Я рядом, Ваше Высочество

      Вернулись они, когда уже стало совсем темно.       Хуа Чэн не отходил от Се Ляня ни на шаг, понимая, что вся сложившаяся ситуация — настоящий стресс для небожителя. Да и в его собственном мире стоит быть аккуратным, особенно гостям, а иногда — даже ему. Саньлан очень хотел заботиться, он чувствовал эту потребность в себе всем своим нутром, ему хотелось отдать Се Ляню всё, что у него есть, лишь бы тот чувствовал себя увереннее и спокойнее. Он понимал, что ему вовсе не место в этой академии, которая, похоже, уже сожрала все его нервы.       Они вошли в отдельную роскошную спальню. Се Лянь был готов ахнуть и так и остаться стоять с раскрытым ртом. Хуа Чэн проводил его до ложа, и они вместе сели. Се Лянь еще долго молчал, не зная, какие следует подобрать слова для ситуации и перебирал ткань своего одеяния, нервничая. Саньлан, конечно, заметил это и не мог оставить без внимания.        — Ты в безопасности, все хорошо. Скажи, если что-то тревожит, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы унять твою тревогу, — голос демона был спокойным и почти тихим, отчего Се Лянь не мог не верить ему, — если хочешь поговорить, о чем угодно — не стесняйся и не бойся, я выслушаю и все приму, — от такой открытости принцу хотелось плакать, слишком искренне, слишком…это слишком хорошо. Невозможно.       Казалось, что Хуа Чэн — иллюзия его больного воображения, такого уставшего сознания и хрупкой психики, но он был реален, такой прекрасный, что Се Лянь не удержался и в ответ на его теплоту ответил объятием, чем немного удивил. Стало теплее, уютнее и спокойнее. Все хорошо, чтобы забыться и, наконец, уснуть.       — Не хочу просыпаться, — вдруг отозвался принц, — если ты — лишь сон, если исчезнешь, я не хочу закрывать глаза, а потом взглянуть в пустоту. Обещай. Обещай, что останешься, когда наступит утро. Скажи, что я не сплю, это реальность? — Чуть истерично произнес Се Лянь, сжимая его крепче, желая убедиться в подлинности происходящего.       Сердце Хуа Чэна кольнуло болью и защемило. Оно начало ныть. Сколько боли в этой душе, в этой чистой и нетронутой душе? Он боялся смотреть Се Ляню в глаза — там лишь пустота давнего одиночества, съедающая его день ото дня. Он не развязывал его бинтов, не просил показать, словно и так зная: там порезы и шрамы, незажившие до конца. Он обнимал его, и что-то внутри трескалось с каждой минутой. Хотел обнять как можно крепче, немного согреть, хоть немного.        — Я обещаю тебе, Ваше Высочество, ты проснёшься — я буду рядом., никуда не исчезну и не оставлю тебя одного в этом мире, ты больше не будешь один. Ты станешь улыбаться. Я все сделаю для этого, я научу тебя смеяться и радоваться, ничего не бояться и, наконец, быть слабым, — Хуа Чэн улыбнулся, пытаясь проследить реакцию.       От этих слов сердце Се Ляня затрепетало сотней бабочек, он закрыл глаза на мгновение и уже не мог помнить, как еще полчаса Саньлан боялся двигаться с места, как осторожно опустил его на ложе, укрыл и так и не смог уйти, обретая свою единственную слабость.       Фэнь Син и Му Цин еще долго не могли справиться с чувством, что там, куда их отправили, совершенно не ждут. Переговариваясь и огрызаясь по обыденности друг на друга, они проверяли уже чёрт знает: какое по счету селение. Но Хуа Чэн — демон. Ясно, где именно сейчас Се Лянь, однако никаких волшебных костей у них не имелось, зато попытки связаться с Се Лянем были, только вот безуспешные.        — Он издевается над нами! — Возмутился Фэньсин, — у тебя не найдется… хотя… мало ли, что этот Хуа Чэн замыслил сотворить. Перекрыл духовные каналы, связал да бросил в темницу.        — Если этого профессора не кормить и не поить, он умрет. Духовная сила, если она и есть, её там ничтожно мало. Даже пыткам подвергнуть — пустое дело.        — Хочешь сказать…?        — Именно. Он, может, уже мертв, и мы зря тратим время. Вместого того, чтобы заняться чем-то действительно для нас полезным.        — Например, пойти пожрать в буфете…        — Скоро от академии и камня не останется, а тебе лишь бы пожрать! — Возмутился Му Цин, — от профессора Се пользы было больше! Если ты сгинешь, никто и пальцем не шевельнет!       Впрочем. Ничего нового. Просто Фэнь Син и Му Цин.       Когда Се Лянь открыл глаза, то обнаружил, что он в покоях один. Он ощутил потребность немедленно найти Саньлана. Где бы он ни был. Не переодеваясь, позабыв про всякое приличие и собственное смущение, Се Лянь распахнул двери из покоев. Его взору открылся широкий и длинный зал, такой просторный, что голова могла закружиться. Проследовав немного вперед, принц услышал незнакомые ему голоса. Они не были похожи на голоса прислуги или вообще нечисти. Было похоже на разговор высокопоставленных чиновников. Не решаясь показаться или вмешиваться, Се Лянь все-таки подслушал разговор, поняв, что речь идет о Хуа Чэне, который вскорости посетил их и сам. С бокалом дорогого вина он дружелюбно приглашал их занять несколько комнат.        — Надеюсь, мой банкет сегодня порадует вас, и мы обсудим все накопившиеся вопросы, — услышал Се Лянь из уст демона.        — Надеюсь, господин Му и господин Фэнь прибудут вовремя, — выразил свою надежду один из мужчин.        «А они к чему здесь?» — пронеслось в голове Се Ляня.        — Вопрос Небес и Ада должен быть решен и закрыт навечно, — решительно высказал второй, и Се Лянь чуть бы не подавился воздухом. Саньлан все также кивал, словно в порядке вещей. Ему было все равно, он хотел лишь скорее проведать Се Ляня. Как только у него вышло их проводить, Хуа Чэн намерился пойти в его покои, но судьбоносная встреча настигла его куда раньше.        Он молчал — пытался понять: много ли Се Лянь слышал и расстроен ли он, напуган?        — Ваше Высочество, это просто ужин. Для меня будет честью, если Вы присоединитесь. Из раза в раз глазеть на эти однотипные лица — такое себе удовольствие. Пустая и бессмысленная болтовня на несколько часов. Ах, если бы я мог провести эти часы с Вами, в Вашей компании, — Саньлан читал недоверие в глазах напротив, и это больно резало по его сердцу, которое Се Лянь заставлял биться.       — Вопрос Рая и Ада… — Задумчиво проговорил Се Лянь, — значит, Император Небес тоже явиться должен. Саньлан, я… — Но Хуа Чэн не дал ему договорить.       Вместо этого он опустился перед Се Лянем на одно колено и поцеловал его руку, сбивая того с толку, лишь после тихонько, но уверенно ответил:        — Ад с тобой. Ничего не бойся… Ваше Величество.        Се Лянь долго ничего не мог ответить, но все же выдавил позже, потеряв счет времени:       — Саньлан, что происходит? Что ты только что…        Но все летит к чертям, когда Се Лянь осознает, что они так близко к друг другу впервые. До каждого милиметра. Он зажмуривает глаза, пытаясь обмануться, но не выходит. Его единственное желание отныне — Хуа Чэн. Все мгновенно вылетает из головы. И Император Небес самовольно целует правителя Ада, забывшись, но чувствуя, что ему хорошо только — вот так. Именно сейчас.