Последние сутки в сумерках

Полгода назад, в начале весны, температура в мире начала снижаться, небо скрылось под густыми, тяжелыми тучами. Ученые говорили, что это произошло из-за нескольких крупных выбросов вулканов по всей планете, и ничего особо страшного не предвидится, не будет никаких тяжелых осадков, а солнечный свет скоро вернется. Но прошел месяц, за ним второй - изменений не было никаких. Днем стоял полумрак, а ночью абсолютная, пещерная темнота, в которой невозможно было увидеть хоть что-то. Если Солнце не могло пробиться через плотные облака, то что говорить о далеких звездах и Луне. Температура днем была минус двадцать, а ночью опускалась до минус сорока. К лету температура выросла и днем была стабильно на нуле, ночью холодало до минус десяти. Деревья к лету не распустились. Начались проблемы с продовольствием и энергоресурсами, тревога в людях переросла в панику. Пока электричество еще было в достатке до людей дошли последние новости, что правительство рекомендует эвакуироваться из северных и центральных областей в южные, и что правительство всех стран так же перебирается ближе к экватору. Можно не описывать детально, что происходило в городе, когда население почти полностью решило уходить. Все железнодорожные составы были плотно заняты людьми, казалось, бесконечные вереницы машин забили все дороги, и когда топливо закончилось, люди пошли пешком. Люди переплывали Волгу на чем только можно, плотина и западный мост были полностью блокированы караванами эвакуировавшихся людей. Армия уходила последней, вслед за гражданским населением, предварительно опустошая последние крупные склады. В Тольятти жили семьсот тысяч человек, теперь осталась пара тысяч тех, кто не захотел уходить. Сергей был одним из оставшихся. Сергей пробирался через ряды брошенных машин на широкой дороге. Он знал, что в салонах автомобилей уже нет ничего ценного, все более-менее полезное уже унесли до него, и все же он автоматически, вскользь, заглядывал во внутрь через покрытые пылью стекла и открытые двери. Сергей проходил здесь уже десятки раз и до сих пор не мог привыкнуть к тому, что ходит по автомобильной дороге. Пусть эта дорога для автомобилей стала условной, а бесконечная ‘’пробка’’ медленно ржавела в густом тумане… Было что-то в этом пути неправильное, нелогичное. Не было криков водителей, рёва двигателей, оглушающих гудков. Не было всего того, что существовало здесь десятки лет. Не было движения. По обеим сторонам дороги стоял лес, застывший в бесконечной поздней осени. Сосны и ели все еще были зеленые, а лиственные деревья и кустарник сплошь черными и безжизненными. В этом лесу больше не водилась мелкая живность, не было слышно пения птиц, исчезли все насекомые. Здесь, среди вековых сосен, у берега Волги, располагались детские лагеря отдыха, они шли в ряд, параллельно дороге, буквально в нескольких километрах от жилых районов. На территории таких лагерей можно было встретить одноэтажные бараки, с туалетами и умывальниками снаружи, которые соседствовали с двух-трехэтажными кирпичными зданиями, в которых все удобства были внутри. В одном из таких лагерей, в одноэтажном бараке, обосновалась группа людей, с которой Сергей был с самого начала. Они остановились в бараке, потому что здесь проще было установить кустарные печки-буржуйки, люди утеплили деревянные стены и залатали в них все щели. Вокруг был лес, можно было заготавливать достаточно дров, недалеко была Волга, а на территории самого лагеря находился колодец с более-менее чистой водой. Людей было немного, двадцать человек, включая троих детей. Дни превратились в постоянный поиск припасов, близилась зима, и к ней нужно было готовиться. Все близлежащие места уже давно подчистили: магазины, аптеки, кафе, почтовые отделения, санатории, доступные закрытые квартиры. Приходилось уходить все дальше и дальше, в попытке найти провизию и медикаменты. Транспорт использовать было невозможно, так как все дороги были заблокированы, разве что велосипед. К тому же конкуренцию в добыче ресурсов составляли другие группы людей, которые не всегда были настроены дружелюбно. Сергей дошел до нужного места и спустился с дороги к забору. Главные ворота в лагерь они закрыли на большом замок с цепью, непонятно, как это могло бы остановить каких-нибудь мародеров, но кто-то из группы сказал, что так открытые ворота не будут бросаться в глаза. Забор сливался с ветками деревьев так, что проход в нем нельзя было увидеть с дороги. Сергей перешагнул примитивную сигнализацию из проволоки и пустых консервных банок, в которых лежало несколько пистолетных гильз и вошел на территорию лагеря. Конечно, услышать ее ночью из барака невозможно, но днем с улицы вполне слышно, они предварительно проверяли это. Да и кому понадобилось бы лазать ночью, в абсолютной темноте, где-то на окраине города? Может, только если только точно знаешь, что ищешь? Пройдя небольшой участок с молодыми березами, он вышел на тропинку, ведущую к центральной дороге лагеря. Яркие краски, в которые были покрашены всевозможные детские горки и заборчики, побились и потускнели от сырости и холода. Из тонких ветвей кустарника выглядывали бетонные остовы лавочек и урн. Ветер слегка колыхал грязные флажки и отклеившиеся плакаты. Даже удивительно, как всего за несколько месяцев всё вокруг приходит в такой упадок. На этой площади в прошлом году слышались кричалки отрядов, повсюду раздавался детский смех и окрики вожатых. Теперь же ветер иногда приносит на эту площадь робкие разговоры из группы живущих здесь людей, что ведут беседы у кухни. Жилой барак был старым, но они общими силами смогли его подправить. В бараке было четыре больших комнаты, которые недавно служили спальнями для детей, и две комнаты меньше для вожатых. Люди заняли две больших спальни, а в остальных двух организовали склады. В вожатских они сделали медицинский пункт и оружейную, если вообще можно было называть оружейной помещение с двумя карабинами и двумя пистолетами Макарова. Пара женщин снаружи занимались приготовлением пищи на импровизированной кухне. Готовить еду внутри пока не решались из-за плохой вентиляции помещения, но если ничего не изменится, то к зиме придется переносить кухню внутрь. - Сергей пришел, - тихо сказала одна женщина другой. - Пришел и слава богу, - ответила вторая, - Алексей с братом уже неделю как ушли, Ольга места себе не находит. Алексей и его брат Андрей до катаклизма были квалифицированными строителями, под их руководством и привели старый барак в более-менее пригодное жилье. К зиме они хотели сделать более развернутую сеть отопления, чтобы греться не только у буржуек, а для этого нужно было провести отопительные трубы по комнатам. Трубы можно было срезать почти где угодно, но соединить их было нечем, нужен сварочный аппарат. Электричества нет, поэтому нужен газ: кислород, ацетилен, пропан; так же нужны целые шланги и редукторы, все это было очень ценной добычей и вряд ли валялось где-то бесхозным. На поиски баллонов с газом они и ушли неделю назад. Ольга была их младшей сестрой. Дипломированный юрист, которая после катаклизма не могла найти себе занятия, кроме бесконечной стирки вещей, и выступала отличным дипломатом в спорах группы. - Сергей, привет! – окликнула его женщина с кухни. - Какие-нибудь новости есть? Сергей остановился. Понятно, что это просто дежурный вопрос, что он не мог знать ни о каких новостях, ибо город практически пуст и связи как не было, так и нет. - Привет, дамы. Кроме того, что туман становится гуще, а припасов практически нигде нет – ничего нового больше не могу сказать. Принес полный рюкзак лекарств, на этом пока всё. Женщины ответили ему молчанием, продолжая делать свои дела. Из кастрюль на дровяной плите клубился пар, пахло кислой капустой и дешевой тушенкой. Прохладно. Целый день прохладно и влажно, а ночью холодно и кажется, что если бы лежал снег, то не было бы так противно. И все вокруг серое, будто мир побледнел. - Обед будет готов через полчаса, - сказала женщина вслед заходящему в барак Сергею. В коридоре барака сидели трое детей и играли в какую-то настольную игру, они посмотрели на вошедшего человека и, ничего не сказав, опустили глаза, продолжив играть. Сергей прошел мимо них в медицинский пункт, в котором никого не оказалось. За врача группы у них была обычная медсестра, которая в этом году должна была окончить колледж. Хорошо, что она понимала немного больше, чем обычная медсестра, потому что любила медицину, старалась самообразовываться и мечтала стать врачом в будущем. Медсестру звали Дарья, она пыталась не падать духом, осознавая свою ответственность перед людьми, и все же порой в ней мелькала усталость от этой ответственности. Ей было только двадцать лет, и от нее уже зависели здоровье и жизни людей. Внутри медицинского пункта вдоль одной стены стояли шкафы, правда наполовину пустые, койка, стол, стул. Приятный минимализм. На столе среди записных книжек стоял небольшой одинокий кактус, каким-то чудом державшийся за жизнь без солнечных лучей. Сергей открыл рюкзак и начал выкладывать на стол пачки с медикаментами: аспирином, йодом, антигистаминными, перевязочным материалом, какими-то антибиотиками. - Обезболивающие есть? – раздался голос за его спиной. Сергей повернулся. Это была Дарья. Её огненно-рыжие волосы были собраны в пышный хвост, на ней были надеты чистые джинсы, плотная рубашка в черно-красную клетку с завернутым до локтей рукавами и черные кеды. - И почему не разулся, не снял куртку? Полы ты будешь мыть? – продолжала она холодным голосом, но Сергей чувствовал в нем наигранность. В ее зеленых глазах не было холода. - Если бы я снял обувь сейчас, то запах бы убил всех в помещении, я не разувался почти три дня. - Сергей продолжал доставать медикаменты. - Сейчас все выложу, возьму “сменку”, помоюсь, и тогда можешь ничего не бояться. - Обезболивающее? – переспросила Дарья - Да, есть. Кеторол. Одну пачку оставлю себе. Сергей застегнул рюкзак и направился к выходу, Дарья остановила его, удержав за рукав куртки. - Подожди. Ты далеко зашел? – спросила она - До Царского села. Там множество домов, но без инструмента там нечего делать. - Видел других людей? – Дарья убрала руку и подошла к столу, чтобы распределить медикаменты по шкафам. - Да, видел. С одной группой поговорил, они живут где-то за Московским проспектом, их много, человек сто, там что-то вроде брошенной военной части. - Сто человек? За счет чего они выживают? - Вот этого я уже не спрашивал, это не мое дело. Видел и других, но от других я прятался... Казалось бы, город опустел полностью, и оставшиеся по крохам собирают припасы, но остались бравые ребята, которые собираются в группировки, чтобы силой отбирать их у других. Ходят с оружием и нападают на безоружных. - Чему же ты удивляешься? Фильмы про пост-апокалипсис тебя ничему не научили? - Удивляюсь тому, что некоторые люди за полгода вернулись к первобытным общинам, где сила является решающим фактором. Сергей убрал руки в карманы куртки и оперся спиной о стену. Дарья нашла Кеторол. Она сняла со своего пояса армейскую фляжку и запила таблетку. - Ты философ и гуманист, Сергей, но ходишь с пистолетом подмышкой, - сказала Дарья поливая водой из фляжки кактус, - кем ты был до катаклизма? - Студентом и автомойщиком. - И на кого ты учился? - На архитектора. Третий курс. - Никогда бы не подумала, - Дарья убрала последние таблетки в шкаф и закрыла его на ключ. – Казалось, ты психолог или историк. Это сюрприз. - Еще у меня томик Кафки в рюкзаке. Только никому не рассказывай об этом, - Сергей оттолкнулся от стены. - Я пойду приводить себя в порядок, отдохну пару дней и вернусь в город. Куда все делись, кстати? - Братья пошли в старый город, уже давно, - Дарья тоже двинулась к выходу. - В какую-то то ли литейную, то ли котельную, я не поняла до конца. Об этом нужно поговорить, как сделаешь свои дела. - А остальные? - Остальные мужики ушли в Портпоселок вчера, а Игорь спит после ночного дежурства. Игорь - мужчина сорока лет, работал в охране всю сознательную жизнь, являлся каким-то начальником отдела безопасности банка, но был мягким и рассудительным. Остальные люди из группы были представителями разных профессий: рабочие с заводов, продавцы, одна женщина повар из школьной столовой, один парень военный, который заключил после срочной службы первый контракт, но после отпуска так и не приступивший к службе из-за катаклизма. У всех были свои взгляды на мир и на будущее, свои привычки, порой это приводило к недопониманию, но никогда не приводило к рукоприкладству. Они даже не собирались в группу специально и не были знакомы до катаклизма, просто как-то прибились друг к другу по дороге. Знакомились на ночевках, в бывшем магазине, здании театра, и в итоге дошли до этого лагеря, где и решили остановиться. Они жили здесь уже месяц, наладили быт, и постоянные хозяйственные заботы немного отвлекали от плохих мыслях о будущем. - Даша, у тебя все порядке? – спросил Сергей, когда они вышли из медицинского пункта в общий коридор. - Да. Просто болит голова. Как и у всех нас, - ответила она и скрылась в спальне. В полумраке коридора были видны частицы пыли, которые отражались в бледном свете, падающем из небольших окон. Дети сидели ровно вокруг одного такого квадрата света на полу, под этот падающий свет они поставили настольную игру, а сами сидели вокруг, в темноте, кидали кубики на доску и брали какие-то карточки. Общались между собой они почти шепотом и разобрать, о чем именно, было трудно. Сергей вошел в спальню, в которой жил. Десяток кроватей, укрытых синими одеялами, тумбочки, сундуки, длинный стол и стулья, буржуйка в центре внешней стены. На окнах были подняты тяжелые занавески из плотной ткани, они опускали их ночью, чтобы не было видно света из помещения. У выхода из спальни, вдоль стены, была длинная полка для обуви и открытый шкаф для верхней одежды. В шкафу висели уставные армейские бушлаты и теплые штаны. Они раздобыли их из груза гуманитарной помощи, который никто не успел разобрать до конца. Эту верхнюю одежду никто не надевал, ночью никто не выходил, а днем так утепляться пока еще не было смысла. На ночь барак запирали, ставили ведро в одном из помещений склада на случай, если кто-то захочет в туалет. Дежурили по очереди, но многие все равно засыпали на посту. Сергей достал из своего шкафа сменную одежду, белье и направился в их версию бани, возводимую две недели братьями из сруба деревьев и полиэтилена. Она была разделена пополам, в одном помещении располагалась сама баня, где можно было растопить буржуйку, вокруг которой были навалены крупные камни, а в другом что-то вроде душевой. Саму баню он решил не топить, а помыться из ведер. Снаружи он наполнил водой большую бочку и развел под ней огонь, нагреваться вода будет около получаса. Хотелось есть, но он решил сделать это после того, как помоется и постирает нижнее белье, а затем сразу ляжет спать. Он присел на лавочку у бани, устало выдыхая, снял с себя обувь и развязал портянку. Парень из их группы, решивший связать свою жизнь с армией, дал совет всем, что если кто-то собирается не снимать обувь несколько дней, то лучше использовать портянку, а не обычные носки. Носки тонкие, быстро мокнут от пота и в этой сырости могут начать гнить прямо на вас, тогда как портянка более плотная и распределяет влагу. “Ведь прав оказался”, – подумал Сергей, глядя на свои ступни. Он думал так каждый раз, когда возвращался из походов и снимал обувь, и все равно постоянно этому удивлялся. На улице было около пяти градусов тепла. Сейчас август, и было тревожно думать о том, что их ждет зимой. Зима в Поволжье была далеко не теплой, в январе и феврале ночью температура опускалась до минус тридцати, а то сорока. Что будет теперь? Сорок градусов днем и убийственные восемьдесят ночью? Это ниже, чем на Северном полюсе. Но уходить к экватору было поздно. Да и как уходить? Сергей старался не представлять себе, что происходило и происходит в караванах людей, которые идут к теплу, а хвост этих караванов скрывается за несколько горизонтов позади. Именно по этой причине он не эвакуировался со всеми, а остался в своей комнате, которую снимал в трехкомнатной квартире у одной бабушки рядом с университетом. Отопление исчезло, бетон остыл, и находиться в крепких советских зданиях было уже невозможно, в помещениях стало холодней, чем снаружи. Пропало электричество, перестал работать водопровод. Сергей помнил, как, ночуя последний раз в своей комнате, под кучей одеял и в теплой шапке, он внезапно проснулся посреди ночи от чувства паники. Он прошел уже этот путь, как и все, когда начался катаклизм, от тревоги к принятию ситуации, но сейчас приступ был абсолютно внезапным. Он лежал и не мог понять, что же его так напугало. Так он и пролежал в полудреме до утра. А утром внезапно осознал, что испугался он абсолютной тишины, которой в городе невозможно было бы найти. Всегда были какие-то посторонние звуки, даже глубокой ночью: шум машин на дороге, разговоры соседей, работающая техника, вибрация от труб и электропроводки в конце концов; такой тишины не было никогда, и эта тишина его пугала. - Дядя Сергей! Сергей вырвался из потока своих мыслей, видимо, он слегка задремал. Перед ним стоял один из детей, игравших в бараке. Мальчишка лет десяти, блондин с кристально голубыми глазами. Сергей не помнил его имени. - Да, что случилось? - Мама сказала позвать вас обедать, - голос ребенка звучал звонко, он будто разрезал окружающую серость детской жизнерадостностью. - Спасибо, передай, что я пообедаю, как помоюсь и постираю вещи. Ребенок кивнул и побежал обратно к бараку. Сергей подкинул дров под бочку с водой и через десять минут он уже мылся внутри душевой. После быстро постирал белье и берцы, а всю верхнюю одежду он решил постирать завтра. Через двадцать минут он уже сидел за столом в спальне, гладковыбритый, в чистых штанах, толстовке и свежих носках. Сергей с удовольствием и не спеша ел овощное рагу из маринованных овощей, с тушенкой и свежие лепешки, запивая чаем без сахара. Сахара не было нигде, как и сладкого в общем, можно было найти только леденцы, и их оставляли для детей. Нигде не было кофе и сигарет, редко можно было найти соль. Сергей часто вспоминал пекарню рядом с университетом, где в любое время можно было купить свежие беляши и кофе из автомата. Тогда он абсолютно не придавал значения подобным вещам, они просто были и всё. Часть обыденности, которая никуда не могла деться. Подработка на автомойке, учеба, свидания с молодыми девушками. Походы в кино, вкусная шаурма у центрального парка, бессонные ночи перед подготовкой к экзаменам. Все это как будто было не с ним, будто он помнил чужое прошлое. В комнату вошли Даша и Ольга, они решительно сели за стол напротив Сергея. - Предстоит серьезный разговор, я полагаю? – Сергей отодвинул в сторону пустую тарелку и взял в обе руки металлическую кружку с чаем. Чай был еще горячим и металл слегка обжигал ладони Сергея, но тот терпел, наслаждаясь жаром, поглощая его до остатка. – Я помою полы после себя, только не нужно читать очередных лекций про санитарные нормы жилья. - Смешно, - ответила Даша, по ее интонации было понятно, что шутить она не собирается. Ольга молчала. Кажется, она не спала совсем, темные круги под глазами были будто бы впалыми. Она просто смотрела на Сергея, словно ожидая от него каких-то объяснений. Ни один мускул не дергался на ее лице, глаза были слегка прикрыты. - Нужно идти на поиски Андрея и Лёши, - сказала Даша. - Хорошо, - кивнул Сергей смотря на чай в кружке, - дождемся, когда придут ребята из Портпоселка, отдохнем и пойдем искать. - На это нет времени, Серёжа, - резко ответила Даша, - их нет уже неделю, нужно поискать хотя бы записи, что они оставляют. В их группе была договоренность, что, находясь в вылазках, люди оставляли записки в определенных местах, помечая тайники красной точкой из баллончиков с краской. В записках они писали, куда идут дальше, если нужно, рисовали простой план и описывали, когда у них что-то происходило в дороге. - Мы пойдем с тобой, - продолжала Даша, - чем быстрее, тем лучше. - Исключено. - Сергей поставил чай на стол и поднял на нее глаза. - Ты единственный медик, ты нужна здесь. А Ольга полностью вымотана, по ней видно. Без обид. - Нельзя ждать. Скоро зима, нужно готовиться. И нам нужно знать, если с ними что-то случилось, то мы должны полагаться на свои силы… Подбородок Ольги дрогнул. - Если ты не пойдешь, то мы пойдем без тебя! - Дарья была серьезна. - Если они ранены, я смогу им помочь. - Ты вообще знаешь, куда они пошли? – спросил Сергей - Они пошли в ЖЭК, который рядом с Баныкинским кладбищем, - подала голос Ольга. Голос был тихий и безжизненный. - Там работали их знакомые, они надеялись найти что им было нужно. - 72 квартал? - Вроде бы. - Мы пойдем вдвоем, Даша, - ответил Сергей через полминуты, - пойдем утром, в ночь нет смысла идти, и мне нужно выспаться. Собирай рюкзак, бери что нужно. Учти, что нас не будет минимум три дня, через лес мы не пойдем, тропинок нет, компас не работает, не дай бог заблудимся. - Спасибо, Сереж. Даша и Ольга ушли. Сергей допил чай, докинул в буржуйку уголь, который дольше вырабатывал тепло, чем обычные дрова, и лег в свою кровать. Пружины скрипели, и, проваливаясь в сон, Сергей слышал в этом скрипе какую-то знакомую музыку. - Музыка.. как давно я не слышал музыку.., – пробормотал он и уснул. Он уже не слышал, как через десять минут тенью в комнату вошла Ольга. Она забрала со стола пустую посуду, собрала его грязную верхнюю одежду и так же бесшумно выскользнула обратно. Ночью температура упала до минус двадцати, поднялся сильный ветер. Потоки воздуха завывали под крышей барака и бились в стены. Сергей открыл глаза, но не вставал из-под теплого одеяла, он лежал и смотрел в блики света на полу, исходящие от огня из буржуйки. Возле печки сидел Игорь, на очередном ночном дежурстве, судя по всему это было ему привычно. Он читал книгу. - Сколько времени? - спросил Сергей - Шесть утра, скоро будет светать, - ответил Игорь, даже не дернувшись, настолько он был спокоен. - Вечером заходила Дарья, просила передать, что если ты проснешься раньше, то чтобы не смел уходить без нее. Куда собрались? - Искать братьев, - Сергей сел на кровати. Его тошнило и болела голова. Игорь отложил книжку. В полумраке помещения Сергей не видел его взгляда, но точно ощутил его на себе. - Подождали бы, пока придут ребята, - сказал Игорь. - Она была предельно серьезна. - Сергей покачал головой. - Если я не пойду, то они пойдут вдвоем с Ольгой. Так они точно пропадут вслед за братьями. Голова опять болит. - Это из-за резких перемен температуры. Выпей чаю, должно помочь. Сергей встал и подошел к печке, на ней стоял чайник с горячей кипяченой водой. Посуда, из которой он ел вчера, стояла на столе чистой. Рядом на лавочке лежала его выстиранная и высушенная верхняя одежда. Волна приятного смущения разлилась в его голове. Сергей улыбаясь налил в кружку воды и опустил туда пакетик с дешевым чаем. - Я постоянно думаю, почему не выпадет снег? – спросил он, присаживаясь на пол против печки. - Ты когда последний раз поднимал голову и смотрел на тучи? – в свою очередь спросил Игорь. - А зачем, собственно, за ними наблюдать? Все серое: серое небо, серое окружение, даже мои мысли стали серыми. - А я наблюдал, - Игорь перешел на какое-то полумурчание в голосе, - такое чувство, что они стоят на месте. Или они настолько плотные, что невозможно заметить их движение. - Хочешь сказать, что снега не будет? - Снег падает только в относительно теплую температуру, он не будет падать в минус двадцать. - В таком случае зимой его точно не будет. - Плохо, если не будет, - Игорь снова взял книгу и погрузился в чтение Сергей пил чай и наблюдал за игрой огня через узкие щели решетки на заслонке буржуйки. Порывы ветра затихали, будто сдавали позиции тусклому дневному свету, который безуспешно пытался пробиться сквозь крупный пласт облаков. Сергей начал собираться на вылазку и периодически подкидывал дрова в печь. Ни он, ни Игорь не разговаривали этот час перед наступлением дня, да и не было, о чем говорить. Как только снаружи стало светло, Игорь встал и вышел, чтобы открыть главную дверь в барак, и как только он вошел в комнату, вошла и Даша. Она была одета по-военному, хотя сейчас почти все одевались по-военному, высокие ботинки и костюм ‘’Горка’’, пышные рыжие волосы были убраны под аккуратную шапку из флиса. За спиной какой-то походный рюкзак, ниже зацепленный за пояс крупный нессер с медикаментами. - Я надеюсь, ты поспала? – спросил Сергей - Да, конечно. С помощью снотворного. - Тяжело засыпать? Волновалась перед выходом? - Трудно спать. Ольга плачет по ночам. Тихо, но я все равно просыпаюсь. Сейчас она уснула, может, хоть немного отдохнет. Я взяла пистолет. - Вряд ли он тебе понадобится. - Сергей взял в руку свой рюкзак. - Я ношу, чтобы в случае чего отбиться от стаи собак. Мы не сможем перестреливаться с бандитам, их больше, у них автоматы. - Значит, отобьемся от стаи собак в два раза быстрее. - Даша будто начинала злиться. - Пойдем быстрее, я уже не могу здесь находиться, мне нужно увидеть уже что-то, кроме этих стен. - Только зайду в туалет. Туалет на улице был типичной бетонной коробкой, разделенный на мужской и женский, без унитазов, просто дырки в полу. Никаких окон, никакой вентиляции. Было трудно представить запах, который стоял в летние дни, когда здесь отдыхали дети. Сырость, плесень. Вряд ли они вообще заходили сюда справлять нужду, предпочитая этой коробке находящийся рядом густой лес. Дарья ждала у забора и смотрела куда-то в сторону зарослей кустарника. Она оперлась плечом на старую сосну и держала руки на лямках рюкзака, будто остановилась только на минуту, чтобы отдохнуть и двинуться дальше в неизвестность. - Я иду первым, ты за мной, - сказал Сергей, подойдя к ней. Даша немного дернулась от неожиданности - Хорошо, – ответил она и полезла за Сергеем в проход в заборе. Они поднялись из низины, перешли дорогу и пошли по обочине в сторону Старого города. Слева от них стоял крупный лес, размером больше, чем любой район этого города, если пройти через него, то можно бы было сэкономить время. Но это было небезопасно: люди пропадали в его чаще. Казалось бы, видно абсолютно всё, деревья стоят без листвы, диких зверей здесь нет. Вообще нет никаких зверей. Дело было в другом. Как-то, когда в их группе еще было всего несколько человек, они ночевали в помещении бывшего супермаркета. Тогда они нашли какое-то печенье и кофе в шкафчиках работников, настроение заметно улучшилось, и они травили байки, сидя вокруг горящего в бочке огня. Дым от огня поднимался ровно в вытяжку, и они не боялись наглотаться угарного газа. Уже темнело, когда в помещение вошли мужчина и женщина лет пятидесяти, они попросились к огню, и их, конечно же, пустили. К группе они присоединяться не стали, они шли в сторону села Хрящевка, где был их домик. Путь был не близким, километров сорок пять. С ними поделились кофе и печеньем, и продолжили травить байки. Зашел разговор о лесах, что какие-то монстры под покровом ночи похищают людей, поэтому лучше не оставаться в лесу. На что пришедший мужчина рассказал свою версию, которая была более правдоподобна. Он поведал, что люди ночью в лесу и до катаклизма чувствовали себя беспокойно, потому что у сознания заметно сужается восприятие в таких условиях, и оно начинает рисовать в тенях жутких монстров. Жуки ползают очень громко, ночные птицы кажутся приведениями. А если рядом с вашей стоянкой будет рыть землю еж в поисках червяков, то вы вообще не уснете от тревоги, думая, что это не меньше, чем кабан. Сейчас же все гораздо проще. Темнота стоит сплошной стеной, звуков нет никаких вообще, температура ночью крайне низкая, и человеческий мозг просто не выдерживает такого вакуума. Человек сходит с ума за одну ночь и после исчезает в тумане, потеряв все ориентиры. Утром от влажности и резкой смены температуры часто ложился плотный туман, с этого и пошло выражение “потеряться в тумане’’, то есть сгинуть без следа. Заблудиться в таком лесу как тольяттинский было невозможно, в какую бы ты сторону не пошел – всегда выйдешь из него меньше, чем за полдня, но люди не возвращались. Это не значит, что они погибли, просто вышли в совершенно другом месте, напрочь потеряв связь с реальностью. На вопрос, кем работал этот мужчина, тот ответил, что психотерапевтом. Тогда его версия зазвучала еще более логично. Утром они расстались, психотерапевт с женой пошли на север, а Сергей с группой двинулись к Волге на юг. Лес, естественно, они старались впредь ночью избегать. Они шли уже на протяжении полутора часов, когда Даша остановилась. - Сереж, ты там был? – спросила она Слева, среди деревьев, стояло несколько корпусов зданий санатория. - Нет, - Сергей покачал головой, - я вообще не ходил в сторону Старого города, выхожу только в Новый город. У нас сейчас нет времени его исследовать. - Я работала там, точнее, проходила практику, когда училась. - Можем зайти на обратном пути, если захочешь. Даша постояла еще пять секунд, после кивнула и двинулась по тропинке у обочины дальше. Пройдя еще немного, справа от них появился памятник Татищеву. В 1737 году этот государственный деятель основал на берегу Волги город Ставрополь, изначальное поселение которого лежит теперь под водой, а перенесенное называется Тольятти. Памятник человека на коне, полностью черный, выделялся на абсолютно сером фоне тумана и низких облаков. За ним протекали черные воды реки, но с места, где стояли Сергей и Даша, её не было видно. Они постояли еще минуту, рассматривая памятник, будто пытались понять, изменилось ли в нем что-то за полгода катаклизма, и отправились дальше, повернув налево по главной дороге. Они дошли до частного сектора. Дома здесь были уже разграблены, практически все окна выбиты. На земле совершенно не было никаких следов ни людей, ни собак. После они дошли до развилки. - Налево Старый город, направо Портпоселок. - сказал Сергей. - Давай посмотрим, может, наши оставили что-то здесь. Они осмотрели машины и стены кирпичных заборов, дорожные отбойники, деревья, но меток краской нигде не было. Были следы, уже не свежие, которые уводили вправо, но были ли это люди из их группы – неизвестно. - Тогда нужно оставить наше сообщение, - предложила Даша, - напишем, что ушли на поиски Андрея и Лёши, пусть знают об этом. Даша написала записку, зацепила ее под капотом стоящей в заторе машины и нанесла красную точку на сам капот. Сергей просто ждал и смотрел в сторону Портпоселка. “Можно ли быть уверенным, что с ними все в порядке? – думал он, - ну конечно, да. У них есть оружие, их несколько человек. От этой серости я и сам стал полным пессимистом.” Они посидели на лавочке у чьего-то дома, перекусили галетами с теплым чаем из термоса и, свернув налево, двинулись в Старый город. - Сколько нам получается еще идти? – спросила Даша, поравнявшись с Сергеем, - Да, мне надоело смотреть в твою спину, как будто я хаски в упряжке. - Примерно столько же, сколько прошли досюда. Дойдем до высоток на Баныкина, где-нибудь там заночуем, а завтра уже пойдем и осмотрим здание этой управляющей кампании. - Ты знаешь, где это? - Да, примерно. Скоро уже подойдем к району. Они вышли на асфальтированную дорожку между лесом и дорогой. Остатки густого утреннего тумана мхом свисали с веток деревьев. Где-то далеко в лесу лаяли одичавшие собаки. Периодически у дорожки возникали лавочки, на которых до катаклизма останавливались отдохнуть гуляющие здесь люди. Вся эта наполняемость кадра словно застыла во времени, можно было прийти сюда через месяц, и не поменяется ничего. Может, только стоящие на дороге машины станут ниже из-за спустившихся шин, или какое-то дерево, подгнив, упадет, не в силах больше проживать эту паузу. Дорога была ровной и пахла мокрым асфальтом. Показался город. По левую сторону было видно здание центрального автовокзала, а справа возвышался стадион, где проходили мотогонки. За стадионом стояли главные учебные корпусы Тольяттинского Государственного Университета, где учился Сергей. Проходя мимо них, Сергей не смотрел на дорогу, а рассматривал здания. Этого не могло произойти, но ему казалось, что университета здесь не будет. Глупо, конечно. Эти здания простоят здесь еще сотню лет, выпадут окна, провалится крыша, покосятся стены, но само здание будет стоять. Но Сергею казалось, что жизнь до катаклизма была будто вырезана, значит, и все, что было связано с ним, уже исчезло. Они прошли здание центрального суда с наглухо заколоченными окнами, местную школу, общежития университета. После дошли до корпусов центральной больницы, все пространство вокруг зданий было забито машинами, мебелью и какими-то коробками. Выехать на автомобиле с территории больницы было бы невозможно, вся улица Баныкина была наглухо забита другими машинами. Видно было множество аварий, почему-то перевернутый автобус, и повсюду валялись брошенные вещи от одежды до картин, теперь это все не спеша подгнивало в колебаниях влажности. Провода линий электропередач гудели под порывами ветра, от леса за дорогой были слышны скрипы сосен. Прошли еще несколько жилых домов, еще одну школу, и из-за поворота показались коричневые шестнадцатиэтажные дома. - Остановимся в этом доме, - сказал Сергей, - сегодня мы уже не успеем найти и осмотреть ЖЭК до темноты. - Да, хорошо, - ответила Даша, - но где мы там остановимся? В подъезде мы замерзнем. - Нет, не в подъезде. Я снимал комнату у одной женщины в этом доме. Там осталась куча одеял. У меня есть ключ. - Потрясающе, Сереж, - засмеялась Даша, - меня так к себе домой еще никто не приглашал. От её смеха в груди Сергея разлилось тепло, и он улыбнулся. - Я тебе так скажу, я дама приличная, целуюсь только на третьем свидании, - продолжала она, - но из уважения к твоей помощи соглашусь на поцелуй на втором. Сергей улыбнулся. Было понятно, что она шутит, что в их ситуации все любовные отношения ушли куда-то на десятый план, и безопасность была на первом месте. В отличие от забитых транспортом дорог во дворах не было машин совсем. Они подошли к дому, входной двери домофона не было, вокруг валялась распотрошённая бытовая техника и мебель, мусор покрывал газоны. Вход зиял чернотой. Сергей включил нагрудный фонарик и вошел в здание. Пыль, мусор, сломанные двери лифта. - Какой этаж? – спросила Даша, стоя за ним - Седьмой. - Как думаешь, может здесь жить кто-то еще? - Не знаю, а почему ты спрашиваешь? Сергей двинулся к лестнице. Лестницы в этих домах были спроектированы так, что переходить на этажи нужно было через общие балконы. - Такое чувство, что здесь кто-то бывает, - ответила Даша и пошла вслед за Сергеем - Вряд ли кто-то непосредственно здесь живет, скорее, бывает, ищет что-то полезное. Они двинулись наверх, через лестничные пролеты. Каждый раз, выходя на общий балкон, Даша задерживалась на пару секунд, чтобы посмотреть на город. Они старалась уловить что нового открывается с очередной точки зрения повыше. - Пришли. Общей двери на пролет не было, судя по всему ее и не ставили здесь никогда. Сергей открыл дверь в квартиру. Даша ждала, что сейчас ей в нос ударит вонь разложения и затхлости, но кроме запаха сырости она ничего не почувствовала. В квартире было не так темно из-за тусклого дневного света, и Сергей выключил фонарь. Время в этом жилье тоже остановилось, все покрылось слоем пыли. - На ужин могу предложить консервы, галеты и чай с походной горелки. Воды мало, так что сегодня ты без душа, - сказал Сергей и открыл свою комнату. Типичная комната парня студента. Диван, шкаф, компьютер на столе. Большой рабочий стол, заваленный какими-то приборами для черчения и бумагой, был накрыт большим куском целлофана. Книги, гитара, засохшие растения на подоконнике. Шторы были сняты, распороты, забиты и заклеены по щелям окна. В углу аккуратной стопкой были сложены с десяток одеял. - Ну.. будь как дома, - сказал Сергей снимая куртку и рюкзак. Он осторожно свернул со стола пластик, чтобы не поднять облако пыли, убрал в сторону вещи для работы и достал из рюкзака банки, кружки и газовую горелку. - Много времени ты провел здесь один? – Даша тоже сняла рюкзак, отстегнула с пояса нессер и сняла куртку. Она села на краешек разложенного дивана, взяла рисунки Сергея со стола и с интересном начала их разглядывать. - С неделю, ждал, пока паника и суета эвакуации пройдут. - Это все ты рисовал? Ты сам это придумал? – Даша листала большой скетчбук Сергея с набросками. Многоквартирные дома, мосты, коттеджи, парки. - Ну как сам придумал, брал что-то за основу и дополнял своими деталями. А так да, я хотел связать свою жизнь с этим. - Я бы никогда так не сумела придумать и нарисовать. Сергей пожал одним плечом. - У тебя свои навыки, ты медик, много знаешь о биологии и анатомии в частности. А мои знания тут заканчиваются тем, что, если болит - идешь к врачу. Сергей достал из рюкзака двухлитровую пластиковую бутылку с водой. Таскать ее было тяжело, но приходилось запасать воду с собой, не факт, что где-то можно найти источник воды в городе. Он подогрел консервированную кашу с мясом из армейских сухих пайков, вскипятил две кружки воды. Пока он занимался ужином, Даша изучала его рисунки. Они пили чай, ели кашу с галетами и шутили о чем-то прошедшем. Сергею внезапно стало очень спокойно, он смотрел на смеющуюся Дашу, чувствовал тепло еды и внезапно осознал, что жизнь продолжается. Темнело всегда внезапно, буквально за несколько минут. Даша и Сергей постелили на диван самое толстое одеяло, надели шапки и каждый накинул на себя несколько одеял. Было слышно дыхание друг друга, они не разговаривали, стараясь уснуть как можно быстрее. Сергей дождался, пока уснет Даша, и тогда сам отдал себя во власть сновидений. Из сна их вырвали внезапный грохот в дверь и крики за ней. Фосфорные отметки на наручных часах показывали половину шестого утра. Внутри Сергея все сжалось в комок, он нащупал пистолет рядом с подушкой и фонарик на столе и включил его. Электрический свет упал на Дашу, ее глаза были полны паники, было видно, что она всеми силами пытается не закричать. - Пистолет, Даш, достань пистолет, - сказало он ей. Даша быстро закивала и полезла за лежащим у рюкзака пистолетом. Грохот не прекращался. Сергей осторожно подошел к двери и прислушался к шуму в коридоре. Уже по отборному мату можно было понять, кто стоит за дверью, видимо, их заметили, когда они входили в дом, а по следам в пыли дошли до квартиры. Интересно только, почему сразу не напали, а пришли под утро. - Да что вы долбитесь туда?! - раздался за дверью командирский голос. - Несите лом, отогнем дверь и собьем замок, если по-хорошему они не хотят, то будем по-плохому! - Давай за ломом, внизу в тележке! – крикнул кто-то - У вас еще есть шанс отдать все по-хорошему! - раздался крик в сторону двери. - Отдадите добро и идите на все четыре стороны! Интересно, чем они освещали себе пространство - факелами или фонарями? Сергей отошел от двери. Неизвестно, сколько их и про ‘’договоримся по-хорошему’’ ложь, конечно же. Бандитам не присущ гуманизм. - Слушай, - Сергей вошел в комнату, Дашу трясло от адреналина, - неизвестно, сколько их и как они вооружены, сейчас они сломают дверь и ворвутся сюда. Даша! Она подняла на него взгляд, полный слез. - Сейчас я открою дверь и попытаюсь их задержать, ты в это время убегай и прячься, старайся переждать где-то в темноте. Не знаю, где, придумай что-нибудь! Возьми мой фонарь. - А ты? Как же ты? – голос Даши дрожал как хрупкий лед, еще немного, и он был готов сорваться. - У нас нет шансов на открытое столкновение. Я попробую свалить кого-нибудь из них, и пока они будут в панике, побегу за тобой. Оставь рюкзак, он будет тянуть тебя назад. Давай, тебе нужно это сделать, ты нужна людям! Даша плакала беззвучно, Сергей слышал, как слезы текли по ее щекам. Она взяла только аптечку, оставив рюкзак на полу. За дверью были слышны разговоры и смех, пахло дешевым табаком. Четверо, может, пятеро? - Я открываю дверь, бросаюсь на ближайших, ты убегаешь по лестницам, понятно? – прошептал Сергей. Даша кивнула, она перестала плакать. Предательский холодок тревоги скользнул змеей по легким Сергея. Руки затрясло, дыхание стало тяжелым, будто он бежал. - Три.. два.. один! Он резко дернул замок и выбежал вперед. В свете фонаря Даши, которая стояла позади, он увидел стоящих перед ним людей. Они были одеты в какое-то тряпье, их оружие в виде бейсбольных бит и каких-то дубинок стояло у стены. “Черт возьми, - подумал Сергей, - можно было бы отбиться в квартире” Но что-то делать уже было поздно, дистанция между ними была короткой. Он накинулся на ближайшего бандита, ударив его ногой в живот. - Твою мать! – раздался чей-то крик и завязалась потасовка. - Беги, быстрее! – услышала Даша голос Сергея Она побежала через коридор в лестничные пролеты, мимо драки, чья-то рука пыталась ее задержать, схватив за плечо, она резко дернулась и освободилась. Даша выбежала на балкон и стала мчаться вниз по лестницам, успев спуститься только на один этаж. Перед ней возникли два здоровых мужика с фонарями, они поднимались по лестнице в её сторону. - Стоять! – раздался крик одного из них Даша рванула назад, по этажам вверх. Пробежала мимо продолжающейся драки. В голове не мелькало ни единой мысли, она спасалась как беззащитное животное от хищников. Пробежав еще пролет вверх, она услышала выстрелы снизу, раздались крики, какие-то команды, и точно было слышно, что ее продолжают преследовать. Куда она бежит? Все двери закрыты. По шахте лифта не спуститься. Она вновь зарыдала, продолжая бежать, не осознавая ничего вокруг себя, поднялась на чердак и выбежала на крышу. Пути отсюда уже не было. Назад не спуститься, а спрыгнуть на боковую эвакуационную лестницу у нее вряд ли получится. Она слышала, как ее преследователь поднимается за ней. Ноги подкосились, и она опустилась на холодный шифер крыши. Трясущейся рукой она подняла пистолет на черноту проема спуска на чердак, появился силуэт, и, протяжно завыв, Даша попыталась нажать на спусковой крючок. Он не поддался. Раздался утробный хохот поднявшегося мужчины, он резким движением ноги выбил из рук Даши пистолет. - Про предохранитель не слышала, да, Матрёна? – засмеялся он. Сидя она видела кусок трубы в его руке, ее трясло, но слез уже не было. Она боялась поднять глаза выше, чтобы посмотреть на человека. Её фонарь валялся рядом, лучом света в сторону нападавшего. - Ладно тебе, ты ничего не почувствуешь. Наверно. – услышала она от него и закрыла глаза ожидая удар и потерю сознания. - Что за? Удара не последовало, Даша сидела так секунд тридцать, прежде чем осмелилась открыть глаза и посмотреть на бандита. - Господи… - прошептал он и внезапно упал на колени, - прости, Господи… Труба выпала из его рук, он зарыдал в голос как ребенок. Эти крики плача были страшнее любой тишины в темноте. Он рыдал, как будто его резали наживую и жгли кислотой свежие раны. Не понимая, что происходит, Даша поднялась, у нее закружилась голова. Светало, но свет был странным, не тусклым, а каким-то более живым. - Боже.. – прошептала в свою очередь Даша, повернувшись на сто восемьдесят градусов. Далеко вдали, на самом горизонте, серое небо разрезала тонкая красная нить первого за полгода рассвета.