Сфумато

Хочешь, я тебя нарисую? Не мелками, не акварелью, А горячим светом по венам. По-другому я не умею (с)

      Селена постоянно ловила себя на мысли, что это не город, а приют для душевнобольных, где врачи ушли в бессрочный отпуск и объявили «день открытых дверей».       В детстве она ненавидела сказку «Алиса в стране чудес» и её нарочитую нелогичность. Но во взрослом возрасте узнала, что большую часть книжной бессмыслицы можно объяснить математическими понятиями. Просчитать. Да, Селена определенно умела считать и просчитывать все наперед. И даже сейчас она не могла отделаться от мысли, что в Тотспеле тоже не все настолько абсурдно, как кажется на первый взгляд и разгадку можно найти, если действовать рационально. Но в данный момент Селена бесцельно бродила по саду и машинально шептала себе под нос:       — Всё страньше и страньше, всё любопытственнее и любопытсвеннее. Да тьфу ты… — Сердито сплюнула она.       — А ты хотела грубо выразиться. — из-за пышных кустов раздался озорной голосок, а следом выглянула не менее шкодная мордашка Примы.       — А я и не заметила, что рядом есть невинные дети, думала, что резвится только один невероятно непоседливый чертенок. А уж ему-то не в новинку узнать пару новых ругательств. Я права?       Селена присела на скамью и в этот момент ощутила, как же невероятно у неё гудят ноги. Она оглянулась по сторонам, а затем стянула туфли и с блаженством провела босыми ступнями по влажной от вечерней росы траве.       — Может быть и права. — Наконец-то ответила Прима, будто действительно об этом так долго размышляла. — А что ты бормотала себе под нос до этого?       Селена отмахнулась.       — Одна нелепая сказочная несуразица из… — Она одернула себя от упоминания о своем мире. — Из старой книжки, которая была у меня в детстве.       — Может быть расскажешь мне сказку? Ругаться при детях нельзя, но вот сказки как раз для них и предназначены.       — Может быть и расскажу, если обещаешь хорошо себя вести.       — Ну вот вечно какие-то невыполнимые условия. — Прима скорчила обиженное лицо, демонстративно надув губы и тут же заливисто расхохоталась. — Идет…       — Кто идет? — Селена начала оглядываться по сторонам.       — Он. — Хихикнула Прима, сновая исчезая в зарослях.       Селена ожидала увидеть кого угодно, включая Таролога, но с противоположного края аллеи показался всего лишь Берт. Всего лишь?       — И не думайте снова заниматься своими взрослыми глупостями. — шепот Примы будто раздался у самого уха, но девчонки уже и след простыл.       — Здравствуй. Не помешал? — Губы Берта вновь растянулись в этой странной многозначительной улыбке. Он окинул её взглядом, будто бы подмечая всё — от встрепанной прически до босых пальчиков ног, которые Селена тут же стыдливо поджала, хотя понимала что это наименьшая степень наготы, которую ему уже доводилось видеть.       — Конечно же, не помешал. Это общий сад. — Селена наклонилась и подобрала туфли, начиная обуваться.       — Сегодня хороший день. — Берт присел рядом, но не слишком близко.       — Да. — Селена продолжала возиться с застежками. — Как твоя губа?       — Прекрасно, готова к новым приключениям, защите девичьей чести и поцелуям, конечно же. У тебя там какие-то сложности?       — Да, кажется застежка застряла. Не поддается. — Пропыхтела Селена.       — Может я могу помочь? — Берт тут же с готовностью наклонился, придвинувшись плотнее.       — Давай. — Селена про себя решила, что стесняться уже особо нечего после всего, что между ними было. Хоть технически это было и не с ней. Села прямо и подвинула расстегнутую туфлю ближе к Берту.       — Хм… — Многозначительно протянул он, и неожиданно поднял ногу Селены выше, закинув щиколотку к себе на колено. — Да, что-то тут не так.       Его пальцы сноровисто дергали узелки и шнурки, пытаясь высвободить застрявшую застежку туфли. Руки то и дело дотрагивались до кожи голени через тонкий чулок, будто бы не специально, но от этих мимолетных касаний по спине Селены пробежали мурашки.       Она рассматривала его сосредоточенное лицо и думала о том, что у Лилит весьма и весьма отличный вкус. Берт был действительно хорош собой — красивый профиль; четко очерченные скулы; резную бровь пересекал шрам, свидетельствовавшийся, что скорее всего утонченная творческая натура не противоречила желанию изредка помахать кулаками в местном пабе, что собственно он и доказал пару дней назад, зарядив пьяному хаму по лицу. Это было… Мужественно.       Селена так увлеклась своими мыслями, что и не заметила, как Берт уставился на неё, закончив с ремонтом туфли. Его тонкие губы снова тронула та самая улыбка. Если в каждой Стране Чудес должен быть своей Чеширский кот, то именно сейчас он сидел по соседству. Его руки по-прежнему обхватывали ногу Лилит, и большой палец привычно скользил по выступающей косточке на щиколотке. Глаза абсолютно черные, словно провалы пресловутой кроличьей норы, и Селену туда затягивает, только Алиса из неё так себе. Между ними повисло напряжение, как между магнитами с одинаковыми полюсами.       Они будто сами не замечали, как их лица придвигаются все ближе и ближе друг к другу; как затихают все звуки будто во всем мире их только двое; как…       — Готово.       Берт первым стряхнул это странное оцепенение, и заодно снял ногу Селены со своих коленей, бережно ставя на землю.       — Готово… — С некоторым разочарованием повторила она про себя, рассматривая туфлю.       — Знаешь. — Берт тяжело сглотнул. — Кажется нужно выпить. За успешный ремонт. Не хочешь присоединиться?       — Думаешь, твоя губа уже настолько зажила для очередной кабацкой драки?       Селена вопросительно выгнула бровь.       — Нет. Пожалуй, пока воздержусь. — Берт широко улыбнулся. — Кажется в мастерской была спрятана бутылочка вина. Не утверждаю, что абсолютно целая, да и то, что вино прямо-таки чертовски хорошее…       В своем мире Селена практически не пила, но от происходящего вокруг безумия частенько хотелось отдохнуть. Может быть алкогольное сфумато сделает этот мир хоть ненадолго, но терпимее.       — А знаешь, я не откажусь. Особняк, он… — Селена передернула плечами, как в ознобе.       — В нем вязнешь, да? — Берт понимал без слов. — Она… Ты и раньше всегда любила бывать в моей мастерской. Пойдем?       Он поднялся со скамьи, галантно предложив Селене руку помощи, которую она с секундным сомнением, но приняла. Их пальцы на мгновение сплелись, когда она поднялась со скамьи, но в тот же момент Берт отпустил её руку и пошел чуть впереди.       В мастерской Селене понравилось ещё в первый визит. Она даже сама от себя не ожидала некоторой доли сентиментальности, которую пробуждала в ней эта светлая и теплая комната. Даже мысли о том, где и как Лилит могла здесь позировать для Берта, не удавалось рассеяться ощущения невероятного уюта.       Селена сама была трудоголиком и свою работу обожала, а в Берте её привлекла как раз таки его преданность делу. Его глаза светились неподдельным энтузиазмом, когда он стоял за мольбертом с кистью в руках. Хоть ей было привычно, когда все строго упорядочено и разложено по полочкам, творческий хаос мастерской не отталкивал, а наоборот притягивал каждой мелкой деталью. Пока Селена задумчиво обходила мастерскую, Берт уже отыскал обещанное вино.       — Извини, не могу найти бокалы. Сама видишь… — Он растеряно развел руками, в одной из которых держал две хрупких белых чашки из чайного сервиза, будто предлагал оценить царящий вокруг бардак.       — Ничего страшного, как раз таки выйдет подобие безумного чаепития. Очень в тему. — Селена улыбнулась невольной аналогии, принимая одну из чашек.       — Безумного? — переспросил Берт.       — Не обращай внимания, весь день в голове крутятся всякие глупости.       Берт пожал плечами и начал разливать по чашкам густое красное вино. Селена принюхалась и уловила тонкий и приторный запах засахарившейся сливы. На вкус вино тоже было весьма неплохо, Берт, пожалуй, даже лукавил, когда сомневался в его качестве.       — Обожаю глупости, между прочим многие из них меня научила делать ты. — Берт хитро улыбнулся. — Может расскажешь мне, что это за чаепитие такое?       — Это из старой сказки. О девочке по имени Алиса, которая побежала за белым кроликом с часами и попала в Страну Чудес. Происходящее там напоминало самые сумасшедшие сны, где есть и говорящий улыбающийся кот, и курящая гусеница… — Селена почувствовала, как щеки горят от выпитого, а по телу разливается приятная слабость. Она поудобнее устроилась в плетеном кресле. — Происходящее кажется абсолютным безумием, но во всём этом в итоге находится определенная мораль.       — Никогда не слышал о такой сказке, но звучит действительно интересно. — Берт присел на подоконник напротив. Он пододвинул к себе лист бумаги и начал бездумно водить по нему кусочком угля, будто ему нечем занять руки.       — Иногда, мне кажется, что у меня с Алисой есть нечто общее. Если бы она была старше и циничнее. — Селена неуверенно улыбнулась своим мыслям. — С того момента, как… Как началась эта странная амнезия, мне тоже все кажется странным и непривычным. Но я-то просто ничего не помню, а каково, например, тебе? Это же ужасно осознавать, что ты стал чужим для человека, с которым вас столько связывало.       Уголек в длинных пальцах Берта хрустнул, но уже спустя долю секунды он продолжил увлеченно водить им по бумаге. Молчание затягивалось и прекращало быть таким уж уютным.       — А я даже не знаю, кто я… — Продолжила Селена, чтобы разрядить напряженную обстановку. — И снова здесь прекрасно подходит. «Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.»       Она неожиданно даже для себя прыснула от смеха, слегка поперхнувшись очередным глотком вина. Губы Берта наконец-то снова дрогнули в улыбке.       — Знаешь, Лилит. — Он мельком взглянул на Селену и снова перевел глаза на бумагу. — Я уже говорил тебе, что сперва решил будто просто наскучил тебе, и ты не зная, как избавиться от влюбленного юнца, разыграла весь этот спектакль. Но ты же не такая. Ты дерзкая, непокорная, ядовитая и невыносимо прекрасная. Ты никогда бы не стала врать, даже чтобы сберечь чьи-то чувства. Может быть я утешал себя этими мыслями, что ты настолько не хочешь ранить меня, что я дорог тебе, но это не так. Ты растеряна и не можешь этого скрыть. Не от меня. Поэтому я никогда не буду навязывать тебе свое общество или свои чувства, хотя их никуда и не деть. Если даже передо мной абсолютно новая Лилит, я хотел бы узнать её снова. И снова. Сколько бы раз ты не поменялась с утра, ночью или даже в половину пятого вечера. Стать другом или тем, кем ты предпочтешь меня видеть. Сегодня, я спешил в город по делам, но увидев тебя на скамье… Ты выглядела абсолютно потерянной, будто маленький ребенок, который на мгновение выпустил в ярмарочной толпе родителей из поля зрения. И кажется, что сейчас я понял, ты ждала того самого Белого Кролика, который бы смог проводить тебя обратно к себе. Может быть я и плохой проводник, да и мало похож на милого, а тем более белого пушистого ушастика, но может быть тебе стало чуточку легче от моего общества.       Селена слушала его тихую речь и понимала, что щеки заливаются краской совсем уже не от винной неги. Такие бескорыстные чувства для неё были в новинку. Можно было бы по-девичьи ненавидеть Лилит уже за то, что ей достался такой парень.       Берт был до бесстыдства искренним. А сейчас на фоне угасающего закатного неба в широком окне, он был графично прекрасным. Селене отчего-то вспомнилось, как иногда по вечерам в приюте устраивали театр теней. Берт сейчас ей напоминал прекрасного принца из той сказки, которую в детстве она считала несусветной глупостью и презрительно фыркала в сторону остальных девочек. Какая блажь млеть от плоской бумажной куклы за белой простыней? Но кажется, что сейчас она поняла. Сердце внезапно сжалось от мысли о том, что когда она вернется в свой мир — а это случится обязательно, даже мысли об обратном допустить нельзя — Берта не будет рядом. И даже если она сможет его найти, то будет просто незнакомкой для него. А вдруг он женат и счастлив в браке. Возможно, они просто встретятся взглядами в толпе и разминутся. Такие невыносимо близкие и абсолютно чужие друг для друга.       Пока она размышляла в тишине, закат потух, а Берт уже зажигал свечи. В свете от пляшущего пламени, мастерская становилась таинственнее, но не мрачнее, в отличие от особняка. Селене совершенно не хотелось возвращаться туда. С улицы раздавался стрекот сверчков и повеяло влажной прохладой.       — Берт… — Начала она.       — Если ты хочешь обсудить то, что я сказал раннее, не нужно. Слова здесь лишние. Просто хотел, чтобы ты знала, не прося ничего взамен. Особенно снисхождения. Оставим, Лилит? — он продолжал зажигать свечи.       — Конечно. — Селена нехотя встала из нагретого кресла, по-кошачьи потянулась. На глаза попался угольный набросок на подоконнике. Она подошла чуть ближе и спросила: — Могу я посмотреть?       — Само собой. — Раздалось совсем близко. Берт был уже рядом с подсвечником в руках.       Она аккуратно взяла с листок, стараясь не смазать угольные штрихи и поднесла его чуть ближе к источнику света. В мерцающем пламени свечи, портрет казался живым. Она с удивлением увидела себя, но в возрасте лет десяти-одиннадцати. Темные кудряшки, очаровательные щечки, но по-взрослому серьезный взгляд темных глаз и слегка нахмуренные, сведенные к переносице брови. В руках девочка на портрете держала белого кролика.       — Я верю, что ты рано или поздно сможешь поймать его. — Берт тихо шепнул ей на ухо и уже собрался мягко отстраниться. Селена не дала этого сделать. Она придержала его, обхватив рукой за запястье, и, привстав на цыпочки, потянулась за поцелуем.       — Кажется, что уже нашла. Если не кролика, так уж точно кота с улыб…       Договорить ей не дали требовательные губы Берта, совершенно неожиданно и абсолютно ожидаемо ответившие на этот поцелуй.