Смола.

Инуяша помахал Кагоме (не без тайного умысла потеребив при этом чётки на шее) и со скоростью Коги (да – да, он не просто так со странной ДУМАЮЩЕЙ миной лица смотрел в след вихревому волку) сделал ноги. Девушка обеспокоенно наблюдала, как уменьшается красная фигурка, и вовсе скрывается в облаке пыли. -Кагоме – чан? – Санго подошла к ней (Мироку едва узнав, что полудемон «поднял хвост» и правильно подумав, что теперь все шишки будут доставаться ему, ретировался ещё днём) и положила руку на плечо. Девушка улыбнулась охотнице на демонов натянутой улыбкой и кивнула: -Знаешь… Он же… Справится? – в её голосе была надежда. И Санго кивнула, стараясь скрыть обеспокоенный блеск глаз: -Если что мы поможем. – улыбка девушки стала широкой, и немного… Пугающей. -О – да.. Если он опять влипнет! – Санго с круглыми от удивления глазами смотрела как девушка с кровожадным выражением на лице (демоны бы вяли за двадцать метров до такой мины) ломает в руках веточку, судя по всему представляя, что это небезызвестный ханьо… «Мда, лучше Инуяше никуда не влипать» - усмехнулась про себя истребительная и поправила свой громадный бумеранг за спиной – «Или если даже влипать, то очень быстро «вылипать»». А за сим, немного отвлечёмся от путешествующего (и по пути, пугающего до икоты малолетних детишек и мимо проходящих охотников за всякой всячиной) ханьо, и перенесёмся на несколько километров западнее, где на плоском камушке, величественно, аки гранитная статуя восседал пытающийся изо всех сил сосредоточиться… Да не Нараку (гада благополучно прибили на момент действия), а лорд демонов, полнокровный дьекай и по скромному заместительству старший брат (хотя этого он и не признаёт, но куды не рыпайся когда, «сходство» на лицо, так сказать) Инуяши – Сушемару. В общем, демон сидел, и значит, смотрел на небо (сосредоточено так смотрел, как смотрит в дупель пьяный муж на благоверную супругу со скалкой и спрашивает взглядом не решаясь раскрыть рта «Ками – за ЧТО?!»). Благоверный Джакен и малютка (кстати, к тому моменту уже не такая и малютка, а малютище!) Рин были отправлены в свободный полёт (да нет, вы что, на Аун разумеется) пока у грозы всего и всея, великого демона… Болела голова. Да, это была страшная кара, и демон только – только начал понимать смысл слов «С наступающим, вас, уважаемый, бодуном». Авы спросите, в чём соль? Вынул Тенсейгу, взмахнул пару раз чик – чик и всё, головной боли как не бывало. Или вообще задрав нос (автор защищается от тухлых помидоров летящий в его сторону и мрачно вякает «Сижу в танке держу лапу на пульсе – то бишь атомной бомбе!») заявите что, мол, уж кто – кто, а чистокровные демоны великие дети великого демона никогда не страдают головной болью. Но, это, к сожалению, не так. Сушемару страдал. Нет, не так. Лорд демонов СТРАДАЛ. Руки до этого спокойно покоившиеся на коленях уже битых пять минут скребли по камню, оставляя глубокие, длинные полосы от когтей. А теперь вернёмся к соли дела. Сушемару не только не мог понять, отчего так разболелась голова, но и собрать мысли в кучку тоже не имел никакой способности. В ослеплённом болью мозгу иногда вспыхивали отрывки каких – то слов, клочком информации, ухватить и удержать которые великий демон тоже не мог. Понимал чистокровный только одно – надо в срочном порядке (вне очереди) набить кому – то морду…. И тут его озарило (Две сотни лампочек Ильыча, продолжаем эксплуатировать казённую собственность). -Ину.. Яша! – прорычал добрый старший братик (бедняга ханьо на полном ходу громко икнул и едва не подавился пылью). Вот уж на ком можно будет и сорваться! Довольный собственной мыслью (лампы не тухнут, ака учение свет, а не учение так попадай от Сушемару) лорд демонов поднялся и принюхался. Определив направление заданной цели, он неспешно прыгнул в обрыв, и в блаженном полёте помянул добрым словом отца, так удачно увлекшегося смертной женщиной, когда то давно, и подарившего ему отличного ханьо – антистресс на все случаи чрезвычайно долгой жизни! Инуяша бежал до заката. Когда темнота окутала горы, он был в часе пути от местности. Его чуткий, чрезвычайно полезный нос, уже унюхал этот блажентвенный аромат. От цели его отделял лишь небольшой обрыв, правда, очень глубокой расщелиной и острыми камнями на дне. -Наконец – то! – потирая когтистые рученьки, воскликнул полудемон. Отойдя подальше, он разбежался и…. -Стоять. – этот леденящий душу (и заставляющий сердце спешно иммигрировать в пятку а то и вовсе вон из тела) голос он бы узнал из тысячи, будь он даже слепо – глухо немым (о, талант не иначе! Дар свыше, инстинкт «пора валить»). Замерев (с поднятой ногой на изготовку ) Инуяша медленно повернул голову в сторону звука. На вершине пика, стоял освещённый полной луной, прищурившийся Сушемару и едва улыбался ему одной из своих самых ласковых и многообещающих улыбочек маньяка – патологоанатома... Выпавший в осадок, младший обладатель Исайги всё смотрел и смотрел на неожиданно появившегося (как чёрт из табакерки) братца круглыми, невинными, золотыми глазками. -А теперь замри – деловито приказал старший и прыгнул. «А?» - выдал Инуяша и только на чистом рефлексе выхватил активировавшийся меч из ножен, отразив удар. -М.. – покачал головой туда - сюда лорд демонов. Завязалась потасовка, в которой как обычно лидировал старший. А ханьо только сетовал, сетовал и ещё раз сетовал! Такой облом.. Он вроде как сюда удовольствия получать пришёл!.... -Убить, не убить – держа беднягу полудемона под прицелом кончика Токиджина (у самого белого горла задохшегося ханьо), думал – гадал Сушемару. Голова чуть отпустила, но до конца от дискомфорта он не избавился. Решив - таки наказать (за что интересно? Впрочем, Сушемару и справедливость… М, несовместимое сочетание!) братика за неповиновение (в голове возникла тысяча и одна провинность от обзывания «Сушемару – ублюдок» до «не так прошёл и примял травинку у того источника») он всё же смягчился (и капля точит камень) задал вопрос: -В реку или в обрыв? – Инуяша подумал. Честно попытался. -Э.. На тот конец обрыва, можно? – с надеждой во взгляде. -М.. А что там?- в Сушемару неожиданно проснулся следователь, но ханьо только набычился и молчал как партизан таёжский особой закалки. Спустя получала переговоров, ограничивающихся фразами лорда: «Убью» и «Убью, воскрешу и снова убью» и бульканьем Инуяши: «Пф, кхм кхех» они пришли к взаимопроникаю посредством «Позор рода» и «Чья бы мычала». После чего, прихватив за шкирдак братца, Сушемару одним прыжком преодолел обрыв, приземлившись на камень. Огляделся. И с удивлением посмотрел на вырвавшегося из захвата младшего, рысью припустившегося в узенький проход между камнями. -Хм – выдал старший и пошёл следом. И кто сказал, что любопытство исключительно человеческая черта? У демонов оно тоже есть и ещё ого – го какое! Узенькая пещера, тёмный проход и гнутый мат, и всё это было вознаграждено видом раскинувшегося глубоко под землёй сада, заполненного сладким, слюневызывающим запахом, исходящим от каменного вида деревьев без листвы, зато с сочными, большими плодами ярко – оранжевого цвета и корой, покрытой медового цвета смолой… Достигший дзена Инуяша, сидел на ветке облюбованного дерева и сосредоточенно облизывал покрытую сладкой смолой кору языком…. Дааа, только ради этого удовольствия стоило пробежать битых сто километров за два часа сорок минут пять секунд. Ежегодное цветение тайке – дерева, дающего животворящую смолу – деликатес. Исключительное лакомство, до которого ацки тяжело добраться, пользовалось бешеной популярностью у демонов, становившихся на полях деревьев мирными как зайцы на морковном поле. Каждый занимал дерево и не спеша, достигал разной степени. Э.. дзена, да. Об этом чуде он узнал у хамоватого вида дракона, повисшего, кстати, кустом ниже и щурившего на ханьо совершенно счастливые глаза. -Хорошо – оторвавшись от коры, промямлил Инуяша. -Ага – выдал дракон. И тут…. В пещеру собственной персоной ввалился вздрюченный и злобный Сушемару (мир явно многое потерял не слыша то, какими словами демон вознаграждал каждый метр узкого покатого прохода). Выглядел он так, будто побывал у чертей – хулиганов – подростков на куличиках, причём те его своим вниманием не обидели, и за волосья потаскали, и на сковородке с песком обваляли (предположительно панировочные сухарики «Мясные»), и поизодрать юката умудрились… В общем в этом голодранце Инуяша не сразу признал своего единокровного (ну почти) брата. Зато стоило тому рыкнуть «Инуяша!» как всё мигом прояснилось. -Тута я – произнёс ханьо глядя полупьяными, золотыми гляделками в разъярённые и даже о чудо! Немного обиженные глаза напротив. – Не шуми. Чаво надо? – Сушемару прищурился. Оценил расстояние… Именно этот момент ханьо выбрал для того, чтобы отломить кусочек покрытой свеженькой смолой коры и смачно её хрустнуть. Причём уделял он этому куску больше внимания, чем закатывающего рукава с совершенно явным намерением Сушемару… -Что ты делаешь? – брезгливо спросил демон, подходя ближе. Лорд справедливо рассудил, что избить младшего брата – хама он успеет всегда. А вот дознаваться от полутрупа о том, что собственно делал этот самый «труп» в месте столь злачном, как – то не очень. -Ем – исчерпывающий лаконичный ответ, совершенно не в стиле ханьо. Чувствуя себя придурком среди придурков (самое отвратительное это когда придурок смотрит на тебя как на равного) Сушемару подошёл ещё ближе, так, что при желании, он мог коснуться свешивающейся с дерева пятки с коготками и продолжил допрос, задрав в голову и на всякий случай, взявшись за рукоятку Токиджина: -Что? -Смолу. -Зачем? -Просто. Помолчали. -Хочешь? – от такой наглости, лорд на мгновение потерял дар речи. Моргнул и… Взял протянутый кусок. Повертел, понюхал. Потыкал в него Токиджином. Взял Тенсейгу. Проделал тоже самое, только в обратном порядке (Инуяша уминал уже шестой кусок). И наконец, надкусил. Самым кончиком клыка (доверяй, но проверяй!). -Ты, это, смолой на язык! – посоветовал кто – то (ну и здесь без Матроскина не обошлось!) – Вот, как этот, мелкий – Инуяша оторвался от куска и мутным взглядом обвёл демонов. -Это.. Кто.. Тут… Мелкий, а? - в ответ тишина, как говорится. Смачно плюнув в сторону и попав в кого – то столь же безразличного ко всему миру, Инуяша снова принялся за седьмой кус. Спустя пять минут, ханьо грозно зарычал и тут же огрёб по голове ла.. То есть рукой Сушемару – сама, ибо тот то ли от лени, то ли от вредности, то ли от того и другого не пошёл искать себе своё дерево, а заставил потесниться своего младшего. Заскворчав как вода, брызнутая на горячую плитку, полудемон пихнул брата в бок. Тот чуть не сверзнулся, и удержался посредством двух вещей – ствола дерева и Инуяши, за которого схватился с манией утопающего хватающего спасательный круг. Молчаливая потасовка, прерываемая дружным «Хрум – хрум – хрум» продолжалась около двух часов. В результате этого и Инуяша и Сушемару сидели каждый на своей ветке одного и того же дерева с совершено одинаковыми, обалдело – счастливыми лицами… -Дурак – неожиданно высказался Сушемару поглядывая хитрым глазом на Инуяшу. -Чавоооо? – протянул полукровка, хватаясь за Исайгу….. -Дурак. Ещё и глух на уши. Хотя какие там уши…. Одни треугольники. – явно поддевая младшего говорил старший. -И ничего не треугольники! Уши как уши.. У тебя и таких нет! – Сушемару показали язык. Отломили кусок коры и занялись им, напрочь игнорируя демона. Каверзно хихикнув, старший изловчился и толкнул ханьо. Тот не ожидавший такой подлости от брата, с громким «бух» шлёпнулся на камень. Злобно «кхекнув» Инуяша схватился за Исайгу вновь… -Погоди! – неожиданно широко раскрыв глаза, выдал Сушемару, совершенно сбивая брата с толку и приземляясь аккурат на ханьо, находящегося в сидячем положении. -Э? – полукровка смотрел на приблизившиеся, на непозволительно близкое расстояние лицо, с тёмной отметиной полумесяца на переносице, и симпатичными полосками на щеках (тут Инуяшу берёт белая зависть засранцу – полосочнику напротив). -М… - мягкий, бархатистый язык облизывает верхнюю губу ханьо. Тот впадает в осадок и замирает (рефлекс). Немного пораскинув мозгами, совершенно затуманенными дымкой удовольствия, Сушемару решил, что недостаточно вычистил верхнюю губу нерадивого замарашки – брата и ещё раз провёл по ней языком. Это оказалось неожиданно приятно. Губы младшего, столбиком застывшего брата, оказались мягкими, приятными на вкус. Податливыми. Теперь уже основательно пристроившись на коленях изображающего невменяемый камень Инуяши, старший брат с закрытыми глазами совершал разврат на глазах ничуть не удивлённых демонов. Когда когтистые лапки старшего добрались до алого хаори, и принялись его стягивать, к Инуяше вернулся улетевший в дзен и запутавшийся в нирване мозг: -Эээ…ээ…ЭЭЭЭЙ! – упарившись руками в грудь Сушемару, ханьо попытался оттолкнуть демона, но куда – там! Словно высеченный из мрамора обезумевший, спятивший, лишившийся рассудка лорд намертво прилип к уже почти избавленной от хаори тушке братца, при этом довольно чувствительно покусывая бедные уши, которые так язвительно высмеивал ранее: -Д..Д..Дракон! – прорычал полудемон, активно воюя с сильными руками за белую «рубашку» которую носил под красным хаори – Что за… Ай, отстань, больно же! Отвали я сказал! – если бы Сушемару не был мертвецки, в дупель, в хлам пьян непонятно чем, и так возбуждён, он бы непременно навалял Инуяше по первое число. Но он был в вышеуказанном состоянии… А значит царапание ханьо собственной спины, укус за остроухое ухо он расценил как ответные заигрывания…. -Это? – задумчиво выказался демон соседнего древа. -Да блин, не яблочки! – выдавил Инуяша, уцепившись всеми четырьмя конечностями за ствол смолоносного дерева, и пытаясь удержать от тянущего его в тёмный угол Сушемару. Что его там ожидает, он даже представлять не хотел…. -Это, эффект смолы. Когда – то давно….- дракон явно настроился на длинный поэтический рассказ о стародавних былых временах… -Быстрее, старый хрен! Иначе меня сейчас!.... – одна нога была отцеплена от ствола и перешла в пользование полнокровного демона, зафиксировавшего отвоёванную конечность коленями, и занявшегося остальными, всё ещё стойко цепляющимися конечностями. -В общем, здесь совершались брачные ритуалы многих демонов.. И если пара не испытывала физического влечения, их кормили смолой и оставляли э… Наедине…. -Но мы – то не пара! - полудемон задохнулся от неожиданно ловких пальцев, пробравшихся под белоснежную верхнюю часть его одежды, и нащупавших соски, с чувством сжавших их, и слегка помассировавших их. -Это не имеет значение. Полнокровный демон чувствует в тебе «свою породу» и поэтому его влечёт именно к тебе. А тебя не влечёт, потому что ты – получеловек, а на них смола не действует. – пальцы поскребли когтями по коже, ласково, легко. -ААА! – заорал Инуяша сквозь стиснутые зубы. Обнажённый по пояс, весь исцарапанный, зажатый между деревом и горячим телом совершенно не вменяемого демона… Инуяша впервые подумал о самоубийстве… Отбрыкиваясь из последних сил, ханьо задел коленом промежность брата… Пещеру наполнил утробный рык. Запахло штормом, бурей, яростью…. Одной рукой отодрав беднягу от дерева (вместе с телом полукровки дерево покинул порядочный кусок коры) и прижав его к себе, лорд произнёс, точнее приказал: -Все – ВОН! – и что ни удивительно, сотня демонов, спешно ретировалась с места «преступления» дорожа собственной шкурой, ибо и без того всегда готовый показать дорогу в ад Сушемару, был как нельзя убедителен с красными глазами и своей чудовищной аурой. Последним пещеру покинул дракон. -Ну, теперь держись за свои штаны, парень– сочувственно сказал он на последок. Тяжёлое дыхание брата на его ушах, руки, буквально разрывающие одежду, и неторопливое, почти ласковое: -Заткнись и не рыпайся! – а Инуяша рыпался. Ещё как. Дело, когда тебе пытаются надрать морду…. А совершенно не дело когда тебя пытаются.. Пытается.. Разложить на чём – то мягком, тёплом и приятном твой собственный старший брат! -Отвали извращенец, и нахрена ты грёбанный ублюдок за мною попкхммм! - лорду надоело, к тому же от криков вожделенного ханьо могла снова разболеться только переставшая голова. Сушемару требовалось просто ангельское терпение, чтобы неторопливо гладить, ласкать, целовать гибкое, извивающиеся тело, а не просто Взять то, что по его мнению всегда ему принадлежало. -Что ты… Придуроооаах! – запрокину голову, Инуяша дёрнул ушами прижав их к всклокоченным волосам. Язык коснулся его пупка, проникая в ямку и тщательно её вылизывая. И это было чертовски приятно! Действия ублюдка были.. Смущающими, но приятными. Размышлять и уж тем более сопротивляться становилось всё.. Труднее? Чёртов демон! Чёртов Сушемару! Грёбаный ублюдок! Губы брата с поражающей точностью находили гиперчувствительные местечки, и не оставляли их до пор, пока Инуяша не терял голову окончательно и бесповоротно, начиная не просто ругаться сквозь клыки, а стонать, звать, просить, царапать отпущенным на свободу руками спину демона, и совершено по детски, почти невинно, косить влажным, зовущим взглядом в горящие будто уголья глаза напротив. Молчаливый диалог: «Ты же не остановишься?» «О – нееет, ни за что». И они собственно не останавливались…. Точнее останавливались, отдышаться, пару раз за ночь. А потом… Собственно всё повторялось. К утру, вымотанные опустошённые братья заснули в обнимку на загадочном тёплом, мягком, пушистом… -Кагоме – чан, как думаешь, Инуяша не попал в беду? - Шиппо просмотрел на спокойно уплетающую завтрак реинкарнацию Кикио. -Думаю, нет. Я уверена он был ооочень острожен.