Ошибка или все-таки любовь?

Возможно, это была моя самая глупая ошибка. Мы встретились на первом курсе университета. И так сложилось, что ты привлек мое внимание. Ты был высоким, добрым и милым. Нельзя было сказать, что ты был красавцем, но и страшным ты не был. В тебе была мужская харизма, которая очень редко уже встречалась. Мы все в первые встретились на собрании, когда нас позвали наши кураторы. Встал вопрос капустника. Мне было интересно, я вышла из театрального класса и была воодушевлена этим событием. У меня были свои цели и амбиции. Я хотела попасть в студ. Совет, подружиться с ребятами, да и просто повеселиться. И тут начинается самое веселое. После пар, мы всегда собирались командой в зале и ставили номер. Это было забавно, весело и смешно. Все время репетиции, всегда оставались допоздна в институте, доводили наше выступление до идеала. А потом мы начали ездить на репетиции в другой корпус, где выступали уже на сцене, где мы должны были выступать. Мы с тобой сблизились. Я не помню, почему, но ты начал читать мне свои стихи. Это было волшебно, что ли. Мы стояли вдали ото всех. Было уже поздно, за окном был вечер. И ты смотрел мне в глаза и читал стихи. Я, вышедшая из театрального класса была романтичной особой и очень сентиментальной. Я просто наслаждалась этим моментом, твоей близостью и открытостью. Я сделала тебе, наверное, сотню, тысячи комплиментов. А ты просто улыбнулся и сказал, что тебе очень приятно, а потом дополнил, что ты еще никому не читал свои стихи. Я была этим тронута. Потом ты спросил, есть ли у меня парень. И ты понял, что надавил мне на старую рану. Ты сказал, что, если я не хочу, могу не рассказывать. Но почему-то я хотела тебе рассказать. Не потому, что откровением на откровение, а просто ты внушал мне доверие и было ощущение, что ты поймешь. И я рассказала. Ты видел, что мне тяжело давалось, но ты лишь встал рядом и взял меня за руку. Когда я закончил, ты посмотрел мне в глаза и тебе было жалко меня. И сказал, что я очень хорошая и смогла расстаться с подонком. А я все свела в шутку, чтобы ты не жалел меня. Что было, то прошло. Это было наше первое откровение. Потом мы снимали визитку для выступления. В тот день мы снимались втроем: ты, наш друг, который снимал и я. Мы очень много шутили и когда я должна была появиться в кадре, я должна была быть невозмутимой. По сценарию ты должен был набрать меня и позвать куда-то. Все было предельно просто. Но то, что произошло дальше, я до сих пор вспоминаю с улыбкой. Мы уже начали снимать, ты мне звонишь. Я поднимаю трубку и говорю: «Да?», а в ответ я слышу «Пизда». Нормально? Но я просто, говорю хорошо и ухожу из кадра. А потом начинаю смеяться и орать на тебя. Ты смеешь и говоришь, что ты не думал, что я тебя услышу. Так и родилась наша шутка. Мы стали с тобой больше общаться. Все начали думать, что мы пара. Мы смеялись и отнекивались. Мне было с тобой легко и хорошо. Ты вроде тоже радовался моей компании. А потом я обратилась к тебе за помощью. Я напрочь не понимал предмет и скоро была контрольная. И ты согласился помочь. Мы встретились в ТЦ, что был ближе к тебе потому, что ты из загорода ехал. В тот день ты был сам не свой. Я пыталась узнать, что случилось, но ты мне не говорил, отнекиваясь, что все хорошо и ты просто плохо спал. С сомнением, но я поверила тебе. Надо отдать должное, ты объяснил мне все и я была уверена, что не завалю контрольную. Мы купили кофе, шутили, смотрели видео и слушали музыку. А потом я решила все — таки узнать, что с тобой не так. Ведь не смотря на все наши смешки и приколы, ты вел себя осторожно и даже как-то отстраненно. Ты долго сопротивлялся, но потом сдался. В какой-то момент, я пожалела, что спросила об этом. Ты сказал, что я тебе нравлюсь. Не как подруга. Я долго молчала и не знала, что тебе ответить. Ты ждал от меня реакции, слов, а я не знала, что тебе сказать. С одной стороны, ты мне нравился, но я не понимала, в каком смысле, но больше склонялась к другу. Но, с другой стороны, я не могла сказать, что я готовы с тобой на отношения. Мне было мало недели, чтобы понять, что ты за человек. Конечно, ты был умным, начитанным, интересным. Но было одно «но». Ты был бабником, и ты мне все это рассказывал. И я не хотела становиться одной из. И не хотела терять друга, в случаи, если мы расстанемся. Собрав тараканов в своей голове, я сказала тебе, что пока не готова к отношениям с тобой. Сказала, что ты ветряный и не хочу становится одной из; сказала, что мне мало одной недели, что мы с тобой общались. Ты понял меня или сделал вид, что понял. Но мы продолжили общение, как- будто и не было этого разговора. Это было твое признание и мой отказ. Мы с тобой общались, как самые близкие люди. Делились своими проблемы, поддерживали друг друга. И все время вместе: на переменах между парами, я приезжала пораньше в институт, потому что ты рано приезжал из области. Я затащила тебя в бассейн со мной, мне нельзя было заниматься «сухим» спортом из-за травмы, а ты не умел плавать, но я тебя уговорила. Но ты умел плавать, я это поняла, когда увидела тебя в воде. А еще я видела твой взгляд на меня в купальнике, и я не возражала. Мне было приятно твое внимание. Эгоистка, скажите вы? Возможно, отшила его, но вела себя по-другому. Ты тогда еще курил, и мы бежали после пар всегда на улицу, курить и разговаривать. Ты стрелял у меня сигареты. Самое забавное, я вечно бесилась, когда ты стрелял только у меня. Я была твоим спонсором. Как — то раз я заболела и мне не было несколько дней в институте. А когда я пришла, ты опять попросил сигарету. Я тебя спросила, у кого же ты тогда стрелял. А ты мне сказал, что была своя пачка. Сколько крика было. Но я просила у тебя зажигалку, ты спрашивал, где же моя. А я их постоянно теряла. Но всегда ты поджигал мне сигарету. Как — то раз, я сказала, что так делают «ночным бабочкам», а ответил: «Только не ты». Я чуть не выронила сигарету. Тогда я поняла, что я тебе еще нравлюсь. Глаза выдали. Ты звал меня только по фамилии. Очень редко называл по имени, я привыкла. В школе вечно дразнили за фамилию, и я привыкла. Но в отличии от них ты делал это с особой нежностью, и я позволяла это делать. А потом, я придумала тебе кличку. Я стала звать тебя лисом. Ты удивился и спросил, почему лис? А я ответила, что ты такой же хитрый, как лис. Но еще лисы милые. И ты позволил мне называть тебя лисом. Так мы и стали друг друга звать. Мы разговаривали с тобой обо всем на свете. Мы затрагивали такие темы, что даже ученым не снилось. Но и просто делились проблемами: ты давал мне советы, а я тебе. Мне было комфортно с тобой. А я очень надеялась, что и тебе со мной. Как — то раз, я спросила тебя: «Если мне срочно нужна твоя поддержка, ты приедешь ко мне?». Я думала, что ты скажешь нет, ведь я знала, что ты живешь далеко и ехать тебе до меня часа 2. Но ты сказал, что ты примчишься ко мне по первому зову. И мое сердце екнуло. У нас были похожие вкусы в музыке. Мы часто слушали музыку через твои наушники. Как-то раз ты дал мне послушать песню, Lizer — между нами. Если не знаете, послушайте. Но в этой песни было слишком много личного. И ты смотрел мне в глаза, а я в твои. Я сказала, что очень крутая песня и безумно личная. А ты тихо согласился со мной. Она стала нашей песней. Однажды мы ехали в метро. Я стояла спиной к двери, а ты передо мной. Мы слышали музыку, как обычно через твои наушники. Ты включал песни, а потом ты включил эту песню. Я стою подпеваю, потому что любила петь всегда. И опять. Ты смотришь на меня, а я стою и улыбаюсь. Вокруг нас было такое напряжение, что мне кажется все люди в вагоне, могли его почувствовать. И в этот момент, ты наклоняешься ко мне, а я что? Я отвернулась и твои губы прошли по моей щеке. Было очень неловко. Я покраснела. А ты усмехнулся и сказал, что вагон качнуло. Это стало еще одной нашей шуткой. Однажды мы поехали на день рождение нашей подруги в другой город. Мы приехали к ней в дом, поели, выпили и пошли играть в игры. Сначала настольный теннис, потом мы пошли играть в бильярд. Я не мастер игры в бильярд, но мне очень нравился бильярд. Сначала играли наши подружки между собой, потом мы с тобой. В комнате еще был маленький брат нашей подруги. Они поиграли и теперь была наша с тобой очередь. Алкоголь давал о себе знать, мы были румяные, глупые улыбки, но был и азарт. Я всегда была азартна, мне нравился этот дух соперничества. Но и ты от меня не отставал. Девочки ушли куда-то, а потом брат подруги тоже захотел с нами. Ну мы и договорились, что будем играть по очереди. И пока брат бил, мы с тобой отошли от стола к окну, давая место. И мы стояли плечом к плечу. Я положила тебе голову на плечо, а ты позволил мне эту маленькую шалость. Я наслаждалась нашей близостью. Я честно пыталась собрать остатки своего многострадального мозга во едино, но потом послала куда подальше все. Но все когда-то должно было заканчиваться. И нас окликнул брат, и я пошла забивать шары. Ты опустил какую-то шутку, и я промазала. Усмехнувшись, ты подошел и забрал кий у меня из рук и встал около стола, выбираю мишень. Я отошла к окну и стала наблюдать, очень редко можно было увидеть тебя сосредоточенным, поэтому я просто смотрела. Ты забил несколько шаров и потом промазал. Выпрямившись, ты сказал, что я проигрываю. На это лишь я закатила глаза и сказала, что нас трое и теперь неинтересно. Ты опять встал рядом со мной, но я уже не клала голову тебе на плечо. Все-таки я быстро трезвею. Но ты сделал то, чего я не ожидала. Я смотрела как брат пытается пристроиться к столу, чтобы ударить, но получалось не очень. И в этот момент, я почувствовала твое дыхание у меня на шее. Черт возьми, шея. А шея моя эрогенная зона. И я не смогла тебя остановить. Я растворялась в этом приятном ощущении. Мне было плевать на все: что подружки могли вернутся, что брат смотрит на нас, что мы в чужом доме. Плевать на все. А ты продолжал водить носом, по моей шее и держать меня за руку. Я просто наслаждалась этим моментом. Это была наша шалость. Вы могли уже возненавидеть меня, потому что я все время его отшивала. Но я же говорила, что он бабник. Он им и остался. И со мной делился всеми его девушками, рассказывал, обращался ко мне за советом. Все время приходил с фразой: «Я не понимаю вас, девушек!». А я смеялась и говорила, что мы такие. И ты рассказывал мне во всех подробностях. И о своих косяках, и что они творили и про секс. Про секс мы много разговаривали, для меня это была больная тема, но я научилась с этим жить. Я помогала тебе, отдавала всю свою душу, чтобы ты был счастлив. Но я знала, что на долго у тебя не задерживается ни одна из девушек. С подругами, мы ставили ставки, когда вы разойдетесь. А я говорила, что когда-нибудь ты остепенишься. Потом, когда в очередной раз пришла весна, у меня взбушевались гормоны. И у тебя тоже. Мы шутили, что как — то поздно, потому что весна кончалась, а у нас только сейчас. Иногда мы прогуливали пары и тот день стал не исключением. Я попросила тебя купить воды, и ты принес, из аптеки. Я спросила, что почему из аптеки. А ты пошутил, сказав, что там виагра. Я посмеялась. Мы сидели рядом, разговаривали и шутили. Я по привычки облокотилась на тебя, а ты закинул руку мне на плечо, обнимая меня. Мы часто так сидели. А потом мы стали разговаривать про секс. Я чувствовала, как ты завелся, и что скрывать мне тоже хотелось. Ведь давно не было парня, а самой удовлетворяться не получалось. Но я себя остановила, потому что у тебя была девушка. А у меня правило, если человек в отношениях, то я не могу себе позволить близости. И я остановилась, напомнила, что у него есть девушка. Ты лишь промолчал. И мы опять все превратил в шутку. Правда потом ты еще много раз припомнил этот случай, но и я в долгу не оставалась. А потом, мы еще шутили про холодный душ. И так мы остановились. У нас была компания из 4 человек: наши общие подружки, ты и я. Мы все время были вместе. Мы были близки, но с тобой я была ближе. Я хотела так думать. Ведь вы втроем были в одной группе, а я была в другой. Потом у нас поменялась расписание, и мы стали встречаться все реже. То я приходила раньше, а ты позже и наоборот. Но мне хватало этих 20 минут между парами. Но потом, я стала замечать, что с нашими подругами у тебя появились локальные шутки, а я не от мира всего была. Сначала, я думала, что мне показалось, что с ними ты стал ближе, чем со мной. Потом, я подумала, а что тут такого? Вы в одной группе, я в другой — это нормально. Я себя так успокаивала. Но потом, я поняла — это была тупая ревность. Что они рядом с тобой, а не я с тобой. И я не понимала, почему я ревновала. Это была моя первая ревность. Как-то раз собиралась тусовка. Наша компания и друзья нашей подруги. Все было хорошо, мы классно потусили. А после мы с тобой обсуждали наши впечатления после тусовки. И ты сказал, что ты меня ревновал к нашему другу, когда мы были на тусовке. Я сначала не поняла смысл твоих слов, но потом до меня дошло. Мне было приятно, что ты так сказал. И тогда я была честна с собой. Я сказала, что я тебя тоже ревновала к другим девушкам. Это было наше второе откровение и общая ревность. Я любила одиночество, меня оно полностью устраивало. Я умела им наслаждаться. Но иногда, наступали момент, когда мне становилось одиноко до невозможности. Меня доставало, что я прихожу в пустую квартиру, что никто меня не обнимет, не к кому прийти и просто обнять кого-то. Моя душа требовала тепла, романтики, объятий и поцелуев. И тогда писала тебе. Ты знал о моей этой черте. И я тебе нылась, всегда, постоянно, а ты меня успокаивал. Но в какой-то момент, ты сказал: «А я предлагал». И я опять растерялась. Я не была готова, повторить те, слова, которые сказала, еще в первый раз. Что ты не изменился, что все такой же бабник. И я начала сомневаться. В какой-то момент у тебя было затишье. Ты писал, что оборвал все связи с девушками. Я спросила: «А как же я?», на что ты сказал, что мы глубоко в дружбе, что я тебе не воспринимаю, как мужчину. Я сказала, что ты не прав. Ты назвал меня солнцем и сказал, зачем мне все это. Назвал себя уродом и засранцем, и сказал, что не хочешь причинять боль своей девочке. Я помню, как была смущена и зла. Смущена потому, что не привыкла еще к «солнцу», но и добила «своя девочка». А зла была, потому что, ты назвал себя уродом и засранцем. Я никогда тебя так не считала. Но разговор замялся, и мы обсуждали фильмы. Мы вспомнили, как смотрели «зверополис» вместе на диване после дня рождения. И было так уютно на том диване рядом с тобой. Я бы все отдала, чтобы с тобой еще раз там оказаться. А потом я взболтнула, что мне не хватает романтике в моей жизни. А ты написал, что хочешь мне сделать романтику. Тогда я сказала, что не нужно давать мне ложных надежд. А потом ты спросил, «что такое любовь?». И я запуталась в себе окончательно. А как ты меня подбил на покупку нового телефона. Не спорю, мне надо было менять телефон. И мы купили телефоны, одинаковые и шутили, что теперь точно, как парочка. И мы говорили, что поставим одинаковые обои. Но мы их не поставили. Я говорила, что у тебя появиться девушка и ты остановишься? Я говорила тебе, говорила нашим подругам. По иронии ее звали также как и меня. Конечно, сначала, мы сомневались, но ты доказал обратное. Вы встречаетесь до сих пор. Мы разговаривали, как и раньше. Она ревновала тебя ко мне. Ты пытался ей объяснить, и она поняла, вроде. Но я понимала, что когда-нибудь тебя надо будет отпустить. И я подумала, что этот тот самый момент. Ты до сих пор в моем сердце. Я часто тебе говорила, что ты дорогой для меня человек. На ровне с моим братом, а он для меня много что значит. И ты верил мне. И я отпустила тебя, с сжатыми зубами и улыбкой на губах. А в душе была буря. Однажды ты позвонил мне. Обычно мы не разговаривали по телефону, только переписка. А тут позвонил. Я сразу спросила, что случилось. А ты сказал, что расстался с девушкой. Мы разговаривали долго, я тебя успокаивала, шутила, пыталась отвлечь. Говорила, что еще найдешь свою «ту самую». А потом, ты сказал, спасибо. Я лишь улыбнулась и сказала, что не могла поступить иначе и я всегда за тебя. Но потом вы сошлись. Вы сошлись обратно. Я удивилась, а ты сказал, что так получилось. Вы почти что съехались с ней. Ты был с ней счастлив, даже не смотря на твои слова: «Я не уверен, что я буду с ней всегда». Я знала, что ты врешь. Ты был счастлив, я хотела так думать. Я все также писала тебя. Мы общались. Но потом ты сказал фразу, которая меня задела. «Ты пишешь мне, когда тебе плохо» Я обиделась, но быстро отошла. Но я запомнила. А потом мы не переписывались все лето. Я жила своей жизнью, ты своей. Спустя целое лето мы встретились с тобой на дне рождение нашей подруги. Ты был со своей девушкой. И я увидела, как ты заботишься о ней, какой ты с ней и была рада этому. Правда рада, что ты с ней и у вас все хорошо. Как бы смешно не было, но мне было плохо на тусовке. Меня потеряли, а я просто пошла «спасать себя». Когда меня нашли, меня долго ругали за то, что не сказала, что мне было плохо. А я объяснил тем, что привыкла полагаться только на себя. Но меня не слушали, я понимала почему все злились. Но мне было приятно, что ты меня искал. Мы вернулись в дом нашей подруги, у который был день рождение и там было продолжение. Твоей девушке стало плохо, также как и мне. Ирония, правда? Мы ушли наверх все вместе, твоя девушка легла спать, а я сказала, что, если что, я посижу с ней и все будет хорошо. Мне нужно было прийти в себя. И ты ушел, сказав, что еще придешь. А я пересела на кровать к твоей девушке, чтобы быть рядом, если ей станет плохо. И ты приходил, каждый раз все пьянее и пьянее. В последнюю твою ходку, ты упал рядом со мной на кровать. И потянул меня за собой. У меня не было сил сопротивляться, и я упала рядом с тобой. И ты начал разговаривать со мной, как ты переживал, когда я пропала, что искал везде и не мог меня найти. Я молчала, потому что было бессмысленно, что-либо говорить. Ты был пьян, а я была уставшая. Ты дышал, целовал мою шею и терся носом, как и тогда в бильярдной. И ты сказал фразу, которая перевернула мой мир. «Я так скучал по тебе, если бы не моя девушка, я бы женился на тебе» А потом ты пытался меня поцеловать, а я опять не далась. Потому что понимала, абсурдность ситуации. Рядом лежит твоя девушка, ты признаешься мне по пьяни и пытаешься поцеловать. И я которая за 4 года, так и не смогла понять своих чувств к тебе. Ты смеешься и говоришь, что ты все понял. Но повторяешь, говорить что женился бы на мне. И как в дрянном фильме, твоя девушка говорит, что она все слышала. Я была в панике, сейчас только разборки не хватало для полного счастья. А ты просто поворачиваешься к ней, обнимаешь ее и говоришь, что любишь только ее. Я поднимаюсь и начинаю плакать. Я не знаю, почему я начала плакать. Просто я не понимала, что только что произошло и как вообще реагировать на это. Но я просто плакала, тихо чтобы не разбудить вас. После того, как я успокоилась, я начала думать о твоем поступке. Единственное, чего я боялась, что я тебе еще нравлюсь. «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке» — ведь говорят так. Но чуть больше я боялась следующего утра. Что твоя девушка вспомнит, что ты вспомнишь, как признался мне. Но ничего не было. Либо не помнили, либо решили сделать вид, что ничего не было. А я спустила все на тормоза. Но фраза твоя с твоим признанием до сих пор в моей голове. Я помню все. Наше первое откровение, наши шутки, нашу песню, твое признание и мой отказ, наши клички, как ты меня назвал солнцем, нашу шалость, наше влечение друг к другу, нашу ревность, наши взгляды, мои сомнения и твое признание по пьяни. Так что же это было, ошибка или все-таки любовь?