the best thing (that's ever been mine).

Это 18-й день рождения Кларк, и она хочет, чтобы он прошёл грандиозно. Она старше всех в своем классе, ее день рождения выпал на конец детского сада, поэтому она была первой, кому исполнилось восемь лет. Благодаря полностью оплаченному отпуску компании Джейка ее родители уезжают из города на выходные, и дом будет в ее полном распоряжении. Все 6000 квадратных футов. Старший брат Октавии, Беллами, которому только что исполнился 21 год, уже согласился поставлять выпивку, и один этот факт сделал бы вечеринку хитом. Но она была Кларк Гриффин. Она была, безусловно, самой популярной девушкой в школе Полиса. Для каждого было практически честью просто быть приглашенным. Она сидит за кухонным островком, а Рейвен напротив. Они листают свой школьный альбом, пытаясь понять, кому раздавать приглашения. Кларк держит каллиграфическую ручку между пальцами, постукивая краем по мрамору стойки. — Я не знаю, почему ты не можешь просто заплатить кому-нибудь, чтобы он сделал это за тебя. Это работа для кого-то другого, Кларк, — комментирует Рейвен, когда Кларк наклоняется над приглашением, чтобы написать «Зои Монро» на лицевой стороне конверта. Кларк пожимает плечами, сосредоточившись на четких линиях и завитушках букв. — Это расслабляет, — отвечает она, поднимая ручку. Она дует на влажные чернила, надеясь ускорить процесс высыхания. — Плюс, это личное. Они потеряют часть своей ценности, если их сделает кто-то другой, — Рейвен закатывает глаза. — Ты сентиментальный ублюдок, — говорит она, а Кларк просто пожимает плечами. Она не собирается это отрицать. Она смотрит на стопку приглашений, которые еще предстоит подписать, и стонет, обхватив голову руками. — Эй, ты сделала этот выбор. Расплачивайся, солдат, — говорит Рейвен, бросая клочок бумаги ей в голову. Кларк хмыкает. Рейвен продолжает листать, и Кларк замечает на одной из страниц неотмеченную фотографию. Она шлепает рукой по странице, прежде чем Рейвен успевает пролистнуть ее. Рейвен смотрит на нее, нахмурив брови. В ответ Кларк просто берет книгу и двигает ее к себе. Там, в середине страницы, фотография Лексы Вудс. Кларк использует свою каллиграфическую ручку, чтобы обвести ее фотографию. Затем она возвращает книгу Рейвен. Та смотрит вниз на только что нарисованный круг. На ее лице ясно читается замешательство. — Кто, черт возьми, такая Лекса Вудс? — спрашивает Рейвен, и Кларк ухмыляется. — Она учится в моем классе английского языка, — отвечает Кларк, давая очень мало объяснений. Рейвен задирает бровь. — Ты собираешься пригласить…случайную девушку из твоего класса английского? — говорит Рейвен, явно пытаясь понять что движет Кларк. Улыбка Кларк становится нежной, когда ее мысли возвращаются к милой девушке, которая в классе сидит через пару парт от нее. Девушка, которая, кажется, всегда знает ответ или случайный факт о романе, который они читали. Девушка, у которой не было знакомых в первый день занятий, и которая оглядывала кабинет, как маленький олененок в свете фар, и ее глаза были широко раскрыты и напуганы. Девушка, с которой Кларк познакомилась благодаря череде совместных проектов, а после они переписывались поздними ночами о чем угодно, кроме Великого Гэтсби. Ее желудок сжимается. На ее лице расцветает улыбка, которой быть не должно. И осознание отражается на лице Рейвен. Затем широкая улыбка, которую Кларк может описать только как «мерзкая самодовольная ухмылка». — Ты влюблена в нее, — заявляет Рейвен. — Нет, — отвечает она, но румянец на щеках и мягкая улыбка на губах полностью выдают ее. — О да, еще как, — продолжает Рейвен, и Кларк подносит руки к лицу, прикрывая пылающие щеки. — Ты такая очевидная, боже мой, — говорит Рейвен, качая головой, и Кларк смотрит на незаполненное приглашение перед ней, когда хватает ручку для каллиграфии. Она тратит много времени пока не убеждается, что изгиб буквы «Л» идеален, а изгиб буквы «В» настолько изощренный, насколько это возможно. Она не знает, почему так старается — это всего лишь приглашение, но для Лексы должно быть что-то особенное. Это все, что она знает. - Подходит время 3-го урока, и Кларк приходит в кабинет пораньше. Она прислоняется к столу, который обычно занимает Лекса, и ее юбка задирается до бедра. Ей никогда особо не нравилась школьная форма, но ей всегда позволялась определенная степень творческой вольности в ней. Ее галстук всегда был расслаблен, а юбка намного короче, чем позволял дресс-код. Ее гольфы были почти единственной вещью в соответствии со школьным уставом, и это только потому, что она действительно наслаждалась их эстетикой. Лекса входит в класс, прижимая книги к груди. Ее глаза устремлены вниз, и она чуть не врезается в трех человек по пути к своему месту. Кларк наблюдает, как она шепчет извинения, но, похоже, никто не обращает на нее внимания. Кларк не может поверить, что такая девушка, как она, такая красивая, как она, способна проскользнуть мимо этих людей, даже не привлекая их внимания. Но она считает, что это просто их потеря. Кларк знает, что они теряют. Очки Лексы в толстой оправе сползают с переносицы, и она использует плечо, чтобы натянуть их, так как ее руки заняты. Она делает паузу на середине действия, когда видит Кларк, прислонившуюся к краю ее стола. Ее щеки вспыхивают, и она закусывает нижнюю губу. — Привет, Кларк, — тихо говорит она, стоя перед ней. Кларк встает со стола, оставляя место для Лексы, чтобы положить свои вещи. — У нас было совместное задание, о котором я забыла? — спрашивает Лекса, нахмурив брови, и Кларк смеется. — Нет, — отвечает она, лезет в карман юбки и достает приглашение. Она протягивает руку и передает его Лексе, которая только что положила свои вещи на стол. Она смотрит на него так, словно не совсем понимает, что это такое. — Я просто хотела отдать тебе это. В следующие выходные мне исполняется 18 лет, и я бы очень хотела, чтобы ты пришла, — говорит Кларк, когда Лекса медленно протягивает руку, чтобы взять его. Она держит его между пальцами, как будто это что-то священное. Она смотрит на Кларк широко раскрытыми глазами. — Ты хочешь, чтобы я пришла? — вторит Лекса, и Кларк одаривает ее мягкой улыбкой. Она делает шаг к ней. Она снова наклоняется к столу, ее бедро ударяется об острый край, но это того стоит из-за того, как Лекса улыбается ей. — Конечно. Ты была моей спасительницей весь год, и я хочу отблагодарить тебя, — говорит Кларк и старается, чтобы в ее голосе было как можно больше флирта. Улыбка Лексы слегка гаснет, и ее глаза опускаются к ногам. — И мне безумно нравится твоя компания. Так что, пожалуйста, приходи, — добавляет Кларк, и Лекса почти сразу же светлеет. Кларк клянется, что ее желудок падает прямо до кончиков пальцев ног всякий раз, когда эта улыбка направлена на нее. — Я приду, — тихо говорит Лекса. Их взгляды встречаются, и весь остальной мир, кажется, исчезает. Может быть, если бы они не были посреди класса, окруженные своими одноклассниками, которые бросали бумажные самолетики над их головами, Кларк просто могла бы поцеловать ее. Учительница прочищает горло, и Лекса прерывает их зрительный контакт. Она начинает садиться на свое место, и Кларк возвращается на свое. Однако она делает паузу и кладет руку на плечо Лексы. Она сжимает его достаточно сильно и надеется, что это скажет за нее то, что не смогла сказать она. - Сегодня субботний вечер, и вечеринка в самом разгаре. Кларк сидит верхом на плечах какого-то футболиста, имени которого она не знает. Она уже успела выпить несколько стаканов пива. Бочонки, которые купил Беллами, смогли прокормить большинство подростков. Некоторые парочки уже исчезли в одних из многочисленных гостевых спален, которыми может похвастаться дом Гриффинов. Сейчас только перевалило за 9, и солнце начало садиться. Кларк искала Лексу почти везде, но ни разу не смогла увидеть ее даже мельком. Ни разу. В животе у нее возникает тревожное чувство, а в горле — комок, когда она думает, что, может быть, Лекса вообще не придет. Может быть, Кларк была глупой, что надеялась. Надеялась, что Лекса придет в подобное место и что ей понравится такая девушка, как Кларк. Может быть, они просто были слишком разными. Но когда Кларк проходит мимо ворот к своему бассейну, она видит сигнальные локоны у раздвижных дверей своего дома. На ее соединенных руках висит полотенце, и она оглядывается на танцующих людей. Кларк протирает глаза и смотрит на нее широко раскрытыми скептическими глазами. Она не может сдержать улыбку. Блондинка хлопает футболиста по голове. — Отпусти меня, — практически приказывает она, и он делает, как она просит, наклоняясь, чтобы она могла слезть с его плеч. Она быстро приближается к Лексе, на случай, если та решит ускользнуть до того, как Кларк успеет даже поздороваться. Как только Кларк попадает в поле ее зрения, лицо Лексы смягчается. Она выглядит успокоенной. Может быть, это из-за пива, которое у нее в организме, или эйфории от вечеринки, которая заставляет ее делать это, но когда она подходит к Лексе, она берет ее за плечи и крепко обнимает. — Я так рада, что ты пришла, — шепчет Кларк ей на ухо. Лекса очень нежно похлопывает ее по обнаженному плечу. Когда они отрываются друг от друга, лицо Лексы становится цвета помидора, и она смотрит прямо на грудь Кларк. Она почти забыла, что на ней была только верхняя часть бикини и расстегнутые шорты. Было все еще тепло, вероятно, один из последних теплых выходных, которые у них будут в этом году, и она, безусловно, собиралась воспользоваться этим. Кларк никогда по-настоящему не видела Лексу без школьной формы. Ее волосы распущены, а не заплетены как обычно в косу, и на макушке у нее солнцезащитные очки, которые удерживают ее волосы от падения на лицо. На ней светло-голубая майка, обнажающая костлявые плечи и удивительно мускулистые руки, и шорты, которые действительно заставляют Кларк желать, чтобы в их школе не было дресс-кода. Она кусает губу, и Кларк понимает, что это означает, что девушка нервничает. Вокруг ее шеи обернуты бретельки купальника, и Кларк очень хочется посмотреть, что под этой майкой. — Я бы не пропустила этого, — говорит Лекса с улыбкой, а затем свободной рукой достает что-то из-под полотенца. — Я принесла тебе подарок, — говорит Лекса, протягивая маленькую коробочку, завернутую в коричневую подарочную бумагу, с желтым бантом сверху. Кларк усмехается. — Тебе не нужно было этого делать. Никто другой не сделал этого, — со смехом говорит Кларк, но Лекса хмурит брови. — Естественно я сделала это, Кларк. Сегодня твой день рождения. Все получают подарки на свой день рождения, — объясняет она, и Кларк уверена, что девушка никогда не была к ней более милой, чем в этот момент. Кларк прикусывает губу, пытаясь удержать улыбку на разумном уровне. — Ты милая, — говорит Кларк. — Должна ли я? — она указывает рукой на коробку, а Лекса пожимает плечами, ее щеки снова загораются. — О. Если хочешь, — разрешает она, и Кларк осторожно снимает бантик с коробки, чтобы он не порвался. У нее не получается поступить так же с бумагой. Внутри коробки лежит старая, потрепанная копия «К маяку». Кларк вспоминает один из первых раз, когда они вместе отсиживались в библиотеке после занятий. - Кларк измучена. Ее волосы собраны в пучок, скрепленный двумя кисточками, и она смотрит на роман так, как будто он лично оскорбил ее. Лекса хихикает. — Это просто книга, Кларк, она не кусается, — говорит она, и Кларк фыркает. — Я позволю себе не согласиться, — бормочет она в ответ. — Я просто не сильна в этом. Прочти мне учебник по естествознанию, и я пойму все. Но это? Я бесполезна, — говорит она, и Лекса, вместо того чтобы смеяться, как думает Кларк, просто хмурит брови и садится рядом с ней. — Ты не бесполезна, Кларк. У тебя просто работает левое полушарие мозга, — объясняет она, берет книгу и указывает на строку. — Работай с текстом так, как ты бы работала с книгой по биологии. Проанализируй это таким образом. Если ты будешь работать с поставленной задачей, как с естествознанием и математикой, ты наконец найдешь выход, — продолжает Лекса, и Кларк только замечает, что ее взгляд устремлен на девушку, а вовсе не на книгу. — Ты великолепна. Ты знаешь это? — откровенно говорит Кларк, и Лекса краснеет. — Я не такая. Просто у меня было много времени на размышления, — отвечает Лекса, и это не сказано ей с какой-либо интонацией грусти — это звучит просто как факт. — Взрослея, я только и делала, что читала. «Щедрое Дерево», «Джуни Б. Джонс» и «Гарри Поттер». Книги научили меня всему, что я знаю, — говорит Лекса. — Так что я хорошо лажу с ними. Лучше, чем с людьми, — заканчивает она, и Кларк смотрит на нее с чем-то вроде трепета. — Какая твоя любимая книга? — спрашивает Кларк, и Лекса опускает взгляд на свои колени. — Это почти нереальный вопрос, Кларк, — она делает паузу. — Но я думаю, что книга, которую я прочитала больше всего — «К маяку» Вирджинии Вульф, — решает она. — Это научило меня многому о том как взрослеть, — говорит Лекса, и Кларк прикусывает губу. — Когда-нибудь мне придется это прочитать, — отвечает она, и Лекса улыбается. — Да. Когда-нибудь. - — Она твоя? — спрашивает Кларк, листая книгу. Она видит следы многоразового переворачивания страниц, и заметки, начерканные на полях. Лекса кивает. — Спасибо, — говорит Кларк, затаив дыхание. Кому-то другому это может показаться эгоистичным подарком — дарить свою любимую книгу. Но для Кларк? Она не может представить, что получит что-то более совершенное. Это часть ее самой. Красивая, обветшалая, чудесная ее часть. Кларк никогда в жизни не была так благодарна за что-то. — У меня не было много времени, но я хотела тебе что-то подарить, а вещи, которые имеют сентиментальную ценность, всегда кажутся мне лучшими подарками, — бормочет Лекса, и Кларк наклоняется. Она нежно целует ее в щеку. Ее губы задерживаются там дольше, чем следовало бы, но ей нравится, как кожа Лексы ощущается на ее губах. Кларк отстраняется, и они обе на мгновение замолкают, но это не длится очень долго. Рейвен подбегает к ним обоим, обнимая Кларк за плечи. — Мы собираемся поиграть в цыпленка. Беллами нужен напарник, чтобы мы с Октавией могли уничтожить их, — говорит она, и Кларк хихикает. — Мне нужно отнести это в свою комнату. Может быть, Лекса сможет поиграть? — предлагает Кларк, и глаза Лексы расширяются. Она готова отказаться, Кларк видит это в ее глазах, но у Рейвен возбужденно загораются глаза. — Лекса, да? — говорит Рейвен, ее глаза горят весельем, и Кларк бьет ее локтем в живот. Рейвен протягивает руку и хватает Лексу за запястье. Ее глаза все еще широко раскрыты, но она позволяет Рейвен утащить себя. Кларк хихикает про себя, взбегая по лестнице, чтобы отнести книгу в свою спальню. Она хочет вернуться на свой задний двор как можно скорее. Она действительно хочет увидеть, как Лекса играет в цыпленка. - Кларк останавливается, чтобы снова выпить по пути на улицу. Ей требуется гораздо больше времени, чем ей хотелось бы, чтобы добраться до бассейна, потому что люди постоянно останавливаются, чтобы поговорить с ней. Она знает, что это ее вечеринка, она должна быть светской хозяйкой, но все, чего она хочет, так это увидеть Лексу. Она вступает в вежливую беседу, прежде чем извиниться. Она делает большой глоток пива, прежде чем подойти к бассейну. Она останавливается как вкопанная, когда видит Лексу на плечах Беллами. Боже. Мой. Ее живот полностью обнажен, и официально: эта школьная форма — грех. Она действительно ничего не делает, чтобы показать фигуру Лексы под одеждой. Без прикрытия майки Кларк может очень четко видеть невероятно четко очерченный пресс Лексы. Все шесть кубиков. Она не очень религиозна, но она почти готова перекреститься и попросить у Бога прощения за все грязные вещи, которые только что пришли ей в голову. Похоже, Лекса и Беллами ведут достойную борьбу против Рэйвен и Октавии. Кларк уверена, что Рейвен думала, что Лекса будет лёгким противником. Но с такими мускулами? Что ж, Кларк была уверена, что Рэйвен и Октавия будут разгромлены. Ну, она была уверена в этом, пока Лекса не повернула голову и не встретилась взглядом с Кларк. Она позволяет себе улыбнуться и на мгновение отвлекается. Кларк собирается что-то крикнуть, чтобы предупредить ее, но Рейвен толкает Лексу вниз, прежде чем у нее появляется шанс отреагировать. Она падает в воду, падая с плеч Беллами. Когда она выныривает, ее волосы мокрые, и она проводит по ним руками, отчего у Кларк учащается сердцебиение. Ее очки слетели и плавают всего в нескольких дюймах перед ней. Она хватает их и надевает обратно, сморщив нос, когда понимает, что не может видеть сквозь капельки воды, которые сконденсировались на оправах. Кларк смеется и идет к бассейну. Она садится на край и опускает ноги в воду. Лекса подплывает прямо к ней. — Хорошо свалилась? — спрашивает Кларк, и Лекса смотрит вниз, тихо смеясь. — У меня все было хорошо, пока ты не появилась, — отвечает Лекса, и Кларк задирает бровь. — Эй, не вини меня. Ты упала сама по себе, — парирует Кларк, и Лекса кладет голову на бедро Кларк, смеясь в нее, ее губы практически прижаты к коже ее ноги. Кларк думает, что если бы она уже не сидела, то ее ноги превратились бы в желе. — Ты отвлекла меня, — бормочет Лекса в ее кожу. Кларк смеется. — И как я это сделала? — спрашивает она, и Лекса поднимает глаза, широко раскрытые и искренние. — Ты пришла, — просто отвечает она, как будто это очевидно. И Кларк краснеет. — Почему ты не в воде, именинница? — спрашивает Лекса, нарушая тишину. — Кто-то должен быть здесь и развлекать гостей, — говорит Кларк, и Лекса оглядывается. — Похоже, они неплохо справляются сами, — отвечает Лекса, и на ее лице появляется выражение, которое Кларк не узнает, и, прежде чем она это осознает, Лекса выплывает перед ней и тянет ее за ногу, чтобы она упала в бассейн. Выныривая из воды, она откашливается и бросает на Лексу, которая довольно громко смеется, суровый взгляд. Она успокаивается и подплывает к Кларк. — Ты выглядела горячей, — говорит Лекса, снова смеясь, и Кларк пытается убрать улыбку с лица и продолжить сурово на нее смотреть, но это не работает. Не тогда, когда Лекса так близко к ее лицу. Лекса кладет руки на плечи Кларк, убирая мокрые, спутанные волосы с ее кожи. И Кларк думает, что, может быть, если бы они не были окружены своими одноклассниками, бросающими пляжные мячи над их головами, она просто могла бы поцеловать ее. - Вечеринка начинает затихать около полуночи. Люди начинают отфильтровываться, и вскоре остаются только Рейвен, Октавия, Беллами и Лекса. Лекса обернула плечи полотенцем и держит над огнем спицу с зефиром на конце. Ее волосы все еще мокрые, так как она в последний раз искупалась в бассейне, прежде чем начали кусаться комары. Кларк не может отвести от нее взгляд. Октавия засыпает на коленях у Рейвен, а Рейвен проводит пальцами по ее волосам. Беллами с нежностью наблюдает за ними обеими. Кларк сидит рядом с Лексой на качелях у крыльца, которые они перенесли из внутреннего дворика в сад. Лекса хмурит брови и наклоняется ближе. — Рейвен и Октавия…? — она замолкает, и Кларк фыркает. — Они говорят, что это не так, но я думаю, что любой, у кого есть два глаза и мозг, может сказать, что они встречаются, — объясняет Кларк. Лекса кивает. — Зачем им держать это в секрете? Они, кажется, неплохо подходят друг другу, — комментирует Лекса, не сводя глаз с этой пары. Рейвен смотрит на Октавию с такой любовью, что Кларк чувствует это практически так же как и огонь. — Дело не в том, что они держат это в секрете, а в том, что они не хотят обсуждать это. Октавия учится на стипендию, и ей нужно ставить свои оценки на первое место. Она утверждает, что наличие второй половинки отвлечет ее. Но с тех пор, как она тусуется с Рейвен, ее оценки только выросли, — комментирует Кларк, вспоминая волнение Октавии, когда она получила пятерку за их последний тест по математике. Кларк в течение многих лет пыталась обучать ее, но их методы обучения никогда полностью не совпадали друг с другом. Кларк все еще приятно возбуждена, и ей приходит в голову, что она не видела, чтобы Лекса что-нибудь пила. Когда она поднимает эту тему, Лекса просто хихикает. — Мне нужно было сохранять ясную голову, — она делает паузу, — хотя рядом с тобой я думаю, что это невозможно, — добавляет она, и Кларк краснеет, кажется, в миллионный раз за сегодняшний вечер. Беллами встает и смотрит вниз на свою сестру и Рейвен, затем на Кларк. — Ладно, я отвезу этих двоих домой, — говорит он, подталкивая Октавию рукой, чтобы она проснулась. Она что-то ворчит и просто еще крепче прижимается к коленям Рейвен. Рэйвен смеется. — Я пленила ее, — уверяет она, и Беллами закатывает глаза. Он подходит к Кларк и целует ее в щеку. — С днем рождения, Грифф, — говорит он, прежде чем направиться к входным дверям. Рейвен удается разбудить Октавию ровно настолько, чтобы посадить ее себе на спину. Она машет Кларк, и Октавия бормочет «до свидания», когда они следуют за Беллами. Лекса наблюдает, как они уходят. — С ней все будет в порядке, если ее так нести? — спрашивает Лекса, и Кларк понимает, что она имеет в виду ногу Рейвен. Кларк кивает. — Да, я видела, как она носила и тяжелее. Она никогда не позволяла своей ноге мешать ей что-либо делать, в том числе доставлять свою девушку домой в целости и сохранности, — объясняет Кларк. Лекса кивает и замолкает. Внезапно Кларк очень остро осознает тот факт, что они остались вдвоем на заднем дворе. Лекса двигается, чтобы встать. — Я должна идти, — бормочет она, осознание этого явно бьет и ее тоже. Кларк хватает ее за запястье. — Тебе не нужно. Уже поздно, а у меня шесть гостевых спален и очень большая кровать, — говорит Кларк, и улыбка Лексы — это, пожалуй, единственный ответ, который ей действительно нужен. Лекса кивает и садится обратно. Огонь перед ними все еще горит, и Кларк наблюдает, как Лекса пытается подавить зевоту. Они должны пойти спать, Кларк это знает, но она действительно не хочет, чтобы этот день заканчивался. Лекса оглядывает ее двор и, задрав бровь, спрашивает: — Насколько огромный твой двор? — и Кларк задумывается. — Ну, за бассейном есть батут и теннисный корт. Справа от них сад, а затем оранжерея. Это приличный размер, — объясняет Кларк, и глаза Лексы расширяются. — У вас есть теннисные корты? — спрашивает она. — Только один! Мой отец был профессиональным теннисистом. Когда он построил для нас этот дом, у него должен был быть теннисный корт, точно так же, как у моей мамы должна была быть оранжерея. От этой сделки я получила батут, — шутит Кларк, и Лекса кусает губу. — А мы можем пойти? — Куда? — спрашивает Кларк, и Лекса жестом указывает за бассейн. — К батуту. Я не была на нем целую вечность, — говорит она, и ее голос звучит довольно взволнованно. На самом деле, Кларк вряд ли в том положении, чтобы сказать «нет». Поэтому она хватает Лексу за руку и ведет ее к батуту. Он уже старый, и им много лет не пользовались, но Кларк думает, что, может быть, сейчас самое время снова его использовать. Она запрыгивает на него, слегка подпрыгивая на носках. — Все еще работает, — говорит она, подпрыгивая чуть выше. Лекса, через мгновение, сбрасывает полотенце и тоже забирается на батут. На ней все еще только купальник, и когда она начинает прыгать, Кларк пытается смотреть куда угодно, только не на подпрыгивающую грудь. Подвиг, который на деле оказывается совершенно невозможным. Кларк не уверена, как долго они прыгают, полчаса или три часа, но она знает, что, когда они успокаиваются, и обе лежат на спине посреди батута, она никогда не чувствовала себя более умиротворенной. Небо над ними заполнено звездами, и Кларк указывает на них, рассказывая про свои любимые созвездия. — Это Пегас, — говорит Кларк, рисуя пальцем карту созвездия. Лекса внимательно следит за пальцем. Она щурится. — Это похоже на стул, — заявляет она, и Кларк смеется. Это правда. Это действительно немного похоже на стул. — Так и есть, — говорит она, а затем Лекса поворачивается лицом к Кларк. Она смотрит на нее с нежной улыбкой и широко раскрытыми глазами. — Ты великолепна, — бормочет Лекса, и Кларк ухмыляется. — Нет, я не такая. Просто у меня было много времени на размышления, — повторяет она слова Лексы из прошлого, и Лекса краснеет. — Такая. Ты невероятно умна, Кларк. Самая великолепная девушка, которую я когда-либо встречала, — шепчет Лекса, не сводя глаз с губ Кларк. — Я далеко не великолепна, Лекса, — отмахивается Кларк, и Лекса качает головой. Она нерешительно смотрит на руку Кларк, а затем, после мгновения решимости, тянется через пространство между ними и хватает ее за руку. Она переплетает их пальцы и прижимает их сложенные руки к своей груди. — Ты ошибаешься, Кларк. Ты потрясающая, — она подносит их руки ко рту, — ты привлекаешь внимание, даже когда не просишь об этом, — она целует костяшки указательного пальца, — ты думаешь самым замечательным образом, — ее губы двигаются к среднему пальцу, — твой мозг — самая красивая часть тебя, — теперь ее безымянный палец, — и это говорит о многом, учитывая, насколько прекрасна остальная часть тебя, — на этот раз ее мизинец, — и я полностью влюблена в каждую твою часть, — центр ее руки. Кларк пристально смотрит на нее, в глубине ее глаз стоят слезы. Теперь они одни. Единственное, что у них над головами — это звезды. Поэтому Кларк наклоняется и на этот раз целует ее. Он мягкий и нежный, и именно такой каким должен быть первый поцелуй. Их переплетенные руки почти раздавлены соприкасающимися грудными клетками. — Это было… — Кларк замолкает, и Лекса улыбается, кладя голову на плечо Кларк. — Я хотела сделать это с первого курса, — признается Лекса, и брови Кларк почти исчезают в ее волосах, они поднимаются так высоко. — Не смотри так удивленно, — шутит Лекса. — Я никогда не думала, что когда-нибудь стану твоим другом, не говоря уже о том, чтобы поцеловать тебя. Ты всегда казалась такой… неприкасаемой. Вне моей досягаемости, — она проводит большим пальцем по костяшкам пальцев, которые только что целовала. — Ты популярная и красивая, и ты никак не могла меня увидеть, особенно когда я делаю все возможное, чтобы спрятаться. Но ты заметила меня. И ты видела меня, — говорит Лекса, и Кларк наклоняется, прижимаясь лбом к лбу Лексы. — Ты заслуживаешь того, чтобы тебя видели. Ты невероятна, — говорит она и с горьким смехом продолжает: — Ты первый человек, который заставил меня почувствовать себя чем-то большим, чем просто симпатичным личиком. Ты никогда не сомневалась в том, что я умна. Ни на секунду, — Кларк делает паузу, — ты первая, кто когда-либо не сомневался, — заканчивает она, и трудно признать, но она так привыкла доказывать людям, что они неправы, потому что в течение многих лет ее списывали со счетов как просто симпатичную блондинку. Хотя есть удовлетворение в том, чтобы видеть шок на лицах людей доказывая их неправоту. Приятно, что в этот раз в этом нет необходимости. — Так что спасибо тебе, что видела меня, — говорит Кларк, и Лекса улыбается. — Мне было приятно, — отвечает она, и они погружаются в уютную тишину, не отрывая глаз друг от друга. Кларк не уверена, когда это происходит, но в какой-то момент ее глаза закрываются, и она засыпает. Когда она просыпается на следующее утро, Лекса прижимается к ее спине, ее рука перекинута через талию. Кларк будит ее. — Мы заснули, — шепчет она, и Лекса стонет. — Мы могли бы все еще спать, если бы ты просто оставила нас в покое, — ворчит Лекса в ответ, и Кларк смеется. Она никогда не представляла Лексу кем-то иным, кроме как жаворонком. Поэтому Кларк наклоняется и целует ее в кончик носа. — Есть еще кое-что, что можно получить, если ты проснешься, — дразнит Кларк, вырываясь из объятий Лексы и слезая с батута. Лекса полностью проснулась, ее глаза сузились, глядя на Кларк. Ее волосы растрепаны и вьются, свободно падая на плечи. У нее все ноги в укусах насекомых, и если бы это был кто-то другой, она могла бы подумать, что они выглядят забавно. Но это Лекса, и она прекрасна. Покрытая укусами комаров или нет. И когда Лекса спрыгивает с батута и начинает преследовать ее, она позволяет себя поймать. Они вместе падают на траву, и Лекса нависает над ней. — Хорошо провела день рождения? — спрашивает она, и Кларк наклоняется, ловя ее губы в поцелуе. — Лучше всех.