Наша милая "леди"

      Знаете, Майки никогда в жизни не думал о том, что когда-то участники «Токийской свастики» будут стоять под окнами его дома, умоляя вернуться обратно на пост главы. А ведь прошло, по сути, два дня. Всего два дня, а они так по нему соскучились. Сердце Манджиро трепетно забилось в груди.       — Майки! — Баджи, во главе с остальными присутствующими, громко кричит: — Спаси нас от Мицуи, мы так больше не можем!       Сано, резко зашторив окна, отходит от него и хмуро смотрит в потолок. Он-то думал, что по нему скучали, а нет. Этим паршивцам лишь бы спастись от праведного гнева Такаши. Фыркнув, мальчишка отвернулся от окна и пошел на свою мягонькую кровать.       Пусть мучаются.       — Твои долго орать будут? — зевая, в комнату заходит Изана, который остался с Какучё на несколько дней в Токио, — Они мне спать не дают.       Глава «Токийской свастики» мельком посмотрел на настенные часы, которые показывали час ночи. Ну, что тут такого?       — Представь, что это пьяные бомжи, — умно проговаривает светловолосый, устраиваясь на своей кровати поудобнее, — А твой Кокосик…       — Дрыхнет без задних ног, — закатывает фиалковые глаза молодой человек, присаживаясь на край кровати, — Завидую ему.       Майки некоторое время молчит, а после хлопает по подушке рядом с собой. Старший понимает намек без всяких слов и ложится рядом с младшим братом. Оксидовые глаза по-детски сияют, рассматривая спокойное лицо главы «Поднебесья». Манджиро, в такие моменты, вспоминалось их детство. Обычно, если Шиничиро не было рядом, будучи еще совсем глупым и наивным ребенком, Сано бежал к Изане и залезал на его кровать. Курокава тогда беззлобно бурчал и жаловался, что его комнату пытаются отжать, но никогда не гнал мелкого. Наоборот, ложился рядом и притягивал малыша к себе в теплые объятия. Майки, чувствуя родное тепло, довольно закрывал глаза и засыпал, а по утрам, заинтересованно рассматривал спящего беловолосого.       Это было так восхитительно и волнующее. Манджиро мог прийти в любой момент в комнату брата, со стороны наблюдая, как тот делает уроки или читает книгу. Бывало так, что Курокаве надоедали гляделки со стороны, и он начинал шалить. Ну как шалить, делать некоторые пакости младшенькому. То подушкой ударит, то лицо разукрасит, бывало так, что тетради спрячет или какую-то вещь, за это Шиничиро его частенько отчитывал. Признаться, честно, Сано был намного ближе с Изаной нежели Шиничиро или же Эммой. Он и сам не мог понять почему, просто, так было комфортнее.       В какой-то момент, юноша перестал это делать. Пожалуй, считал, что уже вырос и больше не нуждается в подобных действиях, однако, после смерти старшего брата, Шиничиро, мальчишка буквально оккупировал комнату Изаны. Он понимал, что не только ему тяжело далась смерть родного человека, но ничего не мог с собой поделать. Каким бы Курокава не был противным, он единственный, кто по-настоящему понимает Манджиро.       Курокава, в тот роковой день, гладил мелкого по спине и голове, ели сдерживая собственные слезы, вскоре, к ним присоединилась Эмма. Тогда уж успокаивать пришлось обоих. Парниша держался некоторое время, но и его маска треснула, давая волю накопившимся эмоциях. Он разрыдался громче за мелких, задыхаясь от боли в груди и ели сдерживая тремор по всему телу. Младшие, как по команде, также сильнее начали плакать. Успокаивать всех троих пришлось дедушке.       Изана, будучи всего на немного старше своих младшеньких, взвалил на себя довольно тяжелую ношу. Ему было тяжело, и Майки видел, как тот мог вырубиться буквально зайдя в свою комнату, как искал подработку будучи подростком, старался уладить дела в банде и поддерживать своего брата с сестрой. Дедушка лишь кивал головой, говоря о том, что тот слишком загоняется и ему бы стоило себя пожалеть, но Изана не слушал. Он никогда не слушает, когда дело касается дорогих ему людей. Этот упрямец не думает о себе. Вот же дурак, согласитесь?       Пожалуй, одним из тяжелых момент в жизни Сано стал переезд старшего брата. Манджиро тогда впервые закатил сильную истерику, а после словил сильную паническую атаку. Он боялся. Боялся потерять еще одного дорогого и любимого человека. Как Майки сможет жить еще и без Изаны?       Беловолосый тогда посмотрел на него с мягкой улыбкой на лице, крепко обнял и шептал успокаивающие слова. Переезд парень отложил на несколько дней.       После первой панической атаки, которая сопровождалась сильной тревогой, нехваткой воздуха и дрожью во всем теле, Манджиро спал под боком Курокавы, крепко обнимая его за талию, не желая отпускать куда-то. Да, это было эгоистично, да, возможно, по-детски, но он не хотел расставаться с ним.       — Я же не уйду навсегда, — тогда тихо прошептал мальчишка с нежными фиалковыми глазами, — Я буду рядом, Манджиро.       Он был рядом.       Всегда.       — Ты чего хнычешь? — удивленно спрашивает Изана, замечая слезы в уголках темных глаз, — Манд…       Сано утыкается своим холодным носиком в шею брата, а после с улыбкой качает головой. Что-то он сегодня сам не свой. Вон на слезы пробило, несмотря на то, что обычно такого не происходит. Пожалуй, последние события слишком сильно отразились на нем. Даже не верится, что столько всего произошло и за такое короткое время.       Знакомство с Чифую, признание Эммы Кен-чику, страдания обоих и, Майки, соответственно, тоже, глупые шутки над Свастонами вместе с «Поднебесьем», признание Кен-чика в любви, отношения с Кен-чиком, женитьба Изаны.       — Ты ведь и дальше будешь рядом, да? — доносится тихий шепот до Курокавы, — Даже, если вы с Кокосиком поженитесь, будешь рядом?       Беловолосый некоторое время молчал, а после несильно укусил мелкого за щеку, заставляя того болезненно ойкнуть. Изана вздыхает, а после прижимает брата к своей груди, Манджиро прекрасно слышит, как стучит его сердце, говорит:       — Да куда вы от меня денетесь?       Мальчишки молчат, слушая лишь тиканье настенных часов. Майки слегка улыбается, прикрывая глаза.       — Изана, — тихо бормочет Сано, — Я тебя прошу, двери в спальню только закрывайте, я-то не против посмотреть, но… Ай!       Курокава со всей силы пихает младшего с кровати. Мелкий, обидчиво надувает щеки, собираясь возмутиться, но тут в комнату заходит слегка сонная Эмма.       — Майки, — зевая, бормочет она, открывая заспанные золотистые глаза, — О, Изана, и ты тут? Можно я с вами посплю?       Парни кивают, а девушка с улыбкой на лице заваливается на кровать, утыкаясь своим носиком в спину старшего брата, Изаны. Манджиро, быстренько оказывается возле груди старшего, обнимая того за талию. Глава «Поднебесья» понимает, что его теперь вообще не выпустят с этого своеобразного «капкана». Зажали, паршивцы.       — Что-то не слышно крика Свастонов, — задумчиво тянет молодой человек, прислушиваясь.       — А, — Эмма сладко зевнула, — Да там дед с ружьем вышел, так ребята Майки и сбежали.       — Тоже мне, — фыркает глава «Токийской свастики», — Испугались старика с ружьем.       — А ты чтобы делал, если бы увидел подобное? — спрашивает юная леди, закрывая глаза.       — Драпал в другую страну, если это был бы именно наш дед.       Чифую прикрывает голубые глаза, наслаждаясь слегка прохладным весенним ветерком. Рядом с ним копошиться Такемичи, пытаясь разобраться в новом телефоне, который ему подарила Хината. Тачибана, к сожалению, не смогла прогуляться вместе с парнями, но обещала в следующий раз устроить какой-то сюрприз.       — Почему так сложно? — вздыхает Ханагаки, — Но раз это подарок Хины, я должен разобраться.       — Не сломай его, — хмыкает златовласый, открывая один глаз, — Слушай, Такемичи.        «Плаксивый герой» отвлекается от мобильного устройства и смотрит на своего лучшего друга.       — Спасибо, — искренне говорит мальчишка, — Ты никому не рассказал мою тайну, был всегда, ну почти всегда, рядом, пытался подбодрить, в своем стиле, но, все же. Я рад, что ты мой друг.       Такемичи, от подобных слов, начинает плакать, улыбаясь во весь рот. Вытирает рукой слезы, а после обнимает Мацуно, обзывая того дураком. Чифую беззлобно смеётся и говорит, что он тот еще плакса.       — Не хотелось бы прерывать такой трогательный момент, — раздается голос недалеко, — Но я начинаю ревновать.       Мальчишки отстраняются друг от друга и взору Ханагаки представляют два молодых человека, с которыми он общался всего раз в жизни. Ханемия Казутора и Баджи Кейске.       — О, — «принцесса» Тосвы слегка улыбается, — Что-то вы рано.       — Мы решили выйти пораньше и встретить тебя, — говорит Ханемия подходя к своему парню и целуя того в щечку, — Такемичи, не против, если мы украдем у тебя Чифую?       — А нахер его спрашивать? — Баджи хмыкает, подходя к юношам, — Чифую, мы тебя крадем и возражения не принимаются!       — Кейске, — слегка хмурится златовласый, — Какой ты…       — Прекрасный? — карие глаза хитро сужаются, — Прекрасный ведь?       — Противный, — фыркает Мацуно, сплетая свои пальцы с теплыми пальчиками Казуторы.       Ханагаки, наблюдавший за данной сценой, тихо хихикает в кулак. Он рад, что его лучший друг счастлив. Хотя, тот все еще говорит, что эти двое держат его в заложниках и называют своим парнем.       — Ах, — клыкастый хотел было возмутиться, но до него дошел один интересный факт, — Постой, ты назвал меня по имени?       — Казутора, как тебе погода? — мило улыбаясь, спрашивает голубоглазый.       — Оу, совсем неплохо, — отвечает заместитель первого отряда.       — Эй! — возмущенно кричит сзади черноволосый, которого нагло проигнорировали.       — Давай прогуляемся до той кафешки, где мы были в первый раз? — предлагает Мацуно, кивая головой.       — С удовольствием, — хмыкает Казутора, не обращая внимание на Баджи.       — Эй! А ну не игнорируйте меня! — вновь раздается недовольный крик.       Парни оборачиваются назад и смотрят на обиженную моську клыкастого.       — Ты идешь? — спрашивает так невинно Чифую, мило хлопая ресничками.       — Иногда у меня ощущения, что вам двоим лучше и без меня, — бурчит себе под нос капитан первого отряда, подходя ближе.       Златовласый берет свободной рукой Баджи за его ладошку, также, как делал это немного ранее с Казуторой, сплетая свои пальцы с его. Кейске слегка успокаивается, но обиженно дует щеки. Мацуно смотрит на голубое небо и прикрывает глаза.       — Нет, что за глупости, Кейске?       В этот момент Баджи Кейске понимает, что его, все же, любят.       — Таканчик, — Шиба удивленно косится на капитана второго отряда и временного главу Тосвы, — Ты хорошо себя чувствуешь?       Мицуя, сидя на горке, задумчиво поглядывая вдаль. Луна с Манной качались на качелях, довольно смеясь и о чем-то переговариваясь. Такаши устало вздохнул и посмотрел на своего заместителя.       — Хаккай.       — Да?       — Я, кажется, застрял.       Синеглазый не сразу понимает, о чем говорит его друг, но когда создатель кружка шитья повторяет свои же слова, Хаккай заливается громким смехом.       — Таканчик, да как так-то? — Шиба вытирает слезы, — Ты же и так худенький!       — Лучше бы помог, — фырчит временный глава Свастонов.       Заместитель капитана второго отряда перестает смеяться и поднимается по лесенке на горку, пытается протолкнуть своего друга руками по гладкой поверхности, но ему это не удаётся. В голову Хаккая приходит одна интересная идея. Он, наваливается на Мицую всем телом, таким образом пытаясь сдвинуть последнего с места, но что-то идет не так.       — Хаккай, — опасливо косится назад парень, — Мне кажется или…       Шиба вскрикивает, хватаясь за Таканчика. Луна с Манной испуганно переводят на них взгляд, бросаются прочь с качели и бегут на помощь. Синеглазый замечает, что они не на высоте, а на мягкой траве и…       — Братик! — кричит девочка с двумя хвостиками, — Братик Такаши, не умирай!       — Братик, не оставляй нас, — хнычет Манна, косясь на ели живого Мицую.       — Хаккай убил братика, — Луна прикрывает ладошкой ротик.       Шиба опускает взгляд ниже, замечая, что он буквально лежит на Такаши, который хрипло сипит, болезненно морщась от боли. Парень тут же отпрыгивает в сторону, а после опомнившись, помогает другу подняться.       — Таканчик! — обеспокоенно кричит Шиба, рассматривая со всех сторон капитана второго отряда, — Таканчик, прости меня!       — Я в порядке, в отличии от горки.       Девочки сразу же бросились к любимому брату, обнимая его и говоря о том, что они отомстят Хаккаю за то, что тот сотворил со старшим. Синеглазый неловко чешет затылок.       В итоге, горку они сломали. Благо, этого никто не видел.       — Никогда больше сюда не приходим.       Доракен, попивая какой-то коктейль, слегка хмурится и недовольно постукивает пальцем по столу. Ханемия жевал рисовый пирожок, рассматривая людей кругом, а Кейске хмуро глядел на своего парня. Молодые люди явно были не в восторге от одной важной детали.       — Слушайте, — подает голос Баджи, — А вам не кажется, что свидания не у нас, а у этих двоих?       Манджиро, буквально, всем телом прижимался к Чифую, делясь какой-то информацией, а после нагло трется своим носом о чужую щечку. Мацуно громко смеётся и показывает другу на фонтан. Тот хитро улыбается, а после подходит к нему, набирая в ладошки воды и брызгая на златовласого. Голубоглазый бежит в сторону мальчишки, явно собираясь мстить за содеянное. Майки в панике ойкает и убегает от немного злого юнца.       Рюгуджи не успевает понять, когда на его колени усаживается одно очень мелкое и наглое существо.       — Я в домике! — громко кричит Сано, прижимаясь к Доракену.       Кейске закатывает глаза, а после мысленно благодарит друга детства за то, что тот обрызгал их с Казуторой парня. Футболка Чифую прилипла к коже, а кончики волос были немного мокрые, по бархаткой коже стекали капельки воды вперемешку с потом, а сам голубоглазый тяжело дышал. Ханемия протянул руки к златовласому, таким образом маня его к себе, тот охотно оказался на коленях юноши.       — О, — оксидовые глаза заинтересовано посмотрели на напиток, — Кен-чик, а дай попробовать.       Кен послушно отдает коктейль своему парню, тот берет шейк в руки и пробует. Заместитель главы «Токийской свастики» хмыкает, замечая, как темные глаза закрываются от удовольствия.       — Мм, неплохо, — Майки с пристрастием начинает попивать жидкость.       Баджи, тем временем, пытается снять с Мацуно футболку, говоря о том, что последний может простыть, но тот в никакую не хочет слушаться. Больше всех достается заместителю первого отряда. Златовласый мальчишка не замечает, как заезжает своим локтем в нос Ханемии.       — Казутора, — виновато бормочет Чифую, замечая струйку крови, — Хорошенький мой, прости.        «Принцесса» Тосвы берет со стола салфетку и аккуратно прикладывает ее к носу парня, тот слегка хмурится, но с нежностью в золотистых глазах наблюдает за действием возлюбленного. Клыкастый прикусывает губу, он совсем не подумал о том, что, находясь на чужих коленях, Мацуно мог с легкостью не то, что нос сломать, но и ребро, к примеру. Виновато опустив голову вниз, кареглазый берет Ханемию за ручку, слегка поглаживая.       — Бля, прости, если бы я не начал снимать с Чифую футболку, ты был бы цел.       — Я тоже виноват, — закатывает голубые глаза юнец.       — Какая драма, — хмыкает Манджиро, наблюдая со стороны, — Кен-чик.       — Что такое, Майки? — заинтересованно спрашивает Рюгуджи, пока троица разбирается, кто в чем виноват.       Сано слегка ерзает на коленях, заставляя заместителя главы «Токийской свастики» прикусить с внутренней стороны щеку. Щечки светловолосого слегка порозовели, а темные глазки смотрели куда угодно, но не своего молодого человека.       — Манджиро.       — Прости?       — Мое имя Манджиро, — вздыхает «Святой Майки», — Хочу, чтобы ты звал меня по имени.       У Кена перехватывает дыхание, а после он с трепетом касается манящих его губ. Манджиро прикрывает глазки, отвечая на поцелуй, все также неумело. Но на этот раз, Доракен сдерживает свои смешки, чтобы больше не смущать любимого.       — Манджиро, — Рюгуджи касается чужого лба своим, — Люблю.       Майки краснеет.       — Нельзя же говорить так внезапно о таком! Кен-чик, дурак!       — Какой же ты, все же, ребенок.       Мацуно-сан задумчиво поглядывала на троих молодых парней, которые сидели в комнате ее сына и делали математику. Женщина хотела позвать их пить чай, но видя подобную картину, решила повременить. Признаться, ей было любопытно наблюдать за всем со стороны.       — Как можно быть таким тупым? — взвывает Чифую, хватаясь за голову.       После прогулки и встречи с Манджиро и Доракеном, троица отправилась домой к златовласому, математику делать. Нет, не ту, о который вы подумали.       — А я говорил, — кивает Казутора, — Он таблицу умножения не знает, а ты хочешь, чтобы он понял синусы и косинусы?       — Как тебя еще не выгнали? — удивляется голубоглазый, а после отбрасывает учебник в сторону, — Все, я не могу. Сил моих больше нет.       — Ну, просто, эта вся херня, — бормочет Кейске, — Это не моё. Вот, допустим, спроси ты меня о том, как выживают звери в дикой природе…       — Баджи, — вздыхает Ханемия, поглаживая мальца по светлым волосам, — У меня голова болит от тебя.       — Молодые люди, — подает голос женщина, — Не хотите чаю?       — Мама, почему он такой тупой? — спрашивает грустно Чифую, поглядывая на родительницу.       — Каким создали, таким и принимай, — качает головой она, — Смирись сынок.       — Вот это наказание, конечно.       Подростки решили сделать перерыв и насладится горячим чаем с печенье. Женщина, не спеша помешивая ложкой жидкость в кружке, наблюдала за детьми.       — Слушайте, — Мацуно-сан отпивает немного чая, — Вы, когда захотите остаться «наедине», пожалуйста, предупредите заранее.       Казутора давится чаем, начиная громко кашлять, пока Кейске с красными щеками отводит взгляд в сторону. Чифую, смущенный от кончиков пальцев до ушек, сжимает бедную чашку в руках, а после громко кричит:       — МАМА!