The funeral

– Наверное, это потому, что я умею отстраняться от всего, – пожимая плечами, говорит Эмили и уходит, едва не задев плечом Хотча. А Дженнифер не умеет. Дженнифер до сих пор стискивает в озябших пальцах пистолет, который схватила, когда ей померещилась та собака. Хотчнер сочувственно смотрит на растрёпанные волосы, на забрызганную кровью рубашку, видит испуг в голубых глазах, подёрнутых дымкой слёз. Аарон молчит – он действительно не знает, что сказать, кроме "всё будет хорошо" и "мы найдём Спенса", но ни того, ни другого он обещать не может. Джей-Джей страшно. Она чувствует всепоглощающую вину – нельзя было отпускать Спенсера одного, ни за что нельзя было позволять ему преследовать Хенкеля одного. Джеро трёт пальцами переносицу, стараясь отогнать подальше образы псов, рвущих жертву на части. Из противоположного угла комнаты внимательно смотрит Морган – Дженнифер поднимает на него взгляд и медленно подходит, дёргая плечами. "Я знаю, что тебе тоже тяжело" – безмолвно утверждает она, но Дереку от этого не лучше: он зол и едва сдерживается, чтобы не ударить кулаком по стене со всей силы. – Я думал, ты пойдёшь отдохнуть. – Все работают, я тоже должна, – девушка опускает взгляд в чашку премерзкого кофе. – Мы справимся, – непонятно, кого убеждает Морган. Наверное, их обоих. – Знаешь, это смешно, – голос Джей-Джей дрожит – но мне кажется, что это дело нужно раскрыть только из-за Рида. Дерек кивает и разворачивается, чтобы уйти. – Ты считаешь, что мы должны были быть вместе с Ридом? Там, у сарая, – окликает его Дженнифер. – Джей-Джей, тебе надо отдохнуть, – Дерек неосторожно машет стаканчиком с кофе. – Значит, ты правда так думаешь, – в голосе девушки слышится отчаяние, чувство вины вновь захлёстывает её с головой – значит... – Я хочу спасти Рида, – припечатывает Морган, давая понять, что не намерен продолжать разговор, но Джеро не отступает: – Если бы я тогда помогла ему, он бы сейчас был здесь, с нами... – Что ты хочешь услышать? – Дерек злится. – Я хочу, чтобы мне сказали правду, – Дженнифер чуть истерично посмеивается – вот и всё! – Проблема в том, что один из вас тут, а второй там, – Морган все‐таки уходит, оставляя Джей-Джей одну – остальное попробуй додумать сама. Она смотрит на стаканчик в своих руках, прислушивается к разговорам остальных членов команды, слышит обрывки фраз. – Рид умный, он придумает, как выжить, – по прежнему строго говорит Гидеон, обращаясь к Хотчу. – Я никогда не учил его справляться со своими эмоциями, – сокрушается Аарон ему в ответ, оглядывая разбитых подчинённых, пытающихся сохранять спокойствие. Взгляды остальных прикованы к экрану компьютера, на котором Спенсер ведёт диалог с Хенкелем, не собирающимся содействовать спасению Рида. Экран неожиданно гаснет, и Дерек про себя матерится, разбивая костяшки о дверной косяк. Дереку страшно не меньше, чем Дженнифер, и он повышает голос, обращаясь то ли к команде, то ли к преступнику: – Убью подонка. Экран вновь загорается. Хенкель с размаху бьёт Спенсера по лицу: – Покайся! – Мне не в чем каяться, – плачет Рид, едва не отлетая вместе со стулом от мощного удара. Он слаб, слаб, как никогда, и дилаудид в крови делает только хуже – разум Спенсера затуманен, а он к этому не привык. – Покайся, грешник, – кричит Тобиас, но это не он, это личность его отца, куда более жестокая, чем сын. На скуле Рида карминовым расцветают следы от пощёчин. По ту сторону экрана Гарсия плачет, уже не сдерживаясь, Дерек сжимает её плечи в попытке успокоить, но ему самому кажется, что ещё секунда – и он сам заревёт. Джей-Джей и Эмили прикрывают рты ладонями, а Хотч неожиданно жмурится, прогоняя из-под век навязчивый образ лохматой головы, отлетающей в сторону после очередной пощёчины. Стул, к которому привязан Рид, падает, и Спенсер начинает задыхаться, содрогаясь в приступе наркотической ломки. Джей-Джей отворачивается в тот момент, когда Тобиас начинает его откачивать. Ей так страшно, Господи, она готова кричать, она хочет кричать, и неосознанно сжимает руку Эмили, стоящей рядом. – Выбери одного из своей команды, – говорит Тобиас, приставляя ко лбу Рида револьвер – выбери, кто умрёт. – Нет, – Рид кусает губы, слизывая струйку крови, стёкшей с виска. – Выбери и докажи, что ты служишь Богу, – требует Хенкель, раскручивая барабан. – Нет, – Спенсер плачет – Нет, я не буду. – Выбирай, – Тобиас приводит револьвер в боевую готовность. Спенсер на секунду закрывает глаза. – Я выбрал, – он поднимает взгляд – Аарон Хотчнер. Он нарцисс, думает, что он лучше всех в группе, – Рид старательно врёт, пытаясь выиграть побольше времени. Дерек внимательно смотрит на Хотча, отслеживает его реакцию, но лицо босса беспристрастно, он лишь хмурит брови. Хенкель стреляет в стену. Рид дрожит, вжимая голову в плечи. Хотч должен понять. Хотч понимает. Они знают, чёрт возьми, они едут, но времени так мало, а Хенкель уводит Спенсера копать могилу самому себе. Спенсер слаб, и лопата едва не валится из рук, но он не должен злить Тобиаса – это опасно. Команда едет, Рид знает, но ему нужно лишь чуть чуть времени – только пока Хенкель отвернётся, и он сможет его убить. Тобиас падает, устремляя взор в небо, где, по его пониманию, то самый Бог, которому он служил. – Рид! – Хотч позволяет ослабшим пальцам цепляться за свои плечи. – Я знал, я знал, что ты всё поймёшь, – почти в беспамятстве шепчет Рид, силясь вновь не заплакать. Он слишком долго был слабым, но ещё десять минут, наверное, можно. Дженнифер обнимает крепко и плачет сама – она так боялась больше никогда не увидеть Спенсера живым, что этот момент кажется просто чудом. – Мне так жаль, – шепчет она куда то в кудрявые, слипшиеся от крови волосы – мне так жаль... Дерек смотрит со стороны, хмурит тёмные брови, складывающиеся в сплошную ломаную линию. Потерять было бы слишком страшно. Дерек не герой, он тоже слаб, и поэтому сейчас задирает голову к небу, чтобы подступившие слёзы затекли обратно. Слёзы, отставить. Морган хочет броситься к Спенсу, прижать к себе и, чёрт возьми, никогда-никогда больше не отпускать. Потому что "отпустить" может быть равно "потерять". Дженнифер наконец убегает вперёд, и Морган может беспрепятственно подойти, принять на себя вес худого измождённого тела, откинуть с запачканного лба пару прядей и наконец-то ощутить, что всё хорошо. Но Тобиасу никто так и не закрыл глаза. Really too late to call, so We wait for Morning to wake you, that's all we got To know me as hardly golden Is to know me all wrong, they were At every occasion, I'll be ready for the funeral Every occasion, once more, it's called the funeral Every occasion, know I'm ready for the funeral Every occasion, oh, one billion-day funeral I'm coming up only to show you down, for I'm coming up only to show you wrong. Слова этой песни крутятся в голове у Спенсера весь оставшийся день. Пока они летят домой, в Вирджинию, пока Рид наконец-то отмывается от событий кошмарных суток... Музыка замолкает лишь тогда, когда он засыпает в родных объятиях Дерека.