облегчение

Чу Шуджи просыпается. Он не помнит, как заснул и на время забывает, где он находится. Должно быть он дома, но не на кровати. Почему он не на кровати? Его шарф укрывает его плечи. А его накидка... его накидка - Чанчэн. Его глаза наполовину открыты и на миг он думает, что мертв. Он по-прежнему находится в лаборатории, но холод пропал, или возможно ему все еще холодно, но он перестал это чувствовать. На мгновение он позволяет себе быть мертвым. Это правильно, это справедливо. Он заслуживал смерти после того, что сделал. Но его грудь поднимается и опускается от дыхания. Стук его сердца отдается в ребрах, и он знает, что не мертв. Чанчэн. Он заставляет себя пошевелиться. Сначала это очень сложно сделать: его мышцы напряжены и отказываются шевелиться. Но он должен добраться до Чанчэна. Если он не мертв, то и малыш Го тоже не может быть мертвым. Он просто не может. Но он так неподвижен. Шуджи обхватывает его руками и притягивает ближе к своей груди. Он нежно держит его лицо в своих руках и со всех сил пытается его разбудить. На миг он думает, что опоздал. Горе тяжелым весом оседает в его груди, удушающе держит его за горло, не давая дышать. Но он еще пока что отказывается сдаваться, он не может сдаться. - Чанчэн! Очнись! И он просыпается. Его глаза открыты, и он смотрит на Шуджи. Облегчение, которое проносится сквозь Чу Шуджи, почти сокрушает его. Чанчэн смотрит на него и делает вдох, и он жив, и Шуджи жив, и они - И он целует Чанчэна. Его губы крепко прижаты к губам Чанчэна. Одна рука покоится на щеке, а другая придерживает за плечо, и он глубоко вдыхает, пытаясь поглотить в себя каждый кусочек малыша Го, который может. Он жив и стук его сердца тяжело отдается в ушах, и в ответ он чувствует биение пульса Го Чанчэна под своими пальцами. Они живы. Чанчэн задыхается и Шуджи чувствует чужие холодные пальцы на своей майке, упирающиеся в его грудь, а кончики пальцев почти касаются его ключиц. Он надеется, что Чанчэн может почувствовать его сердцебиение. Надеется, что он знает, что оно бьется для него, из-за него. - Ченчэн, - выдыхает он, отстраняясь. Он смотрит на лицо Го, запоминая каждую линию, тогда как Чанчэн в ответ смотрит на него с широко открытыми глазами. - Чу-гэ… Я... Ты... - он заикается и моргает, его пальцы сжимаются и разжимаются на груди Шуджи. На мгновение, Чу Шуджи переживает, что совершил ошибку. Он двигается, чтобы отстраниться. Извинения крутятся на кончике его языка. Это была случайность, он не имел в виду ничего такого, он просто почувствовал облегчение. И все же малыш Го останавливает его, кладя руку на его щеку. Пальцы все еще холодные, и Шуджи протягивает свою собственную руку, чтобы обхватить их, желая вернуть им тепло. - Я почти потерял тебя, - говорит он. И Чанчэн улыбается. Эта нежная вещь, от которой у Чу Шуджи перехватывает дыхание. Он хочет оберегать эту улыбку, хочет, чтобы она никогда не увядала. - Ты почти... Голос Шуджи начинает дрожать, и он опускает свою голову, лбом прижимаясь к плечу Чанчэна. - Мы живы, - произносит Го Чанчэн, и он прав. Он касается лица Чу-гэ, приподнимая от своего плеча, и Шуджи смотрит на него. - Я жив благодаря тебе. Его пальцы блуждают по накидке, все еще обернутой вокруг его плеч, и дрожащие руки Шуджи тянутся к лицу Чанчэна, обводя его улыбку большими пальцами. - Ты защитил меня. - И всегда буду, - ответил он. Эти слова - обещание, клятва. Чанчэн жив, и, пока Чу Шучжи все еще дышит, он останется таковым.