Симбионт

      Они сидели в гостиной и читали. Точнее, она сидела, а Мастер лежал на её коленях, левитируя перед собой очередной талмуд по магии. Как бы Доктор ни пыталась последние пару дней от него отделиться - тот упорно сопротивлялся, таскаясь за ней хвостом, пока она не смирилась. Девушка всё еще дулась на него за его непонимание того, почему она так категорически против этого обострения конфликта между ними и Саксоном, но, возможно, ей пора и с этим смириться. Хоть она всё еще и думала, что можно попробовать сбежать так далеко, чтобы он их не нашел, но на это Мастер лишь с грустной улыбкой покачал головой, туманно пояснив, что дело не в расстоянии.       Доктор наблюдала за ночным лесом в окне, понимая, что время совсем позднее, однако сна у них обоих не было ни в одном глазу, несмотря на бокал вина в её руках. Обычно один бокал сразу заставлял её нестерпимо хотеть спать, но это был третий, и словно что-то держало её вдали от царства Морфея. Мастер моргал слегка сонно, особенно когда Доктор принималась перебирать пряди его волос, но, видимо, спать хотел недостаточно, чтобы предложить переместиться в спальню.       Девушка наблюдала за квадратиками лунного света на полу, когда услышала сзади странный треск и резкий запах гари. Нахмурившись, они оба повернулись туда.       - Нет! - Мастер вскочил с её коленей и подбежал к портрету Мисси, резко вспыхнувшему в правом нижнем углу. - Нет-нет-нет! Только не он, пожалуйста...       Он прошептал какое-то заклинание, но пламя лишь на секунду встрепенулось, словно от резкого ветра, и вернулось обратно к пожиранию картины. Взяв в руки вазу, Мастер плеснул на неё остатками воды, но огню было совершенно плевать. Подбежавшая следом Доктор застыла - она впервые видела такое поведение огня. Стащив с себя жилет, он практически отчаянно принялся сбивать пламя, но безуспешно.       - Почему он не гаснет?       - Это магический огонь, - зло и с нотками безнадёжности в голосе ответил колдун. - Я не могу его потушить так просто!       Его взгляд бегал в поисках выхода, но Доктор по глазам видела - любое решение будет слишком поздним.       - Я в лабораторию, - обреченно произнес он, стремительно разворачиваясь к двери. Видимо, он понимал, что портрет уже не спасти - он успеет лишь остановить вероятный пожар, и мысленно с этим пытался смириться.       Девушка на секунду задумалась. Магический.       Не давая себе времени передумать, она сунула руки в пламя.       - Что ты делаешь?!       Кусая губы от от боли, Доктор давила недовольно шипящий огонь на картине, обжигаясь о плавящееся масло и оливу, которой был покрыт портрет. Языки пламени неохотно уступали ей, постепенно угасая от соприкосновения с симбионтом. Глаза намокли - эта смесь была ужасно болезненной и застывала на её коже пузырящейся масляной пленкой. "Ничего, - думала она, давя стоны боли, - Кожа заживет, а новый портрет нарисовать больше не с кого".       Последняя искра погасла. Дыша сквозь зубы, девушка повернулась к Мастеру, держа обожженные руки перед собой. Тот смотрел на неё с полубезумным видом, не способный оторвать глаза от неё на фоне спасенного портрета.       - Больно... - тихо выдохнула она. Тут же сбросив охватившее его оцепенение, колдун бросился в ванную, хватая ведро с водой и наколдовывая туда лёд. Он, может, от соприкосновения с симбионтом и рассыпется, но охлажденная им вода так и останется ледяной.       Доктор со стоном сунула дрожащие от боли руки в ведро.       - Спасибо, - лихорадочно бормотал сидящий рядом с ней на полу Мастер, обнимая её и стирая пальцами слезы с её щек, которые она на фоне пострадавших рук не ощущала. - Спасибо. Спасибо. Спасибо.       Доктор фыркнула, смаргивая влагу с ресниц.       - Не за что.       - Есть за что. Идём, - он взялся за ручку, следя, чтобы не коснуться стенкой ведра кожи девушки. - Надо снять с тебя кусочки масла, чтобы заживало без загноений.       Он поставил его на столик, усадив Доктора на диван и убежал, видимо, в лабораторию. Она ненадолго вынула руки из воды, ощущая, как они промёрзли до костей, но тут же взвыла от соприкосновения обожжённой кожи с воздухом. Девушка уже видела зреющие волдыри на некоторых местах, и понимала, что толком пользоваться руками не сможет недели две.       Подняв взгляд на портрет, Доктор тревожно вздохнула, опасаясь, что снова увидит там пламя. Она была не уверенна, что сможет повторить этот подвиг, совершенный на чистом адреналине. Жалела ли она? Пожалуй, нет. Мастер невероятно сильно дорожил тем, что осталось от его наставницы, и один-единственный портрет был в списке этого, поэтому Доктор считала себя обязанной хотя бы попытаться сохранить то, что ему было дорого. Но сейчас ей было просто ужасно больно. Забавно, сколько раз она добровольно себя травмировала рядом с ним. Хотя, возможно, в инквизиции её бы ждало что похуже. Ей приходилось ухаживать за монахами, попавшими под не самые приятные проклятия, и это тоже выглядело крайне больно. По крайней мере, к этому у неё теперь иммунитет.       Мастер практически вбежал обратно, одной рукой держа целый ворох вещей, а второй - открытую книжку, из которой на ходу что-то читал. Сев рядом, он выложил на стол пинцет, бинты, две какие-то жидкости в склянках и книгу. Бросив в неё взгляд, он смочил один из бинтов резко пахнущей жидкостью и протёр пинцет, после чего смочил другой бинт другой жидкостью и потянулся к Доктору, жестом прося подать её руку.       Не ожидая ничего приятного, она подала одну из пострадавших конечностей. Мастер осторожно, даже нежно провел мягко тканью по ожогам, но девушка все равно зашипела, зажмурившись. Посмотрев на неё с сочувствием, колдун поцеловал костяшки её пальцев.       - Прости. Придется потерпеть. У нас не осталось обезболивающих, а делать их слишком долго. Или подождешь?       - Делай что должен, - цокнула она. - Я ребро ломала не так давно, знаю, что смогу потерпеть.       Кивнув, Мастер со вздохом занес над рукой пинцет, и девушка против воли съёжилась, прекрасно видя на коже застывшие кусочки расплавившейся картины.       - Могу предложить что-нибудь взять в зубы, - сказал он, явно и сам не решаясь приступить.       - Не надо, - покачала головой Доктор. - Доставай уже.       По ощущениям, он снял с неё не маленький кусочек инородного предмета, а нехилую часть её собственной кожи. Хотя, возможно, так и было. В уголках глаз снова выступили слёзы от усилий, с которыми она зажмуривалась.       - Тише, тише. Надо, - дрожащим голосом бормотал Мастер, несмотря на то, что девушка не издала ни звука. - Я знаю, это очень больно. Я тоже несколько раз учеником обваривался зельями. Если бы не магия и быстрая реакция Мисси - на мои руки было бы страшно смотреть до сих пор. Но с тобой магией не справиться, а древней я могу тебя угробить. Прости, пожалуйста, и немного потерпи, совсем чуть-чуть.       Она понимала, что её забалтывают, и это немного раздражало, потому что колдун, видимо, был в ничуть не меньшей панике, чем она.       - Что если картина снова загорится? - спросила она, думая, что, возможно, отвлечься болтовнёй будет и впрямь хорошей идеей.       - Не думаю, - Мастер снова смочил бинт. - Судя по всему, эта магия просто была на уничтожение всех образов нужного объекта. На живых не работает, и о результатах Саксон не узнает. Вряд ли он мог предсказать, что ты полезешь тушить собой, - он бросил на неё виноватый взгляд. Доктор не стала уточнять, почему он подумал именно о Саксоне. В общем-то, в их ситуации это единственный вариант, который первый приходит в голову.       - Но зачем? - спросила она, зашипев от боли.       - Думаю, он понимал, что если где-то и хранится что-то из образов Мисси - так это у меня и её симбионта. Магический огонь потушить очень сложно, распространяется он также легко, как и обычный, и устроить пожар - само по себе неприятно, даже если без жертв, а уж с жертвами, - Мастер покачал головой. - Согласись, мы могли не сидеть этой ночью допоздна, а спать. И не заметили бы горящую картину так быстро. А там, глядишь, и не с кем было бы Саксону больше драться.       - А как же метка? Не вмешивать никого, только ты и он...       - Это не запрещает саботаж, диверсии и подлости, - колдун пожал плечами и принялся обматывать её руку мягкой тканью, обильно смочив её и честно пытаясь игнорировать скрипящие зубы девушки. - Магический дар - часть тебя самого. Я могу поступить с ним примерно также, если найду, за что зацепиться, и это будет считаться честным.       - Странные у вас, колдунов, понятия чести, - заметила девушка. Мастер усмехнулся, бросая на неё озорной взгляд.       - А кто говорил, что отщепенцы общества будут руководствоваться общепринятыми понятиями? - он слегка нахмурился и, завязав бинт, отпустил её руку, жестом прося вторую. - Но сейчас, если честно, я охвачен весьма общепринятой жаждой мести. Я не трогал того, что ему дорого, не трогал его симбионта, не покушался на его власть, пока он не начал это всё. Теперь мне, в общем-то, по боку его должность. Я просто хочу перегрызть ему горло.       - Ты всегда был таким кровожадным? - тихо уточнила Доктор, вспоминая один из первых разговоров с Кеем.       - Можно сказать, я с тобой размяк, - наклонив голову вбок, ответил Мастер, занося смоченный бинт над второй рукой.

***

      Тэн одновременно любил и ненавидел Нижний Город. Любил - потому что здесь много людей. Он ужасно по ним скучал. Столько народа, столько потенциального общения, столько новостей и интересного! А ненавидел - потому что Нижний Город был создан для обслуживания нужд Верхнего. Да, встречались художники, музыканты, портные и ученые, но в намного большем количестве - торговцы, мошенники и люди облегченного поведения. Сюда ходили повеселиться и побуянить аристократы, стражники и свита, и спокойных районов было не так уж много. Особенно если учесть, что жить ему приходилось в трактире. Увы и ах, взять своего симбионта в Верхний Город, в котором был строгий учет всех личностей и без одобрения короля пройти было невозможно, было всё равно что во всеуслышание объявить, кто твой симбионт. И Саксон, будучи в приступе паранойи последнее время, скорее бы удавился. Зато посещал его намного чаще с помощью порталов. С одной стороны Тэн радовался частому общению, с другой - почти все разговоры сводились к тактикам и потенциальным будущим действиям. Мужчина, честно говоря, начал ощущать себя немного лишним в этом "тройничке" с вечно ментально присутствующим в их разговорах Мастере. Это раздражало, но и бросить на произвол судьбы он своего колдуна не мог, несмотря на то, что тот сам заварил эту кашу.       Однако Тэн невероятно скучал по тем временам, когда Саксон не был Верховным Магом. Скучал по их путешествиям, приключениям, горящим от веселья глазам мага. Сейчас в них давно не было того огня. Либо он его не видел. Винил ли Тэн в этом его должность? О да. Власть меняет людей. Также, как и потеря власти.       И он думал, что, возможно - только возможно - вдруг все сможет повернуться так, что дело обойдется без убийств. Саксон, конечно, был настроен решительно, а будучи теперь знакомым и с Мастером, Тэн понимал, что его маг натворил достаточно, чтобы довести колдуна до ручки. Но он наивно надеялся, что всё будет хорошо. От мысли, что погибнет Саксон, ему хотелось умереть. От мысли, что Доктор лишится того, кто смотрел на неё с такой нежностью и любовью, будучи готовым ради неё обратиться даже к классовому врагу под угрозой быть сразу же сданным инквизиции - хотелось забиться в угол и лелеять боль от невидимой руки, сдавливающей горло. Ему отчаянно хотелось найти выход, но он его не видел. Саксон и слышать о мирном решении не хотел. В общем-то, как всегда.       Вздохнув, Тэн поковырял ложкой довольно неплохую похлёбку. На что-на что, а на деньги для проживания и питания Саксон не скупился. Как будто этим можно откупиться. За всей этой властью и богатством он забыл одну маленькую вещь. Его маг мог сколько угодно быть хитрым и опытным, но, вызывая Мастера по сути на магическую дуэль с размытыми сроками, он забыл, что сражается не только с ним, но и с новообращенным симбионтом.       Мужчина грустно усмехнулся свежей булке, тыкая в неё, еще тёплую и ароматную, пальцем. Опять колдун забыл, что симбионт не инструмент, а человек, какая "новая" ошибка. Не дар, а чистая магия и отдельная личность, которая может сделать тебя слабее или сильнее. Возможно, Тэн сам виноват, что дал ему забыть, сглаживая их углы, конфликты, и стараясь дать Саксону всю поддержку, что имел, опасаясь за жизнь короля, десятилетиями, забывая про собственные мечты и желания, будучи, по сути, запертым в клетке на обочине жизни. Дал ему забыть, в какую пропасть он может упасть от неосторожного слова в сторону симбионта, какую цену придется заплатить, ухудшив их взаимоотношения. Доктор и Мастер обрели друг друга совсем недавно, и это было важным уточнением. Они горели друг другом, этап привязки был пройден даже не наполовину. Это и слабость, и сила, сила яркая и непредсказуемая. Их чувства новы и свежи, словно покрытая росой поляна на рассвете в начале мая, они готовы прощать друг друга, мириться с неидеальностью и взаимно тянуться. Для связи именно это важнее всего. Они еще не погрязли в куче лет взаимных обид, случайных и не очень ран и обвинений, проглоченных желаний, которые также накопятся у них к его возрасту.       А вот они с Саксоном погрязли.       И Тэн был близок к тому, чтобы взорваться. Отвратительный настрой перед выяснением отношений.       Да, мироздание не сводило в симбиотической связи людей, не способных полюбить друг друга. Даже достанься колдуну старик, свой пол, или, прости господи, ребенок - будьте уверенны, однажды, за десятой кружкой пива, он признается: заглядывался. На немолодого учителя, на красивого конюха, на девку помоложе. И знать не знал, во что это выльется. О морали можно спорить долго, но даже мироздание ничего не поделает с личностью. Кто-то к сближению не готов, кто-то устал, кто-то разочарован. Редко между колдуном и симбионтом всё гладко. И Тэну кажется, что они живут слишком долго для того, чтобы сидеть на месте, трясясь за положение. Саксон хочет жить как можно дольше, но стоит ли того та жизнь, которой они живут?       Он ни в коем случае не желает своему магу смерти. Но в какой-то степени тайно надеется, что это всё приведет к какому-то изменению без таких крайностей.       Вскинув взгляд к потолку, Тэне прикрыл глаза.       - Пожалуйста, - тихо выдохнул он, молясь всем и никому. - Мы можем сделать намного большее без этих дворцовых интриг.       Отбросив в сторону плащ, Саксон плюхнулся за стол в кресло и с блаженством вытянул ноги, стянув предварительно обувь. Последние дни были крайне напряженными, и долгие ежедневные прогулки в Нижний Город были физически утомительными.       Подтянув стопку с корреспонденцией поближе, маг взялся за перо.       Внезапно по комнате пробежался странный сквозняк. Горячий настолько, что такого не встретишь даже летним полднем, когда на статуе в саду можно запечь куриное яйцо. Саксон насторожился. Несмотря на совет Мастеру "смотреть в оба" - этот же совет был теперь применим и к нему.       В течение минуты ничего не происходило, поэтому, пожав плечами, маг потянулся к чернильнице, решив, что показалось, но тут же отдернул руку.       Она была раскалённой. Чернила очень медленно булькали, густые, уже сварившиеся.       Бросив перо, Саксон отскочил от стола, и вовремя - стоявший на нём графин с водой с хрустом лопнул от бурлящей в нём воды, и та растеклась по столу, заливая бумаги и письма, заставив мага отпрянуть еще дальше - обвариться кипятком он не хотел.       В его винном шкафу раздавался хлопок за хлопком - пробки вылетали их перегревшегося кипящего вина, словно выстрелы, также заливая пол под приоткрытой дверцей, и комната заполнилась теплым, удушливым запахом испаряющегося алкоголя.       Ведро в углу держалось, кипя и изредка выплёскивая содержимое на пол, но и что от него ожидать - Саксон тоже не знал, и, за неимением лучшего, запрыгнул на подоконник, боясь, что забыл про какую-то еще жидкость в своей комнате. Пользуясь случаем, он дёрнул за ручку, открывая окно и жадно вдыхая свободный от горячего винного запаха воздух.       - Жив, сукин сын, - буркнул маг, открывая рот, словно рыба. - Ладно, один-один.