Мне нравится твой взгляд

Беатрис сомневалась, стоило ли ей приглашать к себе незнакомого парня лет двадцати пяти, который на нее пялился весь вечер в пабе. Выглядел он, как человек, измученный жизнью, но он не был из тех, кто прибегает к рюмке, чтобы уйти от реальности, хотя в этот вечер он и потягивал виски. Просто уставший от жизни человек — так Беатрис обозначила этого парня. Беатрис привыкла на себе ловить взгляды мужчин и многие с легкостью завоевывали ее, но всего лишь на одну ночь. На утро она отпускала их, не заинтересованная в дальнейшем общении. Ей нравились первые мгновения, в которые она ощущала, как ею восхищаются и какой желанной она может быть для мужчин в их глазах. В этот вечер Беатрис уловила на себе очередной взгляд таинственного брюнета с тонкими губами и пронзительными зеленными глазами. С ним она чувствовала себя беззащитным зверьком, на которого охотится опасный хищник. И это было новое незнакомое чувство, которое ей нравилось, и она хотела продолжить играть в эту игру, ожидая, когда хищник сделает первый прыжок. Но парень по-прежнему сидел, держа своей утонченной рукой стакан и лишь изредка поглядывая на него, чтобы убедиться не опустел ли тот. Беатрис была уверена, что незнакомец подойдет к ней и заговорит с ней первым. Но он только пристально смотрел, будто изучал каждую клеточку ее лица, каждую прядь волос, и считая сколько раз она поправит каштановые волосы, которые якобы ей мешали. Ожидание тянулось мучительно медленно, а парень все сильнее возбуждал в ней интерес. Вскоре она не могла больше ждать, решив первой подойти. Когда она встала, глаза парня поднялись, следя за ее фигурой, которая была облачена в синее платье. Ничуть не смущаясь, что он может показаться беззастенчивым, он продолжил пристально ее рассматривать, когда она уже сидела в паре сантиметрах от него. — Привет, — заговорила она приятным тонким голосом. Беатрис в отличии от него проявляла чуточку смущения, иногда отводя глаза, пытаясь не встречаться с его взглядом. — Мне подумалось, ты был бы не прочь познакомиться. — Так и есть, только не знал, как лучше это сделать, — спокойно проговорил парень после короткой паузы. — Я бы не сказала, что ты из тех, кто боится подойти познакомиться, учитывая, как ты весь вечер не отрывал от меня взгляда, ничуть не смущаясь. — Ты просто меня плохо знаешь. Хотя выпей я еще немного, то, возможно бы, и решился на этот шаг, — сказал он это так, будто ему не хватало еще несколько грамм, чтобы полностью опьянеть. Выглядел он самым трезвым из всех, кто находился в этом пабе. — Значит, у тебя где-то глубоко внутри была такая мысль — подойти познакомиться, — она поддалась вперед, и парень не мог не обратить внимание на ее глубокое декольте. — Может познакомимся поближе? Меня зовут Беатрис. — Красивое имя, отлично подходящее красивой девушке. Меня зовут Грегори, — он впервые за весь вечер слегка улыбнулся, от чего его лицо посвежело. — Я бы кое-что хотел попросить, раз мы заговорили, но это будет наглостью в первые минуты нашего знакомства. — Ты можешь меня попросить, о чем угодно, — она снова наклонилась к нему, уже сама пытливо вглядываясь в его лицо. Грегори заметил, как ее рука потянулась к его, желая дотронуться, но девушка не осмелилась этого сделать, чему был он огорчен, но виду не подал. — Мне безумно хочется нарисовать тебя. Лицо Беатрис стало удивленным, не такую просьбу она ожидала услышать. — Просто нарисовать? — Растеряно улыбнулась она. Грегори пожал плечами, но говорить больше ничего не стал, чтобы не вспугнуть девушку, ведь простым портретом вряд ли он бы удовлетворил свое желание. Эта мисс с миловидным лицом, большими глазами, круглыми румяными щечками и чувственными губами зажгло в нем влюбленность, которую он с легкостью мог спутать с непреодолимым желанием нарисовать того, кто смог разжечь подобные чувства. Финальной точкой для его осознания, что это что-то большее, а не просто желание нарисовать прекрасную особу, стала ее стройная фигура с круглыми плечами и тонкими пальцами, прикосновение которых он так и не смог почувствовать на своей руке. — Так ты выходит художник, — не дождавшись ответа, сказала она. — Можешь меня так называть. — Знаешь, меня ведь никто еще никогда не рисовал, поэтому я согласна. Думаю, лучше осуществить это не здесь, — она обвела взглядом место, где они находились. — Пойдем ко мне. Грегори молчал всю дорогу идя сзади Беатрис. Она пыталась развить диалог, но парень односложно отвечал. Девушка уже не была уверена стоит ли доверять этому незнакомцу. Новости в последнее время так и кишат о том, что в Лондоне только и происходят убийства, а виновников так и не находят. Но она же и раньше приглашала других мужчин к себе, рассуждала она, только они не выглядели так странно и их желания были вполне ей ясны. С Грегори ей было немного не по себе, он отличался от остальных, и она по-прежнему чувствовала себя зверьком, но это чувство уже ее пугало. Они подошли к дому и сразу поднялись на второй этаж, где Беатриса снимала комнату. — Куда можно повесить пальто? — Наконец заговорил Грегори, очутившись в небольшой комнатушке, которую освещали несколько свечей, зажженные только что девушкой. Эта была уютная спальня, в которой находилась вся необходимая мебель для такой комнаты. — Можешь закинуть на тот стул, — она указала на стул, стоявшего возле туалетного столика, — а вообще мужчинам, которые находятся в моей спальне, некогда развешивать одежду, они сразу кидают на пол все, что на них надето. — Мне жаль, что такая девушка как ты занимается проституцией, — холодно сказал Грегори, снимая пальто. Слова художника задели Беатрис, от чего она вся побагровела, и если бы Грегори не был занят своей потрепанной кожаной сумкой, из которой доставал все необходимое для рисования, то увидел бы как девушка подлетела к нему с намерением дать пощечину, но в последний момент передумала, как резко изменила свое решение тогда в пабе прикоснуться к художнику. — Ты не смеешь меня так оскорблять, ни один представитель противоположного пола не смеет меня так называть, будь то мальчик, парень или взрослый мужчина! — Прости, у меня не было цели тебя оскорбить. Значит ты не из этих девиц? — Как ты мог такое подумать?! — В голосе девушка еще выражала злость, но на самом деле она уже не так сердилась, решив, что произошло недопонимание и Грегори пытается это исправить. — У меня много было поводов так подумать. Я тебя встретил в месте, где приличным мисс не стоит находиться. Ты без колебания пригласила меня в свою спальню, а затем рассказала, что я далеко не первый мужчина, который побывал тут, но как понимаю единственный, кто не снял с себя белье. Грегори поставил стул, на котором уже висело пальто, напротив Беатрис, сидевшей на кровати. — Ты говоришь это так, будто сам в паб зашел впервые по случайности, и уже успел меня обвинить в постыдном ремесле. — В постыдном? — Грегори держал в руках альбом и был уже готов приступить к рисованию. — Ты ведь сама недвусмысленно сказала, что мужчины приходят к тебе не стихи читать. — Но это не значит, что я из тех, кто отдает свое тело за деньги. Я сама выбираю с кем мне быть. — Тогда прости, что назвал тебя так, а теперь, если ты не против, я хочу приступить к делу. Беатрис надулась и скрестила руки на груди. Грегори её поза не была выгодна, но он попытался представить девушку в нужном ему ракурсе и так нарисовать. Первые наброски получались недурно, особенно хорошо у него вышло изобразить личико, которое он долго изучал в пабе, но это было все не то. — Так не пойдет, — сказал Грегори, отложив альбом и угли. — Расслабься и не напрягай руки, и лицо тоже. Сядь ровно у изножья кровати и одной рукой обопрись об него. Беатрис не думала, что из такого ракурса может выйти что-то хорошее, но спорить она не стала, сев как ей велели. — Хорошо, а теперь сделай задумчивое выражение лица или смотри на меня так, как смотрела в пабе. В принципе дальше Беатрис не нужно было стараться, Грегори добился того, что она уже не была зажата и теперь ему проще увидеть тот образ, который повстречал в первые минуты. Он четко уловил в Беатрис кокетство, которое так не любил в девушках, но именно в ней эта черта ему нравилась. Простодушна и открыта, но в то же время в ней преобладала самоуверенность. Конечно, увидев ее в пабе, художника привлек не ее характер, а красивые черты и изящность тела. Ему хотелось её увидеть на листе далеко не в портретном виде, но алкоголь, который придавал ему хоть какую-то смелость и открытость в словах, давно выветрился из его организма, поэтому предложить сесть в более открытую позу он не осмелится. — Так что же ты делал в пабе? — Локоны девушки качнулись, когда она наклонила голову, задавая вопрос. — Тебе так не дает покоя то, как я о тебе подумал? — Грегори не отрывался от процесса рисования. — И вернись в обратное положение. Девушка выпрямила голову. — Ответь, — не унималась она. — Я просто сидел в пабе, заливая виски свои угнетающие мысли. — Виски можно и дома пить, а в паб приходят не за этим. — В паб приходят для разных целей, свою я тебе сказал. Я понимаю, какой ответ ты хочешь от меня услышать, но я не нуждаюсь в знакомствах на одну ночь. «Но только если эта ночь будет с тобой», — мимолетно в голове пронеслось у Грегори. Ему было непривычно словить себя на такой мысли, будто боялся, что его могут осудить, хотя судьей на данный момент был он сам и так думать было для него чем-то неприемлемым. — У тебя есть какие-то принципы так считать? Парень не ответил и Беатрис пришлось снова задать этот вопрос. — Что? — Через несколько секунд очнулся художник, осознав, что к нему обратились, и увидев, что он все же не смог удержаться, на листе изобразив Беатрис с оголенной грудью и закинутыми на кровать ногами, которые она прятала под длинной юбкой платья. — У меня… нет никаких принципов. — Что там у тебя, ты закончил? — С заинтересованностью спросила девушка, заметив, как художник долго смотрит на свою работу. — Надо переделать. — Дай посмотреть, — девушка быстро подскочила к Грегори с намерением нагло вырвать альбом, но парень сразу распознал ее замысел, а потому успел отскочить. — Сядь на место, — разозленный поведением девушки, сказал он, пытаясь не показывать свою эмоцию в сказанной фразе, поэтому Беатрис не услышала грубость в его просьбе. — Мне наскучило, — она села обратно на то же место, но позировать она больше не собиралась. — Давай просто поговорим. — Мне нечего рассказать, — Грегори перевернул лист и начал заново рисовать девушку. Беатрис приняла попытку снова разговорить парня, подумав, что своим отказом позировать, ему ничего иного не останется как просто хотя бы побеседовать, но Грегори снова уставился в свой альбом. — Знаешь, а ты очень красив, особенно когда рисуешь, — после короткой паузы сказала Беатрис от чего Грегори неожиданно посмотрел на девушку таким взглядом, будто подобный комплимент он слышит впервые. Беатрис воспользовалась моментом и быстро подскочила к парню, прильнув к его губам. Это была рискованная попытка, и она подумала, что художник ее сейчас оттолкнет от себя, но он бросил альбом с углем, прижал девушку к себе и жадно ответил на поцелуй. Грегори крепко обнимал за талию, стоящую над ним Беатрис, будто боялся, что она куда-то убежит, но девушка только сильнее обхватила голову парня, запуская руки в его мягкие черные волосы. Грегори когда-то слышал фразу «сладкий поцелуй», но не думал, что такое может быть хоть и в переносном значении. Девушек, которых он целовал можно было пересчитать по пальцам и ни у одной не были такие сладкие и манящие губы, как у Беатрис. Резко вскочив, он повалил на пол девушку, которая широко раскрыла глаза от неожиданности. Каких-то несколько минут назад Грегори боялся и помыслить, что сможет сблизиться с Беатрис, но теперь он контролировал ситуацию, возвышаясь над девушкой. Дыхание ее становилось учащенным от каждого прикосновения нежной руки художника, а от горячих его поцелуев, покрывавшие шею, сердце её трепетало. Жар исходящий от его тела она чувствовала даже через многочисленный слой одежды, который так хотела скинуть с себя и него. Все же Грегори ничего не помешало залезть под подол платья и прикоснуться к ее стройным ножкам. Добравшись до упругих бедер, он с нежностью их сжимал, заставляя девушку от приятных ощущений их раздвигать. — Приподнимись, я помогу снять с тебя платье, — прошептал Грегори ей на ухо. Беатрис послушно села на колени, повернувшись спиной к парню. Аккуратно убрав ее волосы, Грегори начал ловко расстегивать крохотные пуговицы одну за другой пока платье с легкостью не было брошено на кровать. Беатрис тихо простонала, когда вновь ощутила горячее прикосновение губ на своей шее. Обняв девушку за талию, парень, расстегнув лиф, быстро избавился от него, а затем и от остального, что скрывало желанное тело. К Беатрис ни один мужчина так нежно не прикасался как Грегори и не уделял столько внимания ее ногам, которые были покрыты поцелуями, спине, которую любовник нежно гладил, дотрагиваясь кончиками пальцев, проводя по позвоночнику, от чего у девушки возникали мурашки. Позаботившись о том, чтобы Беатрис было комфортно, он уложил ее на кровать, снова становясь в позицию сверху. — Если ты не против, разреши мне насладиться тобой, а затем я тебе позволю сделать со мной все, что пожелаешь, — произнес он тихо и так ласково, будто рядом с ней лежал пушистый котенок, который мурчал, уткнувшись мордочкой в ее шею. Она не смогла отказать, произнося тихое «хорошо», после которого Грегори отстранился от нее, чтобы снять пиджак с белой рубашкой, обнажая торс и изящные руки. Закинув за спину ногу девушки, он лег между ее бедер, которые так желал увидеть с тех пор, как прикоснулся к ним. Налитому члену в штанах было тесно, но прежде чем он освободит его и войдет, Грегори хотелось прочувствовать всю девушку. Он готов был навсегда остаться у ее ног таких мягких и приятных. Беатрис нежно постанывала, когда парень проводил языком по внутренней стороне бедра. Он был так близко к ее дырочке, что только от одной мысли об этом она становилась влажной. Будто читая мысли девушки, Грегори, шире раздвинув ее ноги, начал слизывать вытекающие из нее соки, засовывая чуть ли не полностью язык в ее промежность. Не в силах больше сдерживаться Беатрис от тихих и чуть слышных постанываний перешла на крик наслаждения, заводя этим Грегори еще сильнее. Не спеша он проводил языком по нежным влажным губкам, дразня чувствительный бугорок, на котором останавливался лишь на какие-то доли секунды, чтобы услышать, как учащенно в этот момент дышит Беатрис. На пике наслаждения ее ноги обвились вокруг головы Грегори, от оков которых он тут же освободился, приподнявшись. Еще не отойдя от эйфорий, Беатрис смущенно отворачивала лицо от любовника, который с жадностью смотрел на ее тело, желая снова и снова прикасаться к нему и в то же время заполнить его собой. Сняв с себя нижнюю часть одежд, он наклонился к ее пышной груди, припадая губами к твердому соску. Ее гибкое тело выгибалось под ним в желании наконец отдаться, не взирая на то, что ласки Грегори были очень сладки, они одновременно были невыносимо маняще-дразнящие. — Прошу, дай почувствовать тебя внутри, — умоляюще произнесла она, когда ощутила его твердый член, упирающийся влажной головкой в ее бедро, оставляя следы смазки. Грегори, не отрываясь от груди, провел рукой по влажным губкам к самой дырочке, заставляя думать Беатрис, что сейчас произойдет то, о чем она попросила, но девушка почувствовала внутри лишь длинные пальцы, которые невольно заставили снова ее кричать от удовольствия. — Я еще не закончил с тобой, пожалуйста, потерпи, — сказал Грегори, после чего сосредоточился на сосках, которые были нежными, будто маленькие розовые лепестки цветка. Стенки влагалища сокращались, когда по ним проходили ловкие пальцы, доставляя удовольствие Беатрис, хоть Грегори хотел ее лишь этим отвлечь, пока сам удовлетворялся ее телом. Ему нравилось в ней все и ему ее не хватало, будто он не мог утолить жажду, выпивая стакан воды за стаканом. Когда же было невозможно самому терпеть воздержание, парень высвободил пальцы, в желании прочувствовать как стеночки будут сокращаться, когда член проникнет внутрь. Разрешая обвить себя ногами, Грегори плавно вошел в Беатрис. Почувствовав какое приятное тепло исходит от нее внутри, ему хотелось двигаться быстрее, но он не хотел причинять девушке боль, потому его движения были плавными, пока парень не почувствовал, как Беатрис сама пытается двигаться навстречу, намекая на ускорение. От резких толчков, дарующие девушке блаженство, ее когти безжалостно цеплялись за спину любовника, оставляя красные следы. Задыхаясь в прямом смысле от удовольствия, ее стоны стали прерывистыми, но оставались страстными, заполняя всю комнату. — Посмотри на меня, — проговорил Грегори, нежно проводя рукой по щеке, обращая взор девушки на него. — Я хочу видеть… тебя… не отворачивайся… Девушка и сама желала видеть в этот момент лицо своего обладателя. Тот же самый хищный взгляд, приводящий в смущение, но каждый раз при попытке отвернуться, парень заставлял смотреть на него снова и в какой-то миг она осознала, что он прекрасен, а не просто красив, как она смела сказать. Закинув ноги девушки на плечи, Грегори выпрямился, встав на колени, и на всю длину вошел, притягивая Беатрис за бедра ближе. С такого ракурса ему было удобней смотреть, как изгибается ее тело, руки, найдя замену спине, в попытках ухватиться за что-то сжимают простыни, а груди покачиваются в такт толчков, которые становятся все резче, позволяя головке члена упираться в матку. Ее красивые ноги снова находились рядом с ним и ему представилась такая прекрасная возможность снова трогать и покрывать их поцелуями. Почувствовав, что он скоро кончик, Грегори резко наклонился, чтобы слиться в поцелуе. Рот Беатрис заполнял его язык, а губы будто навсегда воссоединились с её, но Грегори этим поцелуем хотел лишь заглушить свои вырывающиеся стоны, когда его семя заполнило её. Жадно вдыхая воздух, Грегори упал рядом с девушкой, которая до сих пор ощущала его тепло внутри себя. Он не знал, что нужно сказать, да и нужно ли что-то говорить после того, что произошло. Девушка и вовсе отводила глаза, не замечая за собой раньше неловкости после ночи с мужчиной. Ей не хотелось его отпускать как остальных и надежда, что он никогда её не покинет пришла, когда Беатрис почувствовала легкое поглаживание на своем плече. Значит ли это, что она интересна ему даже после такой близости? Девушка очень хотела, чтобы так оно и было. Она с улыбкой повернулась в сторону парня, но увидела лишь задумчивость его глаз, смотрящих в потолок. — Все хорошо? — Робко спросила она, разбавляя вопросом тишину. Парень тут же посмотрел на нее, слегка улыбнувшись. — Да, все хорошо. Я получил то, чего так желал и никакие непристойные мысли теперь не смогут меня отвлечь от написания твоего портрета. — Все же ты не выбросил эту затею. А я до конца надеялась, что написание меня лишь повод. — Она прижалась к нему, а прежняя неловкость улетучилась, сменяясь выяснением обстоятельств. — Не исключено. Я действительно не встречал столь очаровательную девушку, как ты, и я не могу упустить такую возможность, не увековечив тебя в своей памяти. — И только в памяти… — тихо прошептала Беатрис. — Что? — Я позволю тебе меня нарисовать, но с тем условием, что завтра мы снова встретимся. Она попытается сделать так, что он не захочет её оставить, по крайней мере Беатрис думалось, что она сможет привязать парня возле себя, заставить думать о ней и пытаться найти возможность с ней встретиться до того момента, как она сама не решит отпустить Грегори. Но пока ей хотелось узнать его получше и остаться не только в его памяти, но и рядом с ним наяву.