desire.

Сан всегда отличался своей особой любовью и нежностью по отношению к своим прекрасным и невероятным участникам. Он никогда не забывал говорить им комплименты и напоминать о том, насколько каждый из них прекрасен не только телом, но и душой. Так уж вышло, что Сану было не чуждо проявление любви во всех ее вариациях, а потому с его губ очень часто срывалось такое простое и мягкое: «Я люблю тебя». И он не считал это чем-то сверхъестественным или странным, ведь он действительно их любит как своих братьев. Участники стали ему семьей. Обнимать и целовать в порывах нежности тоже вошло в привычку, потому что для Сана это одна из важнейших частей проявления своей любви и благодарности к каждому из мемберов. И каждый из них реагировал по-своему, и в этом было особое удовольствие: Уён часто фырчал и вредничал, иногда заставляя все нервные клетки Сана подыхать и не восстанавливаться, а потом все равно расплывался в улыбке и обнимал в ответ. В конце концов, они же самые лучшие и верные друзья до гроба. Юнхо и Ёсан были словно ручные котята, которые только-только открыли глаза: с ними хотелось сюсюкаться сутки напролет круглый год, а те и не против были – только улыбались смущенно да смешки выдавливали. С Сонхва было все до невероятного просто и уютно: у него вайбы любящего старшего брата, который всегда поможет, всегда обнимет и подарит вместе со своей любовью частичку своего сердца. Когда дело касается Минги – то это сразу целый торнадо, потому что быть тихими и спокойными они вместе просто физически не могут. Они вдруг сразу превращаются по уровню развития в детсадовцев, а все в общежитии уже заранее устают от предстоящей полуторачасовой возни этого сказочного дуэта. Чонхо твердил, на пару с Хонджуном, что скиншип определенно не для него и вообще, он не любит все эти телячьи нежности. Однако Чхве Сан не был бы Чхве Саном, поскольку он на уровне подсознания знал и понимал, что их младший на самом деле тот еще трогательный и обнимательный медвежонок, которому тоже иногда нужно было почувствовать себя любимым. Но когда дело касается Хонджуна, то все становится слишком сложно. Все в корне по-другому. Хонджун вел себя в большинстве случаев отстранено и вообще очень часто предпочитал наблюдать за своими подопечными со стороны. Сан соврет, если скажет, что ни разу не замечал, в какой по-отечески нежной улыбке тот расплывался из раза в раз, когда смотрел на то мракобесие, которое они устраивали всемером. Ким всякий раз надувался вредной белкой и ворчал о том, что скиншип он хейтит всей своей душой вот сто процентов. Строил супер недовольные кислые мины при упоминании поцелуев или при их виде, едва ли не дугой выгибался и шипел дикой кошкой. Их суровый капитан каждый раз верещал как девчонка, когда его хотели чмокнуть в щеку или еще куда-нибудь. Кривлялся, как самый большой ребенок, и дулся, судорожно стараясь стереть любой след от поцелуя с кожи рукавом кофты или ладошкой. Иногда Сан обладал достаточной храбростью, чтобы задаться вопросом о том, что же творится в головушке их гениального лидера всякий раз, когда тот в порывах необъяснимой нежности и всепоглощающей любви смотрел своими невозможными глазами на него так, что хотелось бы просто сквозь землю провалиться. А когда Хонджун полностью отключал контроль разума, приближаясь слишком близко и резко, когда обнимал крепко и к себе прижимал, когда прикасался своими невозможными руками к нему и гладил по шее, плечу, рукам или спине, а иногда его ногам тоже перепадает немного счастья и внимания от капитана. Воздух выбивало из легких всякий раз, когда Хонджун обнимал, гладил по волосам и шее, зарываясь в волосы, звал до невозможного нежно «Санни». Ничего не изменилось, все вроде как по-прежнему, однако в последнее время само восприятие Сана начало чертовски сильно сбоить, нарушая отлаженный ритм работы его операционной системы. Всё чаще рядом с Ким Хонджуном сердце заходилось в ускоренном ритме, что отдавался в ушах каждым стуком. Дыхание спирает от нежности и смущения, когда хен слишком уж увлекался или погрязал в своих мыслях, языком губы облизывая бездумно. Задайте вы вопрос Сану о том, когда все пошло наперекосяк – он вряд ли сможет ответить. Он откровенно просрал точку невозврата. В памяти все ещё свежо воспоминание с их первого тура, когда во время рандомных танцев Хонджун, повинуясь тараканам в своей черепушке, своими невозможными пальцами подцепил ворот майки Сана и увлек за собой на середину сцены, чтобы начать выписывать пиздецки горячие и одновременно неловкие волны всем телом рядом с Чхве. По ощущениям, которые тогда испытал Сан, он мог бы сравнить это с экзистенциальным кризисом. Или, может быть, все пошло по пизде во времена их промо с Wave, когда Хонджун буквально сиял. А Сан, словно мотылек, тянулся к свету, рискуя сжечь свои тонкие крылья к чертям. Он не мог оторвать взгляда от улыбающегося лидера. Хотя, скорее всего, все случилось задолго до дебюта, потому что Хонджун всегда был тем, кто по отношению к Сану вел себя по-особенному: всегда был рядом и поддерживал, заставлял выходить из зоны собственного комфорта. За все вклады, которые Хонджун сделал в развитие и становление личности младшего, Сан был безумно благодарен. Но одновременно с этим Сан чувствовал ужасно эгоистичное желание, чтобы его прекрасный хен смотрел на него чаще, чтобы обращал внимание на него одного. Чтобы не улыбался другим в ответ так же ярко, как улыбается ему. От собственных мыслей становилось не по себе, а потому Сан улыбался хену в ответ и прятал их куда подальше в своем сознании. Чхве Сан был слишком самоуверен в себе, раз был уверен, что готов выдержать в своей жизни абсолютно все, но, кажется, жестоко ошибался в своих суждениях и силах. Потому что синий цвет волос Хонджуну шел настолько сильно, что Сан едва ли находил в себе силы, чтобы отвести взгляд от старшего, перестать так неприлично пялиться. Хонджун его взгляды на себе ловил, улыбался неловко и даже смущенно, волосы заправляя за ухо, которое было украшено множеством красивых сережек, которые покачивались при каждом движении, словно гипнотизируя. Ким брови вскидывал, словно задавал немой вопрос, который каждый раз оставался без ответа, потому что Чхве тут же поспешно взгляд уводил в сторону и на Уёна переключался моментально. Настолько быстро, что даже не успевал замечать, как ранее на прекрасно улыбчивом лице лидера отображалось разочарование и недоумение. Хонджун не понимал, почему Сан мог смотреть на него долго-долго, а когда его ловили, словно нашкодившего кота, он тут же тушевался и делал вид, что совсем тут не причем. Обидно, но бог с ним. Сан был уверен, что никто и ничто не заставит его выдержку пошатнуться, ведь физический контакт его мало когда интересовал, а все возбуждение он выпускал через тренировки. Уён его подкалывал за это частенько, но Сан считал этот метод полезным и приятным: нет ничего приятнее, чем слегка ноющие мышцы после тренировки. Но, как и предполагалось, здесь он тоже чертовски проебался. Вообще-то, каждый участник их группы прекрасно знал, что у Хонджуна потрясающие физические данные даже при не очень высоком росте. Его пропорции были идеальны, и Сан никогда не забывал упоминать этот очень важный и значимый (по его мнению) факт. Со своей наблюдательностью Чхве прекрасно отмечал, как тело Хонджуна становилось со временем все лучше и лучше. Сколько бы лидер не просиживал времени в студии, он никогда не брезговал посещать зал, чтобы поддерживать себя в форме. Но никогда не доходил до фанатизма, периодически хныча после тренировок, потому что искренне терпеть не мог ноющие мышцы. Однако в момент, когда Хонджун предстал перед ним в чертовой юбке для выступления с Inception, он полностью пересмотрел все свои взгляды на жизнь и на блядского Ким Хонджуна. Был пройден второй рубеж невозвратной точки. Сан и до этого, признаться честно, был без ума от бедер и задницы своего хена. Настолько без ума, что никогда не упускал возможности взглядом облизать эти прекрасные ноги и задницу, благодаря мысленно стилиста за то, что дала Киму обтягивающие штаны. Настолько без ума, что никогда не упускал возможности сжать эти бедра в руках или погладить, перейдя плавно на внутреннюю сторону бедра, будучи уверенным в том, что Хонджун настолько увлечен разговорами, что не обращает внимания. Ох, если бы он только знал, насколько сильно ошибается – давно бы пожелал исчезнуть с лица земли. Вот и сейчас Сан понимает, что это просто какой-то полный треш, потому что он не вывозит этого голубоволосого Ким Хонджуна в юбке, которая широким поясом обтягивает аккуратную талию хена, подчеркнув чуть округлые бедра и эту невозможную задницу. Сан бы мог создать целый культ в честь пятой точки Ким Хонджуна: стал бы предводителем целого фан-клуба. И ему вовсе не стыдно, нет. Чхве Сан понимает, что не вывозит Хонджуна, который откровенно флиртует с ним, когда во время relay dance с Inception, падает на колени, вскидывает руку вверх, чуть прогибаясь назад корпусом, после чего руку опускает вниз медленно и следит за ней взглядом. Они встречаются взглядом как-то неожиданно для обоих, потому что Сан не может скрыть собственной растерянности, а Хонджун неожиданно ухмыляется так, что внутри, словно что-то перевернулось. Или то, как Хонджун был раздражен тем, что Сан и Уён, находясь в разных командах на шоу, переговаривались друг с другом, не особо уделяя внимания на выполнение задания. Ким сдержать свой собственнический порыв не смог, убирая руки Сана от Уёна резче, чем хотелось бы. А потом и вовсе совершает, казалось бы, фатальную ошибку, не успевая обдумать собственное действие, потому что рукой тянется к подбородку Сана, чтобы требовательно к себе привлечь, однако вовремя реагирует и руку убирает. Сан откровенно в смятении и не понимает, как быть, потому что от Хонджуна энергетика бьет бешенная. Он губы облизывает несколько растерянно и только повинуется, не смея перечить в этот самый момент своему хену, который проявил свою доминантную сторону. В тот момент что-то изменилось между ними. Все в группе смогли увидеть и заметить то, какими неловкими стали Сан и Хонджун с того дня. Однако мало кто хотел лезть в эти сложные взаимоотношения, потому что усталость от активного промоушена давала себе знать, а потому коллективно было решено, что их лидер и Сан - взрослые люди, и способны самостоятельно решить возникшие проблемы. Стоило только Сану и Хонджуну остаться вдвоем наедине, как в воздухе повисала атмосфера недосказанности и какого-то непонятного напряжения. Если бы Уён попытался бы дать определение этому напряжению, то без вариантов бы назвал его сексуальным. Чхве даже гадать на этот счет не нужно. Скорпионья задница Ким Хонджуна требовала к себе внимания Сана безоговорочно, а потому лидер иногда сам себя не мог понять и почему каждый раз позволяет себе весь этот скиншип и фансервис. Но где-то на подсознательном уровне он нуждался во внимании Сана. И чтобы только он владел его вниманием. Эти мысли пугали Кима, который, в силу своей ответственности, усиленно игнорировал их. Сан всегда был нетерпеливым мальчиком. Он больше не мог выносить повисшую недосказанность между ним и Хонджуном, а потому удачно подловил момент, когда мемберы были кто где: кто-то на своем индивидуальном расписании, кто-то решил, что погулять с друзьями – лучший способ развеяться. А кто-то и вовсе посетил кинотеатр, потому что вышел какой-то крайне интересный фильм. Сан не вдавался в подробности. Его мало что волновало сегодня, кроме Хонджуна. Когда он заходит в комнату Хонджуна и Сонхва, он не забывает постучать, потому что прекрасно знает, как педантичен к этому их лидер. Легче просто взять и постучать костяшками по дереву, чем потом еще в течение пары суток выслушивать, что его личное пространство никто не уважает. А у них итак достаточно натянутые отношения, поэтому усугублять ситуацию Сан не планировал. Он слышит приглушенный голос хена, который отдает хрипотцой, потому что он встал сегодня весьма поздно, да и не особо много разговаривал с другими. Чхве стоически игнорирует безумно приятные мурашки, которые волной пробежали по спине вниз вдоль позвоночника. Парень дух переводит и открывает дверь, заглядывая в комнату, уточняя можно ли к Киму и, получив в ответ ленивое положительное мотание головой, заходит в комнату. Прикрывает за собой дверь, как приличный человек. — Что такое, Сан-и? – спрашивает Хонджун привычно, зовя его по имени, добавляя уменьшительно-ласкательный суффикс. Сан однажды спросил его, почему он обращается к нему именно так, на что капитан лишь плечами пожал неопределенно да тему перевел так резво, что вокалист не особо захотел зацикливаться на вопросе, что остался без ответа и по сей день. — Хен, - Сан зовет его, привлекая внимания старшего, который даже не взглянул в его сторону, что заставляет сердечко сжаться. Неужели он успел где-то накосячить или обидеть лидера? Хонджун различает, как в голосе Сана начинает слышаться растерянность и сконфуженность, он прекрасно знает, что еще несколько мгновений игнорирования и Сан начнет дуться на него. Обижать его совсем не хотелось, а потому он вздыхает и поворачивается на компьютерном стуле в сторону младшего. И, честно говоря, Хонджун был совсем не готов к тому, что увидит перед собой, смотря на Сана снизу вверх. Младший стоит перед ним в своих спортивных штанах, которые красиво подчеркивают стройные длинные ноги. Майка с широкими прорезями для рук, которая только подчеркивает и без того широкие плечи, а так же и мышцы на руках. Сан над ними долго работал, Хонджун помнит. Помимо всего прочего через прорези открывается потрясающий вид на хорошо развитые грудные мышцы. И, если Хонджун чуть голову вбок склонит, то получит потрясающий шанс зацепиться взглядом за мышцы пресса. Ох, в памяти все еще свежи воспоминания из их промоушена с I’m The One. Хонджун пару раз моргает, словно старается снять наваждение, хотя сам Сан, который стоит перед ним весь такой потрясающий и волнующий его еще с далекого 2019 года, кажется ему самым настоящим наваждением. Он облизывает губы и взгляд поднимает, устанавливая зрительный контакт с младшим. От Хонджуна редко что можно скрыть, так и сейчас тщетная попытка Сана быстро отвести взгляд от его губ, была поймана. Ким никак не может скрыть самодовольной усмешки, отчего его уголки губ приподнимаются заметно. — Я тебя обидел чем-то, хен? – голос Сана подрагивает, а сам он руки прячет за спиной, сцепив в замок, потому что взгляд лидера цепкий и нечитаемый продолжает либо осматривает его, либо в глаза смотреть. Такую сторону старшего Чхве видел только на сцене и прекрасно знал примерный план действий, если вдруг Хонджуну приспичит немного сотворить фансервиса. А сейчас он словно один на один с диким хищником, который к земле припал и готов сделать бросок в любой из моментов. — Нет, с чего ты решил? – Ким прекрасно знает, что надо бы взгляд в сторону отвести и постараться сгладить повисшее напряжение, но не может думать ни о чем другом, как о желании положить руки на тонкую крепкую талию и к себе притянуть требовательно. Сан игнорирует звучание Хонджуна и старается собрать мысли в кучу, потому что смотреть на него сверху вниз оказывается чертовски классно. Капитан сидит в кресле, чуть съехав вниз и широко расставив ноги. Такой расслабленный и горячий, что хочется просто упасть к его ногам и к бедрам прижаться щекой. Чхве чуть фыркает, стараясь отогнать прочь все грязные мыслишки. И вот надо было ему согласиться на уговоры Уёна и почитать прекрасное и нисколько не сомнительное творчество их фанатов, которые миксовали их в пары только в путь и работы писали такие, что «50 оттенков серого» отдыхает. Хонджун в себя приходит в момент, когда слышит сдавленный писк, который характерен только для Сана, который приземляется грузно на его колени и руками хватается за плечи в крепкой хватке. Он выдыхает шумно и второй рукой по бедру скользит. Сан смотрит на старшего удивленно с полным отсутствием понимания в глазах. Кажется, его хен его мыслишки прочитал, отчего становится совсем неловко. Он чувствует руки Хонджуна на своем теле и понимает, что становится как-то душно. — Так, Сан-а, почему ты решил, что ты обидел меня? – голос Хонджуна настолько непривычно низкий, что черноволосый губу закусывает и взгляд немного в сторону отводит. Чувствует, как пальцы на его талии сильнее впиваются в нее, и обратно спешит посмотреть в глаза хену. — Потому что ты, хен, ведешь себя со мной странно: отвечаешь чаще односложно. И всякий раз, когда мы остаемся вдвоем, атмосфера становится такой напряженной, что такое ощущение, что дышать даже тяжело, - младший говорит это с такой искренностью, что Киму чертовски тяжело сдержать порыв обхватить руками это прекрасное лицо и расцеловать его, лишь бы в голову этого мальчишки не лезли столь глупые мысли. Однако Хонджун был бы не Хондужном, если бы не позволил себе немного повредничать и поводить Сана за нос. И пусть Чхве не бурчит, потому что сам виноват в его таком настроении. — Ты уверен, что это из-за моей обиды? – уточняет и получает в ответ утвердительный кивок, - и уверен на все сто процентов, что нет другой причины? – и улыбается загадочно, совершенно не понимая, почему Сан совсем не обращает внимания на то, что сидит на его коленях, придерживаемый его же руками. Он смешка беззлобного скрыть не может, когда видит, каким озадаченным вмиг становится Сан, который ерзать начинает. Хонджун шипения тихого не скрывает, к себе притягивая его ближе. Ким игнорирует, как внизу живота тянуть начинает приятно от одного только осознания, что волнующий его объект внимания прямо сейчас сидит у него на коленках и ерзает так зазывно. — Если не понравится – разрешаю меня ударить и обматерить, - хмыкает Хонджун и не обращает внимания на попытки Сана уточнить, что он имел в виду, когда ладонь кладет на затылок, зарываясь пальцами в мягкие черные волосы. Лидер притягивает Сана к себе настойчиво, смотря в глаза безотрывно. Он видит, как в глазах младшего отражается миллион разных эмоций. В момент, когда он прижимается губами к губам Чхве, он ожидал все, что угодно, но не короткого мяучащего стона со стороны вокалиста. Хонджун явно удивлен тому, каким Сан стал в одно мгновение: требовательным и уверенным, хотя буквально секунду назад представлялся как растерянный нежный мальчик, которого хотелось любить и комфортить. Но сейчас Хонджун закрывает глаза, чтобы скрыть то, как он их непроизвольно закатывает, ощущая требовательную хватку у себя на шее. Сан инициативу перехватывает, словно голодный зверь, и языком скользит в рот старшего, не встретив сопротивления. Ким, кажется, и забыл, что Сан может быть таким: горячим и чертовски сексуальным. Просто младший не особо любил эту свою сторону, если не выступал на сцене, становясь самым настоящим пороком. Хонджун едва ли не задыхается, когда чувствует, как чужой язык обводит десны и верхнее небо, щекоча немного. Он понимает, что окончательно пропал, когда языком сплетается с языком Сана. Сколько бы Хонджун не смотрел на Сана, он никогда сам себе не признавался в том, что хотел бы ощутить крепкую хватку этих накаченных рук, которые бы сжимали и трогали везде, где можно и нельзя. Не хватало смелости, признать, что хотелось оседлать эти бедра и талию сжимать между ног. Но сейчас, когда Сан целует так властно и за шею держит, Хонджуну совершенно не хочется доминировать, хочется просто прогибаться и отдаться в эти прекрасные руки без всяких сомнений. Сан отстраняется с громким чмоком, выпрямляясь, и обводит взглядом своего хена, отмечая, что тот уже в полном беспорядке, а ведь он только начал. Он цепким взглядом обводит прикрытые красивые глаза, в которых желание горит огромным пожарищем, покрасневшие щеки (вероятно, от смущения, думается Сану). И взглядом останавливается на приоткрытых влажных губах, которые наливаются краснотой. — Так вот что это было за напряжение, - риторическое замечание срывается с уст младшего, который не может удержаться от соблазна и рукой ведет от шеи по ключицам к груди старшего, который прямо сейчас готов растечься лужей на своем кресле. Хонджун готов застонать от такого Сана: который смотрит на него сверху вниз с неприкрытым возбуждением в глазах, облизывая губы своим блядским языком. В который раз он убеждается, что не зря его включили в состав демонического лайна. Сан является самым настоящим демоном под прикрытием ангела. — И как давно, Хонджуни-хен? - Хонджун едва ли не хнычет, ощущая на своей груди руку младшего, который словно нарочно в процессе изучения его тела через одежду задевает чувствительные соски. Он бедра вскидывает непроизвольно, губу закусив, - я не слышу ответа, хен? Ким собирает мысли в кучу, моргая медленно, потому что с Саном хочется быть честным. Хватило чертового самообмана на протяжении нескольких лет, когда приходилось убеждать самого себя в простых братских чувствах к солнечному мальчику. — Года два или три, я не помню, - он сокрушается и руками сжимает талию парня сильнее, направляя, чтобы вжаться бедрами в промежность Сана. А тот облизывается и щурится довольным котом, которому сметанки свежей перепало. Он позволяет себе маленькую пакость: бедрами качнуть пару раз, проезжаясь задницей по паху лидера, ощущая, что возбуждение его накрывает все сильнее. Хонджун шипит и глаза заставляет себя держать открытыми, открывая рот беспомощно. — Посмотри на себя, хен, ты выглядишь таким нуждающимся, - воркует Сан и второй рукой оглаживает линию нижней челюсти, чтобы мимолетно мазнуть большим пальцем по влажным губам. Сан беспощадно выпутывается из рук своего прекрасного хена и ухмылки не скрывает, когда видит, что он за ним тянется, словно боясь, что прямо сейчас Чхве ускользнет прочь из комнаты. Но этого не происходит, потому что младший, как нечего делать, помогает Хонджуну подняться на ноги, которые почему-то слишком быстро ослабли от возбуждения и предвкушения. — Раньше я мог такое себе только представлять, - выдыхает Хонджун, ощущая себя пушинкой, когда Сан совершенно легко подхватывает его под бедра, поднимая, чтобы их лица были на одном уровне. Ким руками обхватывает широкие плечи Сана и ноги у него за спиной скрещивает, в который раз убеждаясь в том, насколько аккуратная талия его младшего. Чхве не понимает, откуда у него столько смелости и уверенности в собственных действиях, но задумываться об этом не хочет от слова совсем. Прямо сейчас у него в руках его чудесный хен, который льнет ближе и выглядит чертовски нуждающимся во внимании и ласке от него. — И как далеко ты заходил в своих фантазиях, Хонджун? – Сан по-лисьи щурится и облизывает губы, выражая свое нетерпение, а заодно и руками сжимает упругие и мягкие ягодицы старшего. Что ж, именно так себе он и представлял. Хонджун смущается и глаза прикрывает, благодаря чему Сан теперь может в полной мере рассмотреть длинные черные ресницы парня. Он и представить себе не мог, что все его фантазии вообще можно когда-нибудь реализовать. Сан вновь целует своего капитана, который отвечает с полной готовностью, прижимаясь ближе, и руками оглаживает нежную кожу рук. Вокалист всегда тщательно следил за состоянием своей кожи, не забывая использовать увлажняющие масла и молочко. Младший ориентируется по памяти, двигаясь в сторону кровати хена. Уперевшись ногами в нее, он позволяет себе упасть на мягкую поверхность на колени и только затем аккуратно укладывает Хонджуна, упираясь руками в матрац. Он поцелуя не прекращает, чувствуя, как постепенно раскрепощается старший, целуя, кажется, именно так, как долгое время мечтал. Сан чувствует, как Ким давит ногами ему в спину, заставляя к себе прижаться, и понимает, что более нет смысла сопротивляться желаниями своим и своего хена. Он наваливается на Хонджуна, придавливая его к постели несколько грубо, потому что собственный порыв не сумел сдержать. Получив в награду грудной приглушенный стон, он осознает, что, кажется, его Хонджун-хен совсем не против ощутить немного напора и властности. И Сан позволит ему почувствовать это сполна. — Давай, хен-а, отпусти меня, иначе я не смогу подарить тебе удовольствие, - улыбается Сан, шепча в губы лидеру, который смотрит своими невозможными глазами расфокусированным взглядом. Он губы облизывает, задевая и губы Сана, но ноги расцепляет и ставит на кровать по обе стороны от младшего, который одобрительно целует в шею под ухом. Хонджун ловит приятные мурашки и улыбается довольно, даже несколько облегченно. Как же сильно он желал ощутить это все, если бы Сан только знал. Но известно только самому Хонджуну и Богу, и Сатане, которые прекрасно видели всякий раз, как парень предавался грехопадению. Ким со стыдом на душе и на лице в ночной тишине, когда все участники уже крепко спали, позволял себе дрочить, чтобы снять напряжение, которое накапливалось после длительных дней в дни камбеков. Но сколько бы он не пытался, а кончить, не представив Сана и его руку вместо своей на своем члене, так и не получалось. И стоило только сперме испачкать руку и живот, как стыд накрывал только сильнее. — Такое ощущение, словно это все сладкий сон, после которого я снова проснусь с каменным стояком и буду вынужден дрочить в душе под холодной водой, пока ты с ребятами завтракаешь, - стонет Хонджун, прикусив губу, когда Сан не без удовольствия на лице оглаживает рукой низ живота. Ким даже не успел заметить, как быстро проворные жилистые руки вокалиста проникли под его одежду. Да и плевать. — Будь уверен, это самая настоящая реальность, мой Капитан, - грудным урчащим голосом спешит он «разочаровать» своего старшего, из-за которого внизу живота все скрутило возбуждением, а собственный член в штанах то и дело, что заинтересованно подергивается и твердеет только пуще прежнего. Хонджун приподнимает голову именно в тот момент, когда Сан, устроившись удобно на животе между ног старшего, в аккурат лицом напротив болезненного возбуждения лидера, задирает футболку беспардонно вверх. Он смущенно надувает губы, потому что чужой взгляд словно обжигает. Он практически кожей ощущает траекторию взгляда Чхве, который сначала обводит глазами слегка рельефный пресс, а затем грудь. Сан приглушенно стонет, потому что по этой лидерской груди он сходит с ума так же сильно, как и фанатки по всему миру. Но у него явное преимущество, а потому шальная улыбка не заставила себя ждать. Старший замирает практически, потому что такой Сан должен быть запрещен на законодательном уровне: глаза черные, на дне которых черти жгут костер во славу Сатане, а сам их хозяин совсем и не против этого. Ким следит внимательно за тем, как Сан склоняется ближе, чтобы широким мазком языка провести у самой кромки домашних штанов. Хонджун удивленно-смущенного стона не сдерживает, когда вздрагивает крупно и бедра приподнимает инстинктивно, но тут же замирает, понимая, в каком именно они положении. Сан все еще настолько близко к нему, что Хонджун ощущает кожей, как парень дышит, а недвусмысленная выпуклость в области ширинки лидера так удачно прижимается к шее вокалиста. Чхве судорожно сгладывает вязкую слюну, которая начала выделяться лишь сильнее от всех грязных мыслей, что заполонили его разум. — Са-ан, не делай так, - хнычущий тон капитана, который рукой упирается в плечо Сана, не оставляет ни единого шанса, чтобы оставаться в здравом уме. — Но тебе же нравится, - усмехается Сан и поддевает пояс штанов, чтобы их потянуть вниз и вовсе снять с шикарных лидерских ног сразу вместе с бельем. Младший никогда не отличался терпением, а здесь и подавно не планирует мучить ни себя, ни своего хена. Хонджун едва ли не задыхается от смущения. Нет, они, конечно же, всей группой переодеваются вместе на концертах, да и в принципе не смущаются порой ходить без верха по общежитию, но это явно не входит ни в какое сравнение с тем, что он ощущает сейчас. В принципе, собственная нагота не кажется чем-то запредельным, думается Хонджуну. Однако все меняется в момент, когда его возбужденный член прижимается головкой к подбородку вокалиста, который глаза щурит чертовски самодовольно. Киму бы не видеть, как Сан обводит губы языком и в следующее мгновение дует на чувствительную головку, заставляя Хонджуна содрогнуться крупно и спрятать стремительно краснеющее лицо руками. — Хонджун-хен, ты такой красивый, - выдыхает младший и руками обводит низ живота, а затем скользит ниже. Правой рукой обхватывает член в плотное кольцо у основания, а второй оглаживает бедренные косточки и слегка надавливает, улавливая смущенный тихий всхлип. — Ты про меня в целом или про мой член? – фыркает Хонджун и прячет довольную улыбку. Получать комплименты всегда было приятно, но получать их от Сана – это что-то вроде личного фетиша и он ничего с этим не может поделать. — Будь уверен, что я имел в виду оба варианта, - посмеивается Сан и, сглотнув вязкую слюну, обводит языком головку члена, начиная медленно водить рукой по нему вверх-вниз. Чхве, вообще-то, не мог похвастаться насыщенным опытом в сексуальном плане, поскольку достаточно долгое время любые отношения его не особо и интересовали. Да какое там? Изможденное тело после тренировок в спортзале и танцевальных залах едва ли находило ресурсы на самовосстановление, а мужские физиологические потребности были задвинуты на зданий план. Ровно до того момента, когда Сан начал считать задницу Хонджуна чертовски привлекательной. Собственные расследования и изучения привели его к тому, как эксперты в видео вещали о том, как правильно подготовить своего партнера без боли для него, раскрывая не только физиологические составляющие секса между двумя мужчинами, но и некоторые психологические аспекты. А сам Сан лежал ночью под одеялом, задыхаясь от нехватки воздуха и жары, пока Юнхо внизу сопел и в ус не дул, чем занимался его сосед. Хонджун, совсем не ожидавший такого, резко поднимается на локтях и смущенно смотрит на Сана, который вобрал член в рот наполовину и начал двигать головой, создав плотное кольцо губами. Зрелище, надо признать, необъяснимо горячее. — Сан-а, - имя младшего срывается с губ как-то самопроизвольно, когда Сан, приноровившись, опускается ртом на член ниже, чтобы головка коснулась корня языка. Чхве стонет и глаза закатывает, понимая, что он совсем потерянный человек, раз получает удовольствие от ощущения члена в своем рту. Хотя стоит уточнить один факт: только если это член Хонджуна. Собственный рвотный рефлекс не беспокоит Сана хотя бы потому, что он у него слабо выражен, а потому ему не составляет труда практически выпускать член изо рта, а затем опускаться на него практически до основания, не забывая вторить своими стонами стонам Хонджуна. Старший жмурит глаза и рукой сжимает волосы Сана, стараясь подавить острое желание подаваться бедрами вперед, но причинить Чхве дискомфорт абсолютно точно не входит в его планы. Сан позволяет ему руководить процессом, держа за волосы. Стоны Сана отдают приятной вибрацией по члену, которая приближает оргазм несколько быстрее, нежели Хонджун предполагал. Он тянет Сана за волосы с дрожащим стоном, понимая, что Сан совсем не намерен выпускать его член из своего горячего и мокрого рта. — Боже, Сан, прекрати, я вот-вот кончу, - Ким жмурится и нижнюю губу кусает, одной рукой пережимая член у основания, чтобы отодвинуть наступление оргазма. Но Сан его руку отталкивает несколько грубо и ртом насаживается сильнее, вбирая член глубже, когда как языком обводит ствол, позволяя слюне стекать по мошонке на простынь. Хонджун задыхается и с поражением признает, что ощущать доминирование Сана над собой – приятно, и кончает с грудным стоном глубоко в рот младшего, который сглатывает сперму, даря ему новые ощущения, отчего Хонджун выгибается в спине и бедра приподнимает. Сан выпускает все еще возбужденный член изо рта и поднимается на колени, оставаясь стоять между широко разведенных ног лидера. Хонджун выглядит сейчас совершенно прекрасно с мутным взглядом и алыми щеками, влажными и красными губами. Его тело пробивает мелкая дрожь после оргазма, ощущения от которого все ещё аукаются по телу, а Сан только рад продлить удовольствие хену. Младший руку с члена Хонжуна не убирает, продолжая лениво водить ею по стволу вверх вниз, наблюдая за тем, как парень под ним выгибается и затылком вжимается в подушку. Чхве улыбается и свободной рукой утирает слюну с подбородка, а тянется к Хонджуну. — Хочу тебя сожрать, хен, - признается тихо-тихо, нависая над старшим, упираясь рукой в постель рядом с головой Кима, который выглядит таким аппетитным и разнеженным. Сан готов отдать все свое состояние, лишь бы каждую ночь видеть старшего под собой. Он опускается чуть ниже, чтобы языком провести по губам старшего. Хонджун стонет от такого горячего признания и одной рукой обнимает Сана за шею, притягивая к себе, чтобы тут же поцеловать нетерпеливо и пылко. Они не обращают внимания на то, что иногда сталкиваются зубами и носами, ведь прямо сейчас разразилась целая борьба за то, чтобы вести. Сан не сдерживает глухого недовольного рычания, когда руками грубо сжимает бедра старшего, чуть приподнимая их, когда как сам вжимается своим возбужденным членом через ткань домашних штанов между ягодиц старшего, что тут же обмякает и стонет Сану в рот. — Вот так вот, хен, хороший мальчик, - улыбается довольно младший и с удивлением замечает, как член Хонджуна дергается на похвалу, - тебе нравятся, когда тебя хвалят, Джуни-хен? – и скрыть хитрющей ухмылки даже не пытается. Хонджун сокрушенно кивает и тянется к Сану, обводя руками его бока через одежду. Его откровенно бесит, что прекрасное тело младшего прячется от его глаз за этой бесполезной тканью. — Сними, - звучит капризно, но Хонджуну уже наплевать, - меня бесят эти тряпки, - уже более раздраженно. — Ты очаровательный, Хонджун, - Сан смеется по-теплому, как умеет только он, и кивает. Чмокает Хонджуна в губы звонко, отчего тот тут же морщится. Он все еще ненавидит скиншип и всякие такие штучки, да, - подожди, я туда и обратно совсем быстро. Хонджун моргает несколько удивленно и позволяет Сану слезть с кровати и скрыться за дверью, а сам на подушки ложится и облизывается, смотря на свой член, который стоял крепко. Он прикрывает глаза и обводит рукой головку, скользя кулаком к основанию, когда как мозг услужливо представляет Сана, что насаживается ртом на его член со стонами и влажными звуками от слюны. — Блять, - низ живота сводит сладкой судорогой, а бедра вздрагивают, - С-сан… Хонджун так увлекся, что даже не замечает вернувшегося Сана, который с самодовольной улыбкой подходит бесшумно к краю кровати, аккуратно кладя бутылочку со смазкой и уже вскрытую коробочку с презервативами на край. — Надо же, хен, я только отлучился на минуту, а ты уже представляешь меня? – от взгляда младшего не ускользнуло то, как тело лидера напряглось, когда они встречаются глазами, а бедра непроизвольно толкнулись в кулак, - вау, это выглядит очень эффектно, но я бы хотел продолжить, если ты не против? Хонджун так и замирает, держа член в своей руке, когда Сан снимает футболку и бросает на пол рядом с кроватью небрежно, а затем туда же отправляет штаны с боксерами. Он забирается на кровать к Хонджуну и помогает тому снять футболку, чтобы больше ничего не мешало наслаждаться видом обнаженного лидера. — Прежде, чем мы продолжим, я хочу слышать: точно ли ты хочешь продолжить? – Сан говорит вкрадчиво, не смотря на собственное почти болезненное возбуждение, оглаживая руками ноги юноши, что кивает согласно. — Чёрт, Сан, ты только прижался к моей заднице, а я уже готов был кончить только от своих фантазий, - вздыхает Хонджун и ловит рукой запястье Сана, приближая его к себе и оставляя мягкий поцелуй на ладони. Старший замечает смущение во взгляде Сана и улыбается. — Тогда тебе стоит повернуться на живот, хен, - советует осторожно и даже помогает поменять положение, заботливо подкладывая под живот одну из подушек, - я буду осторожен, если ты вдруг почувствуешь что-то неприятное или я тебе сделаю больно или ты захочешь остановиться, то дай мне знать, Хонджун, – он в ответ получает кивок и тоже сам себе кивает. Хонджун смущенно ворчит, чтобы младший поторопился, поскольку такая поза смущает: он раскрыт для младшего как никогда раньше не был раскрыт перед кем-то посторонним. Ким вздрагивает и прикрывает глаза с шумным вздохом, когда Сан обводит руками подтянутые упругие ягодицы и чуть сжимает, словно примерятся, чуть разводя их в стороны. Старший мысленно молится, чтобы Сану не пришло в голову сейчас начать болтать или говорить о том, какой он прекрасный, иначе точно сгорит со стыда и смущения. Однако то, что делает Сан дальше, полностью выбивает из головы все мысли. Чхве не может справиться с навязчивым желанием, а потому наклоняется и языком проводит по колечку мышц, обильно смачивая его слюной. До его ушей доносится робкое смущенное хныканье его сильного и гордого капитана, бедра которого заходятся в мелкой дрожи. — Сан, ты совсем сумасшедший? – риторический вопрос, ответ на который они оба знают. Сан стонет согласно и языком продолжает вылизывать Хонджуна, который руками сжимает простынь и ноги расставляет шире, открывая младшему больше доступа. Тот улыбается и прикусывает ягодицу игриво, шепча слова похвалы. Старший глаза закатывает, когда Чхве языком проникает в колечко, он совершает им круговые движения, чередуя их с толчкообразными, пуская по телу Хонджуна волны нового удовольствия. Стоны младшего звучат словно комплименты для Хонджуна, а потому собственный член не перестает дергаться и выделять больше смазки, которая тонкой струйкой стекает на наволочку несчастной подушки. Сан между тем открывает бутылочку со смазкой и выдавливает на одну руку, чуть согревая вязкую жидкость, пока лицом вжимается между ягодиц хена, продолжая его вылизывать и наслаждаться высокими стонами. Он отстраняется только лишь для того, чтобы одним пальцем обвести колечко мышц и скользнуть вовнутрь. Он, не найдя ничего лучше для отвлечения Хонджуна, склоняется и проводит языком по промежности, с удовлетворением отмечая каким красивым и громким был стон хена. — Сан-а, ох черт, я… Можешь вставить сразу два, - слова даются с трудом не только из-за сильного возбуждения и удовольствия, но из-за смущение, которое Хонджун испытывает в который раз, признаваясь, что порой трахал себя своими пальцами, представляя вместо них пальцы Сана. — Хен, - стонет Сан сокрушенно и поднимается, чтобы прижаться грудью к спине Кима, - ты просто нечто, правда. У меня из-за тебя стоит так крепко, как не стояло никогда раньше, - он вводит два пальца по самые костяшки, отмечая, что те входят достаточно свободно, и вместе с тем прижимается членом к ягодицам старшего. У Хонджуна в глазах темнеет, уши и щеки горят адским огнем, от удовольствия кроет похлеще, чем от хорошего коньяка, который ему посчастливилось попробовать с Иденом. Если бы он знал, что Сан может быть такими горячим и взаимным в своих чувствах и желаниях, то, кажется, давно бы действовал самостоятельно. Мягкие поцелуи Сана, которые он оставляет на шее и на плечах, пока растягивает Хонджуна уже тремя пальцами на манер ножниц, меняя угол и ища наиболее приятный, создают резко контрастные ощущения. Чхве неожиданно ощутимо прикусывает кожу на загривке, отчего Хонджун не сдерживает протяжного стона, прогибаясь в пояснице. Пальцы Сана входят глубже и под немного другим углом, упираясь в стенку, отчего по телу проходит сильная волна удовольствия. — Там, Сан-а, нажми там еще раз, - просит Ким сбивчиво шепотом и глаза закатывает от удовольствия, когда младший выполняет его просьбу. Он продолжает двигаться пальцами, уделяя внимания именно этой самой точке, благодаря которой Хонджун грудью ложится на постель, оставляя бедра поднятыми. Ким едва ли замолкает, когда младший продолжает двигать внутри него своими ахуенными пальцами, посылая по телу волны удовольствия одну за другой. У него уже перед глазами звездочки пляшут от перевозбуждения, а Чхве даже не планирует двигаться дальше. Он поворачивает голову в бок и смотрит на Сана через плечо совершенно шальными глазами. — Хочу твой член, а не пальцы, пожалуйста, - вздыхает судорожно и ойкает, когда Сан, не сдержавшись, шлепает звонко по ягодице. Младший убирает пальцы и вытирает их об простынь, потянувшись к коробочке с презервативами, достав из нее один пакетик. Мысленно Сан делает пометку, что хена нужно воспитать и научить терпению, чем он с радостью займется даже во время подготовки к камбеку или во время активного промо: совмещать полезное с приятным никто не запрещает. — Хорошо, но только из-за того, что ты так просишь, - выдает порнушную фразочку и фыркает со смешком, ловя взглядом ответную расслабленную улыбку Кима, - я тебе уже говорил, что ты невероятно красивый, хен? — Около трех раз, - вздыхает парень и бедрами ведет нетерпеливо из стороны в сторону и заворожено наблюдает за тем, как Сан зубами рвет фольгу. Рот наполняется слюной по мере того, как Чхве раскатывает латекс по члену. На секунду в мыслях промелькнула идея в следующий раз отсосать Сану. Сан не забывает смазать член обильным количеством смазки, а затем к себе Хонджуна за бедра подтаскивает ближе. Он проводит членом между ягодиц, дразня сокращающееся колечко мышц. У него у самого уже от возбуждения звездочки перед глазами изредка пляшут, но когда Хонджун так призывно бедрами толкается навстречу – он бессилен. Хонджун, на самом деле, никогда бы не подумал, что чувство заполненности может быть настолько приятным, потому что собственный опыт с пальцами был не особо успешен. Или может быть дело все в том, что Сан искусный и очень аккуратный. Кто ж теперь разберет. Чхве шипит коротко, призывая старшего не двигаться и не дергаться, когда приставляет головку к входу и начинает медленно давить своим весом, входя глубже и глубже, когда второй рукой обхватывает член Хонджуна и начинает круговыми движениями ласкать чувствительную головку. Вообще-то, Сан никогда не считал себя ценителем прекрасного, но он однозначно готов стать ценителем прекрасного под именем Ким Хонджун. Потому что наблюдать за тем, как чужое лицо искажается в гримасе удовольствия: глаза прикрываются, рот открывается в немом стоне, - глубочайшее искусство. Не говоря уже о том, как красиво прогибается в пояснице и на спине мышцы перекатываются под кожей. Сан выдыхает сквозь плотно сжатые зубы, когда, наконец, входит до основания и замирает, позволяя Киму привыкнуть. Все же член не пальцы, а причинять боль этой шикарной и любимой задничке никак не хотелось. — Двигайся, - спустя какое-то время урчит Хонджун и самостоятельно задает плавный темп, качая бедрами. Сан облизывает пересохшие губы и одной рукой держит Хонджуна за талию, подстраиваясь под тягучие плавные, но глубокие толчки. Второй рукой он убирает волосы с лица, которые от пота начали мокнуть и неприятно липнуть ко лбу. Сан готов поклясться, что Хонджун явно провел достаточно много бессонных ночей наедине со своими фантазиями, потому что иначе не объяснить то, каким отчаявшимся и нуждающимся он сейчас находится, продолжая самостоятельно насаживаться на его член. — Ты сводишь меня с ума, - хрипит Сан и обхватывает Хонджуна поперек груди, чтобы поднять его на колени, прижав спиной к своей груди. И судя по тому, какой сладкий стон сорвался с губ лидера, то он вновь нашел этот наиболее приятный угол проникновения. Собственно чем он и воспользовался, начав двигаться чаще, выходя только наполовину, чтобы чуть более резко вогнать член в Хонджуна, создавая глухой шлепок тела о тело. Ким руку заводит назад и обхватывает ею шею Сана, позволяя себя целовать и кусать, пока стонет самозабвенно от того, как чертовски приятно его берет младший, вкладывая в каждое свое прикосновение и движение такой спектр эмоций и чувств, что у Хонджуна перехватывает дыхание. — Хонджун, дыши, - мягко напоминает Сан и целует за ухом, когда чуть ускоряется, чувствуя, как тело старшего начинает пробивать крупная дрожь, а член, оставленный без внимания, активнее дергается. Сан вжимается носом в затылок Кима, дыша его запахом: гель для душа и парфюм сочетаются так невероятно приятно, что это станет самым любимым запахом для Сана, который ускоряется еще сильнее, гонясь за собственным удовольствием. Попадая по простате снова и снова, он приближает к оргазму и Хонджуна, который находит в себе силы стонать совсем глухо и всхлипывать от острого удовольствия, которое дарит ему Сан. — Давай, хен, кончай, я же вижу, что ты уже готов, - урчит низким голосом Сан в ухо Хонджуну, который внутри себя его член сжимает крепче и кончает с дрожащим стоном, прижимаясь к Сану максимально близко. Младшему не надо много времени, чтобы кончить, потому что ощущать то, как дрожит в его руках Хонджуна, который так трогательно прижимается к нему, дыша загнанно, подводит его к оргазму слишком быстро. Сан делает еще несколько глубоких толчков и кончает в презерватив, замирая внутри парня. Каждого из них продолжает пробивать послеоргазменая дрожь, а приятная нега постепенно наступать. С тихим шипением Сан достает член из Хонджуна, который стонет немного даже протестующее, ощутив дискомфорт от пустоты внутри себя. Чхве смешка доброго не скрывает и целует старшего в макушку, помогая лечь аккуратно на кровать, предварительно сдернув одеяло, которое немного пострадало во время их игрищ. — Это было так приятно, - выдыхает смущенно Хонджун, когда Сан снимает презерватив и завязывает его, убирая в сторону. Еще больше накрывает смущение, когда младший снимает пододеяльник и вытирает смазку и сперму с тела старшего, не переставая напоминать об его красоте. — Мне тоже было очень хорошо, хен, - улыбается Сан и целует Кима в плечо, слезая с кровати, чтобы прибрать весь беспорядок, а так же принести чистый пододеяльник и надеть его, чтобы позже укрыть Хонджуна, которого разморило заметно. Когда весь мусор выкинут, а грязная одежда положена в корзину для белья, Сан приготовил стопку чистой одежды для Хонджуна, положив на тумбочку, а боксеры помог надеть. Да и сам надел, чтобы в случае чего было не стыдно, если кто-то вернется раньше положенного и застанет их в постели вдвоем. Он забирается под одеяло, прижимаясь к теплому Хонджуну, который тут же прижимается спиной к нему ближе, найдя руку младшего и укладывая ее на свою талию, переплетя пальцы. Сан довольно улыбается и прижимается носом к волосам Кима, который теперь не кажется сплошным пороком, а очень напоминает мягкого теплого котеночка. — Я люблю тебя, Хонджуни—хен, - вздыхает Чхве тихо. — И я тебя люблю, мой демоненок, - вторит ему Хонджун бурча, но по голосу младший понимает, что тот улыбается. Сан посмеивается счастливо, чмокнув Кима в макушку еще раз, позволяя Хонджуну заснуть в своих теплых объятиях. Пусть ему спать и не хочется вовсе, но он готов просто так лежать часами, ощущая в своих руках своего любимого, но такого вредного лидера.