Океан в пламени

Сны Никкаль редко когда бывают хорошими. С самого детства она плавает в огромном океане, стараясь выбраться на поверхность. Темнота и холод сопровождают эти сны. В них она задыхается, в них она из последних сил гребет к берегу, но никогда не может выбраться на поверхность. Океан топит ее. Нет ни единой мысли в этот момент о магии огня. Нет ни единого дуновения пламени, что могло бы вернуть ей воспоминания о том, кто она есть. Всякий раз она слышит чей-то заливистый смех и вскакивает в ужасе, покрытая холодным потом. Она хмурится, нехотя поднимается с постели, рассматривает себя в зеркале и каждый раз чувствует чье-то присутствие по ту сторону… На самом деле неудивительно, что ей страшно делиться подробностями этих снов с друзьями, ведь океан с некоторого времени под запретом. С того самого времени, как Тиамат пыталась уничтожить человечество, одержимая яростью и ненавистью ко всему живому. Таких кошмаров не должно быть. Если что-то запрещено, то этот запрет во многом основан на здравом смысле, а Никкаль привыкла ценить здравый смысл больше, чем что-либо еще. Обычно, когда она вскакивает с постели, время еще слишком раннее, потому она не гнушается лечь обратно и уснуть вновь. Тогда ее взору, затуманенному снами, предстает совсем другая картина: на нее из темноты смотрят чьи-то умные глаза, чей цвет она, как ни пытайся, не может определить, даже если соберет волю в кулак. Чей-то грозный, но принадлежащий без сомнения женщине, голос ей шепчет почти на ухо: «Огонь не всегда может ужалить, поверь мне». Никкаль оглядывается по сторонам, силясь разглядеть того, кто ей это говорит, но ответ звучит всегда жестко: «Не ищи меня, я повсюду, где бы ты ни была. Твой огонь слишком слаб, чтобы нанести мне хоть какой-то вред». В эти минуты Никкаль чувствует себя бесполезной, абсолютно подавленной, уничтоженной. Ей хочется зарыдать не своим голосом, но тут из кромешной тьмы, от того угла, где были глаза, появляется женщина. Осязаемая, живая, с тяжелым взглядом неопределенного цвета глаз, в такой одежде, которая, кажется, подошла бы для учебников истории, чем для современного мира. Она стоит напротив, а Никкаль чувствует, что если не коснется ее сейчас, то останется в одиночестве навсегда. Во рту оседает привкус соли, такой ощутимый, что кажется, что жестокие волны холодного и несоизмеримого океана вновь сомкнулись над ней. Женщина же говорит ей: «Давай же, огонек, лети на свою погибель». И Никкаль в следующую минуту с тяжелым стоном делает последний шаг навстречу, чтобы волны вновь охватили ее бурным потоком. Сердце стучит как сумасшедшее, дыхание замедляется, Никкаль кажется, что она умерла на такие короткие минуты, но кошмар продолжается. В эти минуты у нее нет сомнения, что ее преследует никто иной как Тиамат. Она играет с ней, демонстрирует свое величие, желает, чтобы ее сон разделил с ней кто-нибудь еще. И удивительно, что это именно Никкаль. Сквозь бушующие волны она чувствует руки, что касаются ее плечей, ног, головы, а напротив нее лицо, полное ярости и страсти. Никкаль в такие мгновения заворожена. Во сне плохо контролируешь ход мыслей, потому ей кажется, что она бы умерла, чтобы еще раз увидеть это странное лицо, перекошенное гневом, умерла, чтобы еще раз ощутить на себе ярость этих волн. Сердце ее подводит, она не может распознать врага. Когда пытка водой заканчивается, перед ней вновь предстает женщина, она совсем близко, кажется, достаточно протянуть руку, чтобы коснуться ее. Разлука видится Никкаль самым страшным наказанием за дерзость быть рядом с ней. Холод сменяется нестерпимым жаром, когда она сама, не понимая, что творит, тянется к этой женщине и припадает к ее губам так, словно задыхается и ей необходим хоть один глоток воздуха, чтобы почувствовать себя живой. Тиамат не отстраняется, но когда поцелуй заканчивается, заливисто хохочет, сотрясая пространство вокруг. И Никкаль самой хочется засмеяться, чтобы легкие разрывало на части. Пробуждение сопровождает Никкаль тяжелым похмельем. Она осматривается по сторонам, ищет взглядом за миг ставшим любимым лицо, но видит только пустоту. Реальность возвращается к ней и мучит ее своим несовершенством. Она злится на себя, на всех вокруг и не понимает, что с ней происходит. Ей становится жутко от себя, жутко от того, что происходило с ней, но изменить свершенного она не в силах. В голове лишь как намек звучит тот же голос, что был во сне: «Лети на свою погибель, огонек». В некоторые минуты ей кажется, что она умирала уже миллиард раз, только в разных воплощениях, что жизнь ее подвержена самому настоящему хаосу со вкусом йодированной соли. Она старается отмахнуться от всего прочувствованного, но даже с нетерпением ждет очередных снов, чтобы увидеть собственную ничтожность. Неумелый маг огня, девушка, ищущая своего брата. Для нее слишком мало определений. Для Тиамат определений предостаточно, она сам океан, первозданная мощь. Непонятно, каким образом недоучка будет ей противостоять, но это не убавляет ее интереса. Не убавляет ее интереса являться к ней, когда вздумается, и уходить, не оставляя после себя ничего.