Скрытая база в лесу Калифорнии. Конец августа. Раннее утро.
Туман стелется призрачной змеёй по тёмной, продрогшей за ночь земле, огибая изумрудные листья безмолвных папоротников и мощные стволы вечной в своём величии древней секвойи. Кажется, ничто не способно разрушить замершую в сонном оцепенении природу. Ни шелест листвы под тяжёлыми ботинками, ни приглушённый шёпот, неизбежно исчезающий пушистым комом пара, что рвётся из лёгких с немым стоном хорошо скрываемой тоски. Спокойные мшистые объятия с запахом сладко-прелого гумуса, теплом шелковистой шерсти оленя и терпким вкусом гранатовой костяники окутывают гостей с головой, даря чувство безопасности и долгожданного уединения. Орехово-карие глаза с глубоким оттенком тягучего янтаря командира Роланда внимательно смотрят на монитор, где расслабленно общаются два специальных агента корпорации Отто, улёгшись на шершавые поваленные стволы деревьев. Магический камуфляж искусно маскирует их суть, и никто даже не подозревает, что под ним скрываются отнюдь не безобидные особы. Одна из девушек, Нора, пропускает сквозь пальцы туман, о чём-то крепко задумавшись, и Роланд напрягается, уже однажды воочию наблюдая этот неосознанный жест от другого человека. Короткие волосы на голове, похожие на обесцвеченное под солнцем поле пшеницы с палыми колосьями, торчат ёжиком от повышенной влажности. Цепляющая глубиной раскалённого берилла* радужка постепенно затопляется чёрным зрачком от воспоминаний. И Роланд кожей чувствует чужое присутствие перед собой в виде лёгкого потрескивания электрического заряда рядом с шеей. В этот момент он привычно не двигается, в ожидании затаив дыхание. И, словно в нежном поцелуе, чужая магия касается его уха. Тягучая волна опаляющей жажды принадлежности рассыпается золотыми искрами по нервным окончаниям Роланда, и он сжимает руки в кулаки, желая удержать призрачную связь. Горячее дыхание приятно согревает линию подбородка, следуя к уголку рта. Под чёрной одеждой впервые так чётко чувствуются две наэлектризованные ладони, упёршиеся в мужественную грудь. Светлые губы Норы на изображении слегка приоткрываются одновременно с губами Роланда, что находится во власти долгожданного проявления магической партнёрской связи. И Роланд зло рычит, когда фантом нехотя растворяется под чужой окрик. Нора рассеянно моргает несколько раз, переключаясь на собеседника, но Роланд успевает уловить небольшую вспышку молнии на всей поверхности маскировки, когда невидимый фантом возвращается в тело. Роланд сдавленно шипит и морщит лоб, не желая без доказательств опираться на***
Через полчаса в небольшой комнате стоит туго связанная шершавой верёвкой Нора в окружении нескольких бойцов, что за шкирку втащили её сюда. По загнанному взгляду Норы сразу понятно, как чувствует себя её грубо натёртая, влажная кожа, но эта мелочь особо никого не волнует. Роланд недолго раздумывает — получает ли мальчишка в женском камуфляже мазохистское удовольствие от своего положения, делая вид недовольной, своенравной гадины, или пока слишком мало всего, чтобы хоть немного насытиться дурманящей болью? Роланд держит в руках голограмму с его досье. Той липовой истории, что преподнесла Нора в лесу. Момент личного триумфа медленно наступает, стоит поднять изображение перед её лицом. — Это твоя семья, о которой ты так жалостливо рассказывал в лесу своему дружку? — Он указывает на улыбающихся жену и дочь, ловя расширившиеся от волны беспокойства зрачки. В воздухе начинают потрескивать электрические хлопья плотно сжатых магических сгустков. Роланд прекрасно осведомлён, что не голограмма пугает эту пташку, а то, что кто-то знает, что скрывается за камуфляжем на самом деле и, главное, для чего. Нора отрицательно мотает головой, плотно сжимая тканевый кляп во рту, и презрительно смотрит в упор звериными, тёмно-синими глазами. — Все вон отсюда, оставьте нас, — чётко отдаёт приказ Роланд, неспешно беря с кровати заранее приготовленный для гостя длинный, сделанный из чёрной кожи хлыст, и небрежно откидывает на небольшой диван потухшее изображение. За спиной Нора обречённо слышит, как плотно закрываются специальные двери: механизм блокировки издаёт протяжный гудящий звук, отрезая любой путь к бегству. — Снимай морок по-хорошему, Нэй. Никакая, на хрен, ты не Нора! — Роланд произносит мужское имя медленно и твёрдо. У псевдо-девушки бегут мурашки по затылку и щекам, но она упорно продолжает сопротивляться, неоднозначно поглядывая на угрозу в его руках. — Я разрешаю использовать внутреннюю силу, но не против меня, дорогуша. Здесь везде стоят самонаводящиеся пушки. Не успеешь и молнию выпустить, как они спалят тебя дотла, аннулируя твой заряд. Нэй щурится, но отрицательно мотает головой, фиктивно расслабленной позой и горящим взглядом бросая вызов и явно напрашиваясь на наказание. Роланд предвкушающе вскидывает брови и маниакально улыбается, поглаживая гладкую поверхность хлыста. Шея Нэя дёргается от глотательного спазма, красноречиво говоря о нетерпении. Что ж, другого Роланд и не ожидал. Судя по данным, Нэй всегда любил пожестче, трансформируя энергию боли в заряд жизненных сил, пусть будет так и в этот раз. Воздух со свистом рассекается, когда первый резкий удар обрушивается на правую ягодицу и обжигает кожу под плотной тканью штанов. Беззвучный стон замирает где-то в лёгких, лишая на мгновение возможности дышать. Красная вспышка болезненного наказания мигает в груди всё ещё девушки и тут же затухает, оставляя едва заметный ржавый след скрытого удовольствия. Роланд чувствует, как магический потенциал Нэя растёт, и в его голове рождается коварный план. — Снимай, или хуже будет. Это приказ! Роланд с довольным видом наблюдает, как прожжённые магией верёвки обугленными змейками падают с кистей, тут же обращаясь в пыль на полу. Нэй смотрит настороженно, но не смеет ослушаться, поэтому покорно чертит рукой несколько линий, освобождаясь от части грима и лишней одежды. Камуфляж рябит, пока не ломается и не опадает крупными магическими обрывками, рассыпаясь на крошечные ошметки лёгких электрических разрядов. Однако, хрупкая женская фигура в ободранной рубашке остаётся неизменной. Над небольшой грудью нависают обрывки ткани, едва держащиеся на одной пуговице. Роланд прячет искру раздражения, всячески гоня от себя мысль — что же случилось на задании, что от одежды почти ничего не осталось. Ему определённо не хочется об этом думать. — До конца! Он щёлкает пальцем, и откуда-то сзади под лопатку Нэю прилетает крохотный дротик. Нэй шипит, пытаясь достать маленькую дрянь, но Роланд предупреждающе ловит хрупкую шею кожаным оружием, останавливая любые поползновения. Забавно наблюдать, как Нэй вцепляется в удавку пальцами, пытаясь ослабить охват и сделать более глубокий вдох. На этот раз долго мучиться не приходится — Роланд милосердно притягивает Нэя к себе, кольцо за кольцом освобождая того от временного плена. Минуты достаточно, чтобы реакция на содержимое дротика проявила себя во всей красе. Бездны зрачков расширяются, и бывшая Нора замирает, потупив глаза. Возбуждение необходимой дозировкой вливается в мужское тело, заполняя каждую клеточку, поднимая скучающий в тесном плену член и утяжеляя яички. Дышать становится не просто, а кляп намокает от усиливающегося слюноотделения. Исхудавшим хищником просыпается запрятанный подальше голод по чужому телу, который Нэй давил в себе уже больше года, но морок до конца не снимает. Ему хочется почувствовать это ещё раз: остроту прикосновения хлёсткого удара по коже. Эти ощущения отрезвляют и возвращают давно забытое чувство жизни. Ведь внутри же должно остаться хоть немного ещё той жажды к выживанию? Иначе какого хрена он лезет в самое пекло, берёт самые адские задания, если не для этого? Яркий свист в воздухе выводит из оцепенения, и новый удар проходится огненно-красной полосой параллельно предыдущей. Нэй глухо стонет, прикрывая глаза, но не торопится явить себя. Его магия разогревается под паутинками вен, заживляя скрытые синяки и царапины под магическим камуфляжем. Ещё раз, и его тело будет как новое. Правда, у такой способности есть один минус — она стирает любые проявления сексуальной связи на ментальном, физическом и психологическом планах. Другими словами, через минуту перед Роландом предстанет довольно молодое, обновлённое и, фактически, девственное тело. И даже умный мозг не сможет переубедить внутренние ощущения нетронутости и чистоты. Третий удар остро перекрывает два предыдущих, и тело сотрясается в предоргазменном спазме, едва не кончая насухую. Красный огонёк с багряными переливами в районе груди становится отчетливо виден, сигнализируя о повышенной дозировке полученной боли. Этого должно быть достаточно, чтобы пташка раскрылась. Этого оказывается достаточно, чтобы система перезагрузилась. И Нэй ещё не знает, что Роланд прекрасно осведомлён о его скрытых талантах, поэтому старается оставить хоть какие-то следы от верёвок и наказания, дабы не вызвать подозрений. Наивный… — Рассеивай морок. Полностью. Нас никто не увидит, как и тех фокусов, что проворачивает твоя магия. На дружке только оставь, чтоб его там не порвали. Хотя моим быкам плевать, кого подминать, но вряд ли они обрадуются, увидев под собой не тонкую девушку, а не слишком привлекательного в своих формах и липовых отверстиях мужика. Роланд не сообщает, что те давно уже в курсе, кто попал в их «заботливые» руки, но создаёт имитацию некоторой заботы. Хлыст отлетает в сторону, когда мощная фигура Роланда приближается к более хрупкому на вид Нэю. Отголоски сладкой боли всё ещё искрятся, и можно почувствовать их тепло и тихий медный звон. Роланд проводит рукой по длинной шее, оглаживая юношеские сильные плечи, резким движением снимая с них порванную во время последнего задания рубашку и развязывая кляп. На уголках пересохших губ виднеются кровавые подтёки, и Роланд готов поспорить на что угодно, что Нэю это нравится. По аккуратной груди бегут мурашки, когда кончик розового языка влажно скользит по нижней губе, смакуя металлический привкус. Ещё одно подтверждение того, что он живой. Не теряя времени, Роланд опускается руками ниже, снимая жёсткие штаны с нижним бельём и выхватывая толстые эластичные трубки, которые как раз и доставляли столько неудобств во время маскировки. Искусно сделанные на заказ под индивидуальный размер и на концах так явно имитирующие женские половые органы. Ну и хрень! — А тебе… то есть, вам не плевать? — Ломающийся женский голос плавно переходит в тихий мужской. Низкие нотки заставляют сухо сглотнуть и возжелать услышать этого мерзавца ещё раз. — Не заставляй меня приказывать дважды, ведь ослушаться вышестоящих ты не можешь, иначе умрёт тот, из-за кого ты здесь, под ударом твоей же магии. Сказанное как можно более безразлично готово рушить выстроенные форты и достичь цели любой ценой. Ледяной угрозой блестят в ответ грозовые глаза, под сердцем поднимаются снежной лавиной прошлые чувства и воспоминания, готовые прожечь угольной яростью что угодно. Но Нэй усердно и со злобой гасит их в груди, покорно склоняя голову и проводя ладонью символ «Г» в воздухе. Не проходит и минуты, как остатки магии слетают, и он становится собой: немного отрастают жёсткие, цвета спелого каштана волосы, ярчают небесные с сапфировым огоньком глаза под тенью чёрных ресниц, выпрямляется хорошо сложенное рельефное тело с эрегированным покрасневшим членом. — Болит? — забавляется Роланд, не показывая виду, что узнал паренька, и твёрдо берёт в руку его горячую плоть. — Натёр, — морщится Нэй, но тело сладко ведёт в тёплую ладонь, невыносимо желая толкнуться, получить порцию ласки и внимания. Он изголодался за столько месяцев по чужим рукам, что сейчас теряет контроль, следуя тупым инстинктам вперемешку с каким-то возбуждающим веществом в крови, что сильно затуманивает разум. Он удивлён, что магия не вытеснила эту дрянь, подозревая серьёзное заклятие на крови. Вот только зачем? — Я помогу, — передразнивает его Роланд взбешённо взволнованным тоном, памятуя, как «дружок по имени Кэтрин» уже однажды протягивал его птичке руку помощи. Благо, тот отказался. А если бы здесь и сейчас это был не сам Роланд, этот гадёныш так же голодно бы извивался в чужих руках? Ревность тут же вспыхивает потоком ледяной агрессии, сметая любые логические объяснения с пути. Желание проучить берёт под язвительный контроль язык и все органы чувств, смешиваясь с отголосками привязанности и моральным истощением от долгих поисков. — Хм. У тебя в рюкзаке есть одно маленькое приспособление, которое сейчас тебе определённо не понравится. Я хочу изменить это. Нэй сначала кривится странной шутке про помощь, вспоминая аналогичную, но неудачную попытку напарника подкатить к нему, а после удивлённо смотрит на Роланда, действительно достающего из его рюкзака огромный резиновый член, довольно хмыкая и с интересом оглядывая смутившегося Нэя. — Зачем… — Голос внезапно садится и хрипит. Приходится прочистить горло, прежде чем продолжить. — Зачем, если задание выполнено, морок снят, и теперь можно от этого просто избавиться? Он неуютно мнётся с ноги на ногу, но не предпринимает никаких попыток к бегству или сопротивлению. Если и правда на кону жизнь другого, того самого человека, то он будет послушным. Придётся. Как и придётся скрыть, что теперь любимая игрушка хрен в него так просто пролезет. Вот блин, знал бы, что этим всё закончится, остановился бы на двух ударах хлыстом! — Затем, чтобы ты привык, — задумчиво тянет Роланд и с характерным звуком ставит игрушку на стол, выкладывая туда же смазку с анальгетиком и световые наручники. Перед глазами мелькают малюсенькие оранжевые и синие пылинки. — Твоя неукротимая магия выдаёт тебя с головой, Нэй. Я даже не буду тебя ругать за твоё неумение держать себя в руках. К тому же, мне нравится. Последний раз я такую феерию эмоций видел год назад. Нэй сначала бледнеет, затем краснеет, но огромные зрачки, в которых так явно отражается чужой замысел, выдают его чувства с потрохами вместе с тёмно-синими всполохами, что активно кружат вокруг. Он явно желает продолжения и, одновременно с этим, боится его. — Я не думаю, что… — Он пытается прикрыться и куда-то деть взволнованный взгляд. Угораздило же его взять на задание именно эту игрушку, которую теперь трогать-то стрёмно, что уж говорить о том, чтобы использовать по назначению. — А тебе не нужно думать. Сядь и расслабься! — звучит как приказ, и ноги Нэя сами несут его к краю широкой кровати. Он садится опасливо и неловко, стараясь не беспокоить опухшие полосы на бедре от столкновения нежной кожи с той, что послужила основой для орудия наказания. Ещё и возбуждение не дает ему закрыться, наоборот, тело рвётся показать себя во всей красе под воздействием неизвестного вещества, в то время как мозг, готовый вынести любую боль и перевести её в разряд удовольствия, теперь ужасается, на какой шаткий мост они ступили. Однако, магия, на удивление, ведёт себя покладисто и льнёт к Роланду, не желая причинить тому вреда. Добровольно, чего не происходило ни разу, ни с кем, ни с каким начальством тем более. Подобное чувство Нэй испытал лишь однажды, но ведь… не может же быть, что… — Я вроде сказал, что тебе не нужно думать, дорогуша, но, может, это поможет тебе отключиться. Роланд открыто любуется Нэем, хотя и готов его убить на месте. Однако вместо этого он присаживается перед ним на колени, желая доставить удовольствие и намекнуть этому чуду в перьях, кто стоит перед ним. Он точно знает, что птичка прекрасно помнит их первую и единственную встречу, осталось только грамотно натолкнуть на нужные воспоминания. Роланд с удовольствием берёт аккуратный член и нежно облизывает набухшую красную головку. И действительно становится легче — неприятное ощущение натёртости угасает, сменяясь на тягуче-томное под ласковым языком. Роланд засасывает крайнюю плоть, дразня языком уретру, облизывает по всей длине, сминая второй рукой чувствительную мошонку и перекатывая тяжёлые яички. Нэй крепко вцепляется в край кровати, опасаясь дотронуться до чёрных волос, что красиво обрамляют светлое лицо так ловко отсасывающего у него Роланда. Неожиданный поворот и нежная ласка вышибают воздух из груди, и Нэй держится изо всех сил за каркас, боясь, что может улететь в космос от этих дразнящих прикосновений. Роланд же двигается на своей волне: рука скользит по стволу вверх и вниз одновременно с уверенными движениями головой. Он вбирает глубоко в расслабленное горло, что приходится шумно дышать через нос и иногда сглатывать слюну, что всё равно течёт на подбородок. Сегодня он трахнет свою птичку во всех возможных смыслах этого слова. По комнате носятся лисьими хвостиками пламенные вихри дикого, граничащего с животным гоном, горячего вожделения. Желанный рот, такой знакомый и приятный, дарит столько удовольствия, что нельзя передать словами. Лишь один раз Нэй пережил такое же космическое наслаждение во французском отеле, а после уже не мог его найти ни в ком и ни в чём. Быстро набирающий оборот оргазм выбивает разом мысли из головы и освещает юное тело, дойдя до паха переливающейся голубой волной и скручиваясь внизу в тугой узел. Первый магический взрыв внутри оказывается похож на рождение новой вселенной. Он обрушивается глубоко в глотку мощной струёй солёной спермы под хриплый стон и довольное урчание. Роланд жадно высасывает всё до последней капли, хищно облизываясь и вытирая слюнявые рот и подбородок тыльной стороной руки. Его припухшие, малиновые губы влажно блестят, а под языком остаётся несколько красных точек, но тело уже кипит от желания овладеть тем, кто по праву уже давно принадлежит только ему. В паху становится предвкушающе горячо, и самое время сейчас растянуть этого мальчишку и вставить ему по первое число за то, что заставил так долго себя искать. — Теперь твоя очередь доставить мне удовольствие, oiseau. — Он встаёт с колен и пристально смотрит без капли надменности или желания унизить. И всё же Нэй вскидывает на него изумлённые глаза то ли от обращения, то ли от предложения, пытаясь отдышаться и разогнуть затёкшие от силы сжатия, побелевшие пальцы. — Ты что как в первый раз? Или… Нэй вздрагивает, но ничего не отвечает, не желая рушить конспирацию. Алый, как восходящая заря, румянец большими пятнами заливает его лицо и шею до слегка заострённых кончиков ушей. — Вот оно что. Ну ничего, мы это сейчас исправим. Я постараюсь быть нежным, насколько вообще это слово соотносится с тем, что тебя ждёт. Нэй ещё сильнее вздрагивает и пытается отстраниться, не желая отдавать тело вот так. Столько месяцев он провёл, мечтая, как отыщется тот самый человек, что оставил глубокий след в его сердце и душе, и как он подарит ему всего себя без остатка. Месяцы тренировок на грёбаной игрушки, чтобы вот так сдаться? Когда руки Роланда касаются его кожи, она вспыхивает иссиня-чёрным пламенем, но огонь не вредит ему. Нэй поражённо замирает, не веря увиденному: магия выбирает лишь однажды, и свой выбор она сделала под ароматы французских круассанов, терпкого вина и ненавязчивой сладости розовых цветов в тишине и свежести парижской летней ночи. Тогда почему сейчас она так открыто подтверждает свой выбор к чужому человеку, что намерен отобрать у Нэя самое сокровенное, что он хранил для другого? Внутренний диссонанс выводит из равновесия, но магический поток обволакивает, позволяя почувствовать искомую связь. «Это он», — шепчет внутренний голос, и всё встаёт на свои места. Нэю хочется запрокинуть голову и громко рассмеяться, ведь теперь понятно, откуда взялась такая выученная покорность и желание поиграть. Ещё ни разу в жизни он не позволял себя наказывать, тем более столь изощрённо, хотя ходили слухи, что боль для него — лишь повод получить наслаждение. С его магией это реально, но не в каждом случае. Здесь же его тело жаждало этой боли, жаждало ощутить яркий пожар в груди, а после окунуться с головой в густую эйфорию. Нэй осознаёт, что с этим человеком всё это возможно, но… Они оба продолжают играть в занимательную шпионскую игру. И возможная маскировка внешности на этом человеке так же продолжает плотно сидеть на красивом лице, поэтому Нэй принимает решение не показывать того, что понял, кто перед ним, и взять всё то, что ему хотят преподнести. Очевидно, Роланд пришёл в бешенство, когда не нашёл его ни в одной базе данный. Что ж, по крайней мере одно наказание сегодня оказалось точно заслуженным. — Не бойся. — Роланд греет ладонью почерневший участок кожи, наслаждаясь, как синее пламя ласково лижет его пальцы. Магия Нэя принимает его, а собственная пытается выйти из-под контроля, чтобы укрепить связь, но Роланд упрямо продолжает держать её в узде. — Я не боюсь, — тихо отвечает Нэй, и Роланд ловит значительные перемены в своём мальчике. Леденящий сознание страх ушёл, оставив более сильное чувство принадлежности, отчего Роланд хочет рычать, как дикий зверь, и взять то, что предлагают так открыто и вежливо. Нэй догадался. Обновлённый специально для него, фактически девственный, он всё понял и решил отдать всего себя ему. Белая волна счастливого принятия поднялась внутри и там же затихла, не выходя за иллюзорные магические границы. Роланд нетерпеливо сгрёб в охапку свою птичку, вдыхая призрачные ароматы калифорнийского леса и утренней росы. Его руки с горячностью оглаживают хорошо сложенную грудную клетку, щекотно задевая твёрдые бусины сосков и спешно опускаясь к девственному месту, собственнически прикасаясь к внутренней части бедра прямо под мошонкой. Тело Нэя реагирует мурашками и моментальным непроизвольным сжатием. — Нет, так дело не пойдёт, — хмыкает Роланд, заглядывая в грозовые глаза, и нагло улыбается. — Нам нужно постараться, чтобы твой первый раз запомнился тебе на всю жизнь, верно? Я этому поспособствую. Он нежно гладит горящую от смущения щёку Нэя и нехотя встаёт, чтобы стянуть с себя тёмные штаны. Когда эрегированный орган натягивает длинные полы чёрной рубашки, Роланд ловит горящий, полный детского восхищения взгляд, пока не поправляет ткань, высвобождая достоинство наружу. Его вновь забавляет очередная перемена в Нэе, который даже не пытается скрыть замешательство. Не зря тренировалась его птичка, ох не зря. Жаль, правда, что все труды насмарку пошли. Достоинство Роланда доверия не внушает, учитывая природную толщину. Едва ли это влезет в рот, но точно не туда… По помещению разносятся ледяные снежинки страха, температура резко понижается. Нэй неосознанно сжимает булки и мнёт тёмно-зелёный плед, ощущая, как нервно потеют ладошки. — Не бойся, птичка, я в тебя ещё ничего не засовываю. Сначала мы с тобой просто поиграем. Роланд садится близко, нависая над сжавшимся в снежный неприступный комок Нэем. Тот неожиданно вскидывает руки, упираясь ими в грудь Роланду, и тот замечает небольшие кровавые отметины от шершавых верёвок. Инстинктивно он хватает запястья и, рассмотрев их более подробно, вначале целует ранки, а после широко облизывает, выпуская первые тёплые потоки магии, чтобы заживить следы грубости. Ранки потихоньку затягиваются, и вместе с этим в сердце Нэя просыпается благодарная нежность. Не в силах держать себя в руках под огромным потоком распирающих эмоций, Нэй сам наваливается на Роланда, укладывая их обоих на широкую кровать. И целует. Так неистово и трепетно, словно самое хрупкое сокровище. Комната наполняется несдержанными вздохами, когда они отцепляются друг от друга, чтобы тут же слиться вновь. Температура повышается, как и нарастает жар в двух телах. Нэй трётся стояком о стояк Роланда, жалобно поскуливая в рот. Этого достаточно, чтобы тот перешёл к следующему шагу. — А ты хорош, — томно выдыхает Роланд, облизывая зацелованные губы и перекладывая Нэя на подушки. Мгновение его взгляд цепляется за разметавшиеся по тёмной зелени кудри, круглую родинку на левой щеке и подрагивающие ресницы на прикрытых веках. Это становится самым уютным зрелищем, которое он когда-либо видел, и ему хочется видеть такого Нэя каждый день. Приходится не слышно выдавить на пальцы немного смазки, чтобы не нарушить лишними шорохами хрупкость интимного момента. — Иди ко мне, — беззвучно шепчут пухлые губы, не зная, можно ли просить о таком, но Роланд понимает всё без громких слов, удобно устраиваясь между ног Нэя и нависая над ним. Тот разлепляет веки, чтобы с трепетом взглянуть в ореховые с золотой каймой глаза. Чувство, что им любуются, снова захлёстывает молодое тело, и Нэй нервно цепляется руками за шею Роланда, притягивая его к себе. Их губы вновь соприкасаются, когда рука Роланда аккуратно скользит между ног Нэя. При первых прикосновениях к интимному месту Нэй замирает, едва не сведя ноги вместе, хотя данная возможность заранее полностью ограничена. Сердце учащённо бьётся, но Нэй лишь сильнее прижимает Роланда к себе в попытках найти опору и успокоиться. Роланд всё чувствует, поэтому целует ещё глубже, врываясь в рот языком, обводя чувствительное нёбо, дразня, отвлекая, и по круговой оглаживая сжатое колечко мышц, то нажимая и слегка проникая внутрь, то снова успокаивая, помогая привыкнуть к своему присутствию внизу. И откуда только столько терпения взялось! Нэй полностью отвлекается на язык, что щекочет и сплетается с собственным, поэтому первое погружение его не особо беспокоит. Он чувствует голод, и желает насытить человека перед собой, поэтому молча продолжает отвечать на поцелуи. Второй палец дает чувство лёгкого давления, но и оно быстро уходит на дальний план, даже когда пальцы сгибаются внутри или расходятся в разные стороны. Выходя и входя, они приносят волнение перед тем, что будет дальше. — Ещё, — выдыхает прямо в губы, жадно подставляя пятую точку под умелые пальцы. Роланд хмыкает и добавляет третий палец, выуживая, наконец, нужный стон из пухлых губ. Нэй ни с чем не может сравнить это ощущение, но терпеливо расслабляется под трением уже большего объёма. Его поощрительно целуют в шею, оставляя бордовый засос, а затем ещё один и ещё. Когда тело с лёгкостью принимает все три пальца, Роланд добавляет четвёртый. Глаза Нэя распахиваются от распирающих ощущений, и он громко скулит и ёрзает на покрывале, пытаясь отодвинуться, пока не чувствует яркого давления на простате. Роланд ехидно наблюдает за замершим Нэем, что беззвучно, одними глазами просит сделать так ещё раз. И, о да, Роланд с удовольствием это делает, заставляя новым прикосновением выгибаться под собой. Он быстро доводит Нэя до точки, когда удовольствие вот-вот перельётся через край, и останавливается под протестующее шипение. — Есть кое-что гораздо приятнее моих пальцев, oiseau. — Роланд коварно улыбается, покидая горячее нутро, и с жадностью наблюдает, как сходятся обратно подрастянутые мышцы ануса. Предвкушая, как это тело примет его в оборот, как натянется до предела сфинктер, Роланд берёт со стола резиновый член и хорошенько смазывает его охлаждающей смазкой с примесью собственной целительской магии. Нэй ощущает, как волнительно пульсирует внутри, послушно ожидая новый опыт. Тело приятно откликается, когда он трогает рукой себя внизу, чувствуя, как припухли края влажного от геля сфинктера, и фантомно воспроизводит возбуждающие фрикции. — А ты шалун, я смотрю! — Поражённо замирает Роланд, глядя на тёмную фантомную тень себя, ласкающую мальчишку. Нэй сильно смущается, рассеивая магический сгусток и убирая руки куда подальше. — Обещаю, в следующий раз, если ты захочешь, заласкаю тебя одними только пальцами до самой разрядки. — Захочу, — удовлетворённо улыбается Нэй и откидывается обратно на подушки. В таком виде сила рельефного тела становится более хрупкой и тонкой. Роланд внезапно припоминает все горячие точки, куда бесстрашно шёл Нэй, все спецзадания и самые сложные операции, и вся хрупкость так же легко сменяется на скрытую выносливость, которую тут же хочется проверить на прочность. А так же хорошенько отплатить за то, что тот так безрассудно жертвовал собой, подвергая опасности не только себя, но и их связь. Нехорошая ухмылка ложится на губы Роланда, что воодушевлённо цокает. Нэй с некоторой опаской смотрит на хищный огонёк в потемневших глазах и на продолговатый предмет в руке. В тишине комнаты слышно, как он сглатывает, приподнимаясь на локтях. — А… это обязательно? Нэй чувствует небольшую угрозу от Роланда, что жестом приказывает поднять ноги повыше. Однако руки сами цепляются за колени, прижимая их к груди, и широко разводят ягодицы, когда в ответ на вопрос в него проникает плотная и довольно широкая головка резинового члена. Пространство вокруг разрезается красным всполохом вслед за негромким болезненным стоном. Роланд практически на себе ощущает дискомфорт от давления, но проталкивает предмет почти до середины под грозное шипение. Нэй морщится, пытаясь вспомнить, было ли так же в тот раз, когда он сам решил запихнуть в себя эту игрушку. Кажется, было ещё хуже. — Расслабься, моя прелесть. Я думаю, что это раз и навсегда отобьёт у тебя охоту лезть на самые тяжёлые задания корпорации, — нарочито ласково шепчет Роланд, вынимая игрушку и погружая её обратно. Но у Нэя не получается, и магия совсем не помогает хотя бы сгладить эти острые ощущения, потому что заслужил. Всё тело звенит от натянутости, как расстроенная гитарная струна. Зубы до крови кусают губу, чтобы сдержать ругательства. Нэй крепко жмурится, тяжело дыша и впиваясь тупыми ногтями в кожу на бёдрах. — Нет, так не пойдёт! — Роланд с недовольством вынимает игрушку и, не давая возможности перевести дух, в момент защёлкивает на запястьях Нэя световые наручники, крепя путы к созданной под них «полке», что висит над кроватью, так, что Нэй садится на колени, почти игриво прогибаясь в пояснице. Красивые мышцы спины плотно проступают под светлой кожей, что хочется облизать их. Роланд, как надзиратель, стучит резиновым членом по ладони, оценивающе глядя на довольно развратное зрелище. — А теперь устрой мне полноценную демонстрацию, как выбраться из такого вида наручников. Не о заднице думай, а отвечай командиру! Нэй глубоко вдыхает, готовясь к худшему, но что-то внутри словно переключает его после последних слов. Он вновь не в силах ослушаться приказа, поэтому пристально оглядывает руки и тарабанит, словно студент у доски: — Световые наручники класса «А». Слабое место в верхних панелях. Достаточно лишь резко ударить локтями вверх, чтобы панель немного выгнулась. — Он демонстративно поднимается, чтобы показать сказанное, и резиновый член легко проскальзывает глубоко внутрь. Роланд не даёт опомниться, сразу начиная активно трахать игрушкой, при этом внимая каждому слово и ловя каждый стон. — И цепляешь… нха… панели… и… ах… руки… свободны. Руки действительно свободны и продолжают держаться за фиктивную полку, пока в заднице мокро хлюпает входящий и выходящий наружу резиновый член. Собственное возбуждение сочится смазкой, подрагивая от быстрых фрикций под рычание Нэя. — Умница. Думаю, со временем ты научишься и без всяких команд расслабляться подо мной, а пока… — Роланд проводит игрушкой под наклоном, ощущая, как вибрирует воздух в потоке наслаждения. Это одуряюще приятно, и Нэй со стоном падает вперёд, подставляя задницу ещё больше под ритмичные движения. Ему хочется кончить ещё раз. Тело само подмахивает, пытаясь глубже насадиться на игрушечный фаллос, но уже не хватает остроты, нужной полноты, словно его тело создано для чего-то большего, чем простая игрушка. Это осознание застаёт его врасплох, и он останавливает руку Роланда, чтобы со стыдом попросить о большем. — Ты думаешь, что готов, мой хороший? Игрушка с мокрым чпоком покидает разработанное тело. Мышцы сфинктера приоткрыты и влажно блестят на свету. Роланд не удерживается и припадает губами к розовым краям, лаская опухшую дырочку языком под сдавленное мычание. Тусклая вспышка света исцеляет любые растянутости и натёртости, готовя Нэя к дальнейшим действиям. Наконец, он отстраняется, оглаживая ягодицы и просто проникая внутрь двумя большими пальцами. Ему нравится видеть, как нетерпеливо ходит задница перед его лицом, сладко прося её присвоить. — Постараешься для меня, детка? — Д-да, — сладко отзывается Нэй, расставляя ноги пошире и с удивлением обнаруживая под собой подушку. Он сам подаётся навстречу, когда Роланд пристраивается сзади, а горячая головка, мокрая от смазки, туго упирается в припухшую дырочку. — Тогда расслабься… Роланд медленно начинает проникать внутрь, и той растяжки, что уже есть, оказывается мало: красные бумеранги боли смертоносно летают по комнате, острыми краями так и норовя исцарапать, но содержимое давно отвалившегося дротика всё ещё действует. Видно, как тело жаждет разрядки даже через такие грубые ласки. — Чёрт, не хочу тебя порвать. Ложись ко мне на колени, разведи широко ноги и открой рот. Нэя немного перетряхивает, и он с трудом укладывается на ноги Роланда, смущаясь от такой позы. На заднице ярко горят три полоски от хлыста. Роланд проводит рукой, звонко шлёпая по ним ладонью, на что Нэй ёрзает и просяще выгибается навстречу, с жадностью поглощая эти ощущения. Роланд шлёпает ещё разок, мнёт приятные ягодицы и закусывает губу, еле сдерживаясь, чтобы не бросить эту идею с растяжкой и сейчас же не насадить этого мазохиста на член. Всё равно же исцелит этого засранца позже! Нэй терпеливо ждёт, устраиваясь поудобнее и свисая одной рукой с края кровати. Его тело вновь светится потоком возбуждения, не желая находиться в состоянии покоя, пока снова не чувствует в себе хорошо смазанные пальцы. На первый взгляд нежная ласка быстро превращается в активный глубокий трах четырьмя пальцами, стремительно долбящими простату. От этих ощущений перед глазами летают золотистые звёзды, отражаясь реальными вспышками в действительности. К немалому удивлению Нэй находит перед губами резиновый член и ненадолго зависает, соображая, что с этим делать. Игрушка недвусмысленно тыкается в приоткрытые губы, и Нэй послушно обводит головку языком, представляя вместо бездушной вещицы большой член Роланда. Фантомный сгусток магии тут же окутывает искусственный фаллос и настоящую человеческую плоть. Роланд удовлетворённо замирает, ощущая на достоинстве проворный горячий язык. Вот так, пусть постарается для него, пока сам Роланд терпеливо подготовит птичку под свои размеры. Нэй прикрывает глаза, хватая свободной рукой игрушку, и принимает в рот насколько может, старательно втягивая подвижную плоть до горла и выпуская, чтобы облизать, посасывая основание и поднимаясь широкими мазками к щёлке уретры. На языке чувствуется солоноватый вкус предэякулята, а с губ слетает довольное урчание от возобновившихся приятных ощущений внизу. На основание игрушки с силой надавливают, призывая принять больше, чем возможно, и Нэй старается протолкнуть глубже, дыша носом. В задницу к четвёртому пальцу в этот момент добавляется пятый, и Нэй скулит в игрушку, сгребая пальцами смятое покрывало. Колени непроизвольно вжимаются в бедро Роланда, но двигаться больше некуда — сползти на пол он не может, будучи прижатым за шею и вдавленным с силой в матрас. Его аккуратно растягивают, проникая всё дальше, практически до самых костяшек. Как только игрушка покидает рот, Нэй часто дышит, смаргивая слёзы, и снова намеренно затыкается в тот же момент, как костяшки начинают проходить вглубь. Кричать он не может, лишь протяжно выть, жмурясь и пуская слюни. Одно неосторожное движение зубами, и Роланд шипит, особенно сильно загоняя кисть. Нэй виновато сопит, зализывая случайный укус и продолжая фантомом ласкать член. Тело неожиданно плавится под острыми ощущениями, которых ему так не хватало. Чёрт, да ради этого стоило получить третий удар и тот злосчастный дротик, который не даёт возбуждению потухнуть даже на мгновение. — Вот так, мой хороший мальчик, моя маленькая птичка. Ещё немного. Нэй жмурится, с силой засасывая головку члена, когда слышит низкий стон. Роланд чувствует, как чёрная рубашка неприятно липнет к мокрому телу, но ничего не может с этим поделать. Он нетерпеливо сдувает несколько длинных прядок, что упали на глаза, чтобы сделать парочку круговых движений. Наконец кисть входит полностью, скрываясь внутри по запястье. Ощущение стальной хватки на члене заставляет его замедлиться и дать возможность немного привыкнуть. Грубые толчки становятся не быстрым трением — теперь он объёмом давит на простату, выдаивая Нэя. Общее напряжение постепенно сходит. Комната тонет в оранжевом тумане сладкой похоти и медленно подступающих микрооргазмов. Фантомное ощущение минета тускнеет, когда игрушка выпадает из ослабевших пальцев — у Нэя темнеет перед глазами от гипервентиляции лёгких, а ноги горят огнём, когда первая волна оргазма обрушивается на него, едва не унося в сладкий обморок. Роланд предусмотрительно вынимает кисть, чтобы несколько раз толкнуться ею, давая возможность Нэю перевести дыхание. Как только взгляд синих глаз проясняется, всё повторяется ещё раз. И Нэй уже не стонет, а рычит, хватаясь зубами за покрывало, то ли не желая останавливать сие действие, то ли от того, что сейчас всё же потеряет сознание от вновь подкатывающего оргазма… Второй и третий круг выдаивает из него все соки — сперма течёт густым потоком куда-то под живот, где всё уже давно промокло от выделений и пота. Нэй чувствует себя до ужаса грязным, вытирая слюнявую щёку, но всё ещё неудовлетворенным, о чём открыто заявляет под одобрительный смех. — Детка, ты прекрасен! — с придыханием замечает Роланд, вытаскивая мокрую от смазки руку и вытирая её об испачканную рубашку, которая через время летит на пол ко всем остальным вещам. — Переворачивайся, птичка, я хочу видеть и слышать тебя в наш первый раз. Нэй протяжно стонет и обессиленно падает на спину, понимая, что в таком состоянии он не то, что сопротивляться, а даже напрячься не может. Мокрые кудри смешно облепили лоб, а красные, покусанные и натренированные губы так и просят, чтобы их поцеловали. И Роланд целует. Долго, мокро и развязно. А после входит, легко преодолевая сопротивление уставших мышц. — Всё, мой хороший, уже всё. Ты молодец. Поверь, самое неприятное осталось позади. — Роланд в два толчка проникает почти на полную длину, наблюдая за состоянием своего мальчика. Нэй слегка морщится и стонет куда-то в себя, так и не открывая глаз. Он растворяется в желанных ощущениях, наконец-то балансируя на грани боли и удовольствия в руках Роланда. Его губы сладко улыбаются, когда он это понимает, а тело ещё больше расслабляется, желая принять весь размер. — Я так долго искал тебя, — мурлычет на ухо Роланд, отпуская себя. И его магия стремится соединиться с тем, кого выбрала год назад, окончательно запечатывая особый след на теле любимого человека. Нэй хрипит в ответ, откликаясь принадлежностью и оставляя метку где-то меж лопаток в виде небольшой шаровой молнии. Как он и мечтал, в красках представляя этот момент. — Мой! — шепчет он, выдыхая в губы Роланда, с этого момента доверяя себя этому человеку и признавая его старшинство в их магическом партнёрстве. — Ещё, пожалуйста, ещё. Роланд заворожённо выходит из податливого тела, любуясь широко открытой дырочкой, и заполняет её вновь. Давление тугого входа прекрасно, и он готов трахать восхитительную задницу хоть весь день. Нэй блаженно сводит брови и приподнимается на подушке, чтобы впустить Роланда в себя ещё глубже. Чувство заполненности правильно сходится с его внутренним желанием, затопляя сердце густой патокой теплоты и доверия. Роланд с улыбкой наблюдает, как светится ярким белым светом магическое ядро Нэя, и желает бросить весь мир к ногам этой пташки. Чистая, первородная магия сметает иллюзии, оставляя голые, правдивые чувства. И Роланд впервые ощущает нечто, что описывают как… любовь? Желание защитить Нэя от невзгод, обеспечить всем необходимым, сделать самым счастливым, быть с ним и любить его просто так. Роланд растворяется в новых чувствах, сливаясь с чистым удовольствием вместе с Нэем, не замечая, как снимается морок с его лица. Тело ускоряется, а хватка на бёдрах становится сильнее. По комнате летают яркие разноцветные искры, которые лопаются с каждой более грубой фрикцией. Выныривая, он хватает Нэя за ноги, прижимая их тому к груди, и сам стонет от этого идеального положения. Яйца стукаются о покрасневшие бёдра, слегка поджимаясь в предоргазме. Ему хочется, чтобы в этот раз было всё, поэтому останавливает себя, выдыхая. Пытка обещает закончиться сладеньким, а пока он будет очень щедрым на любые желания Нэя. — Иди ко мне. — Роланд тихо тянет на себя Нэя, облокачиваясь о стену спиной. Тот медленно перекидывает ногу, оказываясь сверху. Жестом его приглашают делать всё, что тому захочется, и Нэй с благодарностью опускается на толстый член, запрокидывая голову с приоткрытым ртом и протяжно выдыхая. На этом силы покидают и без того вытраханное тело, и Нэй с мольбой льнёт к губам Роланда и ложится на горячую грудь пластом, так и не заметив перемен во его внешности. Роланд обнимает Нэя поперёк спины и бёдер, позволяя себе задать умеренный темп. Негромкие стоны щекочут шею, сменяясь редкими укусами и поцелуями. Нэй чувствует себя спокойно в надёжных руках, будучи прижатым и глубоко насаженным на габаритное достоинство. Он с оставшейся страстью вбирает в рот нежные участки кожи, оставляя яркие звёздочки засосов под их общие рваные выдохи. Их запахи смешиваются. В этот момент они почти не помнят, где они, кто они. Каждый наслаждается тем временем и ситуацией, что подарили им обстоятельства. Через несколько минут Нэй светится, словно закатное море, что отражает в себе весь голубой небосклон, стирая какие-либо границы. Икры отчаянно сотрясаются в предоргазменной судороге, когда он доходит до пика и зажимает в себе Роланда. Его член болезненно стоит колом, елозя чувствительной головкой по животу. Подступающий последний оргазм сносит всё на своём пути, и Роланд поддаётся этой стихийной волне, светясь точно так же, как и его пара. Кончают они вместе так бурно и долго, что яркий, метающий молнии шар сносит одну из полок в помещении, раскидывая обожжённые обрывки бумаг и клочки обугленных книг. Нэй глубоко дышит и расфокусировано смотрит на посмуглевшую кожу, яркую родинку возле уха. Вдыхает тот самый глубокий древесный аромат с пряными нотками корицы, амбры и мускуса, который ничем не стирались из памяти вот уже год. И теперь не сотрутся никогда. — Ты скажешь мне правду? — просит он, с облегчением понимая, что возбуждение наконец-то спало. Двигаться не хочется — так уютно лежать сверху, если не брать во внимание мокрый живот и пульсирующий орган у себя внутри. — Меня зовут Отто. Роланд является моим вторым именем. И я глава моей одноимённой корпорации, на которую ты работаешь, — со вздохом признается Роланд, гладя сильную спину и пропуская сквозь пальцы влажные кудри. — Так это с тобой у меня договор на службу? Контракт на магию. — Нэй сладко зевает и с недоверием сопит в зацелованную шею. — Невозможно ослушаться приказа вышестоящего без магического вреда тому, с кем ты связан. Ты пытался меня вычислить через такую… связь? — Согласен, идея так себе, но каков результат. Следуя за тобой, я прочесал ряды тех, с кем взаимодействую. И многие получили по заслугам, благодаря твоим пряткам. — Рука на голове резко замирает, словно Роланд что-то вспоминает, а затем продолжает приятно гладить. — Знаешь, я был готов убить тебя сегодня при встрече. И убил бы, если бы ты разрешил твоему дружку к себе прикоснуться. Нэй прыскает от смеха, сжимая внутри себя обмякший член и выпуская наружу несколько капель белёсой спермы. — И что меня выдало, позволь спросить? Нэй с трудом опирается корпусом на грудь Роланда, чтобы встретиться лицом к лицу с человеком, с которым уже и не надеялся увидеться вновь. Родные черты лица, что снились ему каждую ночь, теперь перед ним. Наяву. — Твоя липовая история про семью и ещё фантом, что исчез, когда тот идиот тебя позвал. Надеюсь, он ещё долго не сможет ходить после того, как мои ребята его проучат. И не смотри на меня так! Самому мало что ли досталось? Я могу добавить, — в шутку угрожает Роланд, пытаясь встать, пока Нэй сквозь хихиканье укладывает его обратно. Они ещё какое-то время просто лежат в тишине, и Нэй вновь сладко зевает. — Хочешь, расскажу тебе правдивую историю про одну певчую пташку, чья магия прилепила его к одному мужчине в Париже? Нэй на это сонно угукает, улыбаясь и нежно целуя подбородок Роланда. Поток магии тепло окутывает испачканное тело, прохладно растворяя все следы последствия бурного секса. В комнате так же возвращаются в первоначальное положение книги и записи, встаёт на место сломанная полка. — После той ночи ты больше не мог спокойно спать и есть, поэтому бросил всё и уехал сюда, чтобы забыться или, если повезёт, умереть на особо тяжёлом задании. Поэтому ты не сопротивлялся, не пытался сбежать от меня сегодня, поставив однажды на себе крест и защищая потерянную пару даже ценой собственного тела. Безрассудно, если так подумать. Что бы я с тобой сделал, узнав о подобной связи, страшно даже представить. Нэй фыркает на угрозу. — А ты смылся из постели через балкон после одностороннего минета, наобещав мне положить к ногам весь мир, — ворчит Нэй, прикусывая нежную кожу над ключицей в отместку за содеянное. — Я был на секретной вылазке и не имел права подвергать тебя опасности. Поверь, я год тебя искал по всем базам и системам, собираясь закончить то, что начал. — Роланд не видит, как нежно улыбается Нэй, но чувствует его настроение через магический канал. Ещё несколько минут каждый думает о своём, пока Роланд не тянет задумчиво и игриво: — Кстати, всё, что наобещал, я выполню, начиная с постели, из которой когда-то, как ты выразился, я сбежал. Он целует кудрявую макушку, и магия вокруг переливается всеми цветами радуги, подтверждая сказанные слова тонкой звуковой вибрацией. — Ты что, украдешь кровать из отеля для меня? — Нэй смешно морщит нос и намеренно ёрзает на паху, всё ещё не выпуская из себя достоинство, что даже в более спокойном состоянии остаётся совсем не маленьким и так правильно затыкает растраханное отверстие, не давая вытечь остаткам спермы. — Вообще-то это мой отель, — теперь очередь Роланда фыркать и едва не стонать от действий Нэя. Тело после оргазма приобрело повышенную чувствительность, остро реагируя на сжатие горячих стенок ануса. — А ты прикинулся девушкой, создал две липовые личности и каким-то образом убрал из базы своё истинное лицо. И кто из нас тут больше провалился в своём плане найти другого? Тут только до Нэя дошло, что в его действиях действительно не было никакой логики, лишь голое отчаяние, что руководило им в те безнадёжные моменты. Да, жизнь поимела их обоих в любимой особо извращённой манере. — Я просто люблю пожестче, командир, — не собирается капитулировать Нэй и дразнит так дерзко и открыто, поднимая голову, что у Роланда едва вновь не стоит от этого голоса. С минуту они пристально смотрят друг на друга, а после заливаются смехом. Чистым, искренним, свободным, как воздух над лесом Калифорнии в вечернее время, когда слышатся особенно красивые трели птиц. Их губы вновь соприкасаются, теперь уже лениво и сладостно. Вокруг летают бронзовые и золотые магические спирали, похожие на маленькие вселенные, от двух мужчин, связанных друг с другом уже не только магией, но и телами. Первые, наиболее плотные отголоски долгожданных чувств нежно просачиваются из потаённых глубин души и переплетаются в особый энергетический узор внутри бьющихся в унисон сердцах.