obsession

— что бы ты выбрал, смерть или подчинение? — выбрал бы чтобы тебя черти ебали. минхо ни капли не смутило что прямо перед его лбом впритык стоял пистолет, который мог в любой миг лишит его жизни. на лице его была лишь улыбка. гадкая, до жути мерзкая - подумал бы бан чан, но сам ли чувствовал себя просто на пике. на пике блаженства. — стреляй. — что? — старший смутился, на секунду даже подзабыв, зачем вообще держит эту штуку на руке. — глухой или тупой? стреляй говорю. или что? яйца отвалились? минхо смотрел с вызовом, с некой ноткой презрения. и плевать что руки его были плотно скованы наручниками позади. это ни капли не мешало ему чувствовать себя свободным, здравомыслящим и адекватным. хотя, касаемо последней версии, это было еще под вопросом. — яйца отвалятся у тебя, если не скажешь все как есть, — голос австралийца можно было сравнить с горьким шоколадом. сладкий и в тоже время глубокий. хотя не, правильнее будет сказать только глубокий. минхо улыбнулся шире, продолжая смотреть на своего мучителя, будто не видя что на лбу холодное оружие. — и что же я должен тебе сказать? что ты лишь жалкий абьюзер, гордо носящий маску благородного принца? или то что мастерски умеешь засовывать свой болт в другие жопы? или что умеешь мастерски дарить пиздюлей вместо подарков? ну же милый?! по уголку губ рыжего потекла кровь. не выдержал бедняга. хотя сейчас для него текущая кровь была куда лучше, нежели лить слезы перед таким подонком. младший был невозмутим и продолжал сидеть в одной позе, медленно дожидаясь своего приговора. либо мгновенная смерть, либо мучительные боли от долгих побоев. хотя второе предположение тоже могло привести к первому. ну и похуй. бан чан вдруг сел на колени, на уровне со своим парнем и медленно положил оружие на пол, не отрывая свой взгляд. взор его был непонятен. в глазах не было агрессии, но в тоже время удивления или радости. они смотрели будто изучая, исследуя, пытаясь понять что же пытается донести до него младший. — так значит… старший грубо взял за подбородок рыжеволосого, заставляя того тихо ойкнуть и слегка приподнять голову. лицо минхо частично было покрыто шрамами, в некоторых местах и вовсе были синяки, непонятного происхождения. то ли от побоев, то ли в результате страстного секса. хотя сексом это навряд ли можно было назвать, учитывая что почти месяц ли не чувствует свою задницу. — я монстр верно? теперь пришло время улыбнуться старшему. тот осматривал лицо возлюбленного со всех сторон, будто художник оценивающий свою картину. «шедевр» по другому не сказать. — монстр ангел по сравнению с тобой, ублюдок. — да ну? бан чан вплотную приблизился к лицу рыжеволосого, да так что младший чувствовал его неровное (возбужденное) дыхание. старший щекой провел по щеку партнера, затем языком прошелся по ушной раковине, затем спускался постепенно вниз, не отрывая свою мокрую дорожку языком. старший целует шею, затем посасывает кожу словно леденец и оставляет очередной кровавый засос, отчего младший громко стонет и брыкается. кожа тут же заныла, и спустя минуту минхо почувствовал жуткую боль. — еблан… — прошептал минхо, пытаясь вырваться из хватки старшего. бесполезно. старший уже вовсю хозяйничал в его брюках, тобишь поглаживал его небольшой бугорок, сквозь штаны, будто дразня. — пусти… — если я такой монстр… — руки старшего уже начинали тянуть вниз домашние штаны ли, открывая доступ уже к крепкому стояку. — то почему ты еще со мной? ты же всегда можешь уйти от меня. бан чан спустил нижнее белье, и грубо взяв за орган, начал активно дрочить, больно давя на головку. минхо закричал, дергаясь сильнее. из глаз брызнули слезы, а из-за рта потекла еще одна струя крови. одним словом пиздец. — потому что… — минхо закатил глаза, пытаясь связно что-то сказать. — потому что… я связан и… ты не даешь мне… уйти… ааах! движения тут же прекратились, но руку старший не убрал. наоборот теперь, бан начал мягко гладить головку, видя как обильно выделяется предэякулят. — правда? какой ужас. и вправду монстр… чан на минуту сделал грустную мордочку, после чего опять широко улыбнулся и начал активные движения рукой. в этот раз сильнее. — аах… какой же ты придурок… старший обожал видеть младшего таким слабым. таким податливым, буквально кричащим о пощаде и мольбе. он жутко возбуждался при виде своего малыша, который стоял на коленях или выгибался дугой при болезненном оргазме или когда аккуратно посасывал головку его члена, пока старший смотрел на него сверху вниз, иногда ударяя его по щеке чтобы активно работал. уух, как много вариантов, что просто не пересчитать. — хмм, ты что-то вякнул или мне показалось? бан снова остановил движения. вместо этого он начал опять болезненно давить на сверхчувствительную головку, причем так сильно, что младший буквально кричал и пытался вырваться из проклятых наручников. опять бесполезно. минхо лишь сам себе роет яму, а старшему лишь бы повод для очередной своей больной фантазии. — не показалось. минхо которого уже начало это заебывать, не выдержал и вдруг… плюнул ему в лицо. старший вначале не понял что это. лишь через несколько секунд почувствовав на щеке тёплую вязкую жидкость, тот начал понимать что и как. — так значит… бан чан дал пощёчину. причем настолько сильно, что ли буквально выплюнул еще немного крови, окрасив губы в красный цвет. голова закружилась от столь сильного удара, желудок сделал тройное сальто. а стояк как и стоял, так и стоял. — я вижу ты совсем уже оборзел щенок. чан грубо поднял с пола парня, и резко толкнул на стол животом. минхо заскулил, ибо больно ударился стояком об край стола. щека ныла и ли не удивился бы, если бы на месте образовался большая гематома, ну или на крайняк небольшой синяк. бан чан резко спустил штаны младшего вместе с трусами, пристраиваясь сзади. — ты только мой. мой и точка, понятно? минхо скулил, из глаз снова потекли слезы, а руки затекли от неудобной позы. его ягодицы итак болели, учитывая как сильно чан любил наказывать его по пустякам. и сейчас он больше всего боялся что старший может порвать его. ведь растягивать он не любил, не говоря уже о каких-то ласках. чан резко вошел вовсю длину. минхо громко закричал, закатив глаза. боль была такая будто в него засунули нож, причем довольно тупенький. младшему было невыносимо больно, он ярко чувствовал как дырочка становится шире из-за размеров бана и как неприятно чувствовать габариты старшего на сухую. — да пошел ты нахуй… бан чан больно оттянул того за волосы, дыша в шею. — пойду не я, а ты малыш~ с этими словами, старший провел языком по искусанной шее рыжеволосого и начал активно вбиваться в него, будто пытаясь вытрахать из него всю душу. возможно так он и хотел. минхо плакал, кусая губу. с одной стороны головка чана давила прямо на простату, заставляя его прогнуться и стонать как текущая сука, но с другой стороны из-за сухого проникновения боль была ужасной. младший не удивился бы, если после этого он вообще не сможет пойти в туалет. тем временем, чан наслаждался процессом сполна, взявшись за бедра младшего и всячески жмякая. затем сильные руки переместились ня ягодицы, всячески отодвигая булки в стороны, чтобы посмотреть как жадно задний проход младшего принимает столь большой орган. зрелище конечно не для слабонервных. спустя некоторое время чан кончает глубоко в нутре ли, наполняя его сполна, напоследок прикусив за плечо. пусть все знают, кому он принадлежит. натянув обратно штаны, и более менее приведя себя в порядок, чан улыбнулся словно сытый кот. давно так не развлекался со своей «игрушкой». ли не выдержав, медленно сполз на пол. от дрожащих ног, он невольно лег на бок, смотря на своего мучителя снизу вверх. бедра и ягодицы были покрыты шрамами и синяками, из порванного нутра текла сперма чана, а из-за рта опять медленно поползла струя крови прямиком на пол. — доволен? — если бы не руки, минхо готов был заживо сжечь его, предварительно связав его к стулу и обильно полив бензином. — очень. чан сел на корты, после притянул к себе младшего и грубо поцеловал. тщательно слизав кровь с губ, старший отстранился, не переставая улыбаться. — если будешь хорошим мальчиком, я отпущу тебя. — мне проще продать душу, нежели довериться такому гандону как ты. чан пожал плечами, после чего пошел в сторону двери. — если передумаешь, ты всегда можешь прокричать мое имя. поверь, это лучшая музыка для моих ушей. — да пошел ты нахуй. дверь с грохотом закрылась. ли ноу так и лежал на холодном полу, выебанный и весь в синяках, с полнейшей ненавистью к своему жалкому существованию. возможно когда-нибудь он пошлет свою гордость к черту и позовет его. хотя нет, забудьте все что я сказал.