***
Приближалась сессия. Нет, у всех остальных людей приближался Новый год, Рождество и остальная праздничная лабуда, но студенты — не люди, это все знают. Голова Бакуго старательно игнорировала все новогодние мелодии, звучащие из каждого чайника, и была забита только экзаменами, а точнее одним конкретным, у которого нужно было постараться, чтобы набрать хотя бы минимум. Кацуки минимум не устраивал, вот и пахать ему нужно было раз в сто больше. — Можно пожалуйста… — Бакуго не успел договорить, как библиотекарь отрицательно покачал головой. Как же это бесило. Брать информацию для подготовки нужно было только из книги преподавателя, а проблема в том, что она одна на всю библиотеку. И то, ходили легенды в группе, которая ценой своих нервов выбила этот единственный экземпляр в бесплатном доступе, ибо изначальный план этого изверга был в том, чтобы каждый покупал себе свою книгу. — Кто взял? — устало спросил Кацуки, чуть не стукаясь головой о высокую стойку. Сегодня ему она позарез нужна и он будет караулить до самого закрытия. На удивление, библиотекарь практически сразу назвал имя и показал в нужную сторону. — «Вот так встреча», — мысленно присвистнул Бакуго, замечая знакомую разноцветную макушку. Парень умудрился занять один из небольших столиков, которые как раз считались теми самыми никогда не пустующими элитными местечками. Элитно, но придётся нарушить этот покой. — Эй, — чуть издалека окликнул парня Бакуго, но тот не обернулся, пока Кацуки не подошёл вплотную. — Эм, привет, Тодоро… — он запоздало понял, что не особо запомнил названное библиотекарем имя, но отступать уже поздно. — …ни. Юноша удивлённо вскинул брови и совершенно безэмоционально заметил: — Не вижу тут ни одного нового вида макарон, которые можно было бы так назвать. — он чуть склонил голову, а Бакуго мысленно стукнул себя по лицу — это ж надо было так опозориться. — А если ты обращаешься ко мне, — парень продолжил, как ни в чём не бывало, — то я — Тодороки. Чем могу помочь? — «Тодороки Шото, да, » — мысленно повторил Бакуго. Имя-то он хорошо запомнил, но называть по нему было бы невежливо. — Да, я к тебе, а не к макаронам, — сострил Кацуки, замечая на всё так же безэмоциональном лице лёгкое подобие ухмылки. — Ты мне ничем не поможешь, а вот эта книжечка очень даже. Шото перевёл взгляд на открытую книгу, лежащую на столе, молча закрыл её и протянул Бакуго со словами: — Мне она вскорости понадобится снова, так что не уходи далеко. — Ха, — не удержал смешок Бакуго и, прежде чем Шото успел что-то ответить, плюхнулся на второй стул. — Буду ближе, чем ты думаешь. Тодороки только смерил его взглядом — он явно не это подразумевал под «не уходи далеко», но ничего не ответил, а вернулся к своему заданию. Впрочем, Бакуго было плевать на все эти гляделки, ведь наконец он мог найти те самые ебучие формулировки терминов, которые буквально парой слов отличались от тех, что спокойно выдавала даже википедия, но именно за эти маленькие изменения препод цеплялся больше всего. Время шло своим чередом. Рассеянные сумерки плавно перетекали в густую осеннюю ночь, пронзительную и холодную, словно уже зима, только снег где-то запропастился. Уже со всех деревьев облетели листья и совершенно ничего не украшало серость будней. Возможно, именно поэтому все так спешат развесить новогодние побрякушки и хоть немного разукрасить блёклый фон. — Так тебе нужна книга? — Кацуки закончил переписывать основное из глав, которые запланировал на сегодня, и спустя пару часов вспомнил о первоначальной просьбе. Шото в ответ только вздохнул и покачал головой: — Я не мог найти информацию на указанных страницах, хотя перечитал каждое предложение по нескольку раз. Не думаю, что перечитать в сотый раз мне чем-то поможет, — он невесело ухмыльнулся, постукивая ручкой по тетради. — А что за задание? — с нотками сочувствия протянул Бакуго и наклонился к подсунутому листку. В этих словах было что-то знакомое, но он не мог вспомнить, что именно, до тех пор, пока не увидел задание. — Хех, этот старый хрен так печётся о списывании, а задание поменять не потрудился, — себе под нос довольно пробубнил Кацуки, хотя скорее всего Шото его услышал — он сидели довольно близко. — В общем, эта книженция тебе поможет, — уже громче обратился Бакуго, схлопывая учебник и кидая его на стол перед Тодороки. — Только искать нужно в 7 или 8 главе, не помню точно, но не на страницах, которые он якобы написал. — Аа, вот как. — Шото удивлённо осмотрел книгу, а потом поднял взгляд на Бакуго. — Спасибо, эмм… — Бакуго Кацуки, — поспешно представился парень, мысленно давая себе ещё одну оплеуху. У него появилась возможность поговорить с парнем, на которого он залипает уже несколько месяцев, а количество проёбов зашкаливает. Нет, определённо к лучшему было то, что он не подошёл знакомиться просто так, иначе бы ещё больше накосячил. — Спасибо, Бакуго, — повторился Тодороки, зачем-то откладывая книгу в сторону и закрывая тетрадь. — Проверю завтра, на свежую голову. — Эй, мне вообще-то тоже эта книга нужна будет! — Тогда у нас будет в два раза больше шансов её взять, — невозмутимо ответил Шото, складывая вещи в небольшой рюкзак, а Бакуго только рот захлопнул от возмущения. Возразить ему было нечего и от этого он бесился ещё больше. Наглость — второе имя этой двухцветной рожи. Тодороки уже собирался уходить и открыл рот попрощаться до завтра, но Кацуки резко подскочил, сгребая впопыхах свои вещи. Он сегодня хоть и порядком накосячил, но упускать такую возможность не планировал. — Перекусить бы по дороге домой, тут ресторанчик с лапшой неподалёку есть, не хочешь со мной, Тодороки? — немного волнительно, особенно когда парень задумался над ответом. — У них есть соба? — наконец выдал Шото, на что Кацуки быстро кивнул. — Тогда пойдём, спасибо за приглашение, Бакуго. — он улыбнулся одними уголками губ и добавил: — Можешь кстати называть меня по имени, Шото, оно короче и удобнее. Парень чуть не споткнулся об ножку стула и подумал, что ему послышалось. Серьёзно, это выглядело слишком хорошо. Но с другой стороны, иногда же может быть именно так. — Хорошо, ты тоже можешь по имени звать. — Тогда Кацуки, если у них не будет собы — мы пойдём искать её по всему городу, пока не найдём, — Тодороки откровенно подшучивал над ним, но Бакуго было даже отчасти интересно повестись и увидеть, что же будет дальше. — Засранец, мы так не договаривались. — Шото, Кацуки, Шо-то, а не засранец.***
Ноябрь пролетел незаметно, как и первая половина декабря. Каждая свободная минутка отводилась под учёбу, подтягивание хвостов, подготовку шпор или попытки впихнуть знания в голову. Единственное, что радовало — вся эта суета проходила вместе с Шото. Они встречались сразу после занятий, перекусывали или сразу шли в библиотеку и зачастую засиживались там допоздна. В свободные минутки или когда хотелось отвлечься от бесконечных заданий, они начинали болтать о всякой всячине. Шото рассказывал о семье и о том, как живётся с братом и сестрой, которая подрабатывает репетитором и постоянно водит домой маленьких детей на занятия. Бакуго понимающе хмыкал, вспоминая как тумаками выгонял сына одной постоянной клиентки своей матери из комнаты, потому что тот без спросу лез в игрушки. Но о таком лучше умолчать, поэтому он развлекал Шото историями о друзьях и их проделках на парах, а таких накопилось прилично, на третьем то году. Это было интересно. Бакуго никогда бы не подумал, что будет спешить в библиотеку, которая раньше была просто местом тишины для муторных заданий. Сейчас же она стала местом, где он мог увидеть приятного себе человека. Кацуки не перестал восхищаться руками Шото, но теперь обращал внимание не только на них. Например, он только недавно заметил, что у него гетерохромия. От постоянной тени от чёлки голубой глаз казался тёмным и оттого Бакуго, не всматриваясь, посчитал его серым. Но когда Шото откинул чёлку и засмеялся, а потом посмотрел на Кацуки ясными, чуть влажными от смеха, глазами, всё стало очевидно. Разноцветные глаза выглядели необычно сами по себе, но на Тодороки они смотрелись до чёртиков гармонично. Единственное, что изменилось — теперь невозможно было смотреть на Шото незаметно. Бакуго понимал, что это слишком очевидно даже для такого камушка, как Тодороки, но ничего не мог поделать с этой привычкой. Утешением было то, что Шото сам начал его втихую рассматривать и теперь это было что-то вроде молчаливой договорённости — они оба притворяются «великими слепыми». А в остальном всё шло своим чередом.***
— Бляячч, — взвыл Бакуго, который час страдая над кучей конспектов. — Мать его за ногу, чтоб ему эта хуета до конца жизни в кошмарных снах являлась. — Она может и будет являться, но если ты не станешь чуть потише — нам придётся медитировать со всем этим, — Шото красноречиво развёл руками, показывая на масштаб бедствия, — в коридоре на подоконнике. — Да хоть на крыше, нервов моих не хватает! — парень готов был на стенку лезть. Вот чёрт его дёрнул поспорить с преподом накануне экзамена и оказаться правым. Минутную сладость победы заглушило осознание — он его сожрёт с потрохами. На это красноречиво намекнула фраза «Вы так уверены в своих знаниях, но только экзамен покажет — насколько». И даже с этим можно было выжить, они ведь пишут работу, но вот обязательная устная консультация после… Бакуго понимал, что вот там и настанет конец ему. — Может ему наоборот понравилось, что ты спорил, — рассуждал Шото. — Это слишком общие слова, чтобы трактовать их так плохо. Бакуго, успевший в отчаянии улечься лицом в кипу тетрадей перед собой, даже голову поднял, чтобы посмотреть на ту муху оптимизма, которая вдруг покусала Тодороки. Он бы покрутил пальцем у виска, показывая всю бредовость этого предположения, но был слишком лень поднимать руку, поэтому Кацуки пару минут посверлил Шото взглядом «тыебобоилида» и снова плюхнулся на стол. Предыдущую ночь он почти не спал и теперь даже моргать было трудно, чтобы не провалиться в сон. Ему ещё столько всего нужно перечитать, столько сделать… Когда Бакуго подозрительно притих, продолжая лежать на столе, Шото аккуратно, чуть не свалившись на стуле назад, глянул, чтобы хотя бы увидеть его лицо. Так и есть, уснул. Его было почти не видно за волосами и за кипой листов, но Тодороки увидел кусочек носа и, убедившись, что парню есть чем дышать, поставил многострадальный стул снова всеми ножками на пол. Так мило. Ему, конечно, было жаль Бакуго, который так корпит над учёбой, но это не отменяло того факта, что сейчас он очень милый. Лежит, как маленький одуванчик. Тодороки уже давно интересно, вот эти торчащие волосы, которые, казалось, никогда в своей жизни не лежали ровно, мягкие или колючие? Ему всегда казалось, что они похожи на пух или на шерстку, как у шпицов. Шото посмеялся себе под нос от мысли, насколько Бакуго иногда похож на маленького злого шпица на самом деле. Хотя бы тем, что его постоянно хочется погладить, но ты знаешь, что он откусит тебе руку. Сейчас же выдалась прекрасная возможность это сделать. Нет, нельзя, Кацуки же не разрешал. Но так интересно… По библиотеке пробежал очередной сквозняк и несколько пепельно-жёлтых прядей всколыхнулись. Насколько пристально смотрит Шото, что сумел заметить даже такую незначительную деталь. Наверное, со стороны выглядит подозрительно, но как-то плевать. Он только немного притронется, совсем чуть-чуть. Мягко. Тодороки легонько проводит по краю волос и умиляется — они совсем мягенькие. Точнее, они пытаются быть жёсткими и колючими, но очень легко прижимаются ладонью, создавая разве что небольшое приятное покалывание. Так и хочется зарыться в них рукой и пропустить между пальцев, зачесать мешающую челку назад и прислониться лбом ко лбу, чтобы она не упала обратно. Шото отшатнулся и отдёрнул руку. Нельзя позволять таким мыслям брать верх, он и так слишком много себе позволяет, рассматривая Бакуго каждую свободную минуту их посиделок. Ему чудом оставалось оставаться незамеченным большую часть времени, ибо зная характер Кацуки, тот бы сразу полез объяснять на кулаках, куда Шото стоит смотреть, а куда нет. Но этого не происходило, а значит Тодороки везло не попадаться. Сейчас можно любоваться им безнаказанно, а чтобы отвлечься от желания погладить Бакуго, Шото начал думать, как бы его взбодрить. За всё время, что они провели вместе, парень впервые выглядел таким напряжённым и взволнованным, и Тодороки очень беспокоился за него. Ему хотелось подбодрить Бакуго, вернуть его в то самое уверенное (или даже самоуверенное) настроение, для которого не было преград. Поддержка — не совсем его конёк, но ради Кацуки он постарается придумать хоть что-то.***
Бакуго проснулся от настойчивого постукивания по плечу. Что за наглость, почему ему не дают поспать хоть немного, когда он столько впахивал весь день. Произвол! — Кацуки, нам пора уходить, — тихий настойчивый голос продолжал нарушать его сон и парень всё же открыл глаза, чтобы посмотреть на этого бессмертного. Искристые разноцветные глаза напротив прищурились от мягкой улыбки и Бакуго на секунду опешил, не понимая, где он и что происходит. Это рай? — Что? Сейчас… — собраться с мыслями откровенно не получалось, даже когда Шото выпрямился и уже не был так близко, что казалось одно неаккуратное движение — и они поцелуются. Просто вместе с пробуждением и хаотичным сгребанием тетрадей возвращались все невесёлые мысли о невыполненной из-за сна работы и предстоящем экзамене. Чёрт-чёрт-чёрт. Последнее «чёрт» видимо вылетело вслух, ибо стоящий к нему спиной Шото обернулся и, чуть поколебавшись, повернулся к Бакуго. — Можешь сделать так, пожалуйста? — Шото сложил руки вместе, в что-то напоминающее молитвенную позу. Бакуго недоумённо глянул на него, но послушно соединил ладони и выжидающе постучал пальцами, показывая, что у него как бы нету времени на всякие глупости. — Чуть выше. — Кацуки закатил глаза, но снова послушался. — Заранее прости. Не успел парень сориентироваться, как Тодороки со всей силы схлопнул свои ладони вокруг его. По крайней мере, замах выглядел не слабым, но в последнюю секунду притормозил и на руки Бакуго пришёлся только лёгкий шлепок. — Что за?!.. — Прочитал, что это помогает сосредоточиться, — виновато отвёл взгляд Шото, всё ещё не убирая руки. — Блять, это делают перед самым экзаменом, а не за сутки, — возмутился Бакуго, чувствуя, что покрывается краской, и пытаясь списать это на злость. Сейчас он больше всего беспокоился из-за того, что руки, на которые он просмотрел практически весь семестр, сейчас держали его ладони. Если Шото немного выпрямит их, то сможет полностью спрятать руки Бакуго в своих, мягких и немного холодных. — Аа, прости, я не знал, — вот кто его за язык тянул, Тодороки сразу убрал руки и на покрасневших костяшках неприятно проскользнул холодок. — В любом случае, ты цитировал мне эту книгу практически наизусть, пока мы занимались. А значит чтобы подловить тебя на чём-то, этому профессору придётся придумать что-то новое, — Шото улыбнулся и у Бакуго сердце в пятки укатилось. — Не думаю, что он вообще на такое способен. — Конечно не способен, это же нужны мозги, — чуть повеселел Кацуки и пошёл впереди, успокаивая покрасневшее лицо. Ненавидеть кого-то вместе — эту ситуацию можно официально записать как самое романтичное дерьмо, что случалось в его жизни.***
Почему так долго? Экзамен, даже со всеми его устными каторгами, должен был уже давно закончиться, но Шото уже который час сидел на их обычном месте. За окном уже темнело и чем гуще становились сумерки, тем неспокойнее становилось на душе. Бакуго не мог не прийти — вчера Шото выбил из него клятвенное обещание встретиться что бы не случилось. А Кацуки скорее съест свою любимую футболку с черепами, чем не выполнит обещанное. Уже третий час сверх любым сроков, ещё немного — и Шото сам пойдёт его искать. Но задуманному не суждено сбыться — двери библиотеки открываются и в неё вплывает, словно призрак, Бакуго. Тодороки вскакивает с места. По походке, поведению, лицу парня невозможно понять, как все прошло. Кацуки выглядит просто ошарашенным и Шото не знает, как реагировать, поэтому просто молча наблюдает. Бакуго проходит мимо и в звонкой тишине кидает рюкзак на свободный стул. Напряжённый момент и Тодороки не решается его нарушить. Они поворачиваются одновременно. Глубокий вдох. — На отлично, — выдыхает Бакуго и чуть нервно, но довольно ухмыляется. Засранец такой, думает Шото, но губы непроизвольно сами расплываются в улыбке. Он так за него рад. — Этот…не такой дерьмовый человек, как оказалось, вызвал меня самым последним, просто чтобы обсудить новую статью на ту тему, что мы спорили раньше и, — Бакуго не сразу заметил реакцию Тодороки, с энтузиазмом рассказывая все подробности, а когда вернул отведённый в сторону взгляд, то сразу смутился и остаток мыслей в момент вылетел из головы, — и… в общем всё, мы просто проговорили с ним… Договорить потерянную мысль Кацуки не успел — Шото неожиданно обнял его. Очень крепко, обернул руками, словно в кокон, и прижал к себе, нашёптывая: — Поздравляю со сдачей, ты такой молодец. Дыхание от сказанных слов пробежалось по чувствительной коже и у Бакуго чуть не подкосились коленки. Пахло приятно, чем-то терпким и цитрусовым, уютным, Кацуки неосознанно потянулся к шее, чтобы услышать больше. Он почувствовал, как сбилось дыхание Шото, и сдавленно то ли мурлыкнул, то ли просто ойкнул, когда Тодороки спустился руками чуть ниже, одной практически обнимая за талию. Бакуго немного представлял, каково это — когда Шото прикасается к нему, но сейчас всё было совершенно по-другому. Он практически не чувствовал прикосновений как таковых, он чувствовал тепло от них на коже и где-то глубоко в груди. Даже через кучу ткани он практически со стопроцентной уверенностью понимал реакцию Тодороки на его, на первый взгляд незначительные, движения. Неожиданная струя воздуха за ушко — и Шото уже прижимает его сильнее. Эти так мимолётно, Бакуго чувствует, как ослабевает хватка рук на его спине и голова Тодороки поднимается с его плеча. Что? Нет. Почему так мало? Шото полностью выпрямляется, но не может отстраниться, ведь Бакуго крепко вцепился в его спину и плечи. Его лицо очень близко, Тодороки мог бы рассмотреть каждую деталь, но ему хочется прикрыть глаза и прикоснуться к губам, дыхание из которых он практически ощущает на своих. — Кацуки, идём за мной. — середина зала библиотеки — не самое приятное место и Шото настойчиво тянет Бакуго подальше, в сторону немногочисленных стеллажей. На удивление, тот совсем не сопротивляется, а под конец даже обгоняет Тодороки, первым ныряя в самый дальний промежуток. Не успели они полностью скрыться за полками, как Кацуки поднялся на носочки и чуть смазано поцеловал Шото — сначала в ямочку над губой, а со второй попытки спустился на губы, для устойчивости обвивая руками шею. Их всё ещё было немного видно, поэтому Тодороки подтолкнул Бакуго чуть дальше, придерживая ладонями за голову и спину, чтобы тот не ударился ими об полки. Немного пахло деревом и залежавшейся бумагой, но всё это забивалось горько-карамельными духами и терпким привкусом на губах — у Кацуки привычка глушить перед экзаменом очень крепкий чай литрами. Он берёт его с собой, выпивает задолго до начала, а потом штурмует университетскую столовую, наваливая по несколько пакетиков в маленький бумажный стаканчик. Шото зарывается ладонью в блондинистые волосы, пропускает через пальцы, немного оттягивает и снова прижимает Бакуго за затылок к себе. Так приятно, он готов гладить Кацуки столько, сколько тот разрешит. Вторая рука случайно соскальзывает ниже, на талию, и Бакуго вздрагивает от неожиданности, подаваясь телом вперёд от давления ладони. — Всё нормально? — обеспокоенно спрашивает Шото, отстраняясь от поцелуя. Кацуки недовольно мычит и приоткрывает глаза. Ему сейчас так хорошо, что не хочется ни о чём думать, а просто продолжать, быть ближе к губам, рукам, к Шото. Они снова целуются, но где-то за заполненной книгами стенкой раздаётся шум. Тодороки обеспокоенно прислушивается — шаги. Бакуго нервно бегает взглядом от Шото к проёму между стеллажами. — Всё хорошо, просто будь сейчас потише, — его уверенно подталкивают чуть дальше, в самый конец, и Шото выпрямляется, закрывая собой ещё больше пространства. Бакуго чувствует себя то ли унизительно, то ли уютно маленьким, он ещё не определился до конца. На самом деле эти манипуляции были совсем не обязательны, но Кацуки даже умилился с того, как старательно Тодороки прикрывал его и делал вид, что просто ищет книгу. Был бы это кто-то другой, Бакуго бы давно разозлился и драка стала бы всем, за чем их тут застукали. Но с Шото, кажется, все подавленные за это время тёплые чувства выплеснулись наружу и накрыли ванильной эйфорией, от которой Кацуки как можно дольше старался держаться подальше. — Выдыхай, красавчик, — едва слышно прошептал Бакуго прямо в шею, с довольной ухмылкой наблюдая за яркой реакцией Шото. Неужели тоже чувствительная зона? Он запомнит. — Д-да, всё чисто, — он надавил рукой, но Бакуго уже сам проскользнул на своё предыдущее место и начал выводить на груди Шото узоры пальцами, исподлобья наблюдая за его реакцией. — Не хотел, чтобы нас видели? Тодороки покачал головой и серьёзно посмотрел на Бакуго. Тот сейчас казался таким милым и безобидным, опять захотелось погладить его и приласкать там, где им не грозит стать объектами местных сплетен. — Пойдём ко мне? — несмело предложил Шото, прижимаясь губами к виску. — Так сразу на знакомство с родственниками? — весело фыркнул Бакуго, поднимая насмешливый взгляд. Совсем не злой, в его глазах плясали озорные искорки, а во внешних уголках едва заметно проступили улыбчивые морщинки. — Не совсем, я съехал от них буквально пару дней как, — Шото виновато опустил взгляд, а у Бакуго брови поползли сначала вверх, а потом свелись к переносице — и эта каменная морда и словом не обмолвилась! — Я хотел рассказать сегодня и пригласить отметить твою успешную сдачу, — Шото всё ещё выше, но Кацуки не покидает ощущение, что он наблюдает за нашкодившим щенком, который виновато косится на него снизу вверх. У Бакуго определённо не хватает сил сегодня злиться на него. — Тогда не будем терять время, скрытный ты засранец.***
Солнце светило в лицо, а значит хозяин квартиры совершенно ничего не слышал о существовании штор. Шото аккуратно выполз со своей стороны кровати и, подоткнув свободный конец одеяла, тихонечко вышел в ванну, а потом — на кухню. На самом деле, он настраивал себя сделать это где-то час, неподвижно лежа с прикрытыми глазами, пока рядом сопел Бакуго, едва прикасаясь своей ладонью к руке Шото. Из этой идиллии Тодороки смогли выдернуть лишь мысли о том, что в холодильнике совершенно пусто — он так и не купил продукты, а вчера вечером они взяли еду на вынос. Это было не такой уж и трагедией, но идея сделать для Кацуки завтрак прочно засела в ещё не до конца проснувшейся голове. Такая мелочь, что он не шибко то умеет готовить, в мыслях задержаться не успела и благополучно ушла в тень. Около дома был магазинчик, Шото точно его помнил, нужно было только спуститься. Но для этого нужно вернуться в комнату за вещами, потому что ещё в одной футболке под пальто он мог проскочить, но отсутствие штанов немного всё портило. Тодороки аккуратно заглянул в приоткрытую дверь — Бакуго оккупировал вторую половину кровати, а подушка Шото служила мягкой подставкой для рук, которую он обнимал просто для того, чтобы присвоить себе. Нужные вещи висели на стуле около кровати, том самом, который зачастую хранит на себе львиную долю вещей из шкафа. У Шото практически получилось бесшумно достать брюки, пока они предательски не стукнули пряжкой ремня о спинку. Короткий пронзительный звук разрезал приятную тишину и парень поморщился — а так всё хорошо шло. От резкого звона на кровати дернулся Бакуго и, едва разлепив глаза, пробормотал: — Что? Ты куда с-собрался? Он отчаянно пытался сфокусировать взгляд и придать лицу хоть какое-нибудь выражение, кроме заспанного, но получалось плохо. Тодороки наконец натянул на себя штаны и присел на край кровати, одергивая футболку. — Спущусь в магазин за едой. Я скоро вернусь, не переживай, — он быстро наклонился и чмокнул Кацуки в щёку, получая в ответ неразборчивое мурчание. Это могло быть «да кто переживает» или «куда ты денешься, это твоя квартира» или любой другой ответ в стиле Бакуго (а может это действительно было просто несвязное бормотание). Дверь за Шото едва слышно прикрылась, но Кацуки ещё несколько минут лежал, пряча лицо в подушку подальше от света. Постельное белье пахло…а собственно, почти ничем, наверное, Шото только-только его постелил, недавно же заехал. Ну разве что немного духами, запах Тодороки. Он чувствовал его, дышал им весь вчерашний вечер… От воспоминаний резко стало жарко и Бакуго подскочил с кровати, как ошпаренный. На самом деле, их посиделки действительно походили на обычные дружеские, за исключением куда большей тактильности. Бакуго никогда не был поклонником прикосновений — его не отвращала, но и не прельщала мысль о том, что в будущем ему придётся быть в близком контакте с условным партнёром. Но с самого начала его нездорового интереса к рукам, парень не мог избавиться от желания ощутить их на себе. Это было очень необычное чувство, а сейчас это желание распространилось на всего Шото. Бакуго ополоснул лицо холодной водой. Он всё ещё помнил приятную тяжесть от того, как Тодороки навис над ним и прижал к кровати. Под ним было жарко, а ещё длинные волосы постоянно выпадали из-за ушей и мешали Кацуки рассмотреть лицо. Нужно хотя бы прополоскать рот — запасной зубной щётки не наблюдалось. То ли дело, когда он сел сверху — весь Шото как на ладони. Блестящие потемневшие глаза и недовольные взгляды, когда Бакуго резко выпрямлялся и не давал себя поцеловать. Волосы лежат чёрти-как, то есть — как обычно. Сжатые руки на талии и сила, которой хватало, чтобы крепко прижать Кацуки, дать ему прочувствовать всё напряжение. Кожа к коже, горячий поцелуй сжигал воздух вокруг, а пальцы их рук пачкались и переплетались между собой, доводя возбуждение до пика. Чем больше Бакуго старался не думать, тем хуже у него это получалось, так что звук хлопка входной двери пришёлся как раз кстати. — За тобой собаки гнались? — он вальяжно облокотился об стену и, сложив руки, наблюдал за захекавшимся Тодороки. — Нет, просто… — Шото наконец справился с ботинками, выпрямился и отчего-то покраснел, отводя взгляд. — К тебе спешил. Бакуго смерил его недоумённым взглядом — что за реакция такая. А потом до него дошло. Футболка! Вчера они примчались сюда сразу и соответственно у него не было сменной одежды вообще, а лечь в уличной ему совесть бы не позволила. Шото смог одолжить только свою футболку, в которой собственно Бакуго и разгуливал сейчас. — Чего глазки забегали? — Кацуки может и смутился немного, но реакция Шото его позабавила. — Не нравится, что видишь? — он отошёл от стены, приобнял застывшего парня за талию и чуть запрокинул голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Издеваешься надо мной, — даже не спросил, а констатировал факт Тодороки, на что Бакуго тихонько посмеялся. — Очень нравится. — Ну вот насмотрелся и хватит, холодно у тебя, — парень театрально поёжился и вернулся в комнату — переодеваться. — Я могу достать котацу, — запоздало крикнул Шото, раскладывая покупки. По пути обратно он вспомнил про отсутствующие кулинарные навыки, но твёрдо решил справиться хотя бы с яичницей. — Ну не с утра же, — Кацуки вернулся и встал рядом, чуть подпрыгивая и садясь на свободный край рабочей поверхности. Шото чуть не разбил яйцо мимо сковородки. — Можешь остаться до вечера, когда будет для него время, — Тодороки переключил своё внимание на Кацуки, обнимая за талию. Сквозь плотную теплую ткань было сложнее нащупать границы и он сжал ладони чуть сильнее. — Хорошего понемногу, красавчик, мне нужно появиться дома, — Бакуго поёрзал на месте, прижимая Шото ногами ближе и чуть не соскальзывая. Что, чёрт подери, этот парень делает? Но ему определённо нравится и он едва сдерживается, чтобы не попросить сжать себя ещё сильнее. Разноцветные глаза практически чернеют от расширившихся зрачков и этот взгляд — именно то, что Бакуго хочет видеть перед поцелуем. Без намёка на лёгкий утренний, тот самый романтичный из фильмов, это такой поцелуй, которым начинается спонтанный секс на ближайшей поверхности. Либо Шото окончательно перестал стесняться, либо в целом утром был поактивнее (это Кацуки ещё предстоит проверить), но спустя несколько минут Бакуго потребовался перерыв. Он разорвал поцелуй и откинулся головой на шкафчик, прикрывая глаза и тяжело дыша. Губы пульсировали от укусов и сразу же высыхали, вызывая желание продолжать. Тодороки аккуратно прижался к шее и начал выцеловывать витиеватые линии, и Бакуго сжал волосы на его макушке, едва сдерживая стон. Он повернул голову на непонятный шум и не сдержал смех — они немного забыли про завтрак. — Следи за яйцами, которые на сковородке, — Кацуки рассмеялся в голос, глядя на то, как глаза Шото расширились и как тот со скоростью звука метнулся к плите. Непоправимого не случилось, но край яичницы явно был более зажаристым, чем надо. — В следующий раз готовлю я, — мурлыкнул Бакуго и сел за стол. На самом деле, ему было очень наплевать, он съел бы даже угольки, приготовленные Шото. Ему было так уютно здесь, не хотелось уходить, хотя он сам озвучил причину. — Может, — несмело начал Шото, откладывая приборы и сжимая в руках горячую чашку, — останешься у меня на эти выходные? Бакуго не потребовалось много времени на раздумья. Разобраться с родителями, собрать сменную одежду и с нетерпением ждать ещё полтора дня. — Останусь, — Кацуки немного пораскинул мозгами и добавил: — Только поставь мне запасную зубную щетку, не охота свою каждый раз таскать. Она определённо не останется неиспользованной.