Возрождение Феникса

Шайни присел перед сыном, внимательно и серьезно глядя ему в глаза. Юэн так же серьезно посмотрел в ответ. — Итак, наш с вами договор вступает в силу, господин Лэйн. — Да, господин Лэйн, — кивнул Юэн. — На улице вы ведете себя хорошо. Идете рядом, следите за тем, что делают ваши коллеги. — Не кричу, не прыгаю, не машу рукой в лангете, — продолжил Юэн. — В случае, если вдруг отстанете, потеряетесь в толпе? — Стою на месте и жду. Если увижу полицейского, обращусь к нему и дам телефон учителя или ваш, господин Лэйн. — В случае, если кто-то посторонний, даже знакомый нам обоим, захочет чем-то угостить вас или покатать на чем-либо? — Шайни сделал еще более суровое лицо. — Ничего не беру, ни на что не смотрю, никуда с ним не иду. Котиков, собачек, рыбок, попугайчиков не спасаю и не глажу, — Юэн отзеркалил его выражение, и Лэйн едва не начал улыбаться. — Даже если вдруг к вам, господин Лэйн, подойдет ваш любимый танцор? — провокационно уточнил Шайн. Юэн встрепенулся, потом пожевал губу и сурово кивнул: — Никуда с ним не иду. Если меня попытаются увести, кричу: «Это не мой папа, не моя мама, меня похищают!» — Молодец, — Шайни поцеловал сына в щеку, и Юэн все так же сурово вытерся. Но, когда Лэйн показал на свою щеку и немного надул ее, сын смилостивился и приложился к ней быстрым поцелуем. Шайн натянул маску с принтом в виде морды тигра и подмигнул поверх нее Юэну. Одевшись и прихватив пакеты, они поспешили выйти и направились к школе. Сегодня должен был начаться фестиваль детского рисунка на асфальте, отложенный из-за внезапно испортившейся погоды. Шайн всегда соглашался помогать воспитателям и учителям присматривать за детишками, потому что не хотел терять лишнюю возможность побыть с сыном, поддержать его, просто поиграть с ним и такими же сорванцами. К папе Юэна, всегда приходящему в маске, дети уже привыкли, нормально воспринимали, признавая и авторитет, и готовность пошалить вместе. Взрослые еще иногда поглядывали с любопытством, но в основном те, кто редко сталкивался с Шайном. Почти всем Лэйн рассказывал, что после катастрофы никак не восстановится и не хочет привлекать внимание к своему лицу. Какая катастрофа и что именно у него с лицом, Шайн не уточнял, зная, что людская фантазия сама все придумает. До школы они дошли быстрым шагом и свернули к площадке, где собрались дети и их сопровождающие. Учитель быстро разделил своих подопечных, прикрепляя к каждой группе двух взрослых. Оглядев «своих», Шайни жестом фокусника достал из пакета ободок с ушами тигра и сказал: — Сегодня мы будем сражаться с остальными участниками, как настоящие тигры! Скажите мне «да»! — Да! — завопили дети и начали разбирать ушки. Шайн натянул себе ободок с самыми большими ушами, а потом вытащил из пакета длинный тигриный хвост, который прицепил карабином сзади к шлевке джинсов. Вдоль всего хвоста были прикреплены шнуры с пластиковыми кольцами. — Держитесь крепко, тигрята. Я поведу вас сквозь джунгли! Держим строй и оборону. Если что-то случится — рычите погромче! — Шайн протянул конец хвоста своей временной напарнице, которая с улыбкой смотрела на то, с какой готовностью дети выстраиваются в две линии, хватаясь за кольца. — Наш поход начинается! Шайни первым повел свою тигриную группу к выходу со двора школы, направляясь к закрытой на этот день центральной площади, где должны были показывать свое мастерство самые маленькие ученики. Идти было не очень далеко, но по многолюдным улицам и с двумя пешеходными переходами, поэтому Шайн шел не спеша, время от времени понукая детей петь песню злого тигра и поддерживая их своим голосом. Проходя мимо гостиницы, Лэйн заметил там уже знакомый автобус с изображением Бриана Вайна, и оглянулся, проверяя реакцию сына. Тот, конечно же, не мог пропустить неожиданную встречу, но решительно прошагал мимо. Улыбнувшись в маску, Шайн пошел дальше, ступая за ограждение на площади. Их место было отмечено синими флажками, которые было видно издалека, поэтому очень скоро тигры прибыли на место и начали занимать участки для будущих шедевров. Юэн в плане рисования пошел не в папочку, но Шайн решил, что участие — это часть победы, поэтому подтолкнул сына к нарисованному пустому пока квадрату: — Поверь, я и так безмерно горжусь тобой, не обязательно добивать меня еще и победой в этом конкурсе. Юэн весело рассмеялся и забрал у него мелки. Площадь звенела от детских голосов и смеха. Шайн наслаждался всем происходящим и солнечным днем, таким приятным после сырости и хмурого неба. Он совершенно не обращал внимания на собравшихся вокруг зрителей, поглощенный другими делами. Если бы он был более внимательным, то увидел бы, как стайка девушек в ярких курточках надолго задержались у синих флажков, фотографируя не только детей и их рисунки, но и его самого. Вернув детей к школе, Шайн оставил Юэна с родителями его друга Анира, которые пообещали накормить и развлечь обоих ребят. Работа требовала внимания, и Лэйн потерялся почти до самого вечера, пока Юэна не доставили домой, полного впечатлений и объевшегося вредной, но вкусной едой, разрешенной лишь в праздничные дни. Ребенок свалился в кровать, едва помывшись и переодевшись, и Шайни некоторое время сидел рядом, легко поглаживая его по спине. Юэн, доставшийся ему почти обманным путем, который мог бы оказаться обузой, стал для него настоящим спасением. Шайн изначально даже не думал, что сможет настолько сильно полюбить чужого по сути младенца. Сейчас же не представлял себе, как бы жил без этого «вечного двигателя» под боком. Пусть они не родные по крови и даже не похожи друг на друга внешне, но они — семья, самые родные и близкие друг другу люди. Улыбнувшись и поправив одеяло, Шайни ушел из детской в свой кабинет, чтобы закончить с работой на сегодня. И, хотя день был весьма насыщенным, сон почему-то никак не шел к нему. В голове бродили неспокойные мысли, возвращаясь каждый раз к одному и тому же — к Бриану Вайну, который и без того примелькался ему с экрана телевизора, ноута и телефона. Значит, Вайн снимается в том историческом сериале? В городе определенно будет неспокойно из-за его активных фанатов. Конечно, сейчас мало кто вспомнит того самого Жана Соула, но риск все же есть. Но не бежать же из дома, пока съемки не закончатся? Хотя… мама давно звала их к себе… Нет, в город, где он вырос и где его все знают, Шайну пути нет. Давно уже нет. Он и так с дрожью представлял, каково было матери и сестре после того, как страшная правда вскрылась. А ведь у Ниа еще и дети... Пусть сейчас хотя бы по закону он не является отщепенцем и извращенцем, но люди, простые обыватели, не скоро еще примут новую мораль. Если вообще примут. Поехать куда-то на отдых? Но Юэн занят в школе и в танцевальной студии. Не хочется без внятных объяснений срывать его с занятий. До летних каникул еще почти месяц — важный период в конце учебного года. Да и у него самого накопилось заказов — относительно срочных и не очень. А это — деньги на теперешнюю жизнь и будущее Юэна, который заслуживает всего самого лучшего. Нельзя терять рейтинги на рынке дизайнерских услуг, потому что возвращаться будет сложно. Покрутившись пару часов, Шайн все же забылся сном, время от времени вскидываясь и снова погружаясь в тревожные сновидения. Снилась почему-то прежняя жизнь — яркая и лживая. Снились съемки, сцена, толпы фанатов, довольное лицо Овара Хана и почему-то танцы Бриана Вайна. Утро Шайн встретил уже за компом, набрасывая черновой вариант дизайна. Когда босые ножки Юэна прошлепали по коридору, он сохранил проект и поспешил на кухню, желая побаловать и сына, и себя вкусными блинчиками. Да, умение готовить тоже пришлось осваивать в быстром темпе, чтобы не кормить ребенка покупной едой неизвестного происхождения. Уже одетый, Юэн появился на кухне и устроился на диванчике за столом. — Пап, включить телевизор? — Включай, — переворачивая блинчики, ответил Шайн. Телевизор забубнил какие-то новости, но Юэн не спешил переключать канал. Отойдя от плиты, которая шумом перебивала звук, Шайн заинтересованно посмотрел на экран. А потом на своего сына, который сидел с приоткрытым от восторга ртом. Бриан Вайн на экране чарующе улыбнулся и сказал: — В следствии этого, хочу попросить всех вас. Пожалуйста, не создавайте проблем съемочной группе. Чем быстрее мы отснимем, тем быстрее вы увидите результат нашей работы. Договорились? Погуляйте по этому чудесному городку, попробуйте местную кухню и возвращайтесь домой. Встретимся на концерте через две недели! Бриан еще раз улыбнулся и, развернувшись, отправился к воротам резиденции, которая стала съемочной локацией. Не узнать толстовку с ярким принтом на спине было попросту невозможно. — ПАПА! МЫ С НИМ ЗНАКОМЫ! — Юэн от переизбытка чувств едва не свалился на пол. — Бриан катал нас на своей машине! Ваааууу!!! Папа! Давай с ним встретимся! — Сынок, разве ты не слышал? Бриан занят на съемках. Он попросил не мешать ему, — Шайн перехватил сына, который вертелся от волнения. — Ох, блинчики! Пока Лэйн спасал подгорающие блины, сын уже себе что-то надумал и теперь сидел, повесив нос и колупая ногтем кромку стола. — Юэн… — Папа? — Юэн, господин Вайн действительно не сможет найти для нас время. Он работает, а потом еще поедет участвовать в концерте, — Шайн поставил на стол тарелку с блинами и повернулся налить чай себе и молоко Юэну. — А позвонить? — тихо спросил Юэн. — На минуточку? — У нас нет его номера, — напомнил Шайн, огорченный печальным видом сына, но желающий настоять на своем в этом вопросе. — Мы знаем, где он живет. Ох, Бриан тоже знает, где мы живем! А если он придет в гости?! — Юэн воспрянул духом, и у Шайна не хватило сил воли сказать, что это — тщетная надежда. — Поешь и собирайся в школу. А после уроков я тебя заберу и пойдем в парк смотреть на коллекцию бабочек. Я давно хочу их нарисовать. — Хорошо, папа. Но если придет Бриан, пока меня не будет, пусть меня подождет! — Юэн допил молоко и поскакал к себе. Шайн собрал посуду и, моя ее, негромко сказал в пространство: — Будет лучше, сынок, если Бриан Вайн никогда не переступит порог нашего дома. Телевизор бормотал еще что-то, но Шайни разобрал слова, только когда выключил воду. — Вчера в городе прошел первый день фестиваля детского рисунка на асфальте, — ведущая перевела сюжет на корреспондента, который весьма живо затарахтел, указывая куда-то себе за спину. — Мы постараемся показать вам работы всех школ. Юные художники хорошо постарались, демонстрируя свои таланты. Сейчас мы переходим к сектору первой городской школы… Он отмечен синими флажками… Как вы видите, тут кипит работа. Малыши так увлеченно рисуют, что даже не обращают на камеры внимание. Поговорим с руководителем этой группы, господином Нарити… Шайн присел на диван, с улыбкой наблюдая за сыном, которого захватила камера. Нужно будет поискать сюжет в записи и показать Юэну вечером, когда вернутся из парка. — Конечно, мы бы не справились без наших надежных помощников, — учитель указал куда-то в сторону, и камера повернулась за его жестом. — Этот мужчина — один из родителей. Господин Лэйн всегда оказывает посильную помощь классу и школе. Как вы видите, сегодня он изображает тигра, который привел тигрят на это художественное сражение. Шайни, с похолодевшими от страха ладонями, смотрел на себя, стоящего в полоборота к камере. Черные джинсы, темно-серая ветровка, маска с мордой тигра, полосатые уши на голове… — Никто меня не узнает! — придушенным шепотом убедил себя Шайн и торопливо выключил телевизор. — Кому интересен этот господин Лэйн? — Папа, я готов! Можно, я поеду на скейте? — Да, — Шайн торопливо переоделся и взял сумку сына, который уже пританцовывал у двери в обнимку со своей доской. На улице Юэн лихо помчался вперед и притормозил только возле поворота к школе. Шайн почему-то никак не мог собраться с мыслями, ругая себя за этот сознательный и подсознательный испуг. Давно нужно было обратиться к психологу, но он просто не представлял, как сможет рассказать постороннему о настолько личных и болезненных вещах. Нужно просто успокоиться, взять себя в руки и подумать о сыне. Не время для рефлексии — нужно доделать работу, дорисовать картину, подумать, когда и как встретиться с мамой, сестрой и племянниками. Дел много, некогда бояться призраков прошлого. Оно было и прошло. И точка! Мимо проехала машина, похожая на минивен Вайна, и Шайни ускорил шаг, догоняя сына, который уже вкатился в ворота школы. Сердце продолжало колотиться в горле — то ли от паники, то ли от волнения. Скорее всего, Юэн что-то такое понял, потому что позволил себя обнять и улыбнулся: — Папа, я буду ждать тебя после уроков!