Я вам не друг и не желаю им быть

– Помните, что я вам сказал в тот вечер у входа в Мемориал? Что я не нуждаюсь в ваших душевных порывах. Офелия вздернула подбородок. – И я был с вами предельно честен, – жестко проговорил он. – Они мне не нужны. Сморщившись, словно в рот ему попала какая-то гадость, он повертел в руках стакан и поставил его на стол. – Во всяком случае, не только они. Офелия облизала губы. Никто, кроме Торна, не мог вогнать ее в состояние, когда бросает то в жар, то в холод. – Вы не… – Никаких полумер, – оборвал он. – Я вам не друг и не желаю им быть. Попробовать воспользоваться автоматическими щипцами для колки сахара означает выбрать их! Сделать свой выбор! Пружинные челюсти действуют при помощи простого нажатия пальцем! Просто нажмите пальцем! Офелия наконец приглушила радио. – Я отказываюсь и дальше жить с ощущением того, что постоянно загоняю вас в угол, – продолжал Торн резким тоном. – Если вас отталкивают мои когти… понимаю, внешность моя оставляет желать лучшего… да и нога… но она не помешает мне… И он устало вытер лоб, словно преодолел долгий путь на грамматическую голгофу. Внезапно на Офелию снизошло умиротворение. Она сбросила перчатки, как ящерицы сбрасывают старую кожу. Удары судьбы искалечили Торна, причем не столько снаружи, сколько внутри. И девушка поклялась себе оберегать его от всех, кто мог и дальше терзать его, включая ее саму. Она подошла к Торну, стараясь все время держаться в поле его зрения. По счастью, Торн сидел, и его лицо оказалось почти на уровне лица Офелии. Но когда она прижала ладони к его щекам, он вздрогнул. Резкий и угловатый как внешне, так и по характеру, Торн никогда не говорил комплиментов, не совершал галантных поступков, не шутил, а обществу людей предпочитал общество цифр. Только очень веская причина могла побудить кого-нибудь вглядеться в лицо Торна. У Офелии была такая причина. Она стала целовать его шрамы, начав с того, который рассекал бровь, потом перешла к тому, который избороздил щеку, потом к тому, который пролегал через висок. При каждом поцелуе глаза Торна раскрывались все шире, а его одеревеневшее тело становилось податливее. – Пятьдесят шесть. Откашлявшись, Торн заговорил почти мягким тоном. Он прилагал усилия, чтобы скрыть смущение, но ввести Офелию в заблуждение ему не удалось – таким она видела его впервые. – Это число моих шрамов. Офелия закрыла глаза и вновь их открыла. И с новой силой почувствовала властный зов, идущий из глубин ее тела. – Покажи мне их. Она подняла глаза на Торна, встретив его пронзительный взгляд, и через долю секунды утонула в сумасшедшем вихре поцелуя. Он подался вперед и запустил костлявые пальцы в ее волосы, продолжая впиваться губами. Несмотря на свою инициативу, Офелия была так удивлена, что не сразу начала отвечать Торну. Захваченная в тиски его рук, она чувствовала сильный запах спирта от дезинфицирующего раствора. Осознание, насколько Торн сейчас открыт для нее, было до трепета приятным. Прервав поцелуй, он посмотрел Офелии в глаза, очень аккуратно поправил очки, которые впились ей в переносицу. Потом задумался на несколько секунд и осторожно снял их с нее. - Это будет мешать, - пересохшим голосом пробормотал он. - Мешать? – смысл его слов не сразу дошел до Офелии, на это ей потребовалось пара-тройка секунд. В тот же момент Торн прильнул губами к ее шее, и нетерпеливо провел носом вверх до уха. Офелия почувствовала теплый язык, с нежностью касающийся ее кожи. По телу пробежала дрожь, она обняла плечи Торна, нащупывая напряженные мышцы. Не переставая дрожать, она закрыла глаза и позволила себе расслабиться в его объятиях. Несколько месяцев назад она и представить не могла такой картины, и тем не менее, они здесь, вдвоем, преодолели столько препятствий, а невозмутимо отстраненный, обычно, Торн открывает ей свои чувства посредством физической близости. Ох, как же громко стучит ее сердце. Его большие руки обвились вокруг ее тонкой талии и притянули еще ближе к себе, так близко, как только возможно. Через тонкую пижаму и пеньюар Офелия чувствовала, как в тело до боли впиваются пуговицы на его мундире. Отстранившись от него, она протянула руки к этим пуговицам, чтобы убрать препятствие, но тут же отдернула их, не желая читать предметы. Сейчас не то время. Торн понял ее без слов, легкими движениями начал расстегивать мундир, потом рубашку под ним. Он был необычайно быстр и суетлив, казалось, что все его терпение испарилось, как дым. Он больше не мог ждать, пальцы резво расстегивали пуговицы на рубашке, начав от самого горла. Взгляд не отрывался от Офелии, он больше не был похож на лед, хотя цвет глаз оставался тем же. Скинув с себя рубашку, Торн принялся расстегивать ее пеньюар, но пуговицы были слишком маленькими и не поддавались его длинным пальцам. Офелия завороженно смотрела на его белую кожу, которая так сильно выделялась в полумраке комнаты, и на огромные шрамы на груди. Неосознанно протянула к ним руку, коснулась самого большого, что пересекал тело почти вертикально до низа живота. Торн дернулся, и рефлекторно на долю секунды упустил власть над своими когтями. Офелия почувствовала такое слабое электрическое покалывание, что вполне могла его спутать со своими собственными мурашками, которые бесконтрольно носились по ее телу. Застежка пеньюара все еще не поддавались Торну и, издав приглушенный звук - нечто между вздохом и тихим рычанием, он рванул от нетерпения ткань и пуговицы разлетелись в разные стороны. Офелия даже охнуть не успела, как пеньюар слетел на пол, а Торн опрокинулся на кровать, отмахнувшись от тонкой москитной сетки и утянул за собой девушку. Офелия оказалась на его обнаженной груди и в замке его рук, чувствовала обжигающее дыхание на своих губах и отчетливо понимала, как сильно и быстро краснеют ее щеки. Только сейчас она осознала, что кроме тонкой пижамы-сорочки на ней нет никакого белья, а возбуждение Торна с силой упирается ей в живот. Ее порыв и смелость были вполне понятны, когда она взяла инициативу в свои руки и в первые несколько минут чувствовала свой полный контроль. Сейчас же она его потеряла. В порыве смущения, Офелия дернулась наверх, чтобы увеличить между ними расстояние. Железная хватка Торна остановила ее, одним резким движением он поймал девушку за бедра и усадил верхом. На его лбу образовалась хмурая складка непонимания, Торн поднял вопросительный взгляд на Офелию. - Что-то не так? – глухая горечь в его голосе камнем упала в душу. Он ослабил захват, сел на кровати, продолжая удерживать Офелию на коленях, наклонился к ней прижался лбом к ее лбу. Его тело немного потрясывало от возбуждения, она скорее почувствовала, чем услышала, как Торн старается выровнять дыхание. Он положил руки на ее щеки и с нежностью погладил лицо. Как может человек быть одновременно таким жестким и таким нежным с ней. Ее снова бросило в жар. Ведь такой он только с ней, только для нее он был готов на столь многое. За доли секунды смущение отступило на задний план, Офелия прильнула к его губам в нежном поцелуе, обхватив его шею руками и позволила себе скользнуть своим языком по его. Руки Торна произвольно сжались на ее затылке, не дав ей отстраниться ни на миллиметр. Он снова углубил поцелуй, и приложил все усилия, чтобы в этот раз его страсть оставалась нежной, но не лишенной настойчивости. Руки скользнули к талии, поглаживая голую кожу под пижамной сорочкой, шершавые ладони прошлись по спине, большими пальцами по позвоночнику, переместились на живот и немного выше. Это наслаждение длилось целую вечность, руки Торна танцевали на ее теле, и ей казалось, что он считает каждую мурашку, что покрывала ее кожу, но не решается дотронуться до груди. Не прерывая поцелуй, Офелия слегка заерзала от нетерпения, в полной мере ощущая через шероховатые штаны его возбуждение между своих ног, и издала чуть слышный стон ему в рот. Торн обхватил ладонями ее груди и начал выписывать круги большими пальцами по соскам, на что получил уже вполне вразумительный стон удовольствия. Молниеносным движением Торн стянул пижамную сорочку через голову Офелии, наэлектризовав ее волосы так, что они еще больше стали похожи на куст терновника. Торн не замечал, он возвышался над ней как скала и с неприкрытым восхищением рассматривал обнаженную Офелию, казалось, он был в целом удивлен при виде голой девушки, что должно было вогнать ее в снова в краску, но этого от чего-то не случилось. Внутренняя уверенность, охватившая ее, позволила действовать незамедлительно. Она уже понимала, что штаны Торна, на которых она сидела, намокли по абсолютной ее вине, и пора было от них избавиться. Несколько неловких движений, возня с пуговицами и штаны покинули владельца. Торн слепо не замечал какой-либо ее неуклюжести. Офелия уперлась руками в его грудь и с удовольствием заметила, что не только у нее по телу бегают мурашки. Торн мгновенно напрягся под ее руками, и она легонько толкнула его на подушки. Оказавшись на спине, ему снова не удалось сдержать свои когти, которые неожиданно, но слабо хлестнули Офелию электричеством. Она вздрогнула, но успела остановить подорвавшегося к ней Торна одной рукой, и откинула снова на подушки, оседлала его тело верхом, а второй рукой скользнула ниже, обхватив возбужденный член и чуть не задохнулась от его размеров. Ее глаза расширились, уверенность мгновенно испарилась, сглотнув, она продолжала держать пульсирующий член в руках, не решаясь сделать какое-либо движение. Торн был напряжен как струна, он сжал челюсти, не давая возбуждению захватить разум окончательно, когти продолжали рваться наружу. На его лбу даже выступил пот, и Офелия почувствовала, как все его мышцы тела напряглись с невероятной силой. Она не могла сейчас отступить и.. не хотела, вместо этого привстала на колени и медленно направила головку члена внутрь себя. Очень осторожно она начала двигаться вверх и вниз, с каждым движением углубляя член по миллиметру, и жмурясь от непривычной боли растяжения ее внутренних стенок. Ее прерывистое дыхание перекрывалось хриплыми вздохами Торна. Он закрыл глаза и до скрипа стиснул зубы в попытке самоконтроля, запрокинул голову, вцепился обеими руками в простыни, позволив Офелии владеть ситуацией. Она балансировала на грани боли и удовольствия, с каждым движением ощущая его все глубже в себе. Чувство электрического покалывания когтей вызывало ужас, а одновременное возбуждение - сладостную истому. Боль становилась все слабее, когти продолжали щекотать кожу, адреналин зашкаливал, и она сама не заметила, как через какое-то время начала двигаться плавнее, увереннее, и обнаружила, что член входит уже на всю длину без каких-либо неприятных ощущений. Наоборот, все что она чувствовала было только удовольствие. Торн тоже заметил эту перемену. Он резко открыл глаза и устремил на Офелию острый взгляд, покалывание когтей внезапно прекратилось. Офелия замерла на несколько секунд, с удивлением всматриваясь в его серьезное выражение лица, которое сменялось хищной решимостью. Он собственническим движением взял ее за бедра и медленно стал насаживать на свой член, не отрывая глаз от раскрасневшегося лица Офелии и улавливая малейшие изменения в ее стонах. Несмотря на то, что она была сверху, вся власть перешла к Торну, она не могла контролировать свои движения, его руки, полностью сомкнувшиеся на талии, все делали за нее. Его прямой взгляд смущал её ещё больше, в какой-то момент ей показалось, что на губах промелькнуло подобие улыбки. Движения стали быстрее. Торн ежесекундно отпускал свой контроль, руки больно сжимали ее бедра. Но она не чувствовала боли, и вцепилась в Торна так же сильно, как он в нее. Грудь колыхалась от резких движений, мышцы предельно напряглись. Сильнейшее удовольствие накрыло ее так внезапно, что она не смогла сдержать стон, почти сорвавшийся на крик, и на грани сознания услышала громкий хриплый вздох Торна. Спустя мгновение он выпустил ее из стальной хватки, и она обессиленная рухнула ему на грудь. __________________ Офелия проснулась среди ночи от непривычного давно забытого чувства – чувства полной безопасности. Открыв глаза, она поняла, что лежит на боку, уткнувшись носом в грудь Торна, а его длинные руки нежно оплетаются вокруг нее. В окно тихо барабанили капли дождя, но больше ничто не нарушало умиротворение, царившее в комнате, и Офелия с блаженством погрузилась снова в сон.