Можешь, пожалуйста, меня обнять, Можешь, пожалуйста, меня понять, Можешь, пожалуйста, меня поднять. Ты одна это сможешь сделать. Ты это понимаешь? Только ты одна. Это передоз тобой, я прошу не махать шприцом, Можешь пожалуйста, хотя бы посмотреть на моё лицо.
— Какая же ты... — продолжал шептать мужчина, поднимаясь с мокрой травы, пытаясь убрать грязь, которая въелась в чёрные джинсы. Он яростно тёр ткань, бил, потом опять тёр и опять бил, глаза продолжали слезиться, а боль в сердце продолжала расти, ком в горле будто стал увеличиваться, было чувство, что сейчас содержимое желудка, окажется на этой зелёной траве, которая и так была до ужаса грязной, настолько, что стало отвратно вообще на неё смотреть. Задрав голову вверху, взору предстало небо серо синего цвета, такого же цвета сейчас были глаза парня, такие же тёмные и пустые, с такой же болью. Небо будто плакало, молило о помощи, о поддержке, просило избавить от сожалений, но этому никогда не быть, ведь в мире, никто не будет тебя поддерживать просто из доброты душевной. Разве вообще есть доброта? Добрая душа? Чушь, если бы были такие люди, то такой ситуации не случилось бы. Его бы не избили какие-то парни, которых натравил новый возлюбленный девушки. Одного только взгляда хватило чтобы понять, что случится, он знал, что может с ним произойти, он догадывался, но до последнего верил в чёртову "доброту" этой сучки. Но похоже она потеряла ту теплоту, которую показывала всем, но больше всего она показывала её ему. «— Я люблю тебя, настолько сильно, что ты себе даже представить не можешь!» В голове пронеслись слова девушки. Перед глазами пропало изображение, всё застелилось чем-то чёрным. Какое-то неприятное давление ощутилось в горле, а после последовало облегчение и лишь острота на языке напоминала о неприятном чувстве. Цвета вернулись и теперь юноша наблюдал жёлтую лужу, которая была немного зеленоватая. — Классно. — озлобленно пробурчал блондин, пытаясь стереть чувство чего-то липкого на лице. Он быстро тёр рукавом щёку, она стала приобретать красный оттенок, отправляя по всему лицу непонятный импульс, который напоминал зуд.***
С силой захлопнув железную дверь, Такемичи прошёл в глубь тёмного помещения, по телу пробежался холодок, заставляя содрогнуться всем телом. Деревянные полы громко скрипели, с одежды капала вода. Пройдя до кухни, голубые глаза обратили внимание на небольшие лужи на полу. Похоже надо было раздеться ещё в коридоре, чтобы потом не наблюдать эти гадкие лужи, которые казались огромными. Картинка стала размываться, какая-то теплота ощущалась на замёрзших щеках, похоже, он опять плакал, почему-то когда он вошёл в квартиру, те чувства, которые он испытывал за тем зданием, вернулись. Напоминая о себе с новой силой. Он вспоминал как вместе с ней бегал по квартире, они звонко смеялись. Он вспомнил как они крепоко обнимались на том диване, который стоял в зале и был с жирными пятнами. Помнил как потом они занимались на нём сексом, шептали друг другу о вечной любви. В голове что-то щёлкнуло, парень резко развернулся на пятках, хватая первое, что попалось на глаза, это оказалась кружка. Схватив её, даже не глядя что это за кружка, он просто швырнул её в рядом стоящую стену, она со звоном разбилась, осколки разлетелись по комнате. Издав злой рык, который был похож на звериный, Ханагаки подошёл к разбитому предмету, замечая знакомый рисунок, воспоминания пронеслись в голове, нанося удары по сердцу, это было морально больно, всё что происходило, было очень больно, обидно и просто тяжело. — Я помню как ты подарила её мне на день рождения... Было весело, мы тогда впервые поцеловались... — спокойной говорил мужчина, садясь на колени перед разбитой чашкой, некоторые осколки впились в тонкую кожу на ногах. Из ран стала вытекать алая жидкость, от вида крови, блондин более менее отрезвел. В голове стало появляться осознание, теперь он чётко понимал, что произошло. Он стал осознавать своё одиночество и свою беспомощность. «— Гадко...» — пронеслось в больной голове. Поднявшись с холодного пола, голубоглазый подошёл к шкафчику, из которого достал небольшую коробку, на которой был нарисован красный крест. «— Смотри! Я нарисовала на ней крест, теперь ты всегда будешь помнить, что здесь лежат лекарства! Классно же я придумала? Скажи, что классно!» — радостно щебетала девушка. От таких воспоминаний, хотелось заплакать пуще прежнего, было грустно понимать, что теперь такое он больше не услышит и больше никогда не сможет поспорить с той весёлой девушкой, больше не сможет нежно её поцеловать. — Надо поспать... «— Такемичи! Прошу перестань! Пожалуйста, я клянусь, что такого больше не будет! Хватит!» — звонкий крик оглушил, уши забило, теперь везде слышался звон. — Что это чёрт возьми было?... — блондин не помнил этого, откуда это взялось? Разве такое было? Парня всего затрясло, к горлу опять подступил отвратительный ком, дыхание участилось, глаза в ужасе расширились. — Неужели я?... «— Хватит! Остановись! Нет! Я виновата!» Голос в голове продолжал кричать, истошно, мучительно. Мужчина схватился за ткань на груди, сжимая несчастную, истерзанную толстовку. Ему было страшно, он не понимал, что это? Не может быть, что он как-то бил девушку! — Заткнись! Заткнись! Ты всё врёшь! Такого не было! Хватит! Прекрати! — орал во всё горло парень, начиная бегать по квартире, любая вещь, которая оказывалась рядом с ним, сразу же с грохотом летела в стену. «— Я осознала свою ошибку... Такого правда больше не будет...» — Заткнись к хуям собачьим! — крики продолжились, как и голос в голове. Интонация девушки не была какая-то озлобленная или печальная, наоборот она нежно шептала, а иногда в голове проносились её стоны и лишь изредка мучительные вопли. Он всем сердцем желал чтобы она плакала и злилась на него, было невыносимо слышать её жаркое дыхание, нежный голос, звонкий смех, добрые слова. Всё смешивалось, он не мог разобрать её речи. Слова продолжали течь в голове, смешиваясь вместе. «— Я люблю тебя!» «— Я не виновата, это ты во всём виноват...»Знаешь, это больно. Это банально, но это больно. Невыносимо слышать твои крики, Затуманенным рассудком в снегу я поймаю солнечные блики, Ключ от пустоты потерян, но попробуй спасти, попробуй ко мне проникнуть.
По квартире раздался громкий стук, похоже, кто-то стучится в дверь и очень настойчиво. Раздраженный мужчина пошёл открывать дверь, не замечая как на его лице застыло нечитаемое выражение. — Здравствуйте, я из полиции, меня вызвали ваши соседи. — спокойно проговорил высокий парень, от него не исходило зло, он казался равнодушным. — Они жалуются на шум. Ну да, кто будет радостный от вызова к какому-то сумасшедшему, который решил разгромить собственную квартиру. — Имя? — прошипел блондин, наблюдая за чужими глазами. Они были красивые, даже очень, особенно парню нравился чужой ожог на половину лица. — Инуи Сейшу. — ответил так же спокойно, его голос не выдавал никаких эмоций, но на самом деле, мужчина дрожал от страха, ему было жутко смотреть на такого морально убитого человека. — Скажи им, "Пускай катятся к чертям собачьим!" — громко воскликнул Такемичи, захлопнув дверь, она громко ударилась о косяк и остановилась, давая возможность гостю опять открыть её. — Извините, но вам придётся прекратить, иначе я буду вынужден попросить вас проехать со мной. — голос дрогнул, брови были сведены к переносице. Его лицо стало озлобленным. — Займись со мной жёстким сексом. — совсем холодно произнёс голубоглазый парень, уходя в глубь квартиры, усаживаясь на диван и уже сидя на нём, он продолжил смотреть на Инуи. Сейшу был удивлён, такое встречалось ему впервые. Откажется ли он? Конечно юноша перед ним был красив, изящен. У него была длинная шея, худые руки, может даже и ноги были худощавые или же они были до невозможности истощённые? А если под этой толстовской скрывается скелет с белоснежной кожей? Голубые глаза, такие пустые, глубокие... В них была видна вся печаль этого человека, всё горе, что он пережил, вся душа была в них. Он был как на ладони и лишь сами его мысли были закрыты, что очень расстраивало мужчину.В грудной клетке, средь рёбер, Вырезал я ножом очертания нашей с тобой уже прошедшей, сгнившей любви. Эта сука — любовь нас задушит, верёвкой и мылом где-то под люстрой.
В них был спрятан целый океан. Буря бушевала внутри, захлёстывая большими волнами всё на своём пути. И к сожалению, Инуи оказался на этом пути, его стремительно затягивало в холодную воду. Он чувствовал этот леденящий взгляд. Тело пробило дрожью. Волосы были ярко жёлтого цвета, как бывает при осветлении. Когда он стоял близко, то можно было увидеть какого плохого качества они были. Как солома? Или они всё же были мягкие и приятные? — Так, что скажите? — улыбка озарила мрачное лицо, но была ли она радостная? Его глаза были грустные, с отражённой болью, что таилась в глубине сердца, которое наверняка треснуло, под жестокостью сего мира. — Не закрывайте дверь. — это было последнее, что вылетело из уст, слова были пропитаны нежностью и добротой. Ему хотелось заплакать от того, что он разглядел в его очах. — Хорошо... Дверь захлопнули, оставляя после себя прохладный ветер и страшное одиночество, которое сейчас казалось не таким уж и устрашающим. Слова о том, что он придёт, стали греть сердце.***
Горячее дыхание, оно будто сжигало кожу на правой ключице. Горящие голубые глаза, теперь они не казались такими пустыми и безжизненными. Инуи видел в них бушующий океан, который был пропитан похотью. — Н-не смотри... — шептал парень, его голос дрожал, он жадно хватал воздух. Руки крепко сжимали нависающие над ним тело. Он боялся, что этот мужчина пропадёт, так и не избавив его от сильной душевной боли. — Не могу. — ответ был короткий, но пропитан той самой жестокостью, которую так долго искал Такемичи. Он давно хотел услышать такую интонацию, от которой хотелось обидеться и замолчать, затаить обиду, которая будет расти с каждым новым словом. Он вспомнил Хинату... Она всегда обижалась, когда он так ей отвечал. Её глаза наполнялись слезами, губы сжимались в полоску, её пухлые губы становились настолько тонкими, что он бывало забывал как они выглядели. Она стала для него наркотиком, стала для него стимулом жить. Без неё он не чувствовал себя человеком, даже сейчас, когда с ним находится тот, кто способен его избавить от боли. Он до сих пор вспоминал её.Героином было целовать тебя в щёчку на прощание робко А потом плакать и блевать потому что секунды без тебя, пришла ломка Сука, ломка.
Резкий толчок, который ощущался сильной болью и зудом внизу, от такой грубости затрясло. В ушах стала чувствоваться пульсация, он слышал как вены стучали на висках, под плотным слоем кожи. Инуи сжал обивку дивана своими руками, пытаясь не упасть на холодный пол. Вены вздулись на предплечьях и запястьях. Он вцепился зубами в кожу над ключицей, ощущая языком нежную, почти бархатную кожу. Юноша схватил чужие волосы пшеничного цвета. Его ногти больно впивались в кожу головы, почти вырвав большую часть волос, по крайней мере так казалось Сейшу. Его светло голубые глаза смотрели на чужой подбородок. Он был красивый, острый и немного уходил вперёд. Взгляд метнулся выше, останавливаясь на аккуратных ушах, они не торчали в стороны, лишь были слегка прижаты, дотрагиваясь кончиками до косм. Он будто знал о чём думает этот парень, который предложил незнакомому человеку заняться сексом, который должен был принести жуткую и раздирающую боль, который бы заставил забыть обо всём. Инуи рассматривал укус, который выглядел страшно и болезненно. Из раны быстро вытекала алая жидкость, она поблёскивала под лунным светом, красиво растекаясь по коже. Чужая грудь быстро поднималась и опускалась. Рёбра выпирали через плотные слои кожи, но почему-то на этих местах, было ощущение, что она была совсем тонкой. Вены, что находились по всему телу, красиво выступали наружу, окрашивая всё в синий и красный цвет. Он был похож на живой труп, который принесли в квартиру морально убитого человека, который после занял его место. Его до невозможности худое тело, было будто магнитом для Сейшу, который никак не мог насмотреться на него. Обладателя голубых глаз, привлекало это тело, ему очень нравилось смотреть на кости, которые сильно выпирали наружу. Ему казалось, что если он сделает лишнее движение, то сломает его.Что героин - это очертание твоей души, твоего тела.
— Ты очень красивый... — прошептал блондин, продолжая грубо вбиваться внутрь, ему нравилось ощущать плотно сжатые стенки вокруг своего члена. Ему нравилось абсолютно всё в Такемичи. Он был идеальный, он будто был создан только для него, только для утоления его эгоистичной натуры. Для того, чтобы успокоить его бушующую душу, его запутанные мысли. Резаные раны на руках стали болеть, отправляя импульсы в голову, напоминая о себе, о своём существовании. Инуи совсем забыл об них, забыл о том, что было с ним.И меня ломит, Но я цепями скован Ломает, гнёт всего, Но я резаные руки держу Ты азартно, мастерски играешь в эту игру И всё идёт к одному Я без героина, значит резаные руки.
— Такемичи... — пробормотал блондин, сжимая чужое, худое бедро, он прижал его к своей груди, поднимая ногу настолько, чтобы можно было положить её на своё плечо. — Я всё знаю... — Что? Ты о чём? — сбитое дыхание и точно такие же мысли. В его глазах был туман, который говорил о его потерянном состоянии. Он ничего не понимал. — Я знаю Хинату. Я знаю всё о ваших отношениях в мельчайших подробностях, я знаю о тебе всё. Начиная от твоего любимого цвета и заканчивая чувствительными местами на твоём теле. — он говорил и продолжал двигаться, постепенно усиливая темп, не обращая внимания на расширенные глаза напротив. — П-подожди..! Громкий стон, от него в ушах зазвенело. На лице появилась довольная улыбка, которая превращалась в ухмылку, отображающая всю испорченность души. — Такемичи, я не полицейский. — он говорил медленно, будто сейчас вёл диалог с ребёнком. С ещё ничего не понимающим ребёнком.Любовь это наверное здорово Но не всегда особо приятная Любовь вызывает скорую И часто всё непонятное Попробуй забраться в пекло И вернуться как минимум целым