Каждый в Idol factory знает...

Каждый в Idol factory знает, что происходит за закрытыми дверями офиса Сейнта Суппапона, но никого из них это не волнует. Всё, о чем работники заботятся — то, что когда Зи приходит, Сейнт выходит из комнаты гораздо менее напряженным, что также означает уменьшением стресса для всех остальных. Сейнт был в ярости. Может как руководитель он и мог показаться неряшливым, раздолбаистым «своим парнем в доску», однако очень быстро каждый, от уборщицы до самого высокого начальника фирмы и клиентов, знал, что это не так, и каким страшным и безжалостным может быть парень с миленькими ямочками и пухленькими щечками. Сейчас же Сейнт был не просто зол, а на грани бешенства со смертельным исходом для окружающих. Из-за ошибки помощницы Пи Чена весь день прошел в суматошном режиме со стрессом из-за возможного опоздания, чего Сейнт категорически не любил и крайне редко терпел. Очевидно, что некоторые из сотрудников пытались скрыть накладку и разбросать мероприятия на другие дни, но, несмотря на то, что большой босс выглядит так, будто ни в чем не разбирается и является лишь украшением офиса и списка владельцев компании, а также почти не обращает внимания на собрания, он все еще Сейнт Суппапон, и ничто не проходит мимо него, в конечном счете оценки у преподавателей он не за красивые глазки получает. А потом, по всей видимости, кофеварка в вип-зоне сломалась, а любимый чай босса неожиданно закончился, поэтому его помощнице пришлось бежать в ближайшую кофейню, которая… приготовила неправильный заказ, и в спешке помощница не проверяла, пока она не взяла его и поставил на стол перед начальником и… ну. Администратор в приемной зоне компании находится на расстоянии не менее двухсот метров от эпицентра эмоционального взрыва и возможной кровавой бойни, и она всё ещё была в стрессе. Взволнованно барабанила нарощенными лакированными ногтями по стойке, она нетерпеливо смотрела в стеклянную дверь главного входа, бесперечь бормотала про себя: «Давай, давай …», то бросала быстрый беглый взгляд на настенные большие часы с медленной, но неумолимо движущейся вперед, стрелкой обозначающей время. Наконец ко входу подъезжает глянцевый черный минивэн представительского класса. Молодой человек в черных обтягивающих стройные и накаченные ноги джинсах и тонкой облегающей спортивную фигуру белой футболке выходит из машины, оглядываясь по сторонам. Его глаза прикрыты стильными темными очками, что не мешает ему оценить сумерки сгущающиеся вокруг и направиться в вестибюль. «Слава Будде!» — выдыхает девушка. Она берет свой телефон и быстро набирает сообщение в секретный чат WhatsАрра: «Он здесь» — без преамбулы сообщает получателям. «Слава Будде!», — мгновенно приходит ответ. «Проводи его. Сейчас. Немедленно.» — мигает на экране одно за другим уведомление. Молодой человек подходит к стойке регистрации с виноватой улыбкой. — Тяжелый день, да? Он красив как греческий бог, что сошел на землю с небес. Его тихий баритон сводит с ума подобно легендарным актерам озвучки голливудских фильмов. Мягкие темные волосы лежат в стильной укладке, а на кистях рук видны приятные глазу синеватые вены. Небольшой сверкающий в вырезе футболки кулон покоится на его груди, выглядит как змейка, но вблизи девушка различает, что на самом деле это серебряная буква «S». — Вы даже не представляете, — как можно печальней говорит администратор, когда передаёт специальный значок, успевает перед этим кинуть виноватый взгляд. — Удачи, Пи Зи. — Спасибо, — как всегда на полном серьёзе говорит он, подмигивает, крепит значок к карману джинс, прежде чем направиться к лестнице. На исполнительном этаже сытый от пролитой крови, пота и слез подчинённых Сейнт стремительно выходит из конференц-зала. Второй его помощник — не тот, кто дал ему неправильный чай — спешит за ним с пачкой документов. Суппапон подписывает везде, где должен, после беглого взгляда на каждую страницу, никогда не сбивается с толку, помощник спешит рядом с ним, рассказывает о каждом документе со скоростью пули пулемета. Люди вокруг них отпрыгивают с пути, прижимаются к поверхностям либо запрыгивают на них, скрываются в подсобках и туалетах, даже не своих, чтобы, не дай Будда, случайно помешать, и пересечь путь разъярённого как буйвол начальника. -… И Пи Зи в вашем офисе, господин, — заканчивает тираду помощник, затаив дыхание. — Разве ты должен был начать с этого? — отрывисто высказывается Сейнт. Он подписывает последний документ, что поспешно забирают у него из рук. — Давно? — Пять минут, господин. — Меня не волнует, что вы им говорите, — кивает он в сторону телефонных звонков, то и дело раздающихся в вечернем офисе. — Меня здесь ни для кого нет. — Да-да, господин, конечно, — тараторит взволнованный помощник, но босс уже хлопнул дверью перед его носом, что вызывает облегченный выдох всего напряжённого офиса. В просторном кабинете Сейнт находит Пи Зи, что сидит на своем столе. Он просматривает набросанные схемы выхода из сложившегося положения и не поднимает глаз, когда хозяин кабинета входит. Сейнт улыбается несмотря на раздражение, направляется к своему парню. — Пи, разве у тебя не болят глаза? — указывает подбородком на темные очки, проводит рукой по оголенному бицепсу Зи и приветственно целует в плечо, устраивается между широко разведенных ног старшего. — Ты знаешь, если бы они совместили твой с моим графиком, то я бы мог снять некоторую нагрузку с тебя, прикрыть ранний уход, дать маневр. Всё равно процентов сорок мероприятий вместе посещаем. Это помогло бы избежать им вашего гнева процентов на шестьдесят, если не семьдесят. — Не делай их работу, Пи, — хмурится Сейнт, забирает схемы из рук Зи и небрежно бросает, прежде чем запустить руки под соблазнительно обтягивающую кубики пресса футболку. — Они уже накосячили. Если ты начнёшь здесь работать, то я могу смело увольнять весь персонал. — Хм, — мычит старший, бережно снимая пиджак с усталых и напряжённых плеч, — это может быть весело. — Огоньки озорства вспыхивают в его глазах так ярко, что не скрывают даже темные очки. — Работая на вас, я смогу чаще называть вас «господин» или вы больше предпочитаете английское «сэр», — говорит Пи с ухмылкой, дразнит пальцами бледную кожу, пока расстёгивает рубашку, а после притягивает нонга ближе за шлевки брюк, притирается пахом о пах. Младший внимательно изучает тело под его руками, царапает коротко подстриженными ногтями бусины темных сосков. Рука старшего накрывает выпуклость в паху, дразняще поглаживает, а после путешествует к другой, чтобы собственнически сжать аппетитную и упругую задницу. Рот Пи накрывает левый сосок, посасывает, прикусывает до шипения и нетерпеливого движения навстречу бедер. Очки незаметно и быстро переместились на стол. — Или может, — внезапно прекращает ласку Зи, — мне стать твоим боссом? — вопросительно выгнутая бровь заставляет Сейнта вернуться в реальность из моря наслаждения. Пи слегка отталкивает нонга, ловко соскальзывает со стола и с привычным рабочим шармом натягивает пиджак. Несмотря на раскачанность обоих, Сейнт предпочитает одежду оверсайз или свободную, а Зи любит покрасоваться своей фигурой. Пиджак подчеркивает каждую проработанную бесчисленными тренировками мышцу. А когда владелец тела усаживается в шикарное кожаное кресло, то и вовсе напоминает большого начальника. — Тогда я мог бы просто целыми днями держать тебя на своем члене. — Низкая и спокойная тональность вызывает мурашки у отошедшего от грез и ошеломления Сейнта. Широко расставленные накаченные ноги вызывают дикое желание подойти и устроиться на хорошо знакомых коленях, поднимают воспоминания о недавнем родео, что сразу же отражается на скрытом тканью члене. Он болезненно подергивается в боксерах и пачкает их выступившей смазкой. Эрекция Зи гордо топорщится. Молодой человек в кресле демонстративно поглаживает бугорок. — Пи? — хрипло зовет Сейнт. — Ты хочешь работать под моим началом? — показательно окидывает предложенную картину. — Я не могу сказать, что возражаю против вида, когда ты — начальник, но… — протяжно стонет Сейнт, устраиваясь на кромке стола попой. Зи подъезжает, потирает ладонью тонкую икру, залезая в штанину, — вам придется очень сильно меня об этом попросить, — Сейнт кидает красноречивый взгляд на эрекцию, — или убедить, — его язык оттопыривает щеку в красноречивом жесте. — Подойди сюда, детка. — Властно манит двумя пальцами Зи. — Вы не поверите, у меня сейчас как раз свободен вечер для подобных доказательств. Сейнт изящно спрыгивает со стола и устраивается меж бедер старшего. — Я слышал, господин был злым, ты не должен быть таким. — Пи игриво дёргает собачку вниз, расстёгивает пуговицу и спускает медленно брюки с бельем до колен. Он просовывает руку под рубашку Сейнта, играет попеременно с сосками на его груди. — Ты тоже был бы злым, если бы тебе пришлось иметь дело с этими идиотами. — Ворчит Нонг. — Я бы нанял вас, чтобы заменить их всех, если бы у вас еще не было постоянной работы. Зи издает довольное мычание, когда чувствует как дрожит тело под его ласками. Медленные, маленькие движения взад — вперед бедер словно уговаривают старшего обратить внимание на полную твердость перед глазами. — Вы знаете в чем будет заключаться ваша работа? — несколько обречено поддерживает игру младший. Зи обвивает рукой ствол Сейнта, высовывает розовый язык, чтобы как котенок лизнуть темную и блестящую от выступившей смазки головку, попробовать на вкус. — Быть ​привилегированным господским ёбарём? — не стесняясь, предполагает мужчина. — Совершенно верно, — рычит Сейнт, глубоко и грубо толкается в приоткрытый рот. Зи издает легкий стон, когда губы стремительно достигают коротких колких волосков на лобке младшего. Его дыхание щекочет. Рукой старший мнет мошонку. Удовольствие стремительно растекается по напряжённым за муторный день клеткам. Сейнт позволяет старшему поглотить на удобную длину, легко подчиняется страстному ритму. Горьковатый вкус на кончике языка Зи кажется таким же сладким и желанным, как и звуки, которые издает партнер. Зи пьет их, изголодавшись по своему соблазнительному блестящему парню. Сейнт не спешит, наслаждается горячим и влажным ртом, периодически чувствует заднюю стенку глотки. Его пальцы скребут в бессилии по гладкой поверхности. Зи обхватывает его губами так пошло и развратно, блядские сопровождающие звуки заставляют сжимать пальцы на ногах. Нонг из последних сил сдерживается от порыва грубо за волосы схватить эту развязную голову, что мучительно садистки пытает его удовольствием, чтобы засадить так глубоко в глотку, что яйца смачно звонко шлепнутся о подбородок, а блестящие от слюны и смазки губы потеряют всякий намек на ухмылку. Младший только гладит приятную ткань своего пиджака на чужих плечах или отклонившись скребёт ноготками по глянцевому столу. Зи наслаждается агонией, что творит. Собственное возбуждение он старательно игнорирует, вылизывать широкими мазками увитый красивыми венками член интересней. Его вес на языке, как и вкус, кажется таким правильным и нужным. Юрко проникать в дырочку уретры, чтобы побольше добыть наслаждения так необходимо, насаживаться в разном ритме так охрененно. Стоны и сбитое дыхание звучат как похвала и лучшая мотивация. Потому Пи ни капли не задумывается, потихоньку подталкивая младшего обратно ко столу для опоры, следуя за ним в кресле. Настроение старшего сегодня вылизывать нонга как самый сладкий и лучший десерт, чтобы растянуть удовольствие на как можно больший срок. Пи порывисто целует белые бедра, словно отдает дань их красоте, когда наконец отрывается от соблазнительно поблескивающего слюной возбуждения. Член как конфета зовет его и манит. Беззвучно руками старший сподвигает младшего на большее раскрытие ног, чтобы добравшись обрушиться на мошонку. С удовлетворенно громкими стонами посасывать то одно, то другое яйцо, а после стремительно загнуть распаленного ласками младшего на кротко скрипнувшем столе и добраться до заветной розовой дырочки. Колечко мышц пугливо сжимается в преддверии… чего? — Блядь! — матерится младший и пыхтит. Член, что остался без внимания, после горячего и влажного рта обдувает прохладный воздух. Зи еще собственнически держит и сжимает ягодицы. Сейнт чувствуется себя максимально раскрытым и выставленным напоказ жадному темному взгляду Пи из -за теплого дыхания в таком укромном месте. Стыд заливает парня изнутри, расползается краской по щекам, шее, груди. — Блядь! Сука… Ты просто… пиздец красивый… охуенный… идеальный… — шепчет комплименты Пи и восстанавливает дыхание. Рефлекторно Сейнт закрывает пылающее лицо руками и удивленно вскрикивает, когда широким мазком шершавый язык проходится по расщелине, а после Зи вылизывает, целует и засасывает. Сейнт и сам не знает как ему удается держать позу со спущенными брюками и тяжёлыми для ног сейчас туфлями, но он не стесняется рассказывать стонами как ему приятно и как ему нравится, подаренное наслаждение. Гибкость младшего и задорность стоящей плоти сводит старшего с ума. Собственный член вовсю ноет и требует внимания, как и у младшего. Смазка хаотично размазалась по подрагивающему плоскому животу. Пи хочет проникнуть в сморщенное колечко мышц, разорить это тело и выгрузить все своё накопившееся за день напряжение в почти готовую влажную яму. И его хороший парень — господин — всегда готов предоставить ему эту возможность, всегда тоскует по этому, его жесткий, колом стоящий член пачкает естественной смазкой торс и является признаком этого. Зи просовывает пальцы на ощупь в рот младшему. В тумане дурмана он не сразу осознает требование, но компенсирует последующим усердием. Зи стонет от интенсивного посасывания пальцев Сейнтом, как он облизывает и смачивает, не жалеет слюны. Мозг сам дорисовывает, что этот рот может творить с ноющим членом в жестких джинсах. Он играет кончиком пальца с дырочкой, то прижимая, то кружа по кругу, чтобы после проникнуть на фалангу, заставляет парня хныкать и корчиться в желании большего. Есть что-то настолько грязное в том, чтобы быть в кабинете своего бойфренда, все еще полностью одетым, и иметь языком почти обнаженного, красивого парня, который копошится у него прямо перед носом на столе, готовый к удовлетворению любых желаний. Он наклоняется и продолжает подготовку к вторжению, подключает свой язык, искать припрятанную смазку нет никаких сил и желания. Зи вытаскивает пальцы из уже растянутой и готовой дырки. Сейнт скулит от ощущения пустоты. Зи не может не погрузить три пальца в эту капающую его и чужой слюной дырочку, трахает туда-сюда несколько раз, просто чтобы снова почувствовать, насколько восхитительной будет эта хватка на его члене. — Будда, мне нужно засунуть туда свой член, детка. Я не могу больше ждать, — хрипло предупреждает Пи о последующих действиях. Руки трясутся от нетерпения и возбуждения, когда старший пытается быстрей расстегнуть штаны. Сейнт стаскивает за пятки туфли и стряхивает белье с брюками на пол, наплевав на последствия, немного приподнимается, удобнее устраивается на твердом столе, раздвигает своими руками ягодицы. Сейчас ему жизненно необходимо почувствовать толстый мощный ствол внутри. Старший окидывает похотливым взглядом прекрасное тело партнёра: белая гладкая кожа, сбитое дыхание, искусанные вишневые губы с милыми красными щечками, торчащие розовые бусины сосков, рассыпавшиеся в беспорядке волосы, шоколадные глаза подернутые дымкой невысказанного желания и похоти, смятая белая рубашка, что придаёт ангельский вид. Словно Сейнт вновь предлагает ему свою невинность, позволяет ему направить кончик своего твердого члена туда, куда он хочет. Кто он такой, чтобы отказывать господину? — Идеально, — стонет младший, когда Зи входит в него, придавливает своим весом к поверхности. Чувство вторжение толстого большого поршня широко раскрывает его, растягивает тугие стеночки. Пи стонет от плотного сжатия и обхвата, не в силах удержаться от толчка в этом плотном жаре. — Просто расслабься, господин. У тебя был такой тяжелый день. Позволь позаботиться о тебе, чтобы ты почувствовал себя хорошо. Зи медленно движется в нем, растягивает удовольствие от глубокого проникновения, урчит от ощущения как гладкие внутренние стенки тянутся и трутся о чувствительный стержень с каждым выпадом бедер. — Мммм, детка, ты чувствуешь себя прекрасно? — сбиваясь с предложенной ранее ролевой игры. — Принимай меня просто так. О, черт, так хорошо, — бурчит Зи. Они словно меняются местами: Зи наглаживает руками, нахваливает парня под собой без умолку, Сейнт только давится стонами от удовольствия, но так и не отвечает, выгибается, без слов, просит большего, пока партнер дразнящими движениями пальцев играется с задорно торчащими сосками. — Будда, ты так хорошо выглядишь, когда принимаешь мой член. Тебе нравится это, детка? — Ага, — стонет Сейнт высоким и отчаянным голосом. — Ты такой большой во мне, Пи. Темп увеличивается. Зи жаждет полностью проткнуть, достать до самых дальних уголков, до упора вгоняет член. Нонг задыхается, когда из-за смены угла Пи ударяет о его простату и трахает сильнее, быстрее, получает удовольствие от каждого толчка в эту золотую середину. Крепкое сцепление дырки Сейнта насаживающееся при каждом движении тела старшего парня вперед и назад в равной мере приносит и удовольствие, и сводит с ума. С нетерпеливым рычанием Зи поднимает его за бедра и укладывает его так, чтобы икры лежали на плечах, скручивает в букву «зю». Острые лопатки больно стукаются о твёрдый стол при стремительном толчке, что вновь заполняет жаркую пустоту, добавляют пикантности и остроты. Нонг вяло выгибается, демонстрирует упругие линии своего тела. Он так хорошо выглядит растянутым, вот так, миллиметр за миллиметром гладкой кожи заполненный членом. Спина снова слегка выгибается под палящим жаром взгляда Пи. Кулон висящий на его шее своим первоначальным блеском в свете искусственного освещения показывает миру, кому принадлежит этот страстный мужчина, что без усталости услаждает Сейнта. Зи нависает над ним, убирает вспотевшие и прилипшие волосы со лба нонга, наблюдает за тем, как парень смотрит на него своими большими карими, расширенными от желания глазами, нежно-розовыми губами приоткрытыми от возбуждения. — Господин такой красивый. Вам стоит просто бросить учебу и тусоваться здесь, все время висеть на моём члене. В любом случае ты слишком умен. Положение позволяет Зи проникать глубоко. Жёсткими быстрыми толчками старший имеет его, из-за чего Сейнт хрипит и задыхается. Пи засасывает кожу на шее до синяков, собственнически отмечает его кремовую кожу, как будто есть кто-то на голубой планете, кто еще не знает, что Сейнт принадлежит ему, телом и душой, сердцем и разумом. Руки Зи блуждают по подтянутому торсу Сейнта, когда он трахает его. Пальцы скользят по ореолу вокруг розового соска, вызывают вздох у парня, который уже корчится под ним. Сейнт приподнимает бедра, покачивает, из него вырывается жалостливый стон, что показывает жажду прикосновений о его ноющий член. Зи крепко держит его, практически сгибает пополам. Сейнт легко раздвигает ноги, демонстрирует, где они связаны. Зи стонет при виде как колечко мышц цепляется за его твердую, агрессивную плоть каждый раз, когда он ныряет туда. Нонг такой приятный, теплый и тугой, приветствует его, как ничто другое. — Бля, ты так хорошо принимаешь. Вам нравится этот член, господин? Вам нравится принимать это как маленькой шлюхе? — Ммм, твоей шлюшке, дядюшка, — выстанывает младший, держится открытым. — Я — твоя шлюха. Только твоя, только для тебя. — Правильно, детка, ты вся моя. Крепкие столы скрипят о пол от толчков Зи. Сейнт задыхается, когда старший меняет угол и ударяет головкой о простату, врезается в нее все сильнее и быстрее. — Это хорошо, детка? Хочешь кончить на моём члене? Давай, детка, дай мне почувствовать это. Сейнт берет в руки свой истекающий смазкой член и дрочит, тяжело дышит. Он так красив, когда теряется в похоти, гонится за своим удовольствием с бездумной самоотдачей. Пи продолжает трахать его, толкать все дальше и дальше к его кульминации, пока нонг не кончает с криком, изливается на напряженный живот, а дырка беспорядочно сжимается вокруг члена Зи. Не в силах больше сдерживаться, он вскоре следует за ним с удовлетворенным стоном, проливает свой оргазм в дырочку младшего после нескольких жестких толчков. Зи падает на своего парня, и они несколько мгновений лежат, запыхавшиеся, потные, блаженные и пресыщенные. — Вам лучше, господин? — спрашивает Зи, целует Сейнта в макушку. — Намно-о-ого лучше, — улыбается он. Каждый в офисе Idol factory знает, кому принадлежит их босс, но никто не обманывается богоподобной внешностью, что может быть столь же ужасным в гневе. Каждый из служащих заботится только о том, чтобы этот гнев не пролился на него, если уж кто-то его вызвал.