«Может быть, в этот раз получится?»
***
Лань Сичень на следующий день предлагает младшему брату присоединиться к другим ученикам и посещать лекции вместе с ними. К его большому удивлению, Ванцзи сразу охотно соглашается, не приходится повторять дважды или уговаривать, как он рассчитывал. Так он оказывается на первом занятии, стоя у стены, внимательно оглядывая всех новоприбывших и поглядывая на брата. Сложно передать его удивление, когда ученик, сидящий за соседней Ванцзи первой партой, ярко улыбается и машет рукой в знак приветствия. — Лань Чжань! — звонкий голос юноши разносится по комнате, привлекая внимание некоторых людей. Юноша очень красив, с яркой улыбкой и чудесными серыми глазами, длинными волосами с ярко-красной лентой. Судя по форме, он из Юньмэна, хотя цвет ханьфу весьма необычный для их адептов. Но колокольчик на поясе развеивает все сомнения. Но удивительно другое, где он успел увидеть его брата и откуда узнал его первое имя? Да и откуда столько то ли смелости, то ли неуважения, чтобы так обратиться, да ещё и нарушив тишину? Сичень вздыхает, уже готовясь увидеть раздражение и злость на лице брата по отношению к этому нарушителю правил. Но вопреки всем законам и ожиданиям… — Вэй Ин, — тихо откликается его брат и неловко машет рукой в ответ. Уши горят от смущения, а в глазах мелькает что-то, что даже Сичень не в состоянии прочитать. Юноша весело смеётся и одними губами шепчет: «Привет!» И как будто всего этого мало для того, чтобы Лань Хуань задумался, нет ли у него галлюцинаций, его брат мягко улыбается самыми уголками губ и отвечает тем же. Лань Сичень моргает и даже несколько раз незаметно щиплет себя за руку, под покровом рукава ханьфу. Но картина не меняется. Его брат и правда сидит и улыбается этому странному юноше, и более того, нет ни капли раздражения из-за столь неприличного обращения. Его брат не позволил бы кому попало обращаться к себе так и уж тем более не стал бы сам так кого-то называть. Тогда возникает вопрос. Когда и где они познакомились, поладили и стали так близки для подобных обращений? И… Улыбка. Насколько Лань Хуань помнил, его младший брат не улыбался часто даже ребёнком, а после смерти их матери его улыбку он не видел ни разу. И тут этот мальчик так просто заставляет его улыбаться? Просто помахав рукой и сказав привет? Но времени на более глубокие раздумия не остаётся, приходит дядя и начинает урок.***
К ещё большему удивлению, когда занятие заканчивается, Ванцзи выходит из комнаты для занятий, но не уходит в библиотеку, как обычно. Сичень уже хочет подойти к нему и поинтересоваться всем происходящим, но… — Лань Чжань! — вновь звучит звонкий голос, и юноша подбегает к его брату. — Ты куда так побежал сразу? — Бегать запрещено, — спокойно отвечает Ванцзи, останавливаясь, и выжидающе смотрит на парня перед собой. Тот уже открывает рот, чтобы что-то сказать, когда вслед за ним из здания выбегают ещё двое юношей. — Вэй Усянь! — Вэй-сюн? Наследник ордена Юньмэн Цзян и Второй молодой господин Не. — Ты что творишь? — спрашивает разгневаный Цзян Ваньинь. — Что ты к нему пристал? — Ха? Я просто хотел подойти поговорить. И я не приставал! Лань Чжань — мой друг! — уверенно восклицает юноша, совершенно не обращая внимания, что предмет обсуждения стоит буквально в шаге от него. — Что? А я тогда из ордена Цзинь! — кажется, ответ наследника ничуть не успокоил, а лишь наоборот. — Где вы вообще успели познакомиться? Вот Вэй Усянь уже собрался ответить на заданный вопрос, но нарушив правило, его перебил Ванцзи. — Сегодня ночью, на стене, когда Вэй Ин ходил за вином. — голос брата звучит совершенно спокойно, как будто это самая привычная для него вещь. Слова Лань Ванцзи шокируют всех. Не Хуайсан вздрагивает и прячется за веером так, что видны лишь широко распахнутые глаза. Цзян Ваньинь просто стоит, открывая и закрывая рот. Сам же Сичень к своему шоку понимает, что не слышал ни о каких нарушениях, а это значит, что Ванцзи никому не рассказал об этом. Вэй Усянь краснеет и выглядит крайне возмущённо. — Лань Чжань, ты не можешь просто брать и рассказывать такие вещи с таким спокойным лицом! Но на брата слова не действуют, Лань Сичень видит в его глазах лёгкое самодовольство. — Вы познакомились где?! — переспрашивает удивлённо Не Хуайсан. Вэй Усянь откашливается, кидает недовольно-обиженный взгляд в сторону Ванцзи и отвечает. — Вчера на стене. Когда я возвращался из Цайи с Улыбкой Императора. — никто даже не успел ничего сказать на это, когда он продолжает. — И я расскажу об этом поподробнее позже. Ваньинь закрывает только что открытый рот. Вэй Усянь же переводит взгляд на молчаливого Ланя и хватает его за руку, уводя за собой. — Лань Чжань, нам надо поговорить. — юноша обращается серьёзным тоном к его брату, а после к своим друзьям. — Я скоро вернусь, не скучайте! И Лань Сичень с шоком наблюдает за тем, как его брат совсем не сопротивляется прикосновению и следует за… За кем? Кем он считает молодого господина Вэя, раз позволяет ему такое? Ванцзи не любит прикосновения чужих людей, но так спокойно принял прогулку за руку с ним. Сичень обязательно серьёзно поговорит со своим младшим братом сегодня вечером, за чашкой чая.***
По ханьши разносится приятный запах цветов и тёплого чая, за которым следует лёгкий флёр благовоний. Чайник, полный жасминового чая, и две пиалы уютно расположились на столике. Два брата, столь похожих, но столь же и разных, сидят друг напротив друга в тишине. В комнате было уютно и спокойно, но как бы ни хотелось просто сидеть и пить чай, Лань Хуань должен был многое узнать у брата. — Ванцзи. — спокойный голос и мягкая улыбка, не принуждающая говорить, а лишь направляющая. — Брат. — голос и взгляд Лань Чжаня также спокоен, явно показывая, что он готов сегодня поговорить. — Сегодня я был свидетелем очень интересной сцены. — Лань Сичень делает паузу и отпивает немного чая из своей пиалы. — Обычно ты менее расположен к людям. Молодой господин Вэй пришёлся тебе по душе? Брат на секунду чуть сильнее сжимает пиалу, прежде чем отпить из неё. Чаша с тихим стуком опускается на стол, и в комнате повисает молчание. Ванцзи чуть отводит взгляд в сторону, и, возможно, его уши немного краснеют. Сичень не давит, он лишь подливает чаю в чужую чашу и ждёт. — Вэй Ин, он… — удивительно, но Ванцзи всё также продолжает избегать зрительного контакта, что ему крайне не свойственно. — Хороший. Лань Сичень не уверен, плакать ему или смеяться. Хороший? И всё? Но брат спустя время продолжает рассказ. — Мы вчера познакомились. — Когда он проносил в Облачные Глубины алкоголь. Я это слышал. — слегка подшучивающая улыбка против воли расцветает на губах. — Мгм. — уши Ванцзи ещё сильнее краснеют. — И об этом не слышал ни я, ни дядя. Молодой господин Вэй нарушил сразу несколько правил, но ты никому ничего не сказал. — Мы говорили. — отвечает брат и наконец-то вновь уверенно смотрит ему в глаза. — Вэй Ин — мой друг. — Ванцзи, — Лань Сичень немного мнётся прежде чем озвучит свою мысль. — Я очень рад, что у тебя наконец появился друг. Но, пожалуйста, будь внимательнее, ты знаешь его лишь один день. Он не производит впечатление плохого человека, но…«Люди могут пользоваться тобой. Он уже избежал наказания».
Брат хмурится и как будто читая его мысли продолжает. — Не Вэй Ин. Я сам решил никому не говорить. Сичень хочет плакать. Почему его брат должен быть таким милым, добрым и наивным в своей искренности? Всё что остаётся ему, это только надеяться, что Вэй Усянь и правда хороший человек, который не будет пользоваться его любимым диди.***
Проходит неделя с момента прибытия учеников из других орденов в ГуСу. И Сичень с каждым днём замечает всё больше и больше перемен в своём брате. Сейчас почти невозможно увидеть Лань Чжаня одного, рядом с ним постоянно Вэй Усянь. А порой Ванцзи и вовсе присоединяется к компании Вэй Усяня, Цзян Ваньиня и Не Хуайсана. Что удивительно, с Цзян Ваньинем он кажется вполне находит общий язык, если судить по их хмуро-молчаливым разговорам. Ну, а Не Хуайсан — это Не Хуайсан. Но происходит ещё кое-что, из-за чего Лань Сичень около часа выслушивает крики и возмущения своего дяди. Вэй Усянь на одной из лекций, очень смело выдвигает крайне кощунственные идеи об использовании тёмной энергии. За что разумеется получает наказание, месяц переписывания правил в библиотечном павильоне. За выполнением же наказания должен следить Ванцзи… Лань Сиченя одолевает беспокойство и движимый им, он решительно идёт на нарушение правил, успокаивая себя тем, что после понесёт наказание.«Подглядывать запрещено, подслушивать запрещено, следить за другими запрещено, вмешиваться в чужие отношения запрещено».
Повторяет про себя Лань Хуань, тихо прокрадываясь в библиотеку и прячась за стеллажом с книгами. В другом конце библиотеки, как всегда в благопристойной позе сидит его брат, а совсем рядом с ним сидит в крайне возмутительной позе Вэй Усянь. Ванцзи читает книгу и внимательно переписывает информацию из неё. Первый ученик Юньмэна же сидит вразвалку, рядом с плечом младшего Ланя, и с крайне скучающим видом пишет правила. И что-то в этой ситуации кажется Сиченю неправильным, но он не может понять, что именно. По библиотеке проносится крайне утомлённый вздох, и Вэй Усянь откладывает кисть на столик. — Лань Чжань, я так устал! Мне скучно! — юноша не глядя откидывается назад, хотя через секунду на его спину ложится рука Ванцзи, мягко удерживая от встречи с полом. — А что ты читаешь? Парень, всё также опираясь о чужую руку, прижимается ближе и кладёт голову на плечо Ланя. Сичень не может не удивиться в очередной раз. Вэй Усяню следовало бы сидеть напротив брата, а не рядом с ним и уж тем более не следовало падать к нему в объятия! Но Лань Ванцзи не обратил на это внимания и совершенно естественно придержал другого, как будто проделывал это уже сотни раз. — Сборник стихов времён Лань Аня. — негромко отвечает его брат и слегка поворачивает книгу к другу, чтобы тот лучше видел содержимое. — Есть версия, что он был написан его женой. — Вау! — Вэй Усянь совершенно бестактно выдёргивает книгу из чужих рук, пробегаясь внимательным взглядом по строкам. — Этот стих звучит просто поразительно романтично и явно посвящён мужчине. Возможно, слухи не столь бредовы. Проходит около половины минуты, когда молодой господин Вэй подаёт голос вновь. — Лань Чжань, а все потомки Лань такие же романтичные или только некоторые редкие экземпляры? — сборник закрывают и возвращают на столик, а всё внимание юноши перемещается к Ванцзи. — Или только мой Лань-эр-гэгэ такой? Сичень чуть не давится воздухом. Голос Вэй Усяня звучит не так, как обычно. Более тягуче и бархатно, так мягко и с неким придыханием. Это обращение тоже достаточно необычный выбор. На губах хитрая улыбка, а глаза полуприкрыты, ресницы слегка трепещут. Всё это выглядит как… — А как думает Вэй Ин? — брат долго смотрит в чужие глаза и мягко улыбается. Его глаза не выражают раздражения или недовольства, в них что-то совершенно противоположное. — Думаю, что с моим Лань-эр-гэгэ в романтичности не сравнится и сам Лань Ань. — Вэй Усянь глядит в чужие глаза ещё пару секунд, прежде чем разразиться громким смехом. Сичень же делает тихий вдох и только сейчас понимает, что всё это время не дышал. Это выглядит как флирт. Совершенно бесстыдный и вульгарный флирт, и его брат только что ответил на него даже не покраснев ушами. И этот взгляд… Лань Хуань выходит из библиотеки на негнущихся ногах и, кажется, даже не отвечает на чьё-то приветствие. Этот взгляд Ванцзи. Столь мягкий и терпеливый, такой искренний и открытый. Все эти резкие перемены в один момент обретают смысл. Его брату нравился Вэй Усянь. А то, что он был неспособен прочитать в глазах младшего, это влюблённость. С такой нежностью не смотрят просто на друзей. Его тихий и замкнутый младший брат влюбился в кого-то совершенно не похожего на него. В нарушителя правил и спокойствия, кого-то, кто не подходил под все правила клана, кого-то, кого дядя точно бы не одобрил. И кого-то, кто имел репутацию ветренного человека, флиртующего со всеми девушками. Кого-то, кого явно не интересовали мужчины, и кто вернётся в свой орден уже менее чем через год. Возможно, Лань Сичень был слишком взволнован перспективой разбитого сердца своего брата, чтобы заметить, что переписывая правила, Вэй Усянь даже не открыл книгу с ними.***
Лань Сичень так и не решается спросить брата о его чувствах, так проходит месяц и срок наказания истекает. Впору радоваться, но дядя уезжает на собрание, и из Цайи поступают жалобы на водных гулей. И конечно же за ними с братом увязываются Вэй Усянь и Цзян Ваньинь. Позднее оказывается, что это были не просто гули, а Бездонный омут. Лань Хуань пытается уследить за всеми, ведь никому не хочется, чтобы пострадал один из адептов других орденов или обывателей. Когда он не находит Вэй Усяня и своего брата, то впору начать паниковать, но вскоре оба появляются в его поле зрения. И Сичень уже почти не удивляется, когда Ванцзи несёт Первого ученика ордена Цзян на своём мече, при этом приобняв его за талию. Молодой господин Вэй, кажется, что-то шепчет его брату, ведь мочки ушей у Лань Ванцзи просто пылают.***
До возвращения дяди осталась буквально пара дней, если судить по письмам. Лань Хуань сидит в своей комнате, разбирая бумаги и занимается управлением орденом, когда в дверь раздаётся тихий стук. — Брат, — Из-за двери доносится негромкий голос его диди, что вызывает как улыбку, так и удивление. — Ванцзи, заходи. — Сичень откладывает кисть в сторону и слегка разворачивается к своему гостю. Младший брат осторожно закрывает за собой дверь, кланяется и садится напротив в самую надлежащую позу. Только руки на коленях слегка сжимают ткань ханьфу, выдавая волнение и неуверенность. — Ты хотел о чём-то поговорить? — Он мягко улыбается брату, пытаясь сподвигнуть его рассказать о том, что же его привело. — Брат, — Ванцзи наконец поднимает глаза на него. — Можно ли сделать исключение из одного правила? — Исключение? — Вот теперь Лань Хуань поражён. — Из какого? Его любимый диди всегда был приверженцем правил и никогда не просил ни о чём подобном. Всегда лишь просил добавить, но отменить хоть и одно правило, никогда. — Я хотел бы домашнее животное. — Видя как сильно округлились глаза старшего, Лань Чжань спешит исправиться. — Животных. Они будут жить на улице, рядом с цзинши. И тут Лань Сичень не уверен, что ему делать или думать. С одной стороны, правила нарушать нельзя, но с другой его брат впервые просит о чём-то подобном. Да и у многих других есть домашние животные, возможно, услышав об этом от других учеников, Ванцзи тоже захотел. Но оставалось ещё много вопросов. Животные? Не одно? Но при этом точно сказал, что будут жить на улице. Значит скорее всего не птичка или кошка. Собака? Вряд ли. Зачем ему несколько собак. Может быть прудовые черепашки или рыбки? Это пожалуй подходит его диди, да и уговорить дядю на них будет просто. — Думаю, что мы можем что-то придумать. — Хуань ободряюще улыбается. — Ты хочешь, чтобы я помог с дядей? В ответ он получает короткий утвердительный кивок. — Хорошо. — Лань Сичень тоже кивает. — Так каких бы животных ты хотел? Реакция на вопрос вполне ожидаемая. Уши младшего слегка краснеют, что делает его крайне милым и похожим на ребёнка. — Идём. — Просто говорит Ванцзи после минуты молчания и поднимается с места. Сичень тоже поднимается и направляется вслед за ним. Вскоре он понимает, что они идут в сторону цзинши. Вот брат на секунду замирает перед дверью, но вскоре заходит внутрь и сразу же закрывает её за ними. Они проходят ещё несколько шагов к части, которая служит спальней, прежде чем остановиться. Лань Хуань оглядывается по сторонам и не замечает ничего необычного, пока взгляд не падает на кровать. Прямо у подушки брата лежат, свернувшись и тесно прижавшись друг к другу, два маленьких кролика. Один чёрный, а второй белый. Два маленьких пушистых комочка совсем не реагируют на них, крепко спя. Старший Лань переводит поражённый взгляд на брата. В глазах Ванцзи играет нежность и умиление. — Они. Хочу их. — Лань Чжань даже, кажется на секунду улыбается, глядя на два комочка. — В горах рядом с ГуСу много диких кроликов. Они не боятся людей. Хочу забрать их всех. Лань Сиченю требуется вся его выдержка, чтобы не пялиться на брата с открытым ртом. Почему его брат должен быть таким милым? Такого даже он не ожидал. Кролики? Милые маленькие пушистые кролики? Судя по взгляду, они очень сильно нравятся Ванцзи. Так сильно, что он позволил двум спать на своей кровати и хочет забрать всех кроликов в окрестностях их горы? Учитывая, какой его брат упрямый, если ему отказать, то он скорее всего просто тайно перетащит всех их в свою комнату. Но Хуань хороший старший брат, он любит своего диди. И если кроличья поляна сделает его брата счастливым, то он готов сражаться за это не только с дядей, но и со всеми старейшинами клана. Ведь какой может быть вред от маленьких кроликов? — Они очень милые, Ванцзи. — Сичень улыбается. — Мы сможем уговорить дядю.***
Через пару дней дядя и правда возвращается, и Лань Сичень проводит с ним длинную, тяжёлую беседу. По итогам которой, кроликам всё же разрешают остаться у Второго Нефрита. И Лань Хуань может вздохнуть с облегчением. Брат выглядит очень счастливым, когда слышит итог обсуждения. Ванцзи выносит кроликов из своей комнаты на полянку, а после они отправляются к подножию горы, чтобы забрать остальных. Сичень помогает своему диди переносить их, в итоге по холмику прыгает около двух десятков пушистых комочков. — Отлично поработали, — Старший улыбается, глядя на маленьких проказников, скачущих туда-сюда. — Мгм, — Лань Чжань мягко улыбается и гладит одного за ушком. — Брат, не хочешь выпить чая? — Совсем не против! Они с братом направились назад в комнату. Младший Лань зажёг благовония и начал расставлять посуду и другие чайные принадлежности по столику. Вскоре два брата сидели за низким столом и попивали горячий ароматный чай. — Ванцзи, я хотел поговорить с тобой о молодом господине Вэе. Реакция Лань Ванцзи на эти слова была вполне красноречивой, его взгляд чуть заострился, а чашку и вовсе поставил на столешницу. Его младший брат явно не очень хотел говорить на эту тему. — Я не собираюсь давить на тебя, но я волнуюсь. Мне нужно знать, — Лань Хуань ненадолго замолчал. — Он тебе нравится? Его диди слегка поджимает губы, но спустя время всё-таки приоткрывает рот, чтобы ответить, когда дверь резко распахивается. В комнату влетает Вэй Усянь. Совершенно бесстыдным образом, даже не постучав или спросив разрешения зайти, как будто к себе домой. Никто не мог зайти в цзинши без непосредственного разрешения её хозяина, даже сам Сичень или их дядя. А тут… Хуаню требуется вся его выдержка, чтобы не пялиться на Усяня разинув рот. — Лань Чжань! — Звучит громкий и возмущённый голос. — Уже почти шесть вечера! — Уже? — Второй Нефрит удивлённо моргает. — Уже! — Вэй Усянь стоит поставив руки в боки и недовольно хмурится. — Мы же договорились идти в Цайи на сви... Кажется, юноша только сейчас удосужился обратить внимание на Лань Сиченя и замолк на полуслове. — Кхм-кхм, неважно! — Он откашливается в кулак, и его взгляд смягчается. — Жду через десять минут у ворот. И никаких твоих траурных ханьфу! Понятно? Даже не дождавшись ответа, парень вылетает из цзинши так же резко, как и пришёл. Возможно Лань Хуаню мерещится, но кажется его щёки слегка покраснели. Ванцзи чуть качает головой и мягко вздыхает. — Брат, прости. Я потерялся во времени и забыл про встречу. — Ничего. — Сичень примирительно машет рукой. — Вы идёте гулять? — Мгм, — Лань Чжань подходит к шкафу с одеждой. — До отбоя. Младший Лань достаёт из шкафа светло-голубое ханьфу, которое Хуань подарил Ванцзи, но тот надел его лишь однажды. И только сейчас до Лань Хуаня доходят слова Вэй Ина. Он в достаточно грубой форме отозвался об одеяниях его диди. Но тот никак не отреагировал. Это было странно, разве такие слова не должны были его задеть? Лань Ванцзи и правда не носил голубые или синие одежды, которые допускали правила клана. После смерти их матери он всегда отдавал предпочтение белым, почти траурным ханьфу, с очень светлой голубой вышивкой облаков. Но сейчас его брат стоит посреди цзинши в голубом, слишком ярком, как раньше он говорил, ханьфу и выглядит вполне довольным. Сичень с шоком отмечает, что он даже сменил причёску! Брат прощается с ним самым надлежащим образом, кланяясь на прощание, прежде чем уйти. А Лань Сичень всё думает.«Они правда идут просто гулять?»
***
Идёт уже четвёртый месяц с тех пор, как в их орден прибыли приглашённые ученики. И не сказать, что за это время всё было спокойно. Всего неделю назад, например, Вэй Усянь и Цзян Ваньинь чуть не подрались с Цзинь Цзысюанем за честь своей сестры. И скорее всего наследник Цзинь не ушёл бы без синяков, если бы Ванцзи не остановил драку, позвав адептов. Хотя Вэй Усяня даже это не остановило, он успокоился лишь когда Лань Чжань буквально обхватил его со спины, обездвиживая. А после, не обращая внимания на остальных людей, просто взял и увёл первого ученика Юньмэна в неизвестном направлении. Нашёл их Лань Сичень в столовой, где Вэй Усянь, активно размахивая руками, громко вопил о несправедливости, о том, что ещё вправит мозги Павлину и при этом успевал есть свой рис с… чили?***
Сегодня после длительного изучения скучной теории они проведут первое практическое занятие, которым будет небольшая тренировка на мечах. Все юноши, кажется, восприняли эту новость с большой радостью. В конце концов, всем им уже надоело учить чужие родословные и другую нудную информацию. Дядя вынужден отлучиться на совет старейшин, поэтому главным на этом занятии назначается Лань Сичень. Ему же и не в тягость, даже интересно взглянуть на навыки других юношей. Занятие будет проходить в виде обычного спарринга с тренировочными мечами. Хуань предлагает разделиться всем на пары, а после все желающие смогут поменять пару для второго и следующих поединков, если захотят. Как и ожидалось, Не Хуайсан пытается спрятаться за спинами более высоких товарищей, Цзинь Цзысюань держится отдалённо и высокомерно, Цзян Ваньинь хмурится, поглядывая на окружающих, а Вэй Усянь… — Лань-эр-гэгэ, ты просто обязан сразиться со мной! — Вэй Усянь обыденно разговаривает слишком громко и буквально висит на рукаве Лань Ванцзи. — Мы так давно не мерились силами! — Мгм, хорошо. — Второй Нефрит выглядит совершенно спокойно и даже не пытается убрать чужие руки от себя. — Брат. — Да, Ванцзи? — Можно мы будем первыми? — на эту просьбу молодой господин Вэй восхищённо вздыхает и активно кивает. — Конечно, я всё равно собирался попросить начать желающих. Его младший брат вместе с Вэй Ином берут деревянные мечи и направляются к центру тренировочной площадки. Оба синхронно кланяются друг другу, а после встают в удобные им стойки. — Время не ограничено, проигрывает тот, кто будет обездвижен или пробудет на земле больше 10 секунд. Вы можете поднять руку и сдаться. — Сичень поворачивается к другим ученикам, чтобы убедиться, что его внимательно слушают. — Правила ясны? Тогда начинаем на счёт три. В ряду учеников нарастает любопытство. Не каждый день удаётся увидеть бой Второго Нефрита и первого ученика ордена Юньмэн Цзян. Лань Хуань же отходит к краю площадки и даёт отсчёт к началу. — Один, два, три. Начали! Дважды повторять не требуется. Оба юноши сразу же начинают движение. Ванцзи первым наносит сильный размашистый удар прямо в район чужой груди, Вэй Усянь делает оборот вокруг своей оси и спокойно блокирует удар, сразу же нанося ответный. И спустя пару таких обменов ударами Лань Сичень, да и остальные, понимают, что это совсем не похоже на бой. Скорее, каким бы вульгарным и затёртым ни было сравнение, танец. Они, кажется, даже не пытаются победить противника. Удар, оппонент блокирует и сам наносит удар, снова блок, а после удар. И так по кругу, но при этом что атака, что защита очень разнообразны. И в стиле каждого явно присутствует много элементов, которым не обучают в их ордене. Вэй Усянь использует стиль Цзян, но спокойно применяет в нём приёмы Лань. Возможно, научился от Лань Чжаня? Но в его стиле есть элементы, которые никто не может распознать. Личные приёмы? Иногда он использует деревянный меч в защите и атаке так, как будто держит в руках и не меч вовсе, а что-то другое. Стиль Ванцзи, насколько может судить Лань Хуань, тоже необычный. В нём появились новые движения, обычно не свойственные ему. Например, подобных подножек и подсечек Лань Сичень раньше никогда у брата не видел. Складывается впечатление, что они знают шаги друг друга наперёд. Вэй Ин подпрыгивает и уклоняется ещё до удара, на той стадии, когда атаку просто невозможно распознать. А Второй Нефрит заранее знает, какой блок будет использовать его оппонент и сразу подстраивает новый удар под него. Хуань никогда не видел ничего подобного раньше! Хотя нет, всё-таки видел. У людей, которые постоянно ходили вместе на ночные охоты и регулярно проводили спарринги. И речь идёт даже не о паре раз. Сейчас движения юношей были столь слаженны, что впору говорить о годах совместной работы. Вот только со дня их знакомства прошло лишь 4 месяца. В головах всех была лишь одна мысль.«Как такое вообще возможно?»
Бой длится около 15 минут, но сила и скорость ударов ничуть не уменьшается. Вот очередную атаку Вэй Усяня спокойно отбивают, но происходит нечто странное. На секунду, Лань Сиченю кажется, что молодой господин Вэй подмигивает его диди. И в следующий же миг после этого у шеи обоих оказывается по деревянному мечу. Оба юноши замирают, на губах у обоих улыбка. Хотя улыбку Ванцзи вряд ли заметил кто-то ещё. — Хах, Гэгэ, мы кажется оба умерли. — Вэй Усянь посмеивается и тяжело дышит. — Мы хорошо постарались. — Мгм. — С губ Второго Нефрита тоже срывается слегка усталый вздох. — Это был отличный бой. По какой-то неведомой причине, никто из них не спешит двигаться. Оба замерли в крайней близости друг от друга, мечи всё также у горла, улыбки на губах. Что один, что другой устало дышат и продолжают неотрывно глядеть друг другу в глаза. От этого зрелища многим становится неловко. — Кхм-кхм, бой завершён. — Лань Сичень спешит спасти ситуацию, как только видит странный огонёк в глазах брата. — Это был отличный бой, который в итоге закончился ничьей. Юноши наконец-то отмирают и отходят друг от друга, чтобы поклониться, а после положить тренировочные мечи на место. По сравнению с первым боем, остальное занятие можно назвать скучным. Несмотря на уговоры, ни Ванцзи, ни Усянь не принимают больше приглашений на бой.***
Занятие было столь же занимательным, сколь и утомительным. По окончании, когда все ученики начинают расходиться, Сичень не может сдержать усталый вздох. Взгляд невольно перемещается на удаляющегося брата.«Надо будет поговорить с Ванцзи об этом».
Неожиданно перед глазами, в сторону Ванцзи проносится чёрно-красная тень. — Лань Чжань, ты куда? — Юноша совершенно бесстыдно приобнимает его диди за плечи. — М? — На холодный источник. — Голос младшего Ланя спокоен. — О, я с тобой! — Вэй Ин ярко улыбается. — После такого следует хорошенько освежиться! — Мгм. Две приобнявшиеся фигуры удаляются по тропинке в сторону того самого холодного источника. А Лань Сичень просто пытается игнорировать быстро зарождающуюся панику.***
Как бы ни пытался успокоить себя Лань Хуань, но выходило это крайне плохо. Его любимый младший брат был в опасности! Вэй Усянь, скорее всего, даже не знает о том, как на Ванцзи влияют его действия. Он просто играется, дурачится, дружит, но для его брата ведь всё по-другому. Он влюбился… В молодого господина Вэя, который совершенно не понимает, как выглядят его действия со стороны. И который уедет. Вернётся в свой орден уже через шесть месяцев. Половина обучения уже прошла и оставшаяся пролетит ещё быстрее! Вэй Усянь вернётся в Юньмэн, будет как и раньше флиртовать с девушками, веселиться, и явно не будет вспоминать о скучном бывшем соученике. И тогда его младший брат останется один с разбитым сердцем. Лань Сичень со вздохом поднялся из-за своего рабочего стола и решил немного проветриться. На улице было тепло и солнечно. Шёл уже последний месяц лета, и совсем скоро в свои права начнёт вступать осень. Скорее всего эта пара солнечных недель будут последними, а дальше будут дожди, сухие травы и опавшие листья. Прогулка несильно помогла, ноги сами привели его к цзинши. Первый Нефрит не собирается заходить к брату, учитывая, в каком состоянии Хуань сейчас, он не сможет нормально поговорить с ним. Он вздыхает и уже собирается уходить назад, когда до его слуха доносится звонкий знакомый смех из комнаты брата. Сичень оказывается у окна раньше, чем даже успевает это обдумать. В голове вновь проносятся правила.«Подглядывать запрещено, подслушивать запрещено, следить за другими запрещено, вмешиваться в чужие отношения запрещено».
Внутри цзинши за гуцинем сидит Ванцзи, напротив него прямо на полу, в окружении бумаги, развалился Вэй Усянь и ловко крутит зажатую между пальцев флейту. Лань Хуань не видел её у него раньше. Флейта выглядит немного необычно. Чёрная, из простого бамбука, но он никогда раньше не видел такой странной краски. Бамбук выглядит так, как будто имеет такую окраску от природы, что просто невозможно. На флейте есть несколько царапин причудливой формы, как будто ей давно пользуются, но при этом она покрыта явно дорогим и хорошим лаком. Кажется, на ней даже вырезано имя, как на духовном инструменте, но Хуань не может его рассмотреть. На краю повязана красная кисточка с явно дорогой подвеской из чистого нефрита. Молодой господин Вэй обращается с ней весьма уверенно, даже не глядя, а направив свой взор на Ванцзи. — Лань Чжань, я же говорил, что ты самый лучший? — наконец-то отсмеявшись спрашивает юноша. — Твои шутки просто лучшие. — Мгм, говорил. — Лань Ванцзи слегка касается струн своего инструмента и мягко улыбается. — За сегодня уже восемь раз. — Ты всё ещё считаешь? — Вэй Ин ярко улыбается и подскакивает с места, усаживаясь напротив младшего Ланя. — Всегда буду считать и помнить всё, что Вэй Ин говорит мне. — Сичень поражён, уши его брата даже не краснеют, когда он произносит эти слова. — Лань Чжань! — зато краснеет Вэй Усянь и наиграно хватается за сердце. — Ты не можешь говорить подобные слова с таким спокойным лицом! Ванцзи почти любовно вздыхает и дёргает несколько струн гуциня, начиная играть приятную нежную мелодию. Лань Хуань точно уверен, что раньше никогда не слышал её, они с братом изучили все мелодии ордена, но этой среди них явно не было. Струны плачут, греют душу и кричат о чём-то неземном. В мелодии сплелись в одно грусть, тоска о ком-то, печаль, желание оберегать, досада, решимость, вина, боль, надежда, нежность, радость, страсть и любовь. Она звучит такой чувственной и проникновеной, что Сиченю хочется плакать. Ещё больше ему хочется плакать, глядя в глаза своего младшего брата. В них целый ураган из чувств, Хуань видел такой взгляд за всю жизнь лишь однажды. У их с Лань Чжанем отца. Но потом в песню ловко вплетается флейта, и песня неумолимо меняется. В ней всё ещё целое море боли и печали, но теперь она звучит совершенно иначе. Звонкие трели сплетаются с чувственным и печальным звоном струн. Она нежно утирает слёзы и греет душу, зализывая старые раны. Как будто принятие всего плохого и желание обрести счастье несмотря ни на что. Первый Нефрит вынужден признать, что это самые прекрасные мелодия и дуэт из всех, что он слышал. Когда мелодия утихает, ему требуется время, чтобы унять своё бешено стучащее сердце. — Лань-эр-гэгэ, с чего это ты так неожиданно решил сыграть её, а не Очищение или что-то другое? — Вэй Усянь откладывает флейту на пол и совершенно бесцеремонно наваливается на гуцинь локтями. — Обычно для неё нужен особый повод. — Ты грустил. — голос брата спокоен и ответ как всегда краток. Лань Сичень же не может сдержать удивление. Грустил? Молодой господин Вэй же только что громко смеялся. Разве мог он быть грустным? Но в ответ раздался тихий вздох. — Хах, — Вэй Ин улыбается, но как-то неуловимо по-другому, нежно и чуть надломлено. — Ты всегда знаешь, как поднять мне настроение. В следующий же миг после этих слов, первый ученик Юньмэна отталкивает гуцинь в сторону и оказывается сидящим на коленях у Ванцзи. Крепко обнимает за плечи руками и, совершенно ничего не стесняясь, обхватывает ногами талию Ланя. Лань Ванцзи же осторожно обхватывает одной рукой талию юноши, а другой нежно поглаживает плечи, утешая. — Вэй Ин, что случилось? Лань Хуань никогда в жизни не видел своего брата таким нежным и заботливым. Прикосновения и тон его голоса такие мягкие и любящие, что на секунду перед глазами невольно появляется образ их матери. Мама всегда говорила нежно и так тепло обнимала. — Мне страшно. — Вэй Усянь говорит тихо и хрипло, уткнувшись в сгиб шеи Нефрита. — Если ничего не выйдет так как мы задумали? — Вэй Ин… — брат не успевает договорить, его прерывает почти всхлип. — Я не хочу оставлять тебя. — голос юноши надломился и стал звучать выше. — Почему нам нельзя просто сбежать ото всех и закрыться в доме на какой-нибудь далёкой горе, или просто уйти в странствия и бросить это всё. Лань Сичень неуверенно моргает. Он не ослышался? Вэй Усянь не хочет покидать его диди, а предпочёл бы сбежать вместе с ним от своих орденов? Слова звучат как юношеский бунт, но был ли шанс на то, что… Ванцзи осторожно приподнимает голову молодого господина Вэя за подбородок и целует. И тот, к большому шоку Хуаня, не отстраняется и не начинает вырываться. Сичень поспешно закрывает глаза, чтобы не подсматривать за братом в подобный момент. — Вэй Ин, всё будет хорошо. — Первый Нефрит робко открывает глаза и видит, как брат нежно гладит волосы другого юноши. — Мы со всем справимся, а потом сбежим, если ты этого так сильно хочешь. — Лань Чжань, — Вэй Усянь с улыбкой смотрит прямо в глаза Ланя, хотя секунду назад он явно плакал. — Я так тебя люблю. Вот и всё… Лань Сичень не знает, радоваться ему или волноваться. Молодой господин Вэй знает о чувствах Ванцзи. И, судя по всему, есть два варианта. Либо он отвечает ему взаимностью, либо же знает и играется. Вэй Усянь не похож на плохого человека, он нравится Сиченю, но он не уверен, что тот подходящий кандидат на роль спутника жизни для его брата. Друг? Да. Но вот возлюбленный… Лани любят сильно, безумно и лишь однажды. Даже если Вэй Усянь отвечает ему взаимностью сейчас, кто даст гарантии, что это не изменится? Он крайне ветренен и флиртует со всеми подряд, легко может влюбиться в другого человека, а вот Ванцзи — нет. Если, конечно, Усянь говорит правду, а не притворяется или принимает симпатию за любовь. — Мгм, — Лань Ванцзи улыбается, настолько радостно и открыто, что в улыбке изгибаются не только губы, но даже показывается ряд ровных зубов. — Тоже люблю тебя. Всё. На этом можно закончить. Ванцзи прекрасно знает о своих чувствах, осознаёт их, и они настолько сильны, что он может рассказать о них с подобной улыбкой. Тут не поможет уже ничто: ни разлука, ни наказания, ни даже отказ. Перед глазами проносятся воспоминания о матери и отце, и сердце в панике ускоряется, а после сжимается с чудовищной силой. Лань Сичень чувствует себя мотыльком, которого прикололи булавкой к стене. Он не помнит, как точно добрался до своей комнаты и как провёл вечер, всё проходит как будто в тумане.***
Проходит почти два месяца с того момента, когда Лань Хуань подсмотрел ту сцену в цзинши. Всё это время проходит в жутких волнениях, и он так и не решается поговорить с братом на эту тему. Хотя во сне его преследуют ужасные видения. Полностью разбитый и подавленый Ванцзи, чувства которого предали и отвергли. Образы родителей, сменяющиеся на лица Вэй Усяня и младшего брата. Весёлый и счастливый молодой господин Вэй в красных свадебных одеяних, и Лань Чжань, в своих привычно траурных белых. Среди толпы гостей на свадьбе, вынужденный наблюдать, как любовь всей его жизни связывает свою жизнь с милой заклинательницей. Рука невольно вздрагивает, и капля чернил оказывается на листе в том месте, где её быть явно не должно. Лань Сичень пытается успокоиться и отогнать дурные мысли подальше, вздыхает, потирает точку между бровей. Выходит крайне плохо. Кто-то тихо стучит в дверь его комнаты. Первый Нефрит откладывает кисть в сторону и поднимает взгляд на дверь. — Войдите. — Голос выходит немного хриплым и усталым, кажется, из-за плохого сна. Дверь медленно открывается, и в комнату заходит его любимый младший брат. Хуань окидывает его внимательным взглядом, но не может заметить ни капли грусти, неуверенности или чего-то плохого. Брат держится уверенно и прямо, глаза тёплые, счастливые, слегка задумчивые. Считывается небольшое волнение в движении рук, пальцы слегка сжимают ткань ханьфу, как всегда, когда Ванцзи волнуется или стесняется. — Брат, — но голос звучит твёрдо и решительно. — Ты не занят? — Нет. — Сичень оглядывает свою неудавшуюся каллиграфию. — О чём ты хотел попросить? — Мне нужна помощь. — Лань Чжань слегка поджимает губу. — Я знаю, что у нас в ордене это не принято, но… У Вэй Ина завтра день рождения. Лань Сичень пытается не выказывать своё волнение, хотя пальцы немного дрожат и дыхание слегка сбилось. — Ох, вот оно как? — Хуань почти с гордостью замечает, что голос его всё-таки не дрожит, а звучит как обычно. — В чём именно нужно помочь? — Украшения, подготовка, дядя. — Брат как всегда краток, но кажется решает в этот раз немного пояснить. — Мы хотим устроить сюрприз. Цзян Ваньинь, Не Хуайсан и Цзинь Цзысюань тоже знают. — Значит вас будет пятеро. — Шестеро. — Неожиданно твёрдо произносит младший. — Ты тоже приглашён. — Ох, но я не совсем уверен, что у меня найдётся подходящий подарок. — Ничего. Вэй Ину не сильно важны подарки. — Ванцзи улыбается и мягко качает головой. — Мы решили собраться в цзинши. У меня звукоизоляция лучше, чем в ученических комнатах, да и сюрприз будет легче скрыть. — Хорошо, значит надо помочь украсить всё? В ответ он получает короткий кивок. — А… — Лань Сичень не успевает договорить, но диди всё понимает. — Я уже подготовил подарок и меню. Осталось только всё организовать. — Меню? — Мгм. Почти всё приготовил. Осталось только украсить торт, но это сделает Не Хуайсан. Сичень шокирован. Разве Ванцзи умеет готовить? Раньше он не замечал за братом подобных талантов. — А во сколько праздник? — Сегодня в полночь. Его младший решил не только нарушить правила о еде, праздниках, но ещё и комендантский час. И вдобавок правило, запрещающее оставаться на ночь в чужих комнатах, и зная Вэй Усяня, ещё и правило про алкоголь… И всё это надо провернуть в тайне от дяди и старейшин. Лань Хуань не знает, плакать ему или смеяться. — Хорошо, Ванцзи, я помогу. В ответ Сичень получает благодарную улыбку.***
Они успевают украсить комнату ровно к половине десятого. Примерно на половине подготовки к ним приходит Не Хуайсан и помогает разместить все украшения гармонично. Где-то к десяти в цзинши пробирается наследник ордена Цзинь с вином и свечами для торта. Цзян Ваньиня не видно, но по словам остальных, он занят тем, что отвлекает именинника. После прихода Цзинь Цзысюаня, они решают подогреть еду и накрывать на стол. Лань Сичень с удивлением отмечает просто кучу неизвестных ему острых блюд, но также и блюда, которые мог бы есть и он с Ванцзи. Последним и самым интересным из всего, что есть на столе, оказывается торт. Хуань знает, что его готовил брат, но украшал Не Хуайсан. Он оглядывает его внимательным взглядом и на секунду теряет дар речи. — Эм… — Первый Нефрит даже не знает как сказать помягче своё мнение. — Вы уверены, что торт подходящий? Торт покрыт тёмным кремом, на нём легко угадываются цветы лотоса, парочка кроликов, кувшин вина и… могилы, мёртвые руки, торчащие из земли, кости и несколько мертвецов. — Мгм. — Ванцзи уверенно кивает. — Вэй-сюн будет в восторге! — Кажется, Ваньинь говорил, что ему нравятся подобные штуки. Лань Хуань просто нервно смеётся, наблюдая как Лань Чжань устанавливает свечи на торт.***
— Зачем нам идти к Лань Чжаню? Ты весь день ведёшь себя странно! — Из-за двери слышится звонкий юношеский голос. Ровно за пять минут до полуночи, как они и договаривались. Цзян Ваньинь отлично справился со своей задачей отвлечения внимания именинника. Все переглядываются и быстро занимают свои позиции. Цзинь Цзысюань и Не Хуайсан по бокам от двери с хлопушками в руках, Ванцзи, держащий бумажную гирлянду с поздравлением, и сам Лань Сичень, с огненым талисманом между пальцев. Ему доверили зажечь лампы и свечи сразу после того, как Вэй Усянь зайдёт и прозвучат хлопушки. По его прикидкам остаётся где-то четыре минуты, когда дверь слегка неуверенно открывается, хотя даже минимальный вежливый стук отсутствует.Хлоп! Хлоп!
Друг за другом следует два залпа хлопушек, и Хуань зажигает свет. На входе стоит шокированный и слегка испуганный молодой господин Вэй, а прямо за его плечом Цзян Ваньинь. Который, толкая старшего, пробормотал что-то вроде: «Да заходи ты уже!» Цзинь Цзысюань и Не Хуайсан отходят и встают рядом с Двумя Нефритами, Наследник Цзян обходит своего шисюна, и присоединяется к ним. — С Днём Рождения! — их голоса звучат слегка в разнобой, с разной интонацией и громкостью, но улыбки есть у всех. — Что… Вы? — Вэй Усянь несколько раз моргает, кажется, пытаясь осмыслить всё происходящее. — С Днём Рождения, Вэй Ин. Голос Лань Ванцзи мгновенно выводит его из шока. — Вы устроили это всё для меня? Украшения, еда, торт. Всё это? — именинник выглядит так, как будто готов расплакаться от счастья. — Конечно же, Вэй-сюн! — А для кого ещё, идиот? — Цзян Чен хмурится в попытке выглядит грозно, но в глазах читается явное веселье. — Ребята! Вы просто лучшие! Спасибо вам огромное. Ох, кажется, пара слезинок и правда падает из серых глаз, но вскоре лицо юноши озаряет искренняя счастливая улыбка. — Молодой господин Вэй, думаю вам следует попробовать торт и загадать желание. Совсем скоро полночь. Все, кажется, даже забыли про это, и теперь Цзян Ваньинь поднимает торт со стола, а Цзинь Цзысюань поспешно зажигает свечи. Вэй Усянь глубоко вдыхает, немного медлит, а после решительно задувает все свечи с первого раза. По цзинши вновь разносятся поздравления. — А теперь торт подождёт! Вэй-сюн, время получать подарки! — Не Хуайсан подлетает к юноше и с торжественным видом протягивает ему резную шкатулку. — С Днём Рождения, Вэй-сюн! Названный принимает подарок с улыбкой и открывает крышку. Внутри оказывается крайне дорогая бумага, узорная кисть, чёрная тушь, чернила и несколько цветов краски в маленьких стеклянных баночках. «Отличный набор как для рисования, так и для каллиграфии!» — отмечает про себя Лань Сичень. Следующим подарок вручает Цзинь Цзысюань, в нём несколько дорогих лечебных пилюль и другие лекарства, которые могут оказаться просто незаменимы на ночной охоте. — Ва, удивительно хороший подарок, Павлин! — полудразнит, полублагодарит первый ученик Юньмэна. Цзян Ваньинь просто впихивает в руки другому небольшую коробочку. — Ты давно ныл, что хочешь, так что только попробуй сказать, что тебе не понравилось! В коробке киноварь и целая туча пустых листов для изготовления талисманов, насколько Сичень знает, Усянь очень часто использует именно талисманы. — Чэн-Чэн! — Вэй Усянь лезет обниматься под возмущённые вопли другого юноши. — Отпусти, идиот. И кто вообще этот твой Чэн-Чэн?! Вот так очередь доходит и до самого Лань Хуаня, брат попросился вручать подарок самым последним, и никто не стал возражать. — Надеюсь, что мой подарок будет вам полезен, молодой господин Вэй. — Сичень с улыбкой протягивает свой подарок. Он не совсем уверен, что тому понравится. В конце концов, он выбирал его в спешке, но возможно всё не так уж и плохо. Вэй Усянь берёт в руки чёрный чехол для флейты, изготовленый из приятной на ощупь ткани. — Ох, спасибо, Сичень-гэ! Он будет крайне полезен! — Именинник спешит тут же примерить подарок на флейту. И теперь, крайне удивлённый таким неформальным обращением Лань Сичень, может разглядеть иероглифы, вырезанные на ней. «Чэньцин». Первый Нефрит улыбается, радуясь тому, что подарок всё-таки пришёлся по душе. Лань Ванцзи делает мягкий шаг вперёд и останавливается перед юношей. Вэй Усянь тоже замирает и просто смотрит на другого, но после улыбается и решительно кивает. Вот он тоже делает шаг, останавливается прямо перед своим подарком в чужих руках. Крышка достаточно большой коробки неуверенно приподнимается, и именинник застывает, шокированно смотрит внутрь, кажется, даже не моргая. — Лань Чжань! — Молодой господин Вэй резво бросается в объятия Ланя, из-за чего тот еле успевает отвести руку с коробкой в сторону. — Боже… Это просто! Обычно звонкий голос сбивается на судорожный шёпот, к своему шоку, Сичень слышит в нём всхлипы. Юноша же просто обнимает его брата, уткнувшись носом куда-то в шею и шепчет слова благодарности. — Эй! Вэй Усянь, вы там и дальше будете обжиматься, или всё-таки ты откроешь подарок нормально?! — Хах, сейчас. — Названный наконец-то отпускает Ванцзи и вытирает рукавом красные глаза. Ох, он и правда плакал? — Мгм, открой. — Лань Чжань мягко улыбается. Вот наконец-то крышка снята, и подарок достают из упаковки, открывая их взору. В коробке было ханьфу. Чёрно-серое, но совершенно другого фасона, не такие, как носит Вэй Усянь. По краям и на рукавах идёт красная вышивка. И Лань Сичень просто пытается не выказывать панику. Ткань. Её качество, структура. Нити, которыми сделана вышивка и её утончённость. Всё это можно описать одним словом — дорого! Ханьфу выглядит крайне дорогим! Хуань с шоком отмечает, что, судя по всему, даже дороже его или Цзинь Цзысюаня! А они ведь наследники.«Хах, кажется, я понимаю Молодого господина Вэя. Я бы тоже расплакался, подари мне кто-то что-то столь дорогое».
— Вау! Вэй-сюн, эта вышивка просто прекрасна! Боюсь представить, во сколько обошлось это ханьфу! Вот и подтверждение. Не Хуайсан просто не мог ошибиться в том, что касалось цены или качества одежды. Но под удивленным взглядом других, Лань Ванцзи достаёт из коробки шпильку и протягивает её юноше. И если кто-то ещё пытался держать самообладание, то после этого все сдались окончательно. Шпилька выполнена из серебра, длинная и крайне утончённая, даже впору усомниться, не женская ли она. На конце вырезаны два маленьких кролика в окружении лотосов и веточек магнолии, на тоненьких цепочках вниз свисают миниатюрные красные камни. Тонкая работа. На изготовление явно ушло несколько недель, если не месяцев. Выполнить такое из серебра крайне сложно и эти камни…«Боже! Да она по цене может быть как то ханьфу!»
— Пхах, Лань-эр-гэгэ, этот кролик такой хмурый! — Со смехом произносит Вэй Ин. — Когда заказывал шпильку, ты попросил сделать его похожим на тебя? — Примерь. — Спокойно отвечает Ванцзи. — Хорошо. Не скучайте тут без меня! — И Вэй Усянь совершенно никого не стесняясь уходит во внутреннюю часть цзинши, которая служит спальней. — Пиздец. — Крайне красноречиво отмечает Цзян Ваньинь. — Ванцзи, подарок очень хорош, но… — Сичень даже не знает как сказать так, чтобы не задеть брата. — Да он в жизни такой дорогой одежды не носил! — Цзян Чэн возмущённо машет руками. — Ты с ума сошёл? Он же её угробит. — Нет. -… Лань Сичень не знает, плакать ему или смеяться. Слышатся шаги, и в комнату заходит объект их споров. Он даже сменил причёску, волосы больше не собраны в высокий хвост, а спадают на плечи, лишь малая часть стянута лентой. В вершине всей причёски виднеется та самая шпилька. Ханьфу сидит хорошо, но оно явно немного длинновато. Буквально на пару тройку сантиметров, но Вэй Усяню всего семнадцать, он явно ещё вырастет. — Ну как? — Юноша смеётся и крутится вокруг своей оси, поднимая в воздух, дорогие нежные ткани. — Я красивый? — Мгм. Самый красивый. — Лань Чжань! Побереги моё слабое сердце! — Первый ученик Юньмэна наиграно хватается за сердце. — Или ты хочешь убить своего Сянь-Сяня в столь юном возрасте? — Если испортишь это ханьфу, я сам тебя убью. — хмуро отвечает Цзян Ваньинь. — Ты теперь до конца жизни не сможешь рассчитаться перед ГуСу Лань за него. — Ага! Вэй-сюн, ты даже не представляешь, сколько стоит изготовление подобного на заказ. — Я представляю. — Цзинь Цзысюань неловко чешет затылок. — Но я не представляю, как Лань Ванцзи будет объяснять такие траты бюджета ордена. Лань Сичень тоже. Ему почти страшно думать, что случится, если об этом узнает дядя. Ванцзи никогда не покупал ничего лишнего, даже покупка небольшого сувенира или сладости на ночной охоте всегда казалась ему излишней. А сейчас он скорее всего потратил около трети всех своих денег. И потратил их даже не для себя, а на ученика из другого ордена. — Никак. Я потратил личные запасы. — Сколько же у тебя денег? — Почти шокированно восклицает Цзян Чен. — Неважно. В комнате повисает неловкая тишина. — Так! — Вэй Усянь с улыбкой хлопает в ладоши. — Я ведь ещё даже не попробовал торт и всё остальное! Мы все просто обязаны оценить старания Лань Чжаня. Все и правда следуют за стол. Лань Хуань же бросает на именинника благодарные взгляды за разряженную обстановку. — Какой тебе кусок, Усянь? — Спрашивает Цзинь Цзысюань, держа в руках нож и тарелку для будущего кусочка. — О! Тот с кроликом и надгробием! — В голосе звучит неподдельный восторг. — Не-сюн, это же ты занимался украшением? Хах, кажется остальные были правы. Вэй Усянь и правда в восторге от столь нелепого торта.***
— Ванцзи, я бы хотел серьёзно поговорить с тобой. — Лань Сичень вздыхает и отставляет чашку с чаем на стол. — О Молодом господине Вэе. Ванцзи в ответ кивает, также отставляет чашку и всем видом показывает, что внимательно слушает. Боже, ещё вчера… Сегодня они праздновали день рождения юноши, а сейчас Хуань должен будет устроить брату допрос про него. — Ванцзи, что ты чувствуешь к нему?«Пожалуйста, пожалуйста!»
— Я… — Лань Чжань тянется к чаше и чуть дрожащими пальцами подносит её к губам, делает глоток. — Люблю Вэй Ина.«Всё, это конец. Ванцзи так спокойно это признал».
— Ванцзи, ты понимаешь, что это значит? Для тебя? Для него?«Ты понимаешь, что было с нашим отцом? Ты понимаешь, что для Вэй Усяня всё иначе?»
— Понимаю. — Решительно и спокойно произносит младший. — Я не наш отец. Я не буду, как он. — Ванцзи, даже если для тебя это так, то что чувствует он? — Сичень изо всех сил старается говорить мягко, но голос предательски дрожит и срывается. — Любит ли он тебя? Любит ли столь же сильно? Как долго продлится эта любовь?«Я боюсь за тебя, за твоё сердце. Пойми, пожалуйста! Услышь же…»
— Вэй Ин тоже. — Лань Ванцзи же как и всегда сохраняет спокойствие и говорит уверено. — Он любит меня так же сильно, как я люблю его. Ни время, ни что-либо ещё это не изменит. — Ван… цзи… — Он моя родственная душа. — Качает головой младший и смотрит поистине устрашающе твёрдым взглядом. — И никто, ничто и никогда этого не изменит. Ни дядя, ни старейшины, ни какое угодно наказание. Уже поздно что-то менять. «Поздно менять с того самого дня, когда мы встретились впервые.» Это остаётся невысказаным, но Лань Хуань отчётливо читает это в глазах брата. — Я понимаю. — Сичень опускает глаза на остывший чай и принимает поражение. — Пожалуйста, а-Чжань, будь осторожен. Первый Нефрит робко улыбается и сдаётся. Самое чистое и искреннее сердце его диди было уже отдано непоседливому юноше из Юньмэна. И этого правда нельзя уже изменить или что-то сделать. Даже его любимый младший брат пал жертвой проклятия их клана. «Лани любят безумно, страстно, с полной отдачей, и любят они однажды и на всю жизнь». Так однажды сказал им дядя, когда они были ещё совсем маленькими.***
Проходит ещё месяц. День отбытия приглашённых учеников неумолимо приближается. Большая часть занятий уже прошла, и у адептов появляется всё больше и больше свободного времени. Кто-то проводит его читая, кто-то гуляя с друзьями, кто-то тренируется, а кто-то… — Вэй Усянь совершенно невыносим! — Лань Цижэнь шумно ставит чашку на стол. — Как вообще главный ученик ордена может быть таким? — Дядя, не волнуйтесь. Что случилось на этот раз? — мягко спрашивает Хуань, внутри уже готовясь к длинной тираде. — Что случилось? Да этот паршивец чуть не сжег нашу кухню! — Кухню? — ладно, такого Сичень и правда не ожидал. — Зачем ему понадобилась наша кухня? — Сказал, что хотел приготовить рисовую кашу с овощами! Вот теперь Лань Хуань и правда ничего не понимает. Насколько он знает, Вэй Усянь не любит рисовую кашу, ну или хотя бы может есть её с острым гарниром. То же, что сказал дядя, больше походит на их обычное меню, которое он мог всегда просто взять, а не готовить. Осознание приходит неожиданно, и Сичень не может сдержать дрожащую улыбку. Возможно он и ошибся, но если он прав…«Ох, Ванцзи, надеюсь, что та каша была не столь плоха, как её описал дядя».
***
Не проходит и недели, как по ордену вновь разносится молва и начинается очередной скандал. Ученики, дежурившие ночью, заметили странное движение на территории и при обходе комнат обнаружили кое-что интересное. Вэй Усянь в своей комнате отсутствовал. И в этом, по правде говоря, уже не было ничего необычного, все знали, что юноша частенько сбегает за вином в город по ночам. За время обучения его не раз уже ловили за этим, но когда ученики решили дождаться возвращения нарушителя спокойствия в комнату, их ждал сюрприз. Вернулся Вэй Усянь лишь под самое утро и без вина, а на любые распросы отказывался отвечать. Даже на крики Лань Цижэня он так ничего и не ответил, кроме того, что за вином в город он не уходил.***
Сичень нервно сжал чашку в руках и вновь посмотрел на юношу перед собой. — Извините? — Ну пожалуйста! Просто надо дать Лань Чжаню какое-то задание до вечера! Я же ничего такого не прошу. Сейчас перед ним сидел Вэй Усянь собственной персоной и просил занять брата чем-то на день. И это было крайне странно. Во-первых, Усянь никогда раньше не обращался к нему с личными просьбами, во-вторых, чем ему так не угодило общество его диди? — Мне просто нужно немного времени, чтобы всё подготовить. А если Лань Чжань будет рядом, то как я смогу это сделать? — Подготовить? — Лань Хуань слегка наклонил голову вбок. — Вы имеете в виду… — Сюрприз. — Юноша без зазрений совести его перебил. — У него же сегодня день рождения. Я уже подготовил подарок и хотел бы устроить небольшой сюрприз. — Ох, вот оно что… Кажется, Вэй Усянь и правда был не таким уж ужасным вариантом для влюблённости, по крайней мере, он также готов уделять Ванцзи внимание.«Ванцзи наверняка будет счастлив, когда узнает об этом сюрпризе. Думаю, он не обидится на меня за то, что я дам ему какое-то совершенно нелепое задание?»
— Хорошо. Молодой господин Вэй, думаю, вы успеете окончить подготовку до семи? — Конечно! Этого времени хватит с лихвой! — Вэй Ин ярко улыбается и подскакивает с места. — Спасибо, Сичень-гэ! С этими словами, даже толком не попрощавшись, он вылетает из комнаты и исчезает в неизвестном направлении.***
Брат явно что-то подозревает, но покорно принимает задание, которое должно занять его до самого вечера. На следующий день, Лань Ванцзи приходит на занятия в голубом ханьфу, совершенно не привычного кроя для старшего ученика их ордена. Чем шокирует их дядю и вызывает смех Вэй Усяня. Так же Сичень замечает в волосах брата новую шпильку, из серебра и с тонкими капельками янтаря на цепочках. Он не видит точно, что изображенно на шпильке, но готов поставить мешок монет на то, что там кролики. Хотя ставки в Облачных Глубинах запрещены, так что об этом никто не узнает.***
Наступает тот самый момент, которого так сильно боялся Лань Хуань: через неделю обучение в Облачных Глубинах заканчивается. Этот год явно отличался от всех предыдущих и выдался очень насыщенным. Все занятия уже закончились, многие уже даже собрали вещи, кто-то уже уехал, другие же пытаются провести последние дни со своими новыми друзьями. Как Сичень отметил, в этом году у многих прямо-таки глаза на мокром месте. Не то чтобы раньше ученики не находили себе друзей на обучение и не грустили при расставании, но в этом году, кажется, все сдружились особенно сильно. И как бы ни отрицал это дядя, во многом это заслуга Вэй Усяня. Не Хуайсан уже вчера на последнем занятии разрыдался, Цзинь Цзысюань ходил ещё более хмурый, чем всегда, Цзян Ваньинь стал ещё недовольнее, многие ученики Лань с тоской вздыхали. Лань Сиченя же волновало другое. Ванцзи. За весь этот год его чувства не ослабли, а Хуань стал все чаще отмечать знаки внимания и заботы, которые молодой господин Вэй оказывает его брату. В данный момент Лань Хуань пытался отыскать своего младшего брата для того, чтобы передать ему поручение от дяди. Вполне привычным было то, что для этого требовалось найти Вэй Усяня. Вот только, другие ученики не знали, где он, но подтвердили, что Ванцзи как всегда был с ним. Сичень уже во второй раз обходит Облачные Глубины, когда слышит голоса с дальнего склона, с кроличьей поляны. Ох, и как он раньше не догадался? Его милый диди же так сильно полюбил этих пушистых малышей! Они даже несколько раз ходили кормить их вместе, и Лань Чжань каждый раз становился таким расслабленным и счастливым. Первый Нефрит сворачивает по узкой, полускрытой кустами тропинке, но останавливается, так и не достигнув цели. Под ветвями дерева, в корнях, опираясь на ствол, сидит его диди, а на его коленях, в окружении кроликов, развалился Вэй Усянь. Юношей вокруг облепили кролики, некоторые прижались к ногам младшего Ланя, а некоторые особо храбрые даже залезли на Вэй Усяня и дремали на нём. Первый ученик Юньмэна тихо посмеивался и что-то рассказывал, а Ванцзи мягко гладил его по голове, перебирая растрёпаные пряди. Эта картина была столь тёплой и почти… семейной? — Лань-эр-гэгэ такой нежный сегодня. — полудразнит Вэй Ин. — Есть ли особенный случай? — Сам знаешь. — тихо отвечает Ванцзи останавливаясь и опуская взгляд на юношу. Лань Сичень не уверен, но почему-то ему кажется, что его брат сейчас может просто расплакаться. — Ох, Лань Чжань! — Вэй Усянь поднимает руки и обхватывает щёки Ланя. — Не надо расстраиваться! Не хмурься так, а то будут морщинки. Ты конечно и с морщинками будешь самым красивым, и я даже с ними буду тебя люби… Монолог был прерван поцелуем. Сичень поспешно закрывает глаза, он не собирается наблюдать, как его брат кого-то отчаянно целует. Ему хватает и крайне говорящих звуков. — Лань Чжань, — голос у Усяня тише, серьёзнее. — Если ты сейчас заплачешь, то я тоже разрыдаюсь. Не надо плакать. Улыбка идёт тебе куда больше. — Не заплачу, — протестующе качает головой его брат. — Но выглядишь ты именно так. На минуту под деревом повисает тишина. Два юноши даже не смотрят друг на друга, оба глядят в разные стороны и думают о своём. — Я тоже не хочу оставлять тебя, — произносит негромко Усянь, — Я бы хотел остаться тут с тобой. Лань Сичень пытается сдержать судорожный вздох. Это всё объясняет: настроение Ванцзи и общую атмосферу. Именно то, чего он боялся. Двум влюблённым вскоре предстоит разлука. — Тоже. Не хочу тебя отпускать. Вэй Усянь тихо смеётся и садится на колени Ванцзи, распугивая всех кроликов резкими движениями. — Лань Чжань, я уверен, что мы найдём выход. Это ненадолго. Мы скоро увидимся опять. И происходит ещё кое-что: Вэй Усянь нежно проводит пальцами по щекам Второго Нефрита, останавливаясь у ленты. А потом ловко её стягивает. Лань Хуань просто задыхается от смеси шока и возмущения. Их лента священна! Усянь ведь не раз переписывал правила ордена, он просто не мог не знать и все равно осмелился сделать это. — Люблю тебя, не хочу оставлять тебя. — негромкий шёпот и лёгкий поцелуй в голый лоб. — Я поговорю с твоим дядей. — Мы поговорим, — твёрдо отвечает Ванцзи обматывая один из концов ленты вокруг чужого запястья. — Сделаем это вместе. — Уверен, что мы сможем уговорить его отпустить тебя ненадолго в Юньмэн. — Усянь ярко улыбается и завязывает узел из ленты на запястье Лань Чжаня. Не подозревая о наблюдении, юноши соединяют связанные вместе руки и с трепетом наблюдают за белым шелком, покачивающимся на ветру.***
Так за два дня до окончания обучения, Лань Сичень оказывается в кабинете у дяди в компании Вэй Усяня, младшего брата и Цзян Ваньиня. Который хмуро стоит и выглядит так, как будто сам не понимает, зачем он здесь. Но когда очередной аргумент не достигает дяди, Вэй Усянь поворачивается к своему шиди и жалобно смотрит в глаза. Цзян Ваньинь вздыхает. Ох, вот почему он здесь. Ради брата. Стоило догадаться, ведь Лань Хуань тоже. Ваньинь заверяет дядю, что Глава Цзян будет не против их визита, и слова Наследника ордена достигают адресата. Спустя пару минут, когда они выходят на улицу, Вэй Усянь с радостным писком кидается в объятия его брата. Ванцзи с готовностью ловит его и кружит в воздухе, подобно хрупкой даме, так что полы ханьфу развеваются в воздухе. Вэй Усянь ещё ярче улыбается и радостно смеётся. — Фу, ты что, девица? Чтобы тебя так крутить? — Цзян Ваньинь кривится и недовольно смотрит на своего шисюна. — Ты не понимаешь, Цзян Чэн. — Усянь фыркает и вновь переключает внимание. — Лань Чжань, ты едешь с нами! Я тебе покажу Юньмэн, мы вместе будем воровать лотосы, я свожу тебя на моё любимое озеро! Ох, мы можем сходить в одну лавочку и купить там овощные шашлычки, они очень вкусные, мы попросим добавить меньше перца, тебе понравится! Ты попробуешь суп шицзе. Я свожу тебя в мою комнату и покажу альбом с пейзажами. Ох, мы же попадаем на фестиваль! Будем вместе запускать фонарики и есть ягоды в сахаре! Ванцзи улыбается и кивает на каждое предложение, всё ещё держа Вэй Усяня в воздухе. Где-то рядом Цзян Ваньинь делает вид, как будто его тошнит. — Нам ведь ещё надо собрать твои вещи! — вдруг вспоминает болтливый юноша и, вывернувшись из объятий, хватает Ланя за руку. — Пошли скорее. — Эй, а твои вещи сами соберутся? — гневно кричит Цзян Чэн в спину удаляющейся парочке. — О, ты же знаешь, где что, вот и собери мои вещи! — Что?!***
Через день Сичень оказывается летящим на мече в Юньмэн на два месяца рядом с хмурым Наследником Цзян, спокойным и радостным Ванцзи и крайне взволнованным Вэй Усянем. А через несколько часов уже сидит в лодке с Цзян Ваньинем, и они вынуждены наблюдать за флиртующей парочкой, плывущей впереди.***
В Юньмэне красиво. Тепло, много захватывающих дух пейзажей, чистейших озёр и прелестных лотосов. Лань Сиченю вполне всё нравится. Их встречают достаточно радушно, хотя жена Главы Цзян и внушает ужас. Зато Лань Хуань может наблюдать просто очаровательные картины взаимодействия своего диди и Девы Цзян. Например, когда Ванцзи попросил её научить его готовить суп и ещё парочку Юньменских закусок. А также Сичень в очередной раз убедился, что Вэй Усянь никого не слушается, но достаточно одного слова его шицзе или Лань Чжаня, и он становится самым порядочным человеком на свете. Достаточно любопытно наблюдать за отношениями Усяня с его соучениками. То, как шиди уважают его и не сомневаются в знаниях, как даже старшие, не стесняясь, подходят и просят помощи, не боясь осуждения. Атмосфера между ними совсем не похожа на Гусу Лань, но Лань Хуань находит её просто удивительной. Ученики совсем не боятся оскорбить кого-то из старших или показаться глупыми, а просто берут и делают то, что считают нужным. Возможно, даже хорошо, что у них нет правил, которые сдерживали бы их и загоняли в рамки. Хотя из отсутствия некоторых правил тоже вытекают проблемы. Одно из таких, по мнению Сиченя, это правило, запрещающее сплетни.***
Лань Хуань решил выйти и прогуляться вдоль одного из озёр после обеда. Он и раньше гулял здесь. На берегу озера росли красивые плакучие ивы, под кронами которых можно было укрыться от полуденного пекла. Чем решила воспользоваться группа младших учеников лет тринадцати-пятнадцати. Где-то с десяток мальчишек расположились под одним деревом и достаточно громко что-то обсуждали. — Шисюн опять отказался пойти с нами на озеро к старику! — Да-да, шисюн ведёт себя странно! — поддакнул один из мальчишек. — Вчера он отчитал меня! Представляете? — эмоционально размахивая руками воскликнул другой. — Что же ты такого натворил, что шисюн вдруг решил отчитать тебя? — другие мальчики шокированно уставились на юношу. — Я сказал, что он совсем перестал уделять нам внимание, а только и делает, что возится с этим ледышкой. — Ты осмелился так называть Лань Ванцзи?! — Как будто вы не согласны со мной. Он же совершенно скучный зануда. А шисюн так и крутится вокруг него! Он даже перестал ходить гулять в город с нами, — мальчик надулся и скрестил руки на груди. — И что же шисюн сказал тебе? — Нетерпеливо перебили его. — Кхм-кхм, «Тебе следует быть осторожнее со словами в адрес людей, которых ты не знаешь. Лань Чжань — один из самых эмоциональных и чувственных людей, которых я встречал. Если ты и другие этого не замечаете, то это не проблемы Лань Чжаня. В следующий раз подумай получше, прежде чем говорить что-то». Со всех сторон послышались шокированные вздохи. — Как так? Шисюн никогда нас не ругал, а тут так отчитать… — И я про то же! Шисюн ведёт себя очень странно. — Да-да, я тоже заметил! Он даже перестал бегать за девчонками и флиртовать с ними. Он только и делает, что круглыми днями таскает за собой Лань Ванцзи по всему Юньмэну. — И правда, он даже отказался остаться с девушками на площади, чтобы посмотреть их представление. Он сказал, что занят и просто ушёл. — Я не понимаю, что он такого интересного в нём нашёл? Он ни за одной девушкой так не бегал и не ухаживал, как за ним. — И то правда! Я видел, как на прошлой неделе шисюн привёл его в нашу секретную беседку и заваривал для него чай! Он даже разливал его по всем правилам чайной церемонии! — Да это что! Вот я видел, как шисюн лично залазил на дерево, чтобы собрать для него фиников. — Я видел, как шисюн покупал ему локвы! — Шисюн кормил его со своих палочек овощами у лавки тётушки По. — Я видел, как шисюн просил его позировать для портрета в венке из лотосов. У него там уже целый альбом с его рисунками. — Да они же с шисюном могут часами в его комнате сидеть! Лань Сичень поспешно ушёл как можно дальше, не желая слушать продолжение сплетен. Он, конечно, и сам замечал, что Усянь всегда таскает Ванцзи за руку по Юньмэну, желая показать всё, что считает хоть немного интересным. Видел, как он покупал ему различную еду на пробу и сам ею кормил. Но почему-то Хуань не задумывался, насколько это поведение отличалось от привычного всем поведения Вэй Усяня. Конечно, ему было легко заметить, как сильно поменялся с началом их отношений Ванцзи, но у него не было возможности взглянуть на изменения в Усяне. Но сейчас, услышав слова его шиди, становилось понятно, поменялся не один Лань Чжань. Если задуматься, то Усянь и правда всё свободное время и всё своё внимание дарил именно его брату. Сичень был наслышан о том, как любит Молодой господин Вэй флиртовать с девушками, но после их возвращения, он казалось, даже не смотрел в их сторону. Каждый нежный и наполненный теплом взгляд всегда был направлен лишь на Ванцзи.***
Лань Хуань продолжал свой путь, пока не понял, что понятия не имеет, где он находится. Он ушёл на какие-то отдалённые тропинки, уже совсем далёкие от главного пирса. Кажется, он даже прошёл через небольшой лесок, пока не вышел на явно старый пирс. Дерево потемнело, покрылось мхом и явно уже давно никем не использовалось. Интересно, как давно сюда не ступала нога человека? Возможно река, которая проходит здесь, совсем измельчала или здания перенесли в другое место, и теперь пирс оказался заброшен? Сичень подпрыгивает на месте, когда спустя пару минут прогулки по тихому местечку слышит звонкий смех. Зато теперь он точно знает, где его брат и Усянь пропадали с утра. Конечно же, кому как не главному непоседе Юньмэна знать о таком месте? — Лань Чжань, смотри! — Раздаётся громкий всплеск и Вэй Усянь всплывает на поверхность, протягивая в ладонях раковину речного моллюска. — Красивый? — Мгм, очень. — Ванцзи мягко улыбается, снимает прилипшую к чужим волосам тину и забирает раковину. — Ха-ха, сейчас ещё принесу! Там на дне таких много! — Усянь ловко ныряет и скрывается под гладью воды. Лань Ванцзи же продолжает лежать на животе у самого края пирса, опустив лицо к воде в ожидании. Верхние белые одежды сложены и лежат рядом с чёрными у травы на берегу. Скорее всего, чтобы уж точно не обрызгать их. Если Сичень правильно увидел, то Усянь плавал только в нижних одеяниях, что было вполне логично. То, что Ванцзи был в подобном виде, тоже вполне ожидаемо. — Вэй Ин? — Ванцзи слегка наклоняет голову на бок, а в голосе проступает некоторое беспокойство. — Кха-хах, — Юноша тут же выныривает из воды. — Лань-гэгэ! Смотри, что я нашёл! Усянь подплывает к пирсу и выкладывает на него много самых разных раковин, и среди них также находится необычный камень. Хотя это скорее совсем небольшой камушек. — Его было очень сложно достать! Он застрял в коряге. Лань Чжань, посмотри, как он смотрится на солнце, он прямо как твои глаза! — Вэй Ин лучезарно улыбается и поднимает камушек подставляя его под свет. — Тебе нравится? — Мгм, очень красиво. — Ванцзи осторожно забирает камушек, как величайшее сокровище, и крутит его в руках. — Я так и знал, что тебе понравится! — Ты не устал? — Да не очень. Хотя, может, стоит сделать небольшой перерыв? Лань Ванцзи поднимается и садится, а после протягивает руку юноше. Уже через минуту они сидят плечом к плечу, опустив ноги в воду. Вэй Усянь болтает ногами, поднимая брызги, и рассказывает про каждый добытый им со дна трофей. — Не замёрз? — учтиво спрашивает младший Лань, когда до них доходит ветер. — Неа, мне жарко! Давай ещё немного посидим тут, а потом вернёмся? Шицзе обещала приготовить на ужин те овощи, что понравились тебе в прошлый раз. — Хорошо. Первый ученик Юньмэна продолжил беззаботно болтать ногами и что-то оживлённо рассказывать, пока ему в голову не пришла какая-то мысль. — О! Я сейчас. — С этими словами юноша вновь нырнул в воду, но на этот раз остался на поверхности и поплыл дальше. Лань Сичень присмотрелся и понял, куда так упёрто плыл Молодой господин Вэй. На другом конце озера у самого берега, глубоко в зарослях спрятались несколько цветков лотоса, но в отличии от светло-фиолетовых, растущих в других озёрах и реках Юньмэна, они были белыми. Хуань даже на секунду позавидовал наблюдательности юноши, ведь разглядеть их было далеко не лёгкой задачей. — Смотри, Лань Чжань! Они полностью белые. — Усянь подплыл к пирсу и легко вылез на сушу. — Это тебе, Лань-эр-гэгэ. Лань Ванцзи кивнул и с мягкой улыбкой принял реденький букет. — Очень красивые. — Но не красивее моего милого Лань Чжаня! — Вэй Усянь разулыбался ещё ярче и потянул второго юношу за руку, помогая подняться. — Пошли поскорее, надо поставить их в воду, а то они могут увянуть. — Вэй Ин, не бегай, а то поскользнёшься. — Мягко отчитал Лань. — Пф, это глупо, как я могу… вааа! — Усянь не успел договорить и правда поскользнулся. Его ноги были мокрыми после купания, как и частично сам пирс, а поросший вокруг мох ничуть не улучшил ситуацию. — Осторожно. — Ванцзи легко и уверенно поддержал юношу за локти. — Пирс скользкий, не надо бегать. — Хах, хорошо. Если уж Лань-гэгэ просит. Некоторое время два молодых человека просто неподвижно стояли и неотрывно смотрели друг другу в глаза. Следующее движение было таким резким, что Лань Хуань чуть случайно не подавился воздухом от испуга. Букетик из лотосов отлетел в сторону, а два юноши оказались лежащими на тёмном дереве. — Лань Чжань, — Договорить у Вэй Усяня в очередной раз не вышло. Лань Хуань тактично закрыл глаза и в очередной раз пересчитал, сколько раз ему понадобится переписать правила ордена за столь бесстыдный шпионаж. — Лань Чжань, — Голос юноши стал тише и мягче чем обычно. — Если ты так продолжишь, то, боюсь, мы не успеем к ужину. — Здесь нет людей. — Я понимаю, — Послышался досадный вздох. — Мне тоже тяжело сдерживаться на публике, а вокруг всегда столько народу. — Мгм. — Но пожалей мою спину, старое дерево — не самое удобное место. В ответ раздался тихий смешок. И только отошедший от шока Сичень хотел взглянуть на брата, который смеялся, как те вновь начали целоваться. Лань Хуань добавил ещё одно переписывание правил в своё наказание. Пирс негромко скрипнул, Усянь ловко перекатился и поменял их с Ванцзи местами. — Ох, — С губ слетел почти благоговейный вздох. — Ты так прекрасен сейчас, что не будь я уже влюблён по уши, то непременно сделал бы это сейчас… Вэй Усянь потянулся к ленте и ловко снял её, Второй Нефрит не выказал и капли недовольства этим жестом. Лишь спустя пару мгновений забрал ленту из чужих рук и по всем правилам повязал на мокрую и лохматую голову юноши. — А-Чжань, мы же собирались идти. — При звуке столь нежного прозвища янтарные глаза засияли. — Пока никто не видит. — Твой дядя был бы в ярости, увидев меня в ленте ГуСу Лань. — Очень жаль его. — Хм? — Вэй Ин, ты часть ордена. После свадьбы ты будешь её носить. Лань Сичень пытается уложить услышанное в голове. Уже свадьба? Они уже планируют свадьбу! — И то верно! — Усянь сложил руки на груди Ванцзи и навалился сверху на них головой. — Как же мне не хочется возвращать тебе её, но другие явно заметят, если твоя лента пропадёт. — Попросим вторую для тебя позже и не будет необходимости возвращать. А-Ину очень идёт. — Льстец! — Наигранно громко и обиженно воскликнул младший. — Люблю тебя, Баобэй. — Синьгань, — Лань Чжань решил не оставаться в долгу и вернул не менее нежное прозвище. — Лань Чжань! Пожалей моё слабое сердце, как я могу сохранять лицо, когда ты зовёшь меня так. Сичень улыбнулся и решил, что видел слишком много лишнего и не предназначеного для чужих глаз. Он развернулся и поспешно ушёл, исчезнув в ветвях деревьев и кустов. Ему подумалось, что пора прекращать гулять в отдалённых от людей местах, ведь куда бы он ни шёл, то непременно наталкивался на своего младшего брата и, судя по всему, будущего зятя. Возможно, задержись он на немного, то услышал бы как Вэй Усянь тепло произнёс «Муж».***
Два месяца их пребывания в Юньмэне пролетели крайне быстро. Лань Сичень вынужден был признать, что будет скучать по Пристани Лотоса. За время пребывания здесь, он успел сдружиться с Девой Цзян, сблизиться с Цзян Ваньинем и поладить со многими людьми. Ему полюбились многие места, музыка и даже некоторые блюда. А видеть брата, незапертого в рамки правил, с улыбкой на лице веселящимся с Усянем, было отдельным видом наслаждения. Да Лань Хуань за всю свою жизнь не слышал смех диди столько раз, сколько мог услышать тут за неделю. Ванцзи перестал сдерживать улыбку, перестал прятать смешки в рукав. Хотя, чего уж там скрывать, в Гусу и не было необходимости сдерживать смех, потому что там ничто так сильно его брата и не радовало. В Юньмэне же… Однажды, Сичень вместе с Цзян Яньли направились, чтобы позвать Ванцзи и Усяня к ужину, и обнаружили их катающимися по лугу единым клубком, щекочущих друг друга и звонко смеющихся. В памяти Первого Нефрита отчётливо отложился этот образ брата. Растрёпанного, перепачканного в траве, с ней же в волосах, со съехавшей лентой. Он победно возвышался над прижатым к земле Усянем и смеялся.***
Поездка до Гусу проходила спокойно и гладко. Им подарили крайне много гостинцев, вышли провожать Глава Цзян с женой, Цзян Ваньинь, Дева Цзян и целая куча младших адептов. Но был и тот, кто всегда стремился выделиться во всём. Когда все уже окончили их проводы, Вэй Усянь принял решение и полетел с ними, судя по всему, решив проводить до самих ворот в Облачных Глубинах. Сичень время от времени поглядывает на брата, ища следы печали или тоски на его лице. Но Ванцзи на удивление спокоен, он ровно летит на мече и слушает очередные россказни Усяня.***
Лань Хуань делает глубокий вдох, воздух в горах куда прохладнее и ощущается совсем по-другому, нежели в озёрной местности Юньмэна. Белые сапоги ступают на чуть подёрнутую туманом и росой траву. Они с диди дома. Сичень поворачивается к брату и его… Кому? — Лань Чжань, я буду писать тебе письма каждый день! — Вэй Усянь мягко обхватил ладони Ланя своими. — И обязательно приеду в гости чуть позже. Или мы могли бы вместе сходить на ночную охоту. — Мгм, мы скоро увидимся. — Лань Ванцзи говорит решительно, но почему-то создаётся впечатление, что он так пытается успокоить самого себя. — Буду ждать твоих писем. — Я обязательно буду писать тебе, отправлю рисунки и… О! Хочешь, я напишу тебе стихи, да такие, что ваш Лань Ань обзавидуется! Сичень мягко улыбается, наблюдая за сценой прощания, это так мило и трогательно. Молодой господин Вэй, кажется, хотел сказать ещё что-то, но его заключают в крепкие объятия. Лань Чжань утыкается в его плечо и вздыхает. — Лань Чжань, не надо так грустить, хорошо? Ты же знаешь, что я не могу вынести грусть на твоём лице. — Ты тоже не грусти. Усянь издаёт сдавленный смешок и отстраняется. — Ну, вот и всё? Мне уже пора. Лань Ванцзи кивает, с просто поразительной скоростью стягивает свою ленту и вкладывает её в чужую руку. Сичень давится воздухом. — Лань Чжань! Мы ещё даже не помолвлены! — Я отправлю письмо Главе Цзян в ближайшее время. — А что подумают остальные, если ты заявишься без ленты? А Цижэнь? — Я объясню ему. — Ладно, — Вэй Усянь обречённо вздыхает и плотно обматывает ленту вокруг своего запястья. — Но разгуливать тебе в столь неприличном виде я не позволю! Лань Сичень с шоком наблюдает, как его брат повязывает на лоб ярко красную ленту, которую ему предложили в обмен.***
Когда через несколько минут они с Ванцзи проходят мимо глубоко поражённых стражников, Хуань не может сдержаться и нервно посмеивается. — Ванцзи, дядя нас убьёт. — Мгм, вполне возможно. Лань Сичень не уверен и очень взволнован, но также чертовски рад.