Тень былого

      Засыпая в своей кровати, я и подумать не мог, что могу очнуться в неизвестном месте. Но ледяная вода, касающаяся ног, мне ясно дала понять, что сон в теплой кровати мне не ждать.       Все было покрыто тьмой и ледяным холодом. На четвереньках прощупывая путь, мне удалось продвинуться немного вперёд, но выхода нигде видно не было, даже малейшего движения воздуха не удавалось уловить. Забившись в угол в тщетной попытке утихомирить панику, я почувствовал, не услышал, а именно почувствовал, приближение. Услышать лёгкие, еле слышимые шаги я смог, лишь когда они были в радиусе касания моей руки. Я узнал их, они принадлежали моей вечно тихой сестрёнке Али. Радостно поднявшись, я медленно направится к ней тихо зовя ее.       — Али, Али!       На мгновение шаги стихли, а после раздался ответ:       — Раш? Брат, это же ты? Прошу, пусть это будет так, — тихим и уставшим от слез голосом проговорила сестра. Я поторопился ее успокоить, как мог.       — Да, я! Кто же это еще может быть... Ты не знаешь, где мы? Просто, я помню, как ложился спать и всё.       — Не знаю... Ничего не знаю. Так страшно.       Пока шел разговор, я продвигался на голос в желании коснуться родного человека. Когда шёпот утих, я коснулся холодной руки.       — Али, мы что-нибудь придумаем, ты не одна.       Сестрёнка тихо угукнула и, взявшись за руки, мы продолжили путь в кромешной тьме.       Шли мы долго, а конца видно не было, ноги давно лишились чувствительности, что там у сестры мне даже было боязно спрашивать, ведь я чувствовал, как ее трясет, слышал, как ее зубы стучат друг об друга.       Споткнувшись очередной раз, я объявил привал. Сил идти дальше не было. А эта пещера хотя бы имеет выход?       Пользуясь тем, что дальше своего носа ничего нельзя было разглядеть, я стёр дорожку слёз. Мне было страшно говорить Али, что выхода я не вижу, что сдался я ещё в самом начале, что я никудышный брат.       И когда я уже хотел подняться, чтобы продолжить наше путешествие в один конец, Али меня остановила.       — Ты слышал? — Тихо прошептала она с надеждой, я, естественно, прислушался после этих слов, но ничего так и не смог понять.       — Что? Что ты слышишь?       — Треск костра, дурашка!       Радостно начала она и, схватив меня за руку, повела на звук.       — Куда!? Осторожно!       Гневно шипел я, пока звук костра не стал четко различим. В маленькой выемке, похожей больше на каменный навес, чём на пещерку, мирно трещали ярко-алые язычки пламени. Хозяина огня видно не было, но бдительности терять я не собирался, поэтому, задвинув младшую назад, я пошел вперёд и не зря: в темном уголке, куда свет от маленького костра не доходил, виднелся силуэт.       Храбрясь, я, не допуская дрожь в голосе, ровно произнес:       — Здравствуйте, кто вы?       Незнакомец медленно снял тряпицу с головы, открывая вид на вполне детское лицо. «Так он, мы одного возраста?!» —недоуменно подумалось мне.       А тем временем незнакомец медленно изучал нас. Разорвал тишину он первым, задорным и тихим голосом он пригласил нас к костру, при этом проигнорировал мои вопросы о нём. Сказать, что это меня напугало, это ничего не сказать, я всеми силами отгораживал Али от незнакомца, пока тот не предложил нам подняться, мотивируя тем, что наверху теплее. Али-любопытная душа предсказуемо подала свой звонкий голосочек:       — Если тут так холодно, что ты тут делаешь?       — Тут рыбка есть, вкусная. А мне можно задать ответный вопрос?       — Конечно.       — Если я тут из-за рыбы, а вы тут из-за чего?       Я недовольно влез в разговор.       — Мы не знаем, мы ложились у себя дома, а проснулись уже тут. Ты знаешь что это за место?       — Чёткого имени у этого города-развалины нет... А может и есть. Я в поисках, пока не нашёл.       — Вот как...стой! Ты тут один, что ли? Но как?!       — Ну-у-у, меня тут отец оставил, когда мне исполнилось десять.       Али пораженно ахнула.       — Почему?       Мальчик, невесело улыбнувшись, убрал отросшие волосы, закрывающие половину лица. Нам открылся вид на два совершенно разных глаза, один отражал спокойные блики огня, пока во втором, не переставая, горело раскаленное пламя.       Мы в один голос пораженно ахнули.       Али опередила меня.       — Какой красивый! Как драгоценный камень, да, Раш?       Я без энтузиазма кивнул, но этого хватило, чтобы ребенок перед нами залился смущенным румянцем. Я подметил для себя, что румянец ему шел.       Неловко почесав затылок я вновь заговорил.       — А за что тебя-то... Так?       Мальчишка беззаботно пожал плечами и куцо попытался перевести тему, я из вежливости подыграл.       — Эм, так вы идёте наверх?       Я с сестрой согласно кивнули, и мальчик, взяв откуда-то небольшой масляный фонарь, повел нас.       Плутали мы недолго, но стоило подняться, как мы пораженно замерли. Страх, неведомый нам до этого, поднялся из глубин при виде незнакомого нам неба, не было луны, солнца ничего не было.. Лишь бескрайнее звёздное небо. Найденный нами мальчик недоуменно на нас глянул.       — Вы, что, неба не видели?       Я, запинаясь от страха, спросил:       — А солнце... Где? Луна где? Где все?       Мальчик, не задумываясь, выпалил.       — Что это?       Меня затрясло, с такой лёгкостью это было сказано, что пугало. Обняв себя, я громко задышал, Али обеспокоено засуетилася возле меня. Мальчик боязно спросил мою сестру.       — Я сказал что-то не то?       Али отрицательно покачала головой, за это время я пришел в себя. Решив отвлечься, снова спросил:       — Ты тут сколько?       Пацан надолго задумался, было видно, как тяжело ему ответить.       — Я не знаю, не помню... Два-три года... Наверное?       Взлохматив черные пряди, он замолчал, но ненадолго.       — Идёмте уже, я проголодался, и вы, наверное, тоже.       Его стоянка находилась немного выше, в некой подобие башни, все окна были закрыты, забиты. Несмотря на то, что освещалось место только лампой, было уютно и, наконец-то, тепло.       Сжимая-разжимая пальцы, я задумался о сегодняшнем дне... Или ночи? Ощущение времени у меня сбилось довольно быстро. «А у Али?» — я глянул на сестру, та мирно болтала с мальчиком, было видно, его внешность была ей приятна. Спросить я так и не решился, не хотелось мешать своими невесёлыми размышлениями.       Вскоре сон сморил меня. Засыпая, я надеялся, что мы проснёмся дома, но этого не произошло.       Проснувшись не от лучей солнца, а от невыносимой жары, я, недовольно ворочаясь, попытался избавится от неудобств, но не смог. Тогда, открыв слипшиеся со сна глаза, я увидел взлохмаченную голову нашего незнакомца. Сзади, как я сразу понял, пригрелась Али. Осознав это, мое тело расслабилось, жара больше не приносила дискомфорта, а услышав тихое боротание, я начал засыпать.       Уплывающим сознанием неразборчивое бурчание сложились для меня в нечто непонятное:       — Как приятно бьётся чужое сердце... Как тепло...       Следующее пробуждение было в одиночестве, комната была пуста. Испугавшись, я вскочил со своего места и хотел выбежать наружу, но остановился. Тяжёлая ткань раздвинулась, пропуская сестру.       — Раш, давай быстрее кушай и пошли. Нам тут обещали много интересного.       Интересным оказались полуразрушенные фрески. Мальчик, светясь, как новый чайник, рассказывал нам о каждом и о сюжете, изображенными на них. Али внимательно слушала и ахала периодически. А что я? Я стоял в стороне, сжавшись от страха и непонимания. На одной из фресок был изображен наш незнакомец в образе огромного монстра, уничтожающего города. Когда мальчик отвлекся, я подвёл сестрёнку к волнующему меня месту и задал вопрос, а она от меня отошла и, сложив перед собой руки, недовольно ответила.       — С чего ты взял, что это Рай? Они разные, во смотри, какое чудище, совсем не похоже.       Я поражено замер. Как Али умудряется оставаться такой слепой? У монстра имелись инкрустированные камни: синий и красный, как глаза нашего незнакомца. Я безрезультатно обращал ее внимание на это, но все без толку. Разозлившись, я махнул гневно рукой.       — Дура!       — Сам такой!       Возмущенно надувшись, Али двинулась на меня, но драке не суждено было сбыться. Рай, путаясь в свертках ткани, окликнул нас.       — Ребят, это вам, чтобы не мёрзли.       Я благодарно кивнул и задумчиво спросил.       — Так у тебя все же есть имя?       — А? А-а-а, это Али мне его дала.. Сказала, что так будет удобнее. Я и не против. Есть имя, нет имени... Исход один, — тихо прошептал с заминкой мальчик. Я съежился от ощущения чего-то странно, но быстро переключился на сестру, что радостно пищала от красоты тяжёлой ткани.       Так прошли ещё несколько дней в неопределенности. Рай вел нас все глубже, а я терял сестру все больше. В один из однотипных дней нас вновь повели рассматривать фрески. Интересующий Рая отрезок находился глубоко в забытом храме через несколько широкий дорог.       Добравшись туда, я понял, что все только началось. Огромные каменные ворота были приоткрыты, из образовавшейся щели виднелась непроглядная тьма. Я забеспокоился и остановил двоих недоследователей.       — Остановитесь! Вы разве не видите, как там темно? Даже в подземных пещерах светлее! А вдруг там какой-нибудь монстр?       Наконец Али задумалась и остановилась. Рай неуловимо нахмурился на мои действия, я же радостно выдохнул.       — Снова ты за свое! Ну ты и трусишка! Оглянись, мы здесь совершенно одни. Но если ты та-а-ак боишься темноты — вот, нашёл специально для тебя почти новый фонарь, — Рай вытащил и передал мне фонарь, также показав, как им пользоваться, и пошел вперёд, не оглядываясь. Али хвостиком последовала за ним, а я скрипя зубами пошел следом.       Как же я пожалел о своем решение. В этом храме тьма была осязаемой, живой то тут, то там слышались шорохи, скрипы. Мой фонарь ходил ходуном из-за трясущихся рук. Отстав немного, Рай ходил очень быстро. Я решил, что хотя бы осмотрюсь и поставлю метки для возвращения, остановился с поднятым фонарем. На мастерски выполненных барельефах на меня глядели монстры разной формы и вида, но их роднило одно: разноцветные глаза, в конце они становились все человечнее. Последним изображен был мужчина, но его когтистые руки не давали назвать его полностью человеком, и маленькая женская фигурка рядом.       Я, постояв немного, задумался: «Могут ли это быть родители Рая?». Запомнив это, я направился к следующим «картинам», на них уже было не так радужно. Огромный черный зверь рвал толпу, а на фоне горел город. Я уже активнее подходил к третьему массивному куску истории. Монстр пугал, хотя я и понимал, что он не живой.       И вот свет лампы уже освещал мне маленький кусочек, как я услышал визг сестры. Не помня себя, побежал на крик. Пробежав несколько пролетов, я оказался в комнате контрастирующей со всеми мертвым городом... Она была новой. «Теперь я понял откуда Рай добывал масло и лампы» — устало подумалось мне. С Али все было в порядке, она сконфуженно стояла рядом с зажмурившимся Раем, а тот, ковыряясь в ухе, проговорил:       — Ва-а-а, я оглох на одно ухо... Ну даёшь, Али!       — Мне просто показалось... Уф...        Я взволнованно подошёл ближе.       — Что показалось?       — Что по ноге жук пробежал... — Али засмеялась.       Сестра хорошо притворялась, но я прекрасно знал ее наигранный смех.       Я тихо взял ее холодные пальцы и заглянул в глаза.       — Жук?       Она с заминкой ответила, что да.       — Ладно... Что ты хотел нам показать, Рай?       — Что хотел показать — я уже показал. Эта комната разве не странная?       Я кивнул, рассматривая помещение внимательнее. Оно напоминало какое-то место молитв... Вместо фигур или картин на пьедестале имелись куча заженных свечей разных форм и цветов. Самые тонкие тихо догорали, медленно засыпая.       Я невольно засмотрелся, в себя пришел только от прикосновения сёстры.       — Раш... Посмотри.       Али махнула рукой в сторону стоящего в темном проходе Рая. Его глаз тихим угольком тлел в темноте, а синий яркой звездой горел на зло мраку.       Заметив, что наше внимание сосредоточились на нем, Рай опустил голову, прикрывая глаза. Я заметил, как он перебирает пальцами, нервничая. Весь сгорбившись и сжавшись, Рай пробудил во мне жалость на какой-то миг. Тихим и умоляющим голосом он просил нас о маленькой услуге.       — Вы видите горящие свечи?       Али сразу же посмотрела на них и кивнула. Я же взгляд от Рая не отводил, чуя подвох.       — Потушите их... Прошу!       Я схватил Али за руку, за проведенное время, она сильно сблизилась с ним, я бы даже сказал, влюбилась. А это значит, есть возможность, что она выполнит все, что он скажет.       — Зачем? Эти свечи разве мешают?       — Они меня не выпускают... Я заперт тут, сколько себя помню. Помогите, прощу... В замен я помогу вам, как помогал здесь.       Я задумался: «Его заперли... Значит, он сделал что-то плохое, и нет гарантий, что это не повторится». Перед глазами пронеслись сюжеты барельефов с толпой и горящим городом... С чудищем.. «А вдруг это произойдёт с нашим домом? Родными? Но с другой стороны.... Путь назад не узнать без помощи...»       — Мы сможем попасть домой?       Рай активно закивал, сложив руки перед собой. Время тянулось медленно, а я так и не мог придумать решения, пока Али, воспользовавшись моей задумчивостью, не затушила горящие свечи тяжёлой тканью. Я пискнуть не успел, как прогремел радостный вой, и нас накрыла тьма, ринувшаяся из коридора. Вновь глаза накрыла непроглядная пелена и оглушительная тишина, нарушаемая лишь цокотом когтей об камень. Горящий огонь фонаря медленно затухал, не выдерживая давления живой темноты. Под конец, прощально мигнув, и он оставил нас.       В тот момент во мне бушевал коктейль разных эмоций: от злости на сестру, за ее тупость, до страха перед чудовищем, скрытым во тьме. Надолго меня не хватило, мои эмоции сгорели, словно спичка, оставляя апатию перед грядущим. Сев на ближайший камень, я ждал, когда цокот станет громче.       Ждать мне пришлось недолго, я ощутил, как моей макушки коснулось тяжелое дыхание, а коленей — длинные загнутые когти. Слёзы я сдерживать больше не мог, они ручьем хлынули, падая на мои штаны и когтистые руки.       Сквозь свое хныканье я расслышал тихое рычание, складывающееся в слова: «Как приятно бьётся чужое сердце... Как тепло...»