Холодный ветер вам ласкает лица. Стоите рядом в этот светлый день. И ты не веришь, как могло желанье сбыться, Но вы вдвоём проходите ступень.
***
Они выбрали церковь, в которую захотелось верить. Не Бога, потому что он един. Держались за руки, смеялись, как дети, отчаянно крестились и кланялись до земли. На пороге осматривали наряды друг друга, и Тина краснела, когда он поправлял ей белоснежный платок. Они выбрали церковь подальше от людских глаз. Деревянное сооружение в Карпатских горах стало их местом силы после определённых событий, и они верили, что это уже ничего не изменит. Две потерянных души, которые верили в вероятность счастливого финала. Они выбрали не церковь — пристанище для своих образов, которое могло бы навечно сохранить память о них. Два открытых лица на церковном крыльце с желанием вместе бродить по земле. Они перечитали множество литературы, вдохновились обрядами и пришли сегодня с одной целью: найти архиерея. Тина заламывает пальцы, не в силах спрятать свои переживания. Она так сильно хочет навечно связать свою жизнь с Даном, что это выглядит богохульством в её голове. Обращаются к архиерею, и он осматривает их с доброй улыбкой. Выходит с ними на улицу и берёт за руки, наделяя невероятной энергией. Тепло распространяется по телу, заставляя кровь быстрее циркулировать, и Кароль замечает свет, скрытый за маской каждого из нас. — Вас что-то тревожит, — он обращается к Тине, и она неуверенно кивает. — Мой супруг умер уже много лет назад. Мы были обвенчаны, сейчас я снова вышла замуж, и мы хотим связать свои жизни церковным браком, — смотрит на Дана с нежностью и крепко сжимает его руку. Ладони холодеют от переживаний, и Тина пытается думать о чем-то хорошем. Подбирает слова, чтобы задать самый пугающий для неё вопрос. — Я хотела бы узнать, возможно ли развенчаться? — опускает взгляд в землю, будто природа может прийти ей на помощь в любой момент, но трава под ногами неподвижно корит её за подобные изречения. Архиерей отходит в сторону. Он по прежнему улыбается, но уже не так искренно, как прежде. Переворачивает во рту неодобрение и смотрит на Дана, который после приветствия не обронил ни слова. Наконец вздыхает и начинает говорить. — Развенчаться нельзя, — одной короткой фразой он убивает все их надежды. Пепел умиротворения, которое они испытывали, зайдя на территорию церкви, осыпается грязной пылью под ноги. Дан отпускает руку женщины и поворачивается лицом к Божьей обители, качая головой. Он это всё видел в другом свете. — Потому что такого понятия, как «развенчание» не существует: что Бог сочетал, того человек да не разлучает. В определенных случаях возможно получить благословение на повторный церковный брак. Для этого необходимо обратиться с прошением к правящему архиерею церкви, в которой вы сочетались церковным браком, — мужчина продолжает говорить, и его одежды кажутся всё менее людскими. Они словно развиваются на ветру, и пара застывает в немом молчании, поднимая взгляд на небо. Они не думали, что придётся вернуться в Киев так быстро, но если выбора нет, то надо действовать. Дан благодарит епископа, и позволяет Тине переступить порог храма ради молитвы. Сам остаётся на улице, покинутый церковнослужителем. Он падает на колени возле небольшого дерева и смотрит в небо, шепчет слова благодарности и неустанно просит. Он просит Господа о счастье. Он умоляет дать им благословение. Он верит, что в этом мире любовь и искренность правят над всеми событиями, а еще — вершат судьбы.***
Киево-Печерская Лавра встречает холодным снегом. Дан придерживает Тину за руку, потому что бесконечные спуски и подъёмы в снегопад оказываются очень травмоопасными. Он не может дать ей упасть на территории святой земли. Он не позволит ей оступиться и в любом другом месте, даже если все обстоятельства будут против них. Звон колоколов оседает на землю, и они смотрят на девственный снег, по которому еще никто не ходил. Его белоснежное покрывало не заслуживает ничьих следов, но выбора не остаётся. Они медленно проходят дальше, направляясь к Печерскому монастырю, и чем ближе оказываются — тем громче кажется церковное пение. Дан смотрит на величественное здание, и Тина неуверенно берёт его за руку, направляясь внутрь. Балан замирает едва переступая порог: обрамлённые золотом иконы смотрят так, будто видят каждого насквозь. Танцующие огни свечей отражаются от рамок и мозаики на стенах. Дух перехватывает, и Дан крепко сжимает нательный крестик в руке, припадая к нему губами. Мозг быстро подкидывает разные события, и смотря вперёд на образ Христа, мужчина даже не может представить, что чувствовал Пётр Первый, стоя на его месте. Церковное пение заполняет душу детским восторгом, а еще осознанием человеческой ценности. Тина неуверенно смотрит на супруга и становится среди женщин по левой половине храма. Крестится, кланяется, губы двигаются в немом шепоте, а Балан не знает, что ему делать. В голове всплывают отголоски их разговора, и он плетётся на правую половину, но всё еще не может совладать эмоциями. Величие Лавры снаружи оказывается малой долей того, что представляется внутри, и он не сдерживает слёз до конца службы, даёт волю эмоциям, очищается. Видит, как некоторые люди поворачивают руки ладонями к образу Христа, Матери Божьей и закрывают глаза. Делает то же самое, и внутри всё сжимается. Он чувствует пульсацию в ладонях, словно тонкие ниточки тянутся из рук прямо к образам. Боится, что если откроет глаза, то эта магия прекратиться, поэтому только сильнее напрягает веки, пока кожу щиплет живительной энергией. Он чувствует, что в этих стенах они получат благословение на духовный брак, поэтому напитавшись силами, открывает глаза и поворачивается в сторону своей супруги. Тина смотрит ему в глаза, отчаянно улыбаясь, а Балан понимает: служба закончилась добрых 10 минут назад, и он единственный, кто остался на месте, прислушиваясь к своему внутреннему Богу. Кароль шагает к нему в объятия, путаясь в длинной юбке, и мужчине кажется, что от неё струится солнечный свет, такой ласковый и нежный, как она сама. Его любимая женщина, окрылённая любовью и верой в Бога, невесомо касается его грубой руки и уводит за собой в новый мир, о котором он раньше не знал. — Святой Отец, — она подходит к мужчине в черной рясе, и он приветствует её теплой улыбкой. Балан видит свет, который исходит и от него, моргает несколько раз, а тот учтиво кивает, словно понимает причину мужского смятения. — Какая радость видеть вас здесь счастливой. — Вашими молитвами, — она кокетливо склоняет голову и поправляет платок. Отец Павел не отводит глаз от женского лица, но Дан слишком спокоен, чтоб позволить себе даже каплю ревности. Он гордится своей женой и тем, что она от него без ума. — Святой отец, я хотела попросить вас, — говорит уже гораздо увереннее, будто эти стены придают ей сил. Он знает, что так и есть. — После смерти супруга я никогда не думала, что на моём пути появится еще один любимый мужчина. — У Бога мёртвых нет. У него все живы, — Павел складывает пальцы в благословляющем жесте и крестит Тину, а она целует ему в благодарности руку и задаёт волнующий вопрос. Он поджимает губы и смотрит на Дана, словно пытается что-то для себя узнать. Извиняется перед Кароль, и отводит мужчину в сторону. Тот несколько раз оглядывается на супругу, которая отходит к иконам, чтобы помолиться, и следует за Святым Отцом. Они разговаривают о любви и верности, об искушениях, которые преследуют на каждом пути, о маленьком Вениамине и его благополучии. Дан говорит много, он не хочет казаться пустословным, но чувствует в этом потребность. Ничего не обещает, ни о чем не просит. Ни о чем, кроме её счастья и здоровья. Они не покидают территорию Лавры, просят одного из монахов провести их в ближние пещеры и долго сидят перед картиной, которая расположена в самом начале. Дан никогда в этом месте не бывал, Тина регулярно сюда наведывается, но они вдвоём чувствуют холод, пробегающий по коже. — Я всегда присаживаюсь здесь, когда удаётся заглянуть в пещеры. Она рассказывает Балану о мытарствах Феодоры, о том, какие чудеса происходили в этом месте, а после они проходят в глубь пещер, молятся возле мощей, разговаривают шепотом. Уходят оттуда наполненные энергией и любовью ко всему миру, прощают своих ненавистников, просят сил, не разнимают руки.***
В Карпатах снова сталкиваются с испытаниями, Дан что-то шутит про мытарства, Тина ему даёт по губам, просит придержать при себе подобные выражения и даже не думать о чем-то подобном. — Но я же капелюшку, — он показывает объём своей шалости, а Кароль качает головой. — И сколько таких «капелюшек» за целый день собирается? На море хватит? — разговаривает с ним, как с ребёнком, а он смеётся, заключая её в объятия. — Или на океян? — громко выделяет каждую гласную, протягивая длинную «я». Стоят на холме, на зелёной траве, и Дан только успевает удивляться, почему в Киеве в ноябре уже лежит снег, а в Карпатах всё насыщено красками. Они думают над тем, что делать дальше, ведь венчание в этой церкви становится невозможным. Митрополит лишь качает головой, объясняя, что не в их правилах сочетать церковным браком католика и православную. Они могли бы вернуться в Лавру и провести церемонию там, но это место им гораздо роднее. — Откажись от меня? — Тина смотрит на зелёные верхушки елей, которые танцуют на ветру внизу, едва сдерживает слёзы, но всё же предлагает подобный вариант решения проблемы. Балан лишь тяжело вздыхает. — Скажи что-нибудь. — Я не для того тебя у Бога вымолил, — целует её в затылок, а после размыкает замок из пальцев на её животе и разворачивается в сторону церкви. Тина семенит за ним, вытирая солёные капли с лица, и когда Дан подходит к священнику, уже готовится его одёрнуть, но тот произносит то, от чего в её горле застревает комок, а глаза расширяются в немом удивлении. — Покрестите меня, батюшка. Дан долго разговаривает с родными этим вечером, рассказывает о своём поступке, о крещении, о том, что принял православие, а Тина кусает губы, готовясь к щемящему душу неодобрению со стороны его родных, но Людмила только широко улыбается. Она и не замечала раньше, что её сын настолько влюблён, но теперь материнское сердце спокойно. Она благословляет их на долгую и счастливую жизнь, говорит о том, что внуки не должны расти в грехе своих родителей, а Кароль смеётся: она и не сомневалась, что свекровь не упустит шанса намекнуть о желанном пополнении в их семье.***
Они стоят в простых одеждах у дверей в храм, окруженные самыми родными и близкими людьми, пока июньское солнце ласкает румяные лица. Белое льняное платье касается земли, а прозрачная фата скрывает пышные локоны. Тина с обожанием смотрит на человека, которые предал хоть и родственную ей, но всё равно чужую веру ради этого брака. Не верит в то, что они не нарушили ни одного поста, отказались от мобильного телефона, громких разговоров и прочих искушений ради того, чтобы вступить в этот день спасёнными. Приглашённые гости тихо обсуждают предстоящую церемонию в маленьких группах, пока Веня стоит слева от своей матери и молится за их счастье. Балан не сводит глаз с супруги, когда они заходит в церковь, и пока Святой Отец читает молитву, он отчетливо понимает одно: он всё сделал правильно.Замок из рук. Теперь вы под защитой Бога. Огонь свечей сливается в глазах. Для вас Венчание — счастливая дорога, А брак — одобренный на небесах.