Я всегда буду рядом

      На улицы Мондштадта опускается первый снег. Небо затянуто тучами, холодный ветер пронзает насквозь, но стоит увидеть первые крупные снежинки, что неспеша, в танце, опускаются на землю, как на лицах людей расцветает счастливая улыбка.       Листья с деревьев давно опали, тёплые деньки оставили о себе лишь приятные воспоминания, все больше и больше людей укутались в тёплые одежды. Вот-вот, и жители города дружно собирутся украшать город к предстоящему Новому году. А сейчас все наводят порядок, как на улице, так и в личных и рабочих делах, чтобы весь последующий месяц можно было посвятить более приятным вещам.       К концу дня, когда солнце давно зашло за горизонт, а жители завершили свои срочные дела, таверна едва ни до отвала набивается народом. Всем весело и воодушевленно от предстоящих совместных хлопот. Люди живо и с энтузиазмом обсуждают будущие праздники, активно жестикулируют руками, кто-то даже подскакивает с места, возбуждено рассказывая и показывая как и чем можно украсить колонны на площади у статуи Барбатоса. Среди всех даже мелькают красные одежды Эмбер, которую крайне редко увидишь в таверне.       В преддверии Нового года, когда посетителей особенно много, в таверне работают оба бармена, один за стойкой, другой в зале, подливая заядлым пьяницам и не скупясь на весёлые разговоры в их компании. Второй, хозяин таверны, обслуживает свежеприбывших, смешивая им коктейли или наливая уже готовое вино. Время от времени его взгляд падает в самый дальний угол таверны, где среди толпы можно разглядеть одного из рыцарей.       Откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, он лениво потягивает вино, иногда болтая бокал в руке, чтобы напиток окрасил стенки красным. Синие волосы с белой прядью прикрывают один глаз, и без того скрытый повязкой, лёгкая улыбка-ухмылка на губах. Он наблюдает за происходящим, слушает и, стоит к нему обратиться, легко и непринуждённо отвечает, поддерживая общую тему. Также он прекрасно замечает быстрые и пытливые, пристальные взгляды названного брата, адресованные ему, но умело их игнорирует, продолжая непринуждённо болтать с собутыльниками. Но тем не менее сам рыцарь тоже украдкой поглядывает в сторону барной стойки, ведь поведение брата сегодня немного отличается от его обычного.       Простые люди, взглянув на бармена, и не заметят в нем или его поведении ни малейшего изменения, но не он, тот, кто провел с ним бок о бок все свое осознанное детство и всю юность, тот, кто знает его лучше кого-либо. А странность поведения мужчины заключалась в том, что на привычное весёлое приветствие капитана кавалерии, бармен не проигнорировал его, как обычно, и не ответил колкостью, а лишь кивнул в знак приветствия. Многие скажут — что тут такого? Но для рыцаря это значило многое. Да ещё и на просьбу налить вина, мужчина тут же её исполнил, без пререканий и привычных «снова рыцари ордена вместо работы прохлаждаются в таверне», и даже без излюбленного виноградного сока, что Дилюк так любит подсовывать Кайе вместо вина. Все это заставляло задуматься и, в малой степени, насторожиться. Что случилось с его братцем, что тот так изменился по отношению к нему?       Время близилось к закрытию и вскоре большая часть посетителей покинула таверну. Оставались лишь заядлые пьяницы, что обычно просиживают до самого закрытия и сам капитан кавалерии, что раньше самого хозяина не уходил, предпочитая хоть так, незримо, поддерживать с ним какую-никакую связь. Ведь все равно рано или поздно мужчина заговорит с ним, объявляя о закрытии и что «какой же из рыцаря работник на пьяную и сонную голову?». Незримая забота, изрядно приправленная сарказмом и колкостями, но Кайе этого хватает. Хоть так можно быть ближе к брату.       И вот, когда последний пьяница покинул заведение, в помещении остались лишь они одни. Оба долго молчали, не обращая внимания друг на друга, рыцарь же и вовсе продолжал не спеша, смакуя, допивать свое вино, что заботливый Чарльз подлил ему около получаса назад. Дилюк занимался своими делами, наводил порядок, до этого отправив уставшего Чарльза домой. Прошло время, а бармен так и не обратился к рыцарю. Посидев, подумав, Кайа тихо хмыкнул, кинул рядом с пустым бокалом несколько золотых и поднялся с места, направляясь к выходу. Но когда его рука уже коснулась дверной ручки, раздался голос:       — Кайа, задержись.       Порядком удивлённый, рыцарь постоял на месте, затем обернулся, ища взглядом глаза цвета бушующего пламени. И они смотрели прямо на него. Спокойно, чуть устало, но без привычного раздражения. Дилюк стоял за барной стойкой, оперевшись на неё руками. Когда взгляд синего глаза встретился с его, Дилюк жестом указал на барный стул перед ним. Помедлив, Кайа подошёл и сел на указанное место, всматриваясь в глаза напротив. Но ничего не произошло. Вздохнув, мужчина развернулся спиной, продолжая уборку. И так продолжалось ещё несколько минут. Дилюк ходил из стороны в сторону, прибирая, убирая, протирая, подметая, а Кайа, подперев голову, наблюдал за ним, пока тот не поднялся на второй этаж. И, все же не выдержав, вздохнув, рыцар натянул привычную ухмылку, прищурил глаза.       — Мастер Дилюк, — сладко протянул он, — Вы сегодня меня весь вечер взглядом буравили, попросили остаться после закрытия, а теперь игнорируете? В какую игру вы играете и чего добиваетесь, для чего могла вам понадобиться моя скромная персона?       Послышался вздох. Со второго этажа в почти полной тишине таверны его было слышно достаточно. Дальше — шаги, размеренные, не торопливые, спускающиеся вниз по винтовой лестнице.       — Ты можешь немного подождать? Или хваленое рыцарское терпение после нескольких бокалов вина начинает подводить вас, сэр Кайа? — устало, но не без колкости и взаимного подкола, произносит мужчина, заходя за прилавок с несколькими пустыми кружками и бокалами на разносе. Повозившись ещё немного, стоя спиной к рыцарю, Дилюк наконец выпрямился, вздохнул и отряхнул друг о друга руки.       — Подождать-то я могу, но что ты затеял?       Кайа прищурил глаз, не отрываясь от движений бармена. Тот после недолгой передышки продолжил копошится за стойкой. Как ни старался, рыцарь не мог разглядеть, что Дилюк там делает. Бросив все попытки тайком заглянуть мужчине за спину, рыцарь посмотрел вглубь таверны и заметил, что все свечи, за исключением тех, что были вокруг барной стойки, погасил. Точнее их затушили. Помещение погрузилась в полумрак.       Слабым огоньком мелькнул глаз бога, висевший на поясе, чем сразу же привлёк взгляд рыцаря. Использует пиро способности? Для чего? Не уж то решил спалить таверну и их двоих заодно? Но вскоре мужчина разворачивается к Кайе и аккуратно ставит перед ним тарелку с небольшим украшенным пирожным с одной заженной свечкой в центре. Увидев это, привычная маска тут же слетела с лица рыцаря, открывая истинное удивление, не позволяя отвести взгляд с его лица. Сведя брови к переносице, Кайа в недоумении смотрел на десерт перед собой, пытаясь понять сон это или все происходящее сейчас реально. В итоге он поднял голову, пытаясь найти ответ в алых глазах, но тут же опустил снова, на два бокала, что появились перед ним. Дилюк без спешки, выверенным движением наполнил их, достав из-под стойки любимое вино рыцаря. Один полностью, другой наполовину. Мужчина взял полуполный бокал и посмотрел на Кайю, который продолжал рассматривать то, что стояло перед ним, не скрывая удивления и недоумения, а возможно даже и забыв про то, что маска непринуждённого и вечно весёлого рыцаря дала трещину.       — Загадывай желание.       Тихий голос бармена нарушил тишину. Придя в себя, капитан резко поднял голову на голос, словно его холодной водой окатили, и тупо уставился в спокойные глаза, словно не понимая, что от него требуется.       — Что?..       — Сегодня твой день рождения. Что ты хочешь пожелать в этот день?       Отведя взгляд в сторону, на минуту рыцарь задумался. На губах появилась едва видная улыбка и раздалось тихое, на грани слышимости:       — Чтобы ты всегда был рядом.       Несколько секунд в тишине. Кайа мельком приподнял взгляд, разведать обстановку, но увидел наклоненный к нему чужой бокал. Он заглянул Дилюку в лицо и не увидел ничего, кроме с трудом скрытой вины, заботы и едва заметной нежности. От этого взгляда становилось тепло, но и, прокручивая в голове события давно прошедшие, хотелось, совсем чуточку хотелось, плакать. Но вместо этого рыцарь, улыбнувшись уголками губ, элегантным, отточенным движением приподнял свой бокал и наклонил в направлении другого, но перед тем, как бокалы с тонким звоном соприкоснулись, раздалось тихое, тем же едва различимым тоном, каким до этого говорил Кайа:       — Я всегда буду рядом, — и наконец раздался звон, тихий, но оглушителтный в пустой таверне. — Если я буду тебе нужен, ты всегда знаешь, где меня найти.       Рыцарь поджал губы. Слова задели что-то глубоко внутри. Хотелось разрыдаться, в истерике выдать все, что накопилось на душе, и вместе с болью и нежностью из глубин поднимались злоба, ненависть, отчаяние. Неужели все так просто? Столько лет мучений, истязаний, переживаний, бесплодных попыток вновь наладить контакт, сжирающие изнутри чувства вины и сожалений. И все так просто. Без разговоров и взаимных обвинений, без криков и слез, без возможного рукоприкладства, пока оба не поймут какими дураками все это время были. Просто торт, просто вино. Просто «я всегда буду рядом».       Руки тряслись, горло сдавило, но прежде чем рыцарь успел что-либо сделать или сказать его губ коснулось что-то мягкое и теплое. Резко приподняв голову, чуть отшатнувшись назад, Кайа увидел перед собой в нескольких сантиметрах лицо Дилюка, что уже успел отстраниться и просто наблюдал за капитаном, слегка поджав губы.       — Прости. Я…       Но договорить он не успел. Приподнявшись со стула и зарывшись пальцами в волосы на затылке бармена, Кайа притянул его к себе и поцеловал. Отчаянно, жёстко, кусая губы и пробиваясь языком глубже. Небольшое замешательство, вызванное напором рыцаря, и Дилюк уже сам отвечает на поцелуй, не менее жёстко, жадно, отчаянно, перенимая инициативу, оперевшись руками на стол, когда рыцарь вцепился второй рукой в его плечо, утягивая за собой, опускаясь обратно на стул.       Пламя свечи продолжало гореть, опаляя своим теплом шею и подбородок Дилюка. Не отрываясь от желанный губ, больно кусая и оттягивая их, проникая языком глубже, вырывая из груди рыцаря тихие, едва слышные, стоны-вздох, бармен отодвинул блюдце с пирожным в сторону. На грани асфиксии, проведя с лёгким нажимом по шее вверх, по подбородку, до затылка, Дилюк крепко сжал тёмные синие пряди, оттягивая назад готового задохнутся в страсти и поцелуе рыцаря. С недовольным стоном и ради сладкой мести, Кайа вцепился зубами в нижнюю губу мужчины, оттягивая её, после чего мазнул по ней языком, наконец отстранившись с хитрым прищуром и сытой кошачьей улыбкой.       Пальцами одной руки он продолжал путаться в алых локонах, то поглаживая кожу головы, то несильно сжимая в кулак у корней, подмечая как неосознанно Дилюк едва заметно щурит глаза и чуть запрокидывает назад голову. Вторая рука переместилась на шею, поглаживая её, легонько царапая ногтями, изредка очерчивая линию подбородка и самыми кончиками касаясь искусанных губ.       — Ты больно разошёлся, — тихим хриплым голосом, с придыханием, произнёс Дилюк, касаясь губами линии челюсти рядом с ухом.       — Сегодня мой день, а ты сделал мне такой замечательный подарок. Как я мог не разойтись?       Лёгкая усмешка с тихим вздохом покидает губы рыцаря. Он запрокидывает голову назад, подставляя шею под губы, что плавно и нежно, едва ощутимо, касаются кожи.       — Ты так и не задул свечу.       С придыханием, полушепот, оставляющие тёплое дыхание на коже, словно метки, и табун мурашек от шеи и по спине.       — Тебя она действительно сейчас беспокоит?       — Да. Как же я исполню твоё желание, если ты не загадаешь его по всем правилам и традициям любого дня рождения?       Тихий, не выдающий никаких эмоций голос, но стоило Кайе опустить голову, как он встретил весёлые искры в алых глазах и тонкую, словно игра света и тени в тусклом свете свечей, озорную ухмылку.       Картинно вздохнув, рыцарь отстранился, играючи отталкивая бармена от себя, и придвинул к себе отставленное ранее блюдце с пирожным, в котором все ещё, отживая свои последние минуты, горела свечка. Он закрыл глаза и сделал серьёзный вид, словно то желание, что он хочет загадать, неимоверно сложное и требует огромной сосредоточености. Затем, подумав немного, приоткрыл глаз, исподлобья косясь на Дилюка, и улыбнулся. Не отрываясь от глаз напротив, тихим, глубоким голосом медленно начал говорить свое желание:       — Я желаю, чтобы с этого дня и до последнего моего вздоха Дилюк Рагнвиндр всегда был рядом со мной.       И задул свечу.       Сизый дым резво, витиевато поднялся вверх, мгновенно растворяясь в воздухе. На одну свечу стало меньше, погружая лица двоих во полумрак. Лишь немногие оставшиеся свечи освещали спину бармена.       Кайа перевёл взгляд на бокалы и взял один, протягивая вперёд.       — Раз уж начали, так почему бы и вторую традицию не соблюсти?       Не раздумывая, Дилюк поднял второй бокал.       — В этот день я обещаю исполнить твоё желание и всегда быть рядом с тобой. Любой ценой.       И протянул бокал вперёд, вновь с тихим звоном касаясь бокала напротив.       — Спасибо, — тихим щелестящим шёпотом, на грани слышимости.       — С днем рождения, Кайа.       Наклонившись вперёд, Дилюк вовлек рыцаря в нежный неспешный поцелуй.