Кристальные крылья

Долина Ветров оправдывала свое звание. Под конец ноября там всегда шумел листвой высокий дуб, чья тень отчего-то всегда казалась прибежищем. Местом, куда его тянуло, когда на сердце сиротливо скреблись кошки. К подножью статуи Анемо Архонта, правителю без короны. Мондштадт громко называли городом свободы. Так иронично... Именно ее он никогда и не знал. Солнечные лучи пробивались сквозь листья, отражаясь в крошечных кристальных крыльях, мелькающих над его головой. Кэйа прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Повязка беспечно покоилась рядом на траве. Корсет как-то по-особенному вонзался в кожу. Мужчина уже знал, что увидит вечером стертые до крови линии под ребрами. Джинн дала ему выходной. Он так и не смог понять, зачем, ведь именно в этот день в году ему ненавистно становилось оставаться одному. В горле застревали осколки невысказанных слов. Разрывали его легкие, кромсали внутренности. Кэйе то и дело казалось, что время стремительно утекало сквозь пальцы. Ускользало от него. Иногда он не мог вспомнить несколько дней, а в голове эхом звучали голоса его народа. Слова, что клеймом жглись на языке каждый раз, когда он их произносил. Будто проклятья… Ветер ласково перебирал синие пряди. Шептал что-то понятное лишь Архонтам. Как же ему хотелось иметь такое же ледяное сердце, как и глаз Бога, болтающийся на его брюках. Бесчувственное и холодное. Кэйа ненавидел чувствовать. Насмехался над собой за слабость, за то, что продолжал ждать невозможного. Он давно понял свое место и больше не пытался обманываться. Пусть губительная, мерзкая, сочащаяся гнилью, но все-такие правда смотрела на мужчину из тьмы. Эти чертовы кристальные крылья. Словно глаза, что следили за ним отовсюду. Бабочки чувствовали его ненависть и держались поодаль. Они знали о переполняющей его горечи. О том невыносимом до хруста в костях одиночестве и толщине стен, что Олберитч самостоятельно возвел вокруг себя. Он не позволил пробиться сквозь них ни глупому брату, ни наивному барду, ни монашке, что так ненавидела весь этот город. Кэйа часто говорил, что тоже его ненавидел. Какая сладкая ложь. Как вино, струящееся по подбородку. Мондштадт всегда был чужим и далеким, но таким желанным. Невидимая корона всегда давила на виски. Ведь он чертов принц, титулованный наследник мертвой нации. И такой же мертвый изнутри. Кем он был на самом деле? Кэйа поднял бутылку вина к небу, словно произнося тост. Было бы за что пить. Сдавленный смешок сорвался с губ. Да и какая, в сущности, разница? — С днем чертового рождения, — хмыкнул Кэйа и сделал глоток. Все-таки, зря Джинн дала ему выходной. Но до слуха доносился надоедливый голос мага Бездны, что сновал неподалеку. Нужно всего-то поднять меч и заставить его заткнуться.

Как и шепот в собственной голове…