Струны, что связывают нас

Маринетт хмурится, глядя на себя в зеркало. Ее наряд выглядел не совсем подходящим, но она не могла сказать, что именно в нем не так. Конечно, прошло какое-то время с тех пор, как она занималась дизайном, но она все еще была разочарована тем, что не могла просто сказать, что с этим не так. Раньше она могла смотреть на одежду и сразу знать, как ее исправить. Но в этом - черных брюках и темно-синей блузке на пуговицах - было что-то не так. Взглянув на часы, она фыркает, понимая, что у нее нет времени переодеваться. Пришло время для ее первого набора родительских собраний. И, к счастью, в дошкольном учреждении Дамиана они запланированы на тот же день, что и Готэмская Академия. Ура. Спускаясь по лестнице, она слегка спотыкается о трех нижних. Она быстро поправляется, краснея от удивленного взгляда Альфреда. - В спешке, мадам? - спрашивает он, и она кивает. - Встречи родителей и учителей, - говорит она, и он понимающе кивает. - Я мог бы повести машину? - предлагает он. - О, я бы не хотела навязываться... - начинает она, но он только хихикает. - Вздор, мисс Маринетт. Семья никогда не навязывается, - настаивает он, и она усмехается. - Хорошо. Спасибо, - говорит она, хватая сумочку. Пора встретиться с учителями. --- Это назвала Маринетт. Учитель ее младшего сына на самом деле был ангелом. Она была самой милой и указала на все сильные стороны Дамиана. Да, она рассказала ему, где он боролся (завел друзей), но не забыла упомянуть, что он хорошо вел себя в классе и что ей нравится его учить. Это много значило для Маринетт, которая в школе имела дело с довольно дерьмовыми учителями. Женщина также дала ей печенье (которое она передала Дамиану, прежде чем они вернулись в машину). Но теперь пришло время для конференций, которых она так боялась. Те, от которых она пыталась отговориться, но учителя были очень настойчивы по телефону. Ей нужно было войти. Принимая во внимание тот факт, что ни один из мальчиков не пропускал ни одного урока и что их не вызывали по поводу дисциплины после того последнего большого инцидента, она не знала, почему учителя так настаивали на личной встрече. встреча. Если ей придется угадывать, ей это не понравится. - Мама, почему я не могу остаться с Альфредом? - раздраженно спрашивает Дамиан. Маринетт дерзко усмехается. - Потому что, если ты со мной, у меня есть повод уйти, пока я не ударила кого-нибудь за его отношение к твоим братьям, - говорит, и он хмурится. - Почему бы просто не ударить их? - спрашивает он, и она вздыхает. - Я не хочу сидеть в тюрьме, Миноу. Я буду очень по тебе скучать, - говорит она, останавливаясь и поправляя блузку, прежде чем постучать в дверной косяк для учителя Тима. - Здравствуйте, заходите, заходите, - говорит учительница, вставая и протягивая руку, - я миссис Кэмпбелл. - Здравствуйте, я Маринетт Дюпен-Ченг, мама Тима Дрейка Уэйна, - с легкой улыбкой говорит Маринетт, пожимая руку женщины. Глаз женщины слегка дергается, и Маринетт немедленно настораживает. - Конечно. И это кто? - спрашивает она, поворачиваясь, чтобы улыбнуться Дамиану, который пристально смотрит на нее, прежде чем встать у ног Маринетт. - А это его младший брат. А теперь, если бы мы могли начать, пожалуйста. Мне все еще нужно поговорить с учителем Джейсона, - говорит она, и миссис Кэмпбелл смеется. - Это должно быть интересно, - говорит она, и Маринетт поднимает бровь. - Что вы имеете в виду? - спрашивает она. - О, я была одним из его учителей, когда он впервые приехал в Академию Готэма, и давайте просто скажем, что он на самом деле не является примером того, что значит быть стипендиатом АГ, - говорит она снисходительно улыбаясь. Маринетт скрипит зубами, сопротивляясь желанию кричать на нее. Джейсон был умнее половины детей в этой проклятой школе. И да, возможно, ему не нравилась структурированная среда, но он был чертовски умен. И он любил читать, любил обсуждать прочитанное. Так что было трудно сидеть и слушать, как эта женщина судит его по тому, как он вел себя, когда впервые переехал к Брюсу. Конечно, он был немного грубоват, он только что ушел с улиц, где ему приходилось обеспечивать себя. - Интересно, Джейсон заядлый читатель, и, хотя он не очень заботится о авторитетных фигурах, он уважительный молодой человек. И в настоящее время вы не его учитель. Так что вместо того, чтобы сидеть здесь и плохо говорить о студенте, которого у тебя даже не было два года, как насчет того, чтобы поговорить о Тиме, - решительно говорит Маринетт, прежде чем опасно улыбнуться. Она не собиралась кричать или давать женщине повод выгнать ее. Но она также не собиралась позволять ей плохо говорить об одном из своих детей. - Отлично, у Тима все хорошо в учебе, но, кажется, он немного борется со своими одноклассниками. Теперь я уверена, что если бы он просто попытался быть выше…- начинает миссис Кэмпбелл, но Маринетт прерывает ее, качая головой. - Нет. Вы не можете пытаться заставить его быть чем-то большим, если только он не является откровенным хулиганом. Я точно знаю, потому что слушаю Тима, что он все еще борется с теми же учениками, с которыми Джейсон подрался несколько недель назад. Эти парни все еще придираются к нему и говорят, что он недостаточно хорош. Были ли у вас другие опасения или просто то, что Тим не чувствовал себя уверенно в токсичной среде? - спрашивает она, приподняв бровь. Миссис Кэмпбелл бормочет с минуту, прежде чем фыркнуть. - Нет, вот и все, - наконец она говорит. Маринетт кивает, поднимается и берет Дамиана. - Очень хорошо. Доброго дня, миссис Кэмпбелл. - саркастически говорит она, прежде чем уйти. Надеюсь, учитель Джейсона не будет ужасным. ---- Что ж, учитель Джейсона был ужасен. Но, по крайней мере, конференции закончились. Маринетт плюхается на пассажирское сиденье, оглядываясь на мальчиков (занятых беседой на заднем сиденье), прежде чем улыбнуться Альфреду. - Еще раз спасибо за помощь, Альфред, - говорит она, и он кивает. - В любое время, мисс, - говорит он, и на его губах играет легкая улыбка. Как только она начинает говорить что-то еще, звонит ее телефон. Она смотрит на номер вызывающего абонента и широко улыбается. - Привет, mon cher , - весело говорит она. - Хей, любовь моя, ты закончила с конференциями? - спросил он. - Да, и я не уверена, что нас попросят ответить. Видимо, им не нравится, что я во всем на стороне мальчиков, - говорит она, и Брюс фыркает. - Конечно, нет. Не хотела бы ты и мальчики пообедать со мной в WE? У меня чуть больше часа. - спрашивает он, и она улыбается. - Позволь спросить, - говорит она, убирая телефон и глядя на Альфреда, - Альфред, если мальчики захотят, не мог бы ты отвезти нас в WE на обед с Брюсом? Или ты мог бы пообедать с нами? - спрашивает она. Альфред улыбается. - Я был бы совсем не против, мисс, но мне придется передать приглашение. Но я совершенно точно подброшу вас и мальчиков и заберу вас, когда вы закончите, - уверяет ее, он. - Спасибо, - говорит она, оборачиваясь и привлекая внимание мальчиков, - хей, дети, не хотите пообедать с отцом в WE? - спрашивает она. Тим и Дамиан отвечают «да» сразу же, и даже Джейсон кивает. Успех. - Хей Б. - Хей, итак, вы идете? - спросил он. - Ага. Хочешь заказать еду, и мы возьмем ее в вестибюле по дороге наверх? - спрашивает она. - Конечно. Бутерброды от Джины? - спросил он. - Звучит отлично! - говорит она, буквально гудя от волнения. Она не часто навещала его в офисе. Несмотря на то, что все рабочие подписали NDA и технически не могли фотографировать или говорить о ней или мальчиках, она все равно ненавидела взгляды. Потому что были взгляды. Но шанс пообедать с ее маленькой семьей (за исключением Альфреда, который, вероятно, будет выполнять свои поручения, пока их нет дома) был слишком хорош, чтобы упустить его. --- Пятнадцать минут спустя Маринетт и сыновья Брюса тащились за ней, как вереница утят, когда она несла сумку с едой к лифту. Пара рабочих остановилась и улыбнулась им, некоторые даже ворковали, как будто это была самая симпатичная вещь на свете. Которые, да, ее сыновья были милыми. Так что это имело бы смысл, если бы они смотрели на мальчиков. Но их не было. Они смотрели на нее, что ее совершенно сбило с толку. Но как бы то ни было. Она отодвинула все сомнения на задний план, вместо этого сосредоточилась на свете в лифте, когда он приближался к вершине здания. - Мама, они смотрят, - фыркает Дамиан. Маринетт кивает. - Это потому, что вы трое очаровательны, - говорит она, и он качает головой. - Нет, они смотрели на тебя, - настаивает она. Маринетт успокаивающе улыбается ему и взъерошивает его волосы. Это было бы хорошо, но, по крайней мере, у нее было подтверждение, что она не сумасшедшая. Они смотрели на нее. Когда звонит лифт, их группа вываливается наружу, и Маринетт улыбается секретарю, приветствуя их. Глаза женщины слегка расширяются, и на ее лице появляется радостная улыбка. Маринетт приподнимает бровь в ответ на необычную реакцию обычно серьезной женщины. - Прошу прощения, мисс Дюпен Ченг, но вы все поймете, когда увидите мистера Уэйна, - сказала она. Маринетт просто слабо улыбается ей в ответ, раскачиваясь взад и вперед на подушечках ног, ожидая жениха. Как только дверь его офиса открывается, и он выходит, чтобы поприветствовать их, лицо Маринетт расплывается в широкой улыбке, и она громко смеется. - Что? - спрашивает она, хихикая. Брюс тоже смеется, немедленно пересекая комнату, чтобы сладко поцеловать ее. - Я собрался первым, - дразнит он, и она фыркает, но широко улыбается на лице. - Не то чтобы я видела тебя сегодня утром перед отъездом. Откуда мне было знать, что на тебе надето? - спрашивает она, следя за его одеждой - черными брюками и темно-синей пуговицей - прежде чем снова взглянуть на его лицо. - Я тебя люблю, - говорит она, и он улыбается. - А я, тебя, - отвечает он. Их губы едва соприкасаются, прежде чем Джейсон откашливается. - Это хорошо, что вы двое влюблены, я хочу пообедать, - говорит он с нахальной ухмылкой. Маринетт ухмыляется ему, взъерошивая его волосы. - Хорошо, mon chou, хорошо. Теперь мы можем пообедать, - смеется она, передавая пакет с едой Брюсу и следуя за своей маленькой семьей в его личный кабинет, все еще краснея от того факта, что они совпадают. Это напомнило ей о маме и папе и о том, как они стали так же одеваться после столь долгой совместной жизни. И как они почти всегда случайно носили одинаковые цвета. От мысли об этом, от мысли, что ей действительно повезло с этим маленьким кусочком рая, стало тепло во всей ее груди.