Победа над Чаком… Планы по спасению мира раньше здорово отвлекали. Но теперь… А что теперь? Почему Джек не вернул Кастиэля сразу, как стал Богом? Да и какая-то подозрительно лёгкая победа… Может, это всё сон? Очередная издёвка? Дин не знал. Надеялся лишь проснуться в то время, когда Кас жив.
«Я люблю тебя» «Прощай, Дин» эхом звучит в голове Винчестера. Даже ответить не смог… Ничего не смог. Не смог спасти своего ангела. Вкус виски на языке заглушает мысли. Одна бутылка, вторая, третья… Мысли затихают, а он продолжает пить по инерции, а образ ангела всё стоит перед глазами. Такой расплывчатый, но реалистичный… Будто Дин снова перепил, а Кас настоящий и смотрит своим этим серьёзным взглядом.
-Кас… - он тянет руку, а видение становится всё мутнее. – Кас… - он боится забыть это имя.
Дин засыпает на полу в окружении пустых бутылок. Сэм входит к нему в комнату рано утром, перед пробежкой и заботливо перекладывает брата на кровать. Он ничего не говорит ему, когда тот всё же просыпается – Да что тут скажешь? Молча ставит на стол завтрак, аспирин и кружку кофе. Дин не притрагивается ни к чему, кроме кофе – от вида еды воротит, а пить, конечно, хочется. Голова раскалывается, но Дин говорит себе, что заслужил и эту боль. Он всё старается отвлечься от мягкого голоса Кастиэля в голове. «Ты изменил меня, Дин» - он кусает губы до крови, неаккуратно бреется, от чего нижняя часть лица уже вся усеена мелкими порезами. Купается буквально в кипятке, пытаясь… Смыть воспоминание о последнем разе, когда ангел сжал его плечо? Он не хочет этого, но помнить это – слишком больно. Но он всё же рад, что помнит. Сам запутался… Он просто хочет, чтобы Кас вернулся. Пожалуйста. Они столько раз возвращались из мёртвых, что тот факт, что Кастиэль ещё не здесь, походит на какую-то ебучую шутку.
Он начал курить. Дымил постоянно. Привкус никотина заглушал немного ощущение немеющего от количества бухла языка. Каждое блядское утро начиналось со стакана виски. Он почти не ел, не выходил из комнаты – разве что в адски горячий душ. Он забил бы и на это, но резаться при бритье доставляло какое-то удовлетворение.
Он прокручивал в голове раз за разом каждое обидное слово, сказанное ангелу. Наихеровейшее кино: «ты мёртв для меня» «я заботился обо всём мире ради тебя» «всем плевать, ты сломлен, разгребай бардак!» «я пойду с тобой» «почему что-то – это всегда ты?»
- прости меня, Кас, прости, прости, Кас, Кас, Кас, Кас… - голос полон боли и отчаяния.
Громкий шёпот Дина слышно за приоткрытой дверью. Сэм стоит на пороге с подносом и мнётся в нерешительности. В этот раз он не знает, как поддержать брата. Таким поломанным он не видел Дина ещё никогда. Сэм поставил еду на стол и присел на краешек кровати, легонько тронул брата за плечо. Дин вздрогнул и замолчал, зажмурившись.
- это моя вина, Сэмми… ведь он меня спасал… понимаешь…
- не твоя. Дин, пожалуйста… Он бы не хотел, чтобы ты винил себя… Посмотри на меня, ты понимаешь?
Остекленевший взгляд Дина скользнул по Сэму. Никакой осмысленности в этом взгляде не было – только боль в глубине зелёных глаз. Синяки под глазами, потрескавшиеся искусанные губы и блять, как же он отощал… В ежедневной картине «пьяный Дин в окружении бутылок отключился на полу» менялось только то, что на него было всё больнее смотреть. Сэм слегка сжал запястье брата и ощутил влагу под пальцами. Уголки губ Дина дёрнулись вверх на секунду. Задрав рукав рубашки брата, Сэм обнаружил неглубокие порезы. Совсем свежие, они кровоточили, если их тронуть. В воздухе завитал металлический запах. Неопасные, они явно саднили. С тяжёлым вздохом, Сэм пошёл за аптечкой и вскоре вернулся.
- Зачем ты поступаешь так? – ему было ясно, что Дин не пытается покончить с собой… Пока не пытается.
- Это отвлекает… и успокаивает. На секунду, но всё же. – Дин безучастно смотрел как Сэм забинтовывает его предплечье, предварительно обработав порезы какой-то мазью.
- Не надо… пожалуйста, Дин. Может, поедем поохотимся? Тебе это всегда помогало. Завтра же?
- Плевать. Можно и поехать.
- И поешь, ладно?
- Ладно, мамочка – Дин закатил глаза и съел несколько ложек супа. Вкусно. Согревает изнутри.
«Я не заслужил это» - подумал Дин и лёг обратно на кровать, сворачиваясь калачиком.
«Кас, Кас, Кас, Кас, Кас» - повторял он мысленно, глядя в одну точку, пока Сэм не ушёл. Плечи младшего Винчестера были опущены. Он терял надежду что Дин когда-нибудь придёт в себя. Дин принялся вновь шептать вслух, когда за братишкой закрылась дверь.
- Кас. Кас. Кас, прости меня. Кас, я люблю тебя. Кас, вернись пожалуйста. Кас, я идиот. Кас. Кас. Кас...
Через час он обессилел и вырубился. Снова на полу. Снова с бутылкой в руках.
Пришедший за ним утром Сэм пустил одинокую слезу, прежде чем взять себя в руки. Такого Дина нельзя пускать на охоту. Но что же делать? У Сэма не оставалось вариантов, как отвлечь брата. «Я просто позабочусь о нём» - решил Сэм, перекладывая Дина на кровать.
- Кас… - сквозь сон забормотал Дин. Сэм убрал пустые бутылки и ушёл, оставив Дина отсыпаться. Ну как отсыпаться – вскоре Дин проснулся и направился в душ, а после искать алкоголь по всему бункеру. Ночью Дин истощил все запасы, а Сэм наотрез отказался покупать ещё, пока Дин не поел нормально под пристальным надзором брата. Тогда они поехали всё же на охоту – дело не сложное, призрак, да и от дома недалеко. Дин всё равно умудрился пораниться о гвоздь в крышке гроба. Ну хоть призраку не позволил шею себе свернуть, и то хорошо. Ну как не позволил – Сэм всё же спас его задницу – Дин был чрезвычайно рассеян. Пока Сэм отошёл в туалет при магазинчике на обратной дороге, Дин успел накупить себе бухла и спрятать его в багажнике, хотя Сэм оставлял его в машине, пока выходил затариться едой. Дину не поднял настроение даже пирог. Ни на йоту. За руль ни туда, ни обратно, Дин благоразумно не садился – не хватало ещё и Сэмми угробить... Утром Сэм застал в комнате Дина привычную картину – Дин в окружении пустых бутылок, лежит на полу и зовёт Каса даже сквозь сон. Сэм в который раз за эти месяцы пожалел, что у охотников нет знакомых психотерапевтов. Жизнь Сэма тоже начала превращаться в однообразную рутину – встать, переложить брата на кровать, убрать бутылки, пробежка, душ, сделать завтрак, попытаться уговорить Дина поесть, поесть самому, перекинуться с Эйлин парой смс о том, что Дину лучше не становится, заглянуть к Дину в комнату, обработать порезы Дина (которых, сука, становится всё больше, но спрятать от охотника всё острое просто невозможно), продолжить шерстить интернет на тему «как помочь человеку справиться с утратой», попробовать уговорить Дина поесть, короткая молитва Джеку с просьбой хоть как-то помочь, поиск лёгких дел неподалёку, попробовать уговорить Дина поесть, пожелать Эйлин спокойной ночи, заглянуть к Дину, пойти спать. И так по кругу каждый день. Недели, месяцы. Эйлин навестила их на Рождество, разбавив серые будни Сэма на целых десять дней. Он даже смог почувствовать себя живым на какое-то время… На Дина приезд Эйлин никак не повлиял. Сэм даже не был бы уверен, что Дин как-то заметил её присутствие, если бы у неё не получалось заставить Дина хоть что-то поесть (ну как что-то – он запорол себе желудок настолько, что он мог теперь есть только суп) каждый день своего присутствия. Дин слушался её, ел, отдавал бутылку, которую она забирала мягкими уговорами… Даже засыпал на кровати пару раз. Но не отвечал ей, не реагировал, не смотрел на неё… Ну, хоть так. Но Сэм не осмелился просить её остаться. Дину было всё хуже и хуже с каждым днём.
***
В феврале Сэм совсем потерял надежду. Эйлин навестила его четырнадцатого числа, но Дин больше не слушал и её. Только шептал молитвы Касу потрескавшимися сухими губами. Как он был ещё жив – хрен его знает. В марте ему стало чуть лучше – порезы стали заживать, а новых не прибавлялось. Соглашался поесть почти каждый день. Как-то даже съездил с Сэмом в город за едой, но выглядел совсем потерянным. При последней обработке заживающих порезов Дин посмотрел на Сэма взглядом побитой собаки и выдавил из себя:
- боль больше не помогает. Ничего не помогает… Блять.
Сэм понимающе кивнул. На Дина было невыносимо смотреть, и он отвёл глаза.
Пить Дин так и не перестал.
***
Через несколько более-менее стабильных для старшего Винчестера дней Сэм зашёл к нему в комнату, проверить его перед сном, и обомлел. Над Дином склонился Кастиэль собственной персоной. А Дин всё так же звал его, глядя в потолок.
- Здравствуй, Дин.
- Кас… Кас… Кас… Прости меня, Кас…
- Дин? Дин, я здесь. Сэм? Что с ним… Произошло…
Сэм подбежал к брату и попытался усадить того на кровати.
- Дин, вот же Кас… Живой… Смотри…
Дин оживился на долю секунды и посмотрел… Сквозь Кастиэля. Забрезживший в его глазах огонёк потух. Надломленным, полным боли, голосом он зло сказал брату:
- Его здесь нет. Ты меня обманываешь.
Сэм отпустил брата, который тут же свернулся на кровати безвольным клубочком, и подошёл к ошеломлённому ангелу. Потыкал в него пальцем. Настоящий. Обнял.
- ты можешь излечить его?
- нет, я… Только оболочку. Душевные болезни не лечит благодать… Я попробую.
Кастиэль подошёл к Дину, прикоснулся двумя пальцами ко лбу. Тон кожи Винчестера приобрёл более здоровый оттенок, исчезли шрамы, порезы, небольшие ожоги от слишком горячего душа. Дин пустыми глазами оглядел комнату, будто не замечая, что больше не пьян, или что больше ничего не болит.
- Дин? – с надеждой позвали Сэм и Кас в унисон.
Но Дин лишь уронил голову и уснул, так же шепча, как и прежде.
- Кас… Кас… Кас…
Дин так и не увидел Каса. Ангел сидел у его постели, не отходил ни на шаг. Заботился. А Дин так и звал того, кто и так рядом. Обозлился на Сэма, что тот твердил, что Кас стоит рядом. Дин не чувствовал руку на своём плече. Кас подлечивал его физическое состояние каждый день. Но лучше не становилось. Хоть Сэму было полегче не в одиночку…
***
19 мая Дин заговорил с вошедшим в комнату Сэмом и сказал, что хочет поехать на охоту с ним. Сэм даже обрадовался. Конечно, он обрадовался…
- а твой выдуманный Кас с нами не едет. – уверенно заявил Дин, садясь за руль Импалы впервые за столько времени.
Кас, какого-то чёрта, его послушал и остался в бункере.
- не вздумай звать его. – уверенно заявил пригвождённый арматурой Дин.
Сэм обессиленно заплакал.
- ты справишься, Сэмми. А я… Я тоже хочу его увидеть.
***
Смерть принесла Дину Винчестеру лишь облегчение. На небесах нет безумия.
