фотографии

Олег снова пусто и глупо пялится на полубезжизненное тело некогда лучшего человека в его жизни. Рома. Рома Сащеко. Любимый Ромочка. Смотрит и не осознает, почему он все еще здесь. Среди груды вещей, множества открытых банок алкашки, дотлевших сигарет и одного-единственного неспрятанного от Олега шприца. Почти золотого. Олег морщится, захлопывает крышку ноутбука с характерным хлопком, возможно он даже полетел, и та хуйня, над которой они работали сейчас, не сохранилась, но ему, впрочем, все равно. Он задел рукой стеклянную пепельницу с обложкой альбома «ЁП», которую сам дарил Роме на годовщину знакомства, и та упала со стола. Разбилась конечно. Но снова похуй. Охватывает комнату незаинтересованным взглядом, натыкается на старый фотоальбом, который, кажется, тоже сам дарил. Олег тянет руку к нему, на самую верхнюю полку, хватает и тяжелая книга падает ему прямо на грудь. Он садится на пол, открывая альбом, и смотрит на первую страницу. « рома улыбается, подставляя лучам солнца бледные щеки, закрывает глаза, как маленький ребенок, охваченный счастьем. крепко сжимает руку олега и гладит его большой палец. окружающий мир не существует для них сейчас, даже почти без телесного контакта они полностью единое целое: безвозвратно пропитаны и отданы друг другу. — достань телефон, сфоткаемся, — шепчет рома, в душе желая сохранить надолго этот момент. олег, смущенно улыбаясь, делает одно за другим селфи, на половине из которых размазано чье-то лицо, сфоткан палец савченко вместо парней, или рома строит шуточно-недовольное лицо. — да ну, ром, давай хоть одну адекватную. и рома без предупреждения, подстраховки и тренировок примыкает к щеке олега, пока тот нажимает на кружочек внизу экрана. » Дрожащими пальцами перехватывает фотографию за фотографией, впиваясь взглядом в каждую деталь на них. В каждую улыбку на лице Ромы, в каждое случайное прикосновение, в каждый сантиметр любви. « — парни, мы разъебали питер! это было даже пизже, чем пиздато, я в шоке, столько фэнов собралось, и каждый искренне любит нас, — улыбаясь до ушей, денис кричит, смотрит на расслабленного олега в крепких объятиях ромы. — погодите, я позову алину… приводит девушку-фотографа из зала, она восторженно начинает затирать про ахуенную «монетку», ебейший «треджик сити», и о том, что в конфликте оксимирона и лсп полностью на стороне вторых и вообще мирон - обиженный жизнью мальчик. никого не ебет, что она болтает, потому что вся команда собирается вокруг двух парней, один из которых хватает другого за руку и радостно улыбаается. рома хитро смотри в объектив, зная, что сохранит такую чувственную фотографию надолго. » Один за другим изображения сменяют друг друга, меркнут даже самые яркие эмоции на фото, становится неважным любой жест и поза парней. Бессмысленные картинки, еще не потерявшие свою значимость и ценность, были единственным мостом в прошлое, именно поэтому Олег сейчас не рвет самую красивую фотографию в их коллекции, а нежно гладит пальцами. « олег уже не раздирает глотку ради громкости, они с ромой ставят лирическое начало «лучше, чем интернет» и садятся вместе на ступеньки сцены. плавное начало, негромкие фразы солиста, веселый рома рядом, открывающий бутылку воды. множество рук взмыло вверх с зажженными фонариками на телефонах в ожидании разъебывающего припева, в то время как ни один участник группы не думает менять настрой песни сейчас, а наоборот: желает продлить романтический молниеносный момент между ними двумя. — я напишу, что ты лучше, чем интернет, — протягивает олег в начале припева, смотря роме в глаза. — ты лучше, чем интернет, — отвечает тот, пока их, увлеченных друг другом, фотографирует какой-то фанат. » Рома подползает к Олегу, голова которого спрятана в коленях и закрыта широкой кофтой, и кладет на него ладонь. Олег поднимает голову, зареванные глаза и померкший взгляд. Закусывает губу, глядя на жалкое подобие прежнего Ромы, снова прокручивает в мыслях миловидную улыбку парня. — Олеж, прости, — хрипит Сащеко, — ну всякая хуйня бывает. Я не вывез жизни, ты не вывез меня. Мы не смогли, понимаешь? Говорит медленно, но уверенно, словно все полчаса в отключке он рассуждал только об этом. — Я - хуета, ты меня не достоин, знаешь? Я ужасен, я чмо ебучее, я- — А я, блять, люблю тебя, долбоеб. И Олег бросается к Роме на шею, обхватывая его настолько сильно, чтобы тот понял, что он никуда не денется. Чтобы понял, что «они» — навсегда, что «они» — вывезут, смогут, выебут все. Фотография падает на пол к тлеющей сигарете и начинает обугливаться. Сгорает последний ценный мост в прошлое.