Художества

Се Лянь был человеком простым и в чудеса не верил. Его студенческая жизнь к этому просто не располагала. Всё своё время он проводил либо в университете, либо в общежитии, изучая заданный материал, либо с друзьями в парке или ещё где. Обычная жизнь обычного студента. Учился он на врача и был уже на четвёртом курсе. Медицина никому легко не даётся, и Се Лянь не стал исключением. И отработки получал, и на пересдачу ходил. Но молодой человек трудностей не боялся, с завидным упорством добивался поставленных целей, чем впечатлял всех своих преподавателей. В школе Се Лянь был таким же. Учителя его за это любили, ценили, и вообще он был у них на хорошем счету. Не конфликтовал, устав не нарушал, оценки ниже "отлично" старался не получать. Прилежный ученик да и только. Правда, сущим ангелом Се Лянь не был. Характер свой проявлял, младших в обиду не давал. Бывало, в драках участвовал, но, конечно, за чью-то честь, а не просто так. Иначе и быть не могло. За хорошие манеры, опрятную, чистую одежду, лидерские качества и желание защищать младших, своих подопечных, старшеклассники в шутку прозвали его благородным принцем. Однажды с какой-то мелкой просьбой или поручением к нему подошёл Пэй Мин, ученик старших классов, и в шутку позвал Се Ляня не по имени, а "Ваше Высочество". На самом деле, мальчик тогда и не думал откликаться на прозвище, просто потому что не знал, что так обращаются именно к нему, а поднял голову только для того, чтобы посмотреть, кого зовут и кто зовёт. В итоге всё вышло, как вышло. С той поры его кликают Высочеством уже не за глаза. Се Лянь первое время противился, даже пробовал игнорировать людей, называвших его так, но через какое-то время привык. Это стало чем-то обыденным, связанным с забавной и совсем не обидной историей, которую редко вспоминали. В школе многие получают какие-то клички и прозвища, но так уж случается, что они могут привязаться к человеку на всю жизнь. Именно так и получилось с Се Лянем. Своё прозвище он пронёс через всю школьную жизнь и ушёл с ним в университет. Правда, в университете он сам себя так не называл. Сначала даже надеялся, что это смущающее "Ваше Высочество" забудется, затеряется где-то в памяти о школьных буднях, да так там и останется. Но в торжественный день, в день посвящения в студенты, когда собрался чуть ли не весь университет посмотреть на этот праздник молодых людей, вступающих на новую ступень своей жизни, Се Лянь увидел тех, кого ожидал встретить здесь меньше всего. Сам Высочество поступил на лечебное дело, заняв одно из бюджетных мест в престижном ВУЗе страны. Он ставил себе цели, которых придётся добиваться годами неимоверным трудом, жертвуя своей молодостью и свободным временем. Учёба в медицинском, конечно, сложная, требует знания огромного количества материала, но Се Лянь успокаивал себя тем, что другим студентам учить и знать приходится не меньше. В каждой профессии есть свои сложности, а получение нужных знаний и навыков - необходимость для того, чтобы эти сложности с лёгкостью преодолевать. На дне посвящения собрались все первокурсники. И именно тогда Высочество увидел двух своих бывших одноклассников: Му Цина и Фэн Синя. Се Лянь мысленно задавался вопросом, на который дать ответ был просто неспособен. "Что они только забыли в медицине, да ещё и на факультете педиатрии?.." Но, как говорится, это дело хозяйское. Кем быть, как жить решать только им самим, и никому другому. Во время праздника проводились различные конкурсы. Суть одного из них заключалась в том, чтобы выбрать любого человека из толпы и наугад вытянуть ему задание из шляпы. Эти самые задания, написанные на клочках бумаги, были до невозможности абсурдны и нелепы. Всю катавасию начал ведущий. Он выбрал первого счастливчика, заставил выйти его на сцену, вытянул ему задание и прочитал вслух то, что необходимо сделать. Было весело, студенты разошлись не на шутку, превращая эту нелепицу в непонятное никому соревнование. Вот на сцену вызвали Му Цина и заставили его басом спеть куплет из детской песенки, при этом танцуя в присядку. Студент, кое-как справившись с заданием под дружный хохот из зала, вытащил на сцену своего приятеля - Фэн Синя. Задание для него было следующим: необходимо изобразить петуха максимально достоверно, то есть ходить, кукарекать, как всем известная птица. Дабы повеселить публику и добиться бо́льших аплодисментов, чем у Му Цина, Фэн Синь изобразил петушиный бой, напав на ведущего. Се Лянь, наблюдая за своими бывшими одноклассниками, которые в школе считались чуть ли не эталоном серьёзности, хохотал до сухости в горле и боли в животе. Высочество сидел примерно в середине зала. По всей присутствующей публике во время выбора очередного счастливчика бегали световые пятна. Это были прожектора, которые должны остановиться на том, кого выберет прошлый участник. Свет от этих прожекторов всегда скрещивался в центре зала и ненадолго замирал, чтобы потом продолжить бегать по залу по-новой. Фэн Синь внимательно вглядывался в лица, пытаясь найти тех, с кем уже познакомился, но, как на зло, никто не попадался. Многие, не желая быть опозоренными или стать предметом очередных насмешек, прятали лица в ладонях или наклонялись вперёд, чтобы их совсем уж не было видно. Но вот, луч от прожектора скользнул по знакомому лицу молодого человека, который выглядел вполне счастливым и довольным недавним представлением. Фэн Синь сразу узнал его и, выхватив у ведущего микрофон, гаркнул в него так, что динамики на колонках затрещали. - Ваше Высочество, не желаете ли вы пройти на сцену, а?! Всё было сказано с такой долей ехидства, что Се Лянь почувствовал общее недоумение чуть ли не кожей. Мурашки прошлись по спине, заставляя вздрогнуть всем телом. Он совсем не хотел на сцену. - Молодой человек в восьмом ряду двенадцатое место слева, - бодро отрапортовал Фэн Синь, когда его попросили уточнить, где именно находится названный человек. Се Лянь мысленно взвыл. "Заткнись, ради всего святого!" Высочество, сохраняя улыбку на лице, вышел на сцену и с покорностью приговорённого к смертной казни ждал, пока Фэн Синь объявит его задание. Время шло, никто ничего не говорил. - А, - недоумённо обратился к ведущему молодой человек, вытянувший клочок бумажки, - здесь ничего не написано... - Ого! Вот это везение! - тут же воскликнул ведущий, - Из сотни заданий этому первокурснику попалось именно это! Ничего себе! Да ты везунчик! Се Лянь кивнул и, ангельски улыбаясь, вежливо попросил подняться на сцену симпатичную девушку с короткой стрижкой. Она бодро взбежала по ступеням, встала рядом с ним и заинтересованно взглянула на него. Кажется, поучаствовать в этом конкурсе милая дама была совсем не против. Высочество достал первую попавшуюся в руки бумажку, не особо выбирая их, и прочёл вслух задание. - Вам необходимо поцеловать прошлого участника в щёку и объявить о вашей с ним свадьбе так, чтобы все ахнули. Се Ляню хотелось смеяться. Девушка же хотела и смеялась от души, целуя щёку наклонившегося к ней юноши. - О, наконец свершилось! Мы играем свадьбу! - воодушевлённо начала она, - Я смогу уйти в академ по причине беременности, - ехидно закончила она свою радостную новость. Преподаватели, сидящие в зале и следящие за порядком, действительно ахнули. Студенты лишь захохотали пуще прежнего. Теперь многим хотелось выйти на сцену. Именно так бо́льшая часть университета узнала о прозвище Се Ляня. После праздника, когда часы показывали половину одиннадцатого вечера, а вдоволь насмеявшиеся студенты расходились по общежитиям и квартирам, Му Цин и Фэн Синь смогли найти его в толпе. - Ох, Высочество, ты тоже в общежитии обитать будешь? Я думал, что тебе родители квартиру снимут, - Му Цин закинул руку ему на плечо и заглянул в медовые глаза. - Я... в плохих отношениях с отцом, - говорить о чём-то ещё, рассказывать подробности Се Лянь не видел смысла. - Оу, - молодой человек сразу стушевался и убрал руку, просто продолжая идти рядом, - прости, не знал. - Всё в порядке, правда. Высочество действительно в последнее время был в плохих отношениях с отцом. У его семьи был крупный бизнес, который требовал дальнейшего развития для увеличения прибыли, и отец Се Ляня думал, что сын займётся этим, войдёт в семейное дело, а в будущем возглавит всю компанию в целом и станет владельцем контрольного пакета акций. Но юноша не оправдал его ожиданий. Он тянул до последнего и не говорил ему о том, что хочет стать врачом. Мама Се Ляня всячески поддерживала сына, хотя сама тоже хотела, чтобы сын перенял бизнес и позволил своим родителям забыть о делах, уехать доживать свои годы в деревню. Но Высочество был упрям. Эту черту характера он унаследовал от своего отца. Дотянув до последнего, сдав необходимые экзамены, Се Лянь поставил их перед фактом, что станет врачом и это не обсуждается, что он уже подал документы в несколько ведущих ВУЗов страны. Тогда его отец устроил крупный скандал с битьём посуды, потому что уже полностью подготовился к передаче дела в руки сына. Высочество из тех событий запомнил только слёзы матери, гнев отца и его слова о том, что Се Лянь больше не увидит никакой материальной поддержки от них, пока не начнёт втягиваться в управление бизнесом. Юноша тогда впервые сбежал из дома, громко хлопнув дверью, да так и не вернулся. - Тогда погнали в общежитие, у меня вещи ещё не все разложены, - протянул Фэн Синь, идущий рядом с Му Цином. - Ага... - отозвался Се Лянь, наблюдая за тем, как опадают на землю пожелтевшие листья, и думая о том, что следует позвонить матери, успокоить её, да и просто извиниться за своё хамское поведение. Но всё успеется. У него ещё целый вечер впереди. —————————— Четвёртый курс Высочеству давался легче, чем первые три. Он не знал почему так происходило, но нарадоваться этому не мог. Теперь материал Се Лянь понимал лучше и усваивал, запоминал быстрее. У него появилось немного свободного времени, которое ничем не было занято. Проблема с материальной поддержкой решилась сама собой. После телефонного разговора с матерью, он смог помириться с ней, и она втайне от отца переводила ему необходимую сумму денег, чтобы Высочество ни в чём не нуждался и ни в чём себе не отказывал. Через месяц и ледяное сердце отца оттаяло. Он сам позвонил Се Ляню и попросил встретиться, чтобы поговорить. Юноша не стал препятствовать встрече. Он довольно долго не видел своих родителей, уже успел соскучиться. Всё решилось мирным путём, отец принял его выбор стать врачом и обещал помогать по мере возможностей. И у него эти возможности были. До определённого момента. Все знают, что нет ничего вечного в этом мире, так и бизнес отца Се Ляня не вечен. Он начал нести убытки, их положение было весьма шатким. Поэтому родители, позвонив очередным дождливым вечером, оповестили своего сына, что не смогут его содержать какое-то время. Высочество глупым не был, намёк понял сразу. Ему необходимо искать работу. Благо, его успеваемость на четвёртом курсе способствовала этому. Сначала Се Лянь устраивался на вечерние и ночные смены в рестораны, кафе бариста или официантом. Сложного в этой должности он ничего не видел, варить кофе умел чуть ли не с детства, к людям всегда был добр, а разносить подносы с заказами между столами особой трудности не представляло. Да, в первые разы и ронял разносы, и обливал клиентов, но со временем навык отточился и теперь ему сулят повышение. Но что значит повышение? Это значит не только более высокую заработную плату, но ещё и больше работы, больше ответственности. Высочество этого не хотел. А после того, как к нему начала подкатывать его же начальница, он уволился. Личной жизни интимного характера с пятидесятилетней женщиной, когда ему самому чуть больше двадцати, совсем не хотелось. Но накопленные деньги как-то быстро тратились, учёба становилась сложней, положение родителей оставалось прежним. Они терпели убытки, и Се Лянь вместе с ними. Как-то раз юноша, сидя в своей комнате в общежитии, выводил узоры на листе бумаги чёрной пастой и думал о том, как можно исправить своё положение. Он пробовал искать работу, даже тяжёлую, хотел наняться хотя бы грузчиком, но работодатели, завидев худощавого молодого человека с женственными чертами лица, лишь махали рукой и говорили, что он им не подходит. Се Лянь закатывал глаза, эту плохую привычку он перенял у Му Цина, и шёл искать дальше. Но каждый раз случалось что-то такое, что никак не вписывалось в его расписание. Либо смены попадают на учебное время, либо график скользящий и его могут вызвать в любое время, либо оплата не соответствует количеству работы, которое необходимо выполнять. Высочество не собирался надрываться где-то за сущие гроши. Гордость не позволяла. Он мог бы идти искать заработок по специальности, но графики и сложность работы сразу давали от ворот поворот. Ему не хватает некоторых навыков, а больницы хоть и обучают, показывают всё на практике, но у него просто нет времени на это. Вот только его сбережения таяли на глазах, а до стипендии, которая стала бы настоящим спасением на несколько дней, оставалось ещё две недели. Изрисовав весь лист бумаги, он перевернул его, и в этот момент в комнату ворвались Му Цин и Фэн Синь. Се Лянь за глаза их прозвал неразлучной парочкой. - Чего сидишь? - первый завалился к нему на кровать, в наглую хватая первые попавшиеся тетради и просматривая конспекты в них, сделанные аккуратным и ровным почерком. - Думаю, - вяло отозвался Высочество. - О чём думаешь? - второй заглянул в холодильник, в котором, мягко говоря, мышь повесилась, - А где еда? - Нет еды. - Так возьми деньги, сходи и купи, - недоумённо взглянул на хозяина одиночной комнаты Му Цин. - И денег тоже нет. Незваные гости переглянулись и, пожав плечами, осторожно продолжили разговор. - Работы нет? - мягко спросил Фэн Синь, не зная, как отреагирует молодой человек. Се Лянь отрицательно покачал головой и вздохнул. Му Цин хмыкнул и включил чужой ноутбук. Проверив подключение к интернету, он принялся искать объявления о работе в их городе. Фэн Синь сел рядом, поглядывая на грустного хозяина комнаты. Затем они по очереди принялись предлагать ему различные способы заработка. Сначала они подбирали хорошие варианты, но просмотрев подробную информацию и зачитав её Высочеству, понимали, это не то, что нужно. Им всё никак не удавалось найти что-то подходящее, поэтому, отчаявшись, он принялись зачитывать всё подряд. - Работа в автосервисе? - Я не разбираюсь в автомобилях. - Мальчик-горничная? Зарплата от ста двадцати тысяч в месяц! - Извращенец какой-нибудь по ту сторону экрана. Нет, уж увольте от такой работы. - Хм... Может, позировать для картины будешь? - Му Цин обновил страницу и увидел появившееся пару минут назад объявление. - График какой? - вяло протянул Се Лянь, который уже утратил надежду найти нормальную подработку и мысленно примерялся к роли мальчика-горничной. - Либо вечер, либо ночь, как будет удобней, - зачитал строчку Фэн Синь, и две пары глаз выжидающе уставились на Высочество, ожидая его вердикта. - Сейчас встану, посмотрю. "Всё же это лучше, чем мальчик-горничная." Но Се Лянь так и не встал. Лишь повернулся и вздохнул. Му Цин, заметив его апатию, кликнул на ссылку "подробнее" и принялся зачитывать то, что написал работодатель. - Так, - начал студент, - критерии: юноша лет двадцати-двадцати пяти, со светлой кожей, брюнет, - затем он повернулся к Высочеству и окинул его оценивающим взглядом, - подходишь, - он утвердительно кивнул и продолжил, - питание предоставляю, продолжительность работы от часа до шести часов, отдых предусмотрен. Оплату обговорим после осмотра модели. Фэн Синь присвистнул. - Кажется, это то, что тебе нужно. Се Лянь всё-таки поднялся, написал адрес и контакты своего предполагаемого работодателя. "Это определённо лучше, чем мальчик-горничная." Высочество позвонил по объявлению только на следующий день. - Слушаю, - раздался глубокий голос из динамика телефона, и Се Лянь даже замер от того, как красиво звучал он. - Д-да, здравствуйте, я увидел ваше объявление о работе на сайте... Вот... - Доброе утро, когда сможете подойти на смотр? - говорил явно молодой мужчина, но нетерпение в его голосе звучало слишком явно. - Извините, если отвлекаю, - тут же поспешил исправить впечатление о себе Высочество, проблем с будущим начальством ему не хотелось, - сегодня после шести абсолютно свободен. - В какой части города живёшь? - Почти в центре... Мне до вас двадцать минут ехать всего! - сразу начал заверять его Се Лянь. - Проверял уже что ли? - усмехнулся мужчина, - К семи по указанному адресу. И отключился. Юноша недоумённо взглянул на экран смартфона, уж слишком был резкий переход на "ты", хмыкнул и, запихав его в карман, поспешил на пары в университет. —————————— Хуа Чэна никто и никогда не назвал бы сентиментальным или добрым, или милым... Никаких положительных качеств. Все видели лишь наглого молодого человека, который был известен своей удачей и хитростью во всех подпольных казино города. Он и сам себя никогда не считал хорошим. Дрался много и часто, таким способом просто вымещая эмоции. Его агрессия была неудержима, и если кто-то разозлил его, то уж успокоить никто не мог. По крайней мере, никто даже не пытался. Не хотели попасть под горячую руку. Его родители многого натерпелись с ним. Школьная жизнь пестрела исключениями, постоянными ссорами с учителями и драками с другими учениками. Поэтому, когда Хуа Чэн решил поступать в художественный или архитектурный, все были поражены неожиданностью его вариантов выбора. Хуа Чэн всегда был неординарной личностью. Он всё же поступил в архитектурный. Учёба ему казалась мёдом, особенно когда молодой человек налево и направо раздавал белые конверты с крупными купюрами. Преподаватели после таких подарков могли ему ставить только автоматы да положительные оценки. Хуа Чэн, несмотря на выбор университета и будущей профессии, не потерял любви к живописи. Он сначала просто рисовал. Как говорил сам, баловался. Затем его рисование превратилось в нечто бо́льшее, чем он сам мог представить. Хуа Чэн начал писать картины. Правда, об этом знал лишь один человек, который жил чуть ли не за его счёт в его квартире. Хэ Сюань часто выручал его в уличных драках, стал настоящим напарником, с которым они почти что кровью повязаны, поэтому мужчина потащил его за собой сначала в казино, а затем и в архитектурный. Вот только Хэ Сюань иной раз не понимал, зачем он Хуа Чэну сдался. Наверное, чтобы не так одиноко было. - Вечером модель подъедет, - оповестил его как-то хозяин квартиры и Хэ Сюань понял, что ему следует покинуть эту территорию на неопределённый срок. - Надолго? - Не знаю, может, он мне не понравится, - фыркнул Хуа Чэн, вспоминая, каких личностей ему до этого нелёгкая приносила. С момента размещения объявления прошло меньше суток, но ему позвонили уже пятнадцать человек. Все они светлокожие молодые брюнеты, но... будто на подбор шли! Некоторые были накачены до безобразия, другие же были настолько тощими, что Хуа Чэн не понимал, как в них ещё душа теплится. Были и полные юноши, он их прозвал шоколадными пончиками и предложил Хэ Сюаню съесть хотя бы одного, но тот ответил, что людьми не питается. День пролетел быстро. Никто и заметить не успел, как часы показали семь вечера. Хэ Сюань скрылся в своей комнате и затих там. Хуа Чэн заглянул к нему и увидел его в наушниках, просматривающего какую-то новую кинопремьеру. Хмыкнув, он закрыл дверь и ушёл готовиться к встрече с моделью. Вскоре раздался звонок в дверь. Не ожидая чего-то стоящего, Хуа Чэн, даже не взглянув в глазок, распахнул дверь. И первое, что ему пришлось сделать, это опустить взгляд вниз. Прибывший юноша был почти на голову ниже его. Правильные черты лица сразу располагали к себе. Светлое лицо обрамляли тёмные пряди длинных волос, которые выбились из пучка, небрежно затянутого простой резинкой на макушке. Светлые медовые глаза обрамляли чёрные длинные ресницы. Аккуратный прямой носик, изящный разлёт бровей, маленькие ушки. Хуа Чэн подмечал всё больше и больше того, что ему начинало нравится в юноше, как в модели. - Так, отбор ты прошёл, давай в квартиру, - мужчина бесцеремонно затянул его внутрь, Се Лянь даже пискнуть не успел, - раздевайся и в дальнюю комнату шуруй. Высочество бесшумно выдохнул. Он даже представиться не успел. А всё потому, что буквально пялился на своего нового начальника-художника. Юноша не думал, что кто-то из лиц мужского пола, как и он, носит длинные волосы. Нет, эти люди в мире, конечно, есть, но Се Лянь не думал, что ему удастся познакомиться с ними. Мужчина был поистине красив, но Высочество не умел оценивать красоту так, как это делают творческие люди. Взглянув всего лишь один раз на мужчину, юноша понял, что тот на данный момент здоров. А в его понимании, кто здоров - тот красив. Сняв верхнюю одежду, Се Лянь отправился на поиски хозяина квартиры и нашёл его в самой дальней комнате. - Мы даже не представились, - тихо заговорил Высочество, боясь, что отвлекает мужчину от важного дела, - меня Се Лянь зовут. - Сань Лан, - быстро подобрал созвучное имя Хуа Чэн, не отвлекаясь от создания композиции. Он уже видел, как всё должно быть. Хуа Чэн никому из своих моделей не сообщал своё настоящее имя, ведь он совсем их не знал. Вдруг они любят поглазеть на сцепившихся в драке людей, или поиграть в казино? Рисковать он не собирался. Не хватало ему ещё сплетен о том, что он красивых юношей рисует... - Так, раздевайся до гола, вот эту тряпку на бёдра, - Хуа Чэн швырнул в сторону модели небольшой обрезок шёлковой ткани, - и вставай сюда. Если стесняешься, отвернусь. ... и раздевает. Сам хозяин квартиры ходил в одних свободных штанах, оставив торс голым. - О подобных... стилях предупреждать надо, - вздохнул Высочество и стянул через голову водолазку. Его волосы совсем распались, являя собой нечто похожее на воронье гнездо, как считал сам Се Лянь. - Я предупреждал, просто читать внимательнее надо, - фыркнул Хуа Чэн, внимательно изучая постепенно оголяющееся тело напротив, - свалить сейчас даже не думай. Не отпущу, - сверкнув глазами в полумраке комнаты, художник собрал свои волосы в низкий хвост. Высочество лишь недовольно поджал губы, понимая, что стесняться, по сути, нечего. Он не красна девица, да и художник - мужчина. Чего ему стесняться? У них строение тела одинаковое. Се Лянь рассуждал с медицинской точки зрения и не задумывался ни о какой другой. По крайней мере, старался. Его внимание привлёк телефон, оповестивший о только что пришедшем уведомлении. Взглянув на экран смартфона, Высочество бесшумно вздохнул. Пришло сообщение от его друзей, которые так отчаянно помогали ему выбирать работу. Оно пестрело смеющимися смайликами и словами о том, что это шутка, и они надеются на благоразумие юноши и на то, что он отказался от работы моделью. Се Лянь показал язык телефону и, поставив его на беззвучный режим, закинул к вещам. - Волосы прибирать? - спросил юноша, выжидающе смотря на мужчину, который явно о чём-то задумался, - Сань Лан? Хуа Чэн поднял на него цепкий взгляд карих глаз и отрицательно покачал головой, а затем кивнул. Се Лянь недоумённо склонил голову набок, продолжая выжидающе на него смотреть. Мужчина поглядывал на свою модель, прикидывая, согласится ли он на его только что придуманную бредовую идею. - Се Лянь, - протянул Хуа Чэн, словно пробуя то, как звучит это имя, - меняем планы, у меня новая задумка. Как относишься к рисованию на теле? Юноша подавил тяжкий вздох. Творческие люди довольно импульсивны. Неожиданные идеи к ним приходят в такие же неожиданные моменты. - Если краска смоется, то положительно, - слабо улыбаясь, ответил Высочество. - В деньгах не обижу, - тут же произнёс мужчина, понимая, что сказал невпопад. Тихий смех юноши разлился по комнате, и Хуа Чэн замер от того, насколько чисто и искренне он звучал. - Командуй, - сквозь смех попросил Се Лянь, - я впервые моделью работаю, не знаю, что делать. - Раздевайся, - кивнул мужчина и отыскал в груде наваленных вещей алый халат с изображёнными на нём чёрными драконами, - волосы распускай. Он будет явно великоват юноше, но именно такой эффект Хуа Чэну и был нужен. Высочество понял, что в самом деле ничего не смыслит в искусстве. Если хозяин квартиры собрался рисовать на его коже, то волосы же наоборот будут только мешать? Или не будут? Се Лянь решил не ударяться в размышления. Мужчина, дождавшись, пока его модель разденется, недолго осматривал его... совершенное тело. Оно было без единого, на его взгляд изъяна. К тому же, казалось, что юноша совсем не стесняется. - Как себя чувствуешь? - лукаво улыбнулся Хуа Чэн. - Как сметана, - серьёзно отозвался Се Лянь. Мужчина, не ожидая такого ответа, рассмеялся. И, кажется, он впервые смеялся от души весело и свободно, а не злорадствуя чужому горю. Это чувство было ему ново и незнакомо, но художник решил проигнорировать его. - Почему? - отсмеявшись, спросил Хуа Чэн и накинул ему на плечи халат, примеряя и подгоняя. Он оголял ему то одно плечо, то другое, пытаясь подобрать так, чтобы рисовать было удобно, но при том и выглядело красиво. - Ты как кот, вокруг ходишь, щуришься, едва ли не облизываешься, - выпалил Высочество, - у меня такое ощущение, что ещё чуть-чуть и ты меня съешь. - Покусать могу, - довольно кивнул Хуа Чэн, ему нравились откровенные слова юноши. Нравилось то, как он свободно и незажато себя ведёт, позволяя раскрыть весь свой потенциал. Нравилось, что говорит с ним открыто, как будто они давно знакомы, и между ними стёрты личные границы: можно непонятно или пошло шутить, касаться как угодно и где угодно, смотреть, задумавшись о чём-то, чуть ли не прожигать взглядом. Но художник понимал, что всё это возможно пока лишь в его воображении. - Не надо, у меня пропедевтика завтра, - хмыкнул Се Лянь. - Так ты врач что ли? - удивлённо отозвался мужчина, которому не нравилось, как сидел на его модели халат, - Теперь понятно, почему ты такой спокойный. Тебя, как самого красивого, на парах по пропедевтике раздевают. - Учусь, - кивнул Высочество, смущаясь от комплиментов. Художник сначала показался ему человеком грубым. - Мне не нравится, - категорично заявил Хуа Чэн, - падай, - он толкнул свою модель на диван. Се Лянь послушался и в самом деле упал на расправленный диван. Волосы красиво разметались вокруг его головы тёмным ореолом. Мужчина удовлетворительно кивнул. - Так ножки вместе и немного вбок, - он поправлял его позу и халат, - одну руку рядом с головой, другую прямо... Вот так... Всё лежи. Хуа Чэн ушёл куда-то в другие комнаты и вернулся через пару минут с разноцветными баночками, стаканчиком с водой и множеством кистей. - Приступим... Его глаза вспыхнули неким азартом, какой Се Лянь впервые видел в своей жизни, и почему-то от него ему стало не по себе. —————————— "Зачем я согласился?!" Тоненькая кисточка скользила по его коже, оставляя после себя влажный цветной след. Сосредоточенность склонившегося над ним мужчины передалась и Се Ляню, но вот эти касания... Высочество старался дышать ровно и не слишком глубоко, чтобы не шевелиться лишний раз. Вот Хуа Чэн вновь меняет кисть. В этот раз берёт ещё тоньше и макает в краску. Юноша следит за ним лишь глазами, не смеет повернуть головы. Его шея, правое плечо, вся правая рука в узорах. Мужчина сейчас спускался дальше. Он рисовал на ключицах, на груди, касался влажной холодной кистью затвердевших от контраста температур сосков, щекотал дыханием кожу с невысохший на ней краской, когда склонялся ещё ниже. Хуа Чэн понимал, что Се Лянь сейчас слишком чувствителен, и ему это чертовски нравилось. Он отзывался на каждый мазок кисти беспомощным взглядом и еле заметной дрожью. Мужчина тёплой рукой гладил его живот, бедро, пытаясь успокоить, но лишь распалял лежащего юношу ещё сильнее. Хуа Чэн хотел довести дело до конца, чтобы потом любоваться конечным результатом своей работы, сделать несколько фотографий и с чистой душой отпустить модель домой, договорившись о следующей встрече. Этого юношу он ни за что не упустит. Он слишком красив, слишком его общество приятно самому мужчине. Теперь это его новая муза. Теперь Се Лянь дарит ему вдохновение. - Потерпи, ещё немного... Высочество сглатывал и терпел. Но Хуа Чэн и не собирался заканчивать приятную пытку. Когда половина была сделана, и краска подсохла, он сжалился над раскрасневшимся юношей, лоб которого покрылся лёгкой испариной. - Отдохнёшь немного? - мужчина отложил кисть и краску, присел рядом. Се Лянь поспешно кивнул и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и успокоить своё тело. Хуа Чэн оглядел придирчиво свою работу и опустил взгляд ниже. - Я всё до бедра рисовать буду, - тихо произнёс мужчина и слегка прищурился, наблюдая за реакцией своей модели, - включительно. Ему нравились его живые эмоции. - Да блять... - так же тихо выругался Высочество и закрыл глаза тыльной стороной запястья. Хуа Чэн рассмеялся. Реакция ему тоже понравилась. - А можно материться? - сквозь смех пробормотал художник, юноша пожал плечами и мягко улыбнулся, - Я бы уже "блять" сотню раз сказал. Их разговор шёл легко и непринуждённо. Мужчина не давал ему много времени на отдых, обычно пять-десять минут, а потом продолжал работу. Се Лянь не знал, что именно Хуа Чэн на нём рисует. Но, чувствуя все движения кончика кисти на своей коже, мог предположить, что это какое-то растение, возможно, цветок. Высочество ощущал непередаваемую гамму эмоций, когда мужчина принялся разрисовывать бедро. Художник, наплевав на любые морально-нравственные нормы, распахнул халат, оголяя Се Ляня полностью. Юноша тогда просто надеялся, что Хуа Чэн проигнорирует его эрекцию, но всё вышло с точностью наоборот. Мазнув кисточкой и оставив холодный красный след на чувствительной коже, мужчина хитро улыбнулся. - Красивый, - ухмыльнулся он, - в следующий раз буду писать тебя полностью обнажённым. Се Лянь лишь мысленно молился, что никакого следующего раза не будет. Это слишком смущает. Он лежал с красными щеками, когда художник, проработав основные моменты, приступил к деталям. Он добавлял небольшие мазки по всему рисунку, где-то задерживаясь и прорисовывая досконально. Высочество думал о том, насколько кропотлив и внимателен к деталям Хуа Чэн, а тот, в свою очередь, искал и запоминал эрогенные зоны модели. Надо же будет его как-то раздразнить в следующий раз. Мужчина не сомневался, что следующий раз обязательно будет. Юноша вздрагивал от каждого прикосновения кисти. Хуа Чэн, понимая, что тому совсем плохо, начал шептать слова утешения. У обоих было по одной свободной руке, поэтому мужчине пришла в голову любопытная идея, которая могла облегчить Се Ляню жизнь на данный момент. - Сожми мою руку, - художник легко подхватил его ладонь и усмехнулся, - не бойся, не сломаешь. Высочество не мог не воспользоваться этим. Всё своё напряжения, весь шквал эмоций он перенаправил в силу сжатия. Казалось, его аристократические руки не могли быть способными на такое, но всё оказалось иначе. Хуа Чэн отметил это, со скрытым удивлением и довольством бросая взгляд на напряжённое лицо юноши. "И откуда в тебе столько силы?" Вскоре работа была окончена. - Выдыхай, - хохотнул мужчина, когда убедился в том, что краска высохла, и вновь мазнул по эрекции кистью, оставляя белый след. Хуа Чэн сразу отскочил от дивана, чтобы не получить по своей тёмной головушке за маленькую пакость. Се Лянь же возмущённо воскликнул и без страха запахнулся в халат, понимая, что краска высохла. - Сань Лан, ты вредина! - Что есть, то есть. Мужчина снова куда-то ушёл в глубь своей квартиры, а затем принёс, видимо, из кухни поднос с бутербродами и двумя кружками чая. - Я тут подумал, всего два часа же прошло, - Хуа Чэн лукаво улыбнулся, - успеем ещё и наброски сделать. Высочество хмыкнул, но согласился. Наброски ведь не полноценная работа, много времени и сил не займут? - Но для начала, - художник поставил на пол поднос, потому что всё остальное было чем-то занято, - идём со мной, взглянешь на себя. Юноша немного успокоился и смог привести мысли в порядок. Ему было действительно интересно, что так детально прорисовывал Хуа Чэн. Мужчина отвёл его в соседнюю комнату, где стояло огромное зеркало, в котором можно увидеть себя в полный рост. Юноша стоял перед этим зеркалом в запахнутом халате с взъерошенными волосами и поплывшим взглядом. Хуа Чэн встал позади и положил ему руки на плечи. - Смотри, - тихо произнёс художник и начал медленно стягивать халат с правого плеча, постепенно обнажая бледную кожу, покрытую краской. И Се Лянь послушно смотрел. Когда с правого плеча и руки полностью соскользнула шёлковая ткань, он поражённо рассматривал рисунок. От шеи до бедра были нарисованы алые бутоны цветка смерти. Они были так детализированы, что Высочеству сначала показалось, будто он просто облеплен живыми цветами. А ещё были бабочки. Много-много серебристых бабочек, которые, казалось, были хрустальными. Их крылышки представляли собой причудливое переплетение линий, которые не сливались в единое пятно в форме бабочки, а выглядело, как настоящие крылышки. Восхищение от представшей композиции захватило его. Всё так уместно смотрелось на нём, правильно и гармонично, что не хотелось даже и взгляда отрывать от этой красоты. А Хуа Чэн видел другую красоту. Он наблюдал за эмоциями, и видел искренний восторг в глазах Се Ляня. От такого взгляда медовых глаз на его работу в груди разливалось что-то тёплое и приятное. И это что-то могло вызвать у него зависимость. - Сань Лан, у меня слов нет... Это прекрасно... Великолепно, восхитительно, чудесно! - А говоришь, что слов нет, - буркнул зардевшийся от похвалы Хуа Чэн и ушёл обратно к дивану и подносу с едой. Он никогда не смущался от чьей-то похвалы. Более того, никогда не пытался её добиться. Так почему же сейчас так приятно это слышать? Летая где-то в облаках, мужчина не заметил, как Высочество подошёл сзади. - Сань Лан, а я не хочу это смывать, - грустно протянул юноша, художник от неожиданности вздрогнул и чуть не выронил кружку с чаем, - прости!.. - Ничего страшного, я просто задумался, - отмахнулся Хуа Чэн, и ему действительно было о чём подумать, - давай на ещё один сеанс ко мне? Просто дела некоторые появились... - Без проблем, - Се Лянь присел рядом, - когда? - Завтра в то же время устроит? - Да, я буду свободен. Мужчина перевёл ему на банковский счёт определённую сумму за сегодняшнюю работу, сделал несколько фотографий и, наконец, отпустил. Высочество быстро одевшись, покинул его, не забыв попрощаться. Оказавшись на улице, Се Лянь вспомнил про телефон, поставленный на беззвучный режим. Включив его и взглянув на экран, юноша тяжело вздохнул. Высветилось уведомление о нескольких десятках пропущенных звонков и множество непрочитанных сообщений почти во всех соцсетях. Перезвонив по одному из номеров, Высочество приготовился к тираде бессмысленных слов. - Ты, блять, где? - первое, что послышалось в динамике. Звонок принял Му Цин. Се Лянь же, ещё раз вздохнув, принялся объяснять, что с ним всё хорошо и был он на работе. На той самой работе. Количество ругательств и матов, звучащих из динамика нельзя передать, потому что их попросту было не сосчитать. —————————— Сеансы продолжались уже больше месяца. Высочество сам с радостью приходил к своему художнику и приносил с собой что-нибудь вкусное. Хуа Чэн никогда не отказывал и при любом удобном моменте успевал делать небольшие зарисовки. Их общение продолжалось, взаимоотношения укреплялись, и вскоре Се Лянь легко и смело называл мужчину другом. Хуа Чэн вскоре рассказал о своём настоящем имени и то, почему он не хотел говорить его сначала. Высочество тогда лишь усмехнулся, сказал, что осуждать его за это не будет, и спросил, как теперь к нему обращаться. Художник попросил оставить всё так, как есть. Юноша познакомился и со вторым обитателем квартиры, Хэ Сюанем. Но виделись они очень редко. Могли пересечься лишь на кухне, куда сосед художника заглядывал за едой. Высочество всегда приветливо ему улыбался, а Хэ Сюань просто кивал в ответ и, ничего не говоря, скрывался в своей комнате. Хуа Чэн упомянул, что он немного замкнутый, но больше о нём ничего не сказал. Да Се Лянь и не спрашивал. Присутствие Высочества в квартире стало чем-то привычным для обоих мужчин. Передвигался юноша тихо, его шагов почти не было слышно. Любил рассказывать забавные истории из жизни за чашкой чая и любил их слушать. Постепенно, даже как-то незаметно, он влился в их маленький коллектив. Се Лянь мог и на кухне похозяйничать, но его еду, к сожалению, воспринимал на вкус только Хуа Чэн. Хэ Сюань же к ней даже приближаться после первой дегустации не хотел. Высочество был немного невнимателен и неуклюж, поэтому все хрупкие предметы были убраны куда подальше или повыше. Его мелодичный голос, доносящийся откуда из глубин квартиры, всегда успокаивал своим звучанием. Если юноша в квартире, то вечер обязательно будет тихим и уютным. Это у Хуа Чэна и Хэ Сюаня уже стало приметой. Со временем к Высочеству привык даже нелюдимый житель квартиры. Он мог спокойно находиться в его обществе, не ощущая какого-либо дискомфорта. Вот только присутствию Хэ Сюаня не всегда был рад хозяин квартиры. Как-то раз юноша снова поздно вернулся в общежитие, где его встретили прямо у входа в комнату. - Опять у художника своего торчал? - Му Цин недовольно хмыкнул. - Я удивлён, что ты там ещё не поселился, - усмехнулся Фэн Синь. - Надо будет, и поселюсь, - фыркнул Се Лянь, открывая комнату. Его жизнь постепенно наладилась. Родители продали бизнес за хорошие деньги и теперь жили счастливо где-то за городом. Вырученных средств им вполне хватит для того, чтобы безбедно провести остаток жизни. Высочество за свои первые дни работы получил немалые деньги. Хуа Чэн был щедрым работодателем, и зарплатой действительно не обидел. Юноша нормально отработал всего неделю, но на его карте лежало уже несколько сотен тысяч, полученных за его роль модели. Часть средств он отправил родителям, но вскоре ему перевели их обратно, перед этим сказав, что в деньгах не нуждаются и что ему не стоит утруждаться и работать, а направить все силы на учёбу в университете. Тогда и Се Лянь понял, что больше ему денег не надо. Их уже достаточно для его комфортной жизни до окончания учёбы, а там он уже пойдёт работать по специальности. После осознания этого, он решил рассказать о своих умозаключениях Хуа Чэну. Юноша в очередной раз заглянул к ним в гости. У самой двери его встретил хозяин квартиры с довольной улыбкой. Уж слишком ему нравилось общество этого человека. Не раздеваясь, Высочество прямо на пороге заявил о своих намерениях "уволиться". - Сань Лан, я больше не нуждаюсь в работе, - произнёс роковые слова Се Лянь через замотанный вокруг его шеи и половины лица шарф. На улице царила зима. Закутанный юноша стоял перед растерянным и озадаченным Хуа Чэном. На ресницах Высочества замерли ещё не растаявшие снежинки, щёки с очаровательным румянцем выделялись на обычно бледном лице. Медовые глаза с теплотой смотрели на расстроенного мужчину. - Что-то не так? - неуверенные тихие слова сорвались с губ художника, - Я тебя чем-то обидел? - Нет, конечно, нет, - удивлённо ответил Се Лянь и принялся снимать с себя верхнюю одежду, - просто я больше не нуждаюсь в денежных средствах, а, соответственно, в работе тоже. - Ты не будешь больше приходить? - задал волнующий его вопрос Хуа Чэн. - Размечтался, - фыркнул Высочество, а затем ловко протиснулся между стеной и мужчиной, скрываясь на кухне. Художник повернулся и увидел выглядывающего из-за двери комнаты Хэ Сюаня с встревоженным взглядом. Махнув рукой, мол, всё в порядке, Хуа Чэн прошествовал вслед за гостем. - Умеешь же ты напугать, однако. - Ну, вот чем я тебя напугал? Именно с этого момента Высочество отказывался принимать оплату за то, что позирует для картин мужчины. Но Хуа Чэн настойчиво переводил ему деньги. А юноша так же настойчиво переводил ему их обратно. Они могли так просидеть пару часов, прожигая друг друга взглядами и осуществляя переводы через мобильные приложения банков. Хэ Сюань в такие моменты садился напротив обоих и наблюдал, мысленно делая ставки, кто раньше сдастся. Обычно проигрывал Се Лянь. - Сань Лан, ты упрям! - Гэгэ превзошёл меня в этом. Высочество вздохнул и в очередной раз сдался, отбросив телефон в сторону и прикрыв глаза, чтобы не видеть самодовольной ухмылки Хуа Чэна. Тот начал называть его "гэгэ" после их давнего разговора. Тогда они только начинали узнавать друг друга, интересуясь всем: от возраста до любимого цвета. Когда выяснилось, что Се Лянь выглядит гораздо моложе своих лет, и ему на данный момент двадцать два года, в то время как художнику двадцать, то Хуа Чэн не удержался от того, чтобы его так назвать. Высочество тогда, уткнувшись в подушку, бормотал что-то о несправедливости генетики и бубнил о том, что художник выглядит старше него. Но Хуа Чэна теперь это не волновало. Он уже не мог отказаться от использования слова "гэгэ" в отношении Се Ляня. Оно значило и скрывало слишком много. Высочество, прекратив думать о своём времяпровождении с художником, направился к столу, стараясь игнорировать присутствие двух студентов, заглянувших к нему "на чай". - Он тебе хоть приличные деньги платит? - Му Цин лёг на кровать, подложив обе руки за голову. - Я отказался от оплаты, - спокойно заявил Се Лянь. - Ты... Что?! Ошаршенные лица возникли перед Высочеством. Следующими эмоциями на них были недовольство и недоумение. - За просто так работаешь?! - Я не работаю у него. Сань Лан мой друг, - отрезал Се Лянь. Больше они к этому разговору не возвращались. —————————— - Гэгэ, мне нужна помощь в воплощении одной идеи, - Хуа Чэн позвонил ему в половине двенадцатого ночи. Се Лянь проснулся из-за непрекращающейся вибрации, которая мешала спать. Он взял телефон в руки и мгновенно проснулся, когда увидел количество пропущенных звонков. Художник звонил ему пятьдесят три раза и, судя по времени, набирал его номер беспрерывно. "Настойчивый, однако..." - Доброй ночи, Сань Лан, - сонно поприветствовал Высочество, - идея до утра не потерпит? Просто утром будет уже воскресенье. - Нет, гэгэ, это срочно, - странное звучание голоса мужчины привлекло внимание Се Ляня, - подъезжай. Студент медицинского тяжко вздохнул и через двадцать минут уже был у входной двери квартиры Хуа Чэна. Он не успел нажать на кнопку звонка, как дверь распахнули, едва ли не зацепив ею нос Высочества. - Гэгэ, - художник смотрел на него, будто видел впервые, его глаза нездорово блестели, - проходи. Он был пьян. Се Лянь понял это по лёгкому запаху алкоголя, витающего в воздухе, но всё равно зашёл внутрь, снял верхнюю одежду и хотел пройти на кухню, чтобы совершить свой обычный маршрут, но ему не дали этого сделать чужие руки, которые обняли его со спины. - Сань Лан? - Гэгэ, ты злишься, что я поднял тебя так поздно? Высочество ошарашенно замер, не зная, что делать дальше. Такое поведение было совсем несвойственно Хуа Чэну. Обычно он был нахальным и наглым. Не интересуясь мнением других, шёл к своей цели и применял для её достижения любые средства. Плевал на чувства окружающих его людей и делал всё, что хотел. Мужчина и раньше вызывал Се Ляня к себе посреди ночи или рано утром, но никогда не задавал ему подобных вопросов. Хотя стоило бы. Почему же Высочество так легко идёт к нему по первому зову и почти не сопротивляется, даже если ему не совсем удобно появиться перед художником в данное время? - Нет, всё в порядке, - спустя некоторое время ответил Се Лянь. Хуа Чэн отпустил его и ушёл в комнату, где обычно писал свои картины. Высочество шумно вдохнул, понимая, что не дышал всё это время. Пальцы рук молодого человека немного подрагивали. - Иди сюда, - послышалось из глубины квартиры. Се Лянь, мысленно пожурив себя за растерянность, пошёл на звук голоса. Ничего же не случилось, Хуа Чэн немного пьян и ему просто захотелось пообниматься, ведь так? "Может, ему всегда хотелось обнять кого-нибудь, но из-за своего характера и недоверия к людям он сдерживал себя..." Высочество по пути заглянул в комнату к Хэ Сюаню, но того там не оказалось. Понимая, что они в квартире остались одни, молодой человек нервно поджал губы. Всё же ему немного не по себе. Добравшись до творческого обиталища Хуа Чэна, Се Лянь облегчённо выдохнул. Мужчина дописывал очередную картину с ним, неподалёку стояла бутыль вина и пара бокалов, один из которых оставался чистым. В комнате ничего не изменилось. Разложенный диван, стоящий у стены, был накрыт алым пледом, в углу сложена груда вещей, по центру стоит мольберт с почти законченным холстом, на полу лежат кисти, тюбики с краской, палитры, стаканчики с водой, палетка с акварелью, на блюдце несколько угольков... Высочество зацепился взглядом за это блюдце. - Сань Лан, ты пробовал работать углём? - он присел рядом и осторожно пошевелил холодные угольки пальцами. - Испачкаешься, гэгэ, - Хуа Чэн опустился следом, отодвинул блюдце подальше и обхватил чужие ладони своими, будто пытаясь согреть, а затем потянул юношу в сторону дивана, - пойдём, нужно подготовить тебя. - К чему? - К работе. Раздевайся. Се Ляню захотелось смеяться, но он обошёлся лишь сдержанной улыбкой. Хуа Чэн вновь желает разрисовать его тело, но Высочеству было жутко интересно, что художник придумал на этот раз. - Полностью? Волосы собрать или распустить? - он был спокоен, как будто сейчас не ему придётся терпеть скольжения кисти на самых чувствительных местах. Художник странно взглянул на него, а затем резким движением сгрёб в объятия. Уткнувшись лицом в чужие волосы, Хуа Чэн прижимал к себе Се Ляня, старался дышать ровно и тихо шептал. - За что ты мне такой хороший достался? Как же я потом без тебя буду? Загнусь ведь... На половину раздетый Высочество замер в его объятьях, а затем мысленно фыркнул. "Напился и бредит. Великолепно." - Почему ты потом без меня будешь? Нет, вместе будем, - мягко улыбнулся Се Лянь и похлопал художника по плечу в знак поддержки. - Так, всё, к работе, - резко сменил свой настрой Хуа Чэн, - полностью, рисунок на всё тело будет, волосы собери, мешаться будут. Высочество подумал про резкую смену настроения его друга и сделал себе заметку посоветовать ему пропить курс витаминов и вести более активную жизнь. Не помешают острые эмоции и ощущения, чтобы немного разгрузить психическое состояние. Он быстро снял оставшуюся одежду и собрал волосы в высокий пучок. Хуа Чэн в это время выдавил весь тюбик синей краски на палитру и измазал в ней ладони. - Что мне делать? - Се Лянь с любопытством наблюдал за действиями художника. - Стой и не дёргайся. Мужчина хищно осмотрел обнажённое тело и едва ли не облизнулся. А после он испачканной в краске ладонью прикоснулся к плечу Высочества и оставил холодный синий след. Ухмыльнувшись, Хуа Чэн обхватил его за талию, оставив след в виде ладоней на ней, затем на бёдрах, ягодицах, икрах, спине, шее. Се Лянь молча ждал, что будет дальше. Они остановились и дождались, пока краска подсохнет. Далее художник уложил свою модель на диван и прикоснулся губами к другой палитре. На ней был слой красной краски. Высочество почти испуганно наблюдал за всем этим. - Сань Лан, - Хуа Чэн поднял голову и внимательно посмотрел на него, - отмывать меня сам будешь! - С удовольствием, - хмыкнул мужчина. И прикоснулся губами сначала к щеке, а затем исцеловал всю шею. Се Лянь покраснел сам и цвет его щёк почти слился с оттенком краски. Хуа Чэн несколько раз прикладывался губами к палитре, оставлял следы поцелуев на ключицах и плечах, немного на запястьях и бёдрах. Но следующая команда выбила из лёгких Высочества весь воздух. - Переворачивайся. Колени дрожали. Се Лянь стоял на четвереньках и чувствовал, как художник оставляет поцелуи вдоль всей спины и спускается дальше. Затем он отвлёкся, чтобы обмакнуть свои губы в краску, и вернулся обратно к своему живому холсту. Следующий поцелуй Высочество почувствовал уже на ягодицах. Через некоторое время, буквально исцеловав до этого всё тело модели, Хуа Чэн оставил краску подсыхать, а сам сидел рядом, задумавшись. Се Лянь кусал собственные губы, чтобы успокоиться. Такие откровенные прикосновения взбудоражили его, заставили краснеть от смущения, а лёгкие гореть от недостатка воздуха. - О чём задумался? - Высочество уселся рядом, когда понял, что краска высохла. - Как на тебе укусы оставлять, - лениво протянул Хуа Чэн, - если краску на зубы мазать, то она со слюной смешается, поплывёт. Чёткого следа не будет... У тебя когда пропедевтика? - По пятницам обычно ставят... - Ладно, буду так кусать, - заключил мужчина и, пригубив из рядом стоящего бокала вино, навалился на Высочество. У Се Ляня веко задёргалось от его идей. - Сань Лан, погоди... Ай! Хуа Чэн закинул чужие руки себе на плечи и принялся кусать свободные участки кожи на шее и ключицах. Он не жалел силы, следы оставались яркими и чёткими. Высочество тихо скулил под ним, сжимая его одежду в кулаках. Возбудился уже до предела. Следы от укусов красовались на всём теле модели. Были и над сосками, и на запястьях, и на выступающих косточках бёдер. - Переворачивайся, - довольно ухмыльнулся мужчина. - Ты меня совсем измучаешь, Сань Лан... - Се Лянь послушно принял уже знакомую позу. - Ты и не против, я думал, пошлёшь меня, - хмыкнул Хуа Чэн. И только Высочество хотел заикнуться о своём желании помогать ему в его творчестве, как почувствовал укус на ягодице. - Ауч! Сань Лан! - возмущённо воскликнул молодой человек. - Ну, прости-прости, - художник лизнул место укуса и оставил пару лёгких поцелуев, - всё, я закончил. Мужчина поднялся с места и раздобыл фотоаппарат. Настроив его, он навёл объектив на раскрасневшегося и растрёпанного Се Ляня. Последний, растянувшись на диване, прикрыл глаза и тихо пролепетал. - Зачем тебе снимки, если потом ты всё равно пишешь картину? - Дрочу на них, - серьёзно ответил Хуа Чэн. Высочество взглянул на него округлившимися глазами, а затем улёгся в позу эмбриона, будто пытаясь спрятаться от взгляда мужчины. - Сань Лан! - смущённо воскликнул Се Лянь. "И почему я так смущаюсь?! Знал же, на что шёл..." - Куда ты свернулся? Креветка что ли? Давай обратно, я не успел запечатлеть тебя такого красивого... Вскоре фотосессия была закончена. Успокоившийся Се Лянь уже не так активно реагировал на подколы со стороны развеселившегося и явно довольного жизнью Хуа Чэна. Часы показывали второй час ночи. Высочество, захватив одно из хозяйских полотенец, побрёл в ванную комнату. Художник увязался за ним. - Сань Лан, - обречённо вздохнул студент медицинского, наблюдая за мужчиной, снявшим с себя футболку. - Я обещал гэгэ отмыть его, - нетерпящим возражений тоном заявил Хуа Чэн. - Ещё немного, и я начну думать, что ты извращенец, - пробурчал Се Лянь, забираясь в душевую кабину. - Есть такое, - хмыкнул услышавший его хозяин квартиры. Отрегулировав температуру воды, Высочество замер под её струями. Эрекция ещё не совсем спала, из-за этого он чувствовал себя дискомфортно в присутствии Хуа Чэна. Последний же забрался следом за ним в душ, вставая за спиной своего гостя. Немного намылив руки, он заскользил ими по испещрённому следами телу. Вот только его касания явно были направлены на нечто другое, но никак не на помощь в отмытии этих самых следов. Се Лянь напрягся под чужими руками, которые ласкали его разгорячённое недавней "работой" тело. - Мне очень нравится, что гэгэ возбуждается, когда я рисую на его теле, - зашептал Хуа Чэн на ушко Высочеству. Вроде выпивал художник, но опьянённым себя чувствовал Се Лянь. - Сегодня это было больше похоже на акт собственничества, - рвано выдохнул Высочество, чувствуя, как к нему сзади прижимается мужчина. Они оба возбуждены. - Гэгэ же простит мне эту маленькую шалость?.. Жарко. Казалось, Се Лянь задыхается. Прерывистое дыхание изредка прерывалось тихими стонами. Он не помнит, кто первый поцеловал, не помнит, как оказался в спальне Хуа Чэна, в которой до этого был лишь один раз. Горячие ладони скользили по его телу, губы впивались в бледную кожу, оставляя багровые засосы, клеймя. Мужчина будто бы заявлял на него свои права, желая оставить как можно больше меток. Се Лянь изгибался в его объятиях, подставлялся под незатейливые ласки и ласкал сам. Кровь будто бы превратилась в раскалённую магму и расплавила мозг, не давая нормально соображать. Высочеству нравилось это состояние приятной неопределённости, когда ты слишком чувствителен, но ничего не понимаешь. Хуа Чэн был главным противником его мыслительной деятельности на данный момент. Он целовал глубоко да так, что в голове звенело от пустоты, прижимал к себе. А внизу живота будто узел сильнее затягивался. - Мн-н... Мужчина спустился к затвердевшим бусинкам сосков. Один из них он обхватывал губами, слегка посасывал, а затем прикусывал зубами и оттягивал. Второй теребил пальцами, скручивая и резко отпуская. - Сань Лан, - послышался тихий полувсхлип-полустон. Член Высочества сочился смазкой. Хуа Чэн прикоснулся к нему, очертил головку и сделал несколько ритмичных движений. Его действия были вознаграждены сладкими стонами удовольствия Высочества. Се Лянь руками огладил торс мужчины, провёл ладонями от плеч до самых бёдер, а затем обхватил его член, даря ответную ласку. В этот же момент Хуа Чэн с тихим рыком хватает его за запястья и прижимает их над головой Высочества, удерживая одной рукой. - Сань Лан... Его бесцеремонно затыкают поцелуем и доводят до оргазма несколькими движениями руки на члене с покрасневшей головкой. Се Лянь стонет в поцелуй, изгибается на кровати, а на ногах от удовольствия поджимает пальцы. Он, не желая просто так подчиниться, выдёргивает одну руку из захвата и ласкает член мужчины до тех пор, пока не чувствует, как тёплая сперма толчками выплёскивается на его руку. Гамма эмоций и ощущений опустошают Се Ляня. Высочество долго приходит в себя, разомлевший под долгими ласками. Хуа Чэн целует его расслабленное тело и счастливо улыбается, слушая выравнивающееся дыхание лежащего рядом с ним человека. Теперь он знает, что такое счастье, и не собирается его отпускать.