Проклятье колдуньи

Лютик был в бешенстве и отчаянии. Он был готов локти кусать, землю жрать от переполняющей его боли. Геральт снова ушел, снова свалил с утра пораньше из таверны, даже ничего не сказал. Хотя на самом-то деле и не должен был — ну они же просто добрые приятели, которым часто по пути. А в основном потому, что Лютику хочется проводить с Геральтом все свое блядское свободное время. Они вдвоем добрались до Оксенфурта, и Лютик что-то краем уха услышал, что Геральт направляется в Ринду. Даже гадать не нужно было, что ведьмак забыл в Ринде — наверняка снова спешит к своей Йеннифер. К той самой, кто вертит им как хочет, уходит когда захочет, смеется над ним, а как что-то нужно — тут же приходит и в глаза заглядывает. Лютику было очень больно на это все смотреть. Он хотел бы, чтобы все было иначе: чтобы это на него Геральт смотрел с таким же теплом, чтобы ради него ведьмак пересекал Темерию, чтобы просто увидеться. Но нет. Лютик ненавидел Йен, потому что до боли в висках ревновал ведьмака к ней. Но все это время лишь гадко улыбался ей при встрече и старался делать вид, что колдуньи не существует. Он отчего-то очень сильно боялся, что кто-то прознает о его чувствах. Вряд ли ведьмак его поймет и обрадуется. Лютик пнул ногой стоящий у кровати кувшин, из которого вода тут же расплескалась на пол. Она тут же начала впитываться в деревянный пол и тонким ручейком потекла к щели между досками. Будь этот пол не таким плотным и толстым, наверняка вода бы попала на макушку стоящего в комнате ниже человека. Собрав свои вещи, Лютик спустился вниз и уже подойдя к трактирщику, чтобы расплатиться, увидел ее. Йеннифер собственной персоной сидела за столом и что-то ела. За каким чертом она приехала в Оксенфурт — не понятно. Или, может, они с Геральтом договорились здесь встретиться? Лютик снова стал злиться. Чем дольше он был рядом с ведьмаком, тем более остро он реагировал на их разлуку. Вот и сейчас он не ощущал ничего, кроме как нагрубить, оскорбить сидящую за столом колдунью. Сделать хоть что-то, чтобы унять бессильную злобу и ревность внутри него, которую он уже не один год пытается усмирить. — О, Лютик! И ты здесь? — Йен заметила его и махнула рукой, приглашая к себе. Конечно же бард подошел к ней. Сел за стол и уставился полным безразличия взглядом. — Привет, Йеннифер. Что значит «тоже»? — поинтересовался он, наклоняя голову набок. — Встретила здесь поутру Геральта на рынке. Говорит, в Ринду направился. Уж не знаю, что он там забыл. — Я был уверен, что он поехал туда за тобой, — оскалился Юлиан, сжимая кулак. — Как видишь, ты ошибся. Впрочем, мы договорились, что через пару дней, как только я закончу свои дела здесь, мы встретимся с ним там. Лютик скрипнул зубами. Даже если в Ринде не будет ни одного заказа, он будет ее ждать. Будет спать на соломе где-то в лесу, будет жрать то, что сам сможет поймать, но дождется ведь, как верная псина. — А ты здесь по какому делу? — как будто безразлично поинтересовался Юлиан, — нашла себе здесь нового ебаря? Или нескольких? Оргию собираешься устроить? Йеннифер поджала губы. — У виконтессы одной ребенка нет давно, попросила меня помочь ей забеременеть, — ответила она холодно, — мои дела, в отличие от твоих, приносят деньги. — Да, такое должно оплачиваться. Моральная компенсация за то, что ты помогаешь родить другим, а сама так и остаешься бездетной. Какая несправедливость! — Лютик приторно картинно вздохнул. Кажется, он услышал, как скрипнули зубы магички. — Лютик, что происходит? — она прищурилась, — не заставляй меня прочитать твои мысли, лучше ответь сам. — Ничего, — пожал тот плечами, — совсем ничего. Слушай, Йен, а расскажи, как ты так делаешь, что оставаясь доступной шлюхой продолжаешь кружить голову Геральту и остаешься кристально чистой в его глазах? Йен широко раздула ноздри от гнева, ее рука крепко обхватила стакан на столе. — Лютик, не зарывайся, — прошипела она. — Или вы потому и вместе, что ему не нужно ничего, кроме ебливой колдуньи, которая готова по первому зову ноги раздвинуть? Ему сорвало крышу. Он не думал, что говорит, совсем не думал. Оскорбления лились из него нескончаемым потоком, лились вместе со всей его ревностью и болью. — Лютик! — Йен повысила голос. — Что-то не так? Я же прав! — никого не было, даже трактирщик ушел в подсобку. Это совсем развязало барду язык и руки. — Ты, как и любая другая женщина, только и можете ноги раздвигать, если вдруг зачесалось! И плевать, перед кем и когда! Верность? Чувства? Уверен, ты даже не знаешь, что это такое. Обычная потаскуха, разве что колдовать умеешь. Не могу понять, что он в тебе нашел. С тебя если гламарию твою смыть — так ты же страшнее лешачихи в лесу будешь! Он осекся, увидев, как налились кровью глаза колдуньи. Голова начала остывать, и бард понял, что зарвался. Позволил себе лишнего. — Потаскухи, говоришь? — прошипела Йен, глядя прямо в широко раскрытые глаза Лютика. — А что насчет самому побыть в шкуре такой потаскухи? Под сальными взглядами напившихся мужиков и озабоченных ведьмаков, м? Йен поднялась из-за стола и взмахнула руками. Лютик даже сообразить ничего не успел, как все его тело окутало мягкое, синее свечение, которое быстро рассеялось. — Дам тебе свыкнуться с этой мыслью. Заклятие вступит в силу, как только я закрою за собой дверь. Но после, как только ты моргнешь три раза, ты станешь очаровательной девочкой, такой милой на вид, что в таверну одной будет опасно заходить, — Йен оскалилась и взяла Лютика за щеки. Тот замер, зажмурившись, боясь взмахнуть ресницами. — И да, даже с закрытыми глазами ты рано или поздно моргнешь. Хорошо провести время, Лютик. Женщина оставила монеты на столе и ушла, оставив Лютика одного. В голове стоял шум, он уже на тысячу раз пожалел, что наговорил. Он открыл глаза и осмотрелся, сдерживая себя, чтобы не моргнуть. В таверне все еще никого не было. Он вбежал по лестнице наверх в ту комнату, за которую только что расплатился с трактирщиком. Сзади раздался громкий хлопок — кто-то что-то уронил внизу — и Лютик моргнул первый раз. В горле пересохло. Он очень надеялся, что это просто бред, что Йен не может так с ним поступить, она же не совсем больная. Он подошел к зеркалу и уставился на себя. Нет, он все еще был тем самым Лютиком, все было на месте. Забывшись, он моргнул второй раз. В горле пересохло. Он отошел от зеркала. Широко раскрытые глаза слезились. Чувствуя, как начинают дрожать веки, он развел их в стороны пальцами, не давая глазам закрыться. Глаза начинали сушиться, слезиться, болеть. Лютик скулил от неприятных чувств, все еще боясь моргнуть в третий раз. Но человеческий организм слишком слаб. В итоге глаза заболели настолько, что он зажмурился, издавая тихий, болезненный стон. И едва его глаза закрылись, он почувствовал, что меняется. Что его тело меняется физически. Он буквально чувствовал, как волосы начинают расти, как меняется его кожа, руки, ноги, фигура. Он в панике подскочил к зеркалу, и по его щекам невольно потекли слезы. На него в отражении смотрела милая, юная девушка с длинными каштановыми волосами, струящимися по плечам. Тонкие темные брови, густые черные ресницы обрамляли голубые глаза. Губы стали ярче, скулы более женственными. Йен, зараза, потрудилась и над одеждой, и теперь вместо рубахи и штанов на лютике была полупрозрачная блуза и длинная, в пол, юбка, из-под которой выглядывали носки кожаных сапогов. Лютик понял, что эти сапоги еще и на каблуках. Эта блузка была настолько прозрачной, что Лютик увидел небольшую, аккуратную грудь, заметную сквозь тонкую ткань. Сердце билось как бешеное, он смотрел на себя и не мог поверить. Он провел рукой по талии, ставшей женственно тонкой, по покатым бедрам. Ладонь скользнула по плоскому животу и ниже. Лютик нервно засмеялся, понимая, что Йеннифер изменила его /полностью/. Он стоял у зеркала еще несколько минут, вглядываясь в свое лицо и пытаясь понять, насколько легко в нем узнать лицо Лютика. Кое-как собрав себя в кучу, он поскидал свои вещи в сумку и сбежал с таверны. Лютик шел по улицам, воровато озираясь по сторонам. Он ощущал, /как/ на него смотрят, он почти чувствовал, что взглядами его раздевают и лезут ему под юбку. — Какая красавица! Милая, хочешь угощу? В моей лавке достаточно сладостей! — крикнул ему какой-то торговец. Лютик испуганно оглянулся и зашагал быстрее. Ему хотелось уже куда-то зайти, спрятаться от людей, что смотрят на него слишком пристально. Он бродил по улицам, пытаясь среди лиц найти Йен, но та словно сквозь землю провалилась. Уставший, измотанный от переживаний, он решил, что стоит все-таки зайти в ближайший трактир или таверну и снять комнату. И запереться там. Благо, монет все еще хватало — он не потратил все в тот же вечер на эль, хотя соблазн был велик. Юлиан вошел в таверну и тут же нашел хозяина. — Есть свободные комнаты? — немного нервно спросил он. — Для тебя, милая, я готов любого постояльца выгнать, — мужчина подмигнул Лютику, — и элем угощу! — Не надо, — поджал губы Лютик, — дайте просто комнату, пусть самую маленькую. — А ты чего, из дома что ли сбежала? Нервная какая-то… — Пожалуйста, дайте комнату, — взмолился Юлиан, ощущая желание спрятаться все сильнее. Он оглянулся по сторонам и замер. В таверну вошел Геральт, который вообще-то должен был уехать… Сердце забилось часто-часто. Геральт поможет ему! Он должен помочь! — Держи ключ! Третья комната справа. Последнюю отдаю, — трактирщик подмигнул Юлиану, — если станет скучно — зови. Лютик неосознанно кивнул, схватил ключи и сел за стол к ведьмаку. Тот удивленно уставился на Лютика. — Чем обязан столь милой леди? — поинтересовался он. — Геральт, нужно поговорить, — выдохнул Лютик, вглядываясь в лицо Геральта. Ведьмак смотрел на него не так. Он смотрел… иначе. Изучающе, с интересом. Он рассматривал его, изучая каждый миллиметр кожи. От этого взгляда прошлись мурашки по коже, а внизу живота все скрутило от возбуждения. Щеки Юлиана заалели, и Геральт странно хмыкнул, втянув носом воздух. — Мы знакомы? К ним подошла девушка-официантка, и ведьмак заказал пинту эля, куриные бедрышки и картофель с мясом. Кинув взгляд на Лютика, попросил принести две кружки. — Знакомы… То есть нет… То есть… Лютик ощутил, что возбуждается только сильнее. Кажется, Йеннифер постаралась и над его либидо. Никак иначе это накрывшее его с головой тягучее желание он объяснить не мог. Судя по ставшему масляным взгляду Геральта, это возбуждение ощущалось в воздухе, отчего Юлиан смутился еще сильнее. В голову закралась шальная мысль: а что, если не сказать? Если позволить Геральту соблазнить его, лечь с ним в кровать? Хотя бы сейчас, а наутро все рассказать, попросить о помощи? Наверняка, ведьмак после такого и видеть его больше не захочет. Но разве будет еще у влюбленного барда шанс на близость с Геральтом? Сейчас, пожалуй, был единственный раз, когда он ощущал себя лучше, чем Йеннифер. Ощущал себя важнее в глазах Геральта. Пока Лютик собирался с мыслями и подбирал слова, на стол поставили пинту с элем, а ведьмак участливо разлил его на две кружки. Лютик схватил свою и осушил ее в пару глотков. — Рассказывай, почему так нервничаешь? Что случилось? — наконец произнес Геральт. Лютику стало даже обидно — в свое время, когда он вот так подсел к Геральту, тот даже слова ему не сказал. — Из дома сбежал…а, — произнес Лютик, — и тут люди цепляются. А я про тебя слышала. Знаю, что тебя можно попросить о помощи. — Телохранителем твоим стать что ли? — усмехнулся ведьмак. — Нет, то есть… Я ищу Йеннифер, магичку. Мне кажется, ты знаешь, где можно ее найти. Геральт нахмурился. — Зачем тебе она? — У меня проблемы есть, со здоровьем. Она помочь обещала, она… моя должница. Геральт хмыкнул. — Она должна быть еще здесь, до завтрашнего утра. Потом через портал собиралась вернуться в Ринду. — Портал? — Лютик округлил глаза. — Ты поможешь мне ее найти? Пожалуйста! — он с мольбой в глазах уставился на ведьмака. — Ты хоть скажи, как тебя зовут, — принесли еду, за которую Геральт с удовольствием принялся. И даже подставил бедрышки поближе к Лютику. Ну надо же, какой джентельмен! — Меня… Меня зовут… — Меня зовут Юлианна, — выпалил Лютик, не придумав ничего более оригинального. Ведьмак хмыкнул и посмотрел на Лютика, склонив голову набок. — Ты мне очень кого-то напоминаешь, — произнес он, и Лютик побледнел. — Но ладно. Я помогу тебе, если ты поможешь мне, — добавил он. — Как? То есть, да, конечно, что нужно сделать? — Мне сказали, что комнат свободных нет, видать перед самым моим носом отдали комнату тебе. Если пустишь — то наутро поищем с тобой Йен. Если что, обещаю, что буду спать на полу! Геральт усмехнулся так, что Лютику стало прекрасно понятно, что ведьмак даже не собирается ложиться на пол. От этого стало как-то… Неприятно, что ли. Лютик прислушался к своим ощущениям. Меж ног почти горело, и это ощущение было для него настолько в новинку, что ему хотелось поскорее с этим сделать хоть что-то. — А можно и не на полу, — произнес он, допивая эль уже из ведьмачьей кружки. Алкоголь немного расслаблял, — я очень устала. Ты доедай, а я пока пойду. Третья комната справа. Только постучись перед этим. Лютик подхватил свои вещи и почти убежал в комнату. Его щеки горели. Он был до ужаса возбужден, словно в этот эль подсыпали афродизиак. Прикрыв глаза, он вспомнил, как ведьмак смотрел на него с интересом и тихо застонал. Лютик скинул на пол свои вещи, затолкал лютню подальше под кровать, чтобы ведьмак не обратил на нее внимание и скинул с себя рубаху. Комната оказалась просторной — здесь была кровать чуть шире обычной, большое окно и даже зеркало в полный рост. Лютик встал напротив, разглядывая себя. Возбужденные соски натягивали тонкую ткань блузы. Юбка подчеркивала изящный силуэт и талию. Лютик провел ладонями по своей груди, закусив губу и издав тихий стон, ощутив, как незнакомое раньше возбуждение раскатывается по его телу. Это было слишком горячо, он сам сейчас как будто полностью состоял из одного сплошного жара. Он нервно расстегнул пуговицы на юбке, и она с тихим шелестом упала к его ногам, обнажая стройные ноги и кружевное белье. К юбке вниз полетела и блуза. Лютик смотрел на себя, разглядывал внимательно, подмечая, что… Как бы он ни отрицал этого, здесь много осталось от его тела. Длинные и стройные ноги, только бедра чуть шире и более округлые. Плоский живот, но талия чуть уже. И небольшая грудь — спасибо Йен, что не расстаралась на огромные сиськи. Лютик прошелся кончиками пальцев по шее, там, где обычно был кадык. Пальцы порхнули меж грудей ниже к животу. Мышцы живота нервно сокращались все сильнее, чем ниже Лютик опускал пальцы. Было странно и страшно касаться себя ниже живота и ощущать гладку кожу там, где обычно были жесткие темные волосы, уходящие ниже за линию трусов. Тяжело сглотнув, Юлиан провел ладонью по своему белью, ощущая пальцами, насколько горячо было между ног. Он шумно выдохнул и провел рукой еще раз, ощущая новое для него удовольствие. Он привык ласкать девушек, привык ублажать их и языком, и пальцами, но так странно было касаться сейчас себя так же! Юлиан расставил ноги пошире и, смущаясь и краснея, запустил руку под белье, накрывая половые губы ладонью. И шумно, сквозь зубы, застонал. Было слишком горячо, на ладони оставались мокрые следы смазки. Лютик прикрыв глаза, представил, что это его касается Геральт и застонал громче. Он гладил себя, нажимая на особенно чувствительное место в верхней части вульвы. Он все еще не решался вставить хотя бы один палец, хотя ощущал, как смазки становится все больше. Он открыл глаза, туманно гладя на свое отражение. Слишком возбуждающе — полуголый он с рукой под кружевными трусами, раскрасневшийся, густые волосы растрепались и разметались по плечам. И вдруг в зеркале он увидел, как открылась дверь, и в проеме появился ведьмак. — Эм, я стучался, — хрипло произнес Геральт, продолжая бесцеремонно стоять в дверном проеме и пялиться. Лютик испуганно отшатнулся от зеркала, заметался по комнате в поисках покрывала, которое тут же стянул с кровати и замотал себя в него. — Извини, я не хотел… — осторожно произнес Геральт, все еще не уходя из комнаты. А Лютик и сам не знал, чего он хочет — чтобы Геральт ушел, или чтобы он все-таки остался и сорвал это чертово одеяло. — Все в порядке, — произнес Юлиан, завороженно глядя на ведьмака. И, глянув в его глаза, он наконец-то определился. В голове была только одна мысль: «Пожалуйста, прекрати стоять как истукан. Сделай уже что-нибудь!». Геральт снова втянул носом воздух, и Лютик прекрасно знал, что тот способен ощутить возбуждение: он изучил ведьмака вдоль и поперек, кажется. — Я… войду? Лютик кивнул, не отрывая взгляда от Геральта. Он смотрел со всем своим желанием, со всей нерастраченной любовью, что прятал все это время. Сейчас, наконец-то, было можно. Ведьмак подошел ближе и приобнял Юлиана за талию, как будто проверяя, оттолкнут его или нет. И, не найдя сопротивления, пальцами одной руки провел осторожно по щеке Лютика, отчего тот рвано выдохнул и прикрыл глаза. — Какая ты красивая, — прохрипел ведьмак где-то очень рядом, — я много людей повидал, самых разных, но ты… Ты как будто соткана из тончайших материй. Как будто не из этого мира. Лютик был слишком возбужден, чтобы фыркнуть в ответ — значит, ведьмак использует его собственные фразочки, чтобы кадрить дам! Юлиан пообещал себе, что как только все закончится, он обязательно выскажется по этому поводу. А сейчас… Сейчас Юлиан тянулся вслед за поглаживающими его пальцами, как будто старался насытиться этими прикосновениями. Грубые пальцы скользнули по мягким губам, и Лютик послушно приоткрыл рот, позволяя Геральту вставить пальцы в его рот. Кожа ведьмака была солоноватой, грубоватой, но Лютик с удовольствием скользил по этим пальцам языком, наслаждаясь его вкусом и тем, как ведьмак рвано, тяжело дышит. Наконец ведьмак убрал пальцы, и Лютик открыл глаза. Ведьмак смотрел на него с нескрываемым желанием, его обычно узкие зрачки стали широкими, делая глаза еще более красивыми. Кажется, Лютик влюблялся еще сильнее. Геральт потянулся к лицу Лютика ближе, и тот в ответ обвил его шею руками, позволяя вовлечь себя в поцелуй. Покрывало тут же упало, оставляя его обнаженным перед ведьмаком. Губы ведьмака были на удивление мягкими, он целовался умело, так, что у Лютика подгибались колени, а меж ног становилось еще жарче. Ему казалось, что он сейчас настолько мокрый, что по бедрам потечет. Ведьмак кусал его губы, вылизывал рот, он целовался требовательно, хищно, сжимая руки на талии Лютика и прижимая его к себе ближе. А тот только послушно отвечал на поцелуй и постанывал, слыша, как каждый раз от его стонов ведьмак тихо рычит. Как настоящий зверь. Лютик хотел этого слишком давно. Ведьмак целовал его скулы, вылизывал чувствительные места за ушком, заставляя Юлиана плавиться в его руках. Он крепко держал его за талию, не позволяя себе большего, хотя единственное, что сейчас нужно было Лютику — это чтобы ведьмак наконец-то повалил его на кровать и сделал уже хоть что-нибудь. Да, было страшно. Да, было все слишком ново. Но возбуждение оказалось сильнее этого страха. — Может, на кровать? — шепнул он, надеясь, что он сейчас не сильно покраснел и не похож на свеклу. — Да, точно, — голос ведьмака стал ниже, в нем появилась сводящая с ума хрипотца. Ведьмак подхватил Лютика на руки и осторожно, как-то слишком бережно уложил на кровать. Пока он раздевался, Лютик смотрел на Геральта во все глаза, словно впервые видел хорошо знакомое ему тело. Эти мышцы, эти пересекающие грудь и спину шрамы, нервно дергающийся кадык — все это завораживало и заставляо узел книзу живота скручиваться сильнее. Лютик неосознанно свел ноги вместе и шумно втянул воздух. Наконец, оставшись совсем голым, Геральт забрался на кровать и навис над Лютиком. Он снова поцеловал его так, что дыхание перехватило, а после как-то слишком внимательно уставился в его глаза. — Это твой первый раз? — спросил он, чуть прищурившись. Лютик растерялся. — С ведьмаком — да… Геральт зарылся носом в волосы Лютика, где-то в районе виска. — Тогда я буду особенно осторожен с тобой. Рука ведьмака прошлась по груди Лютика, чуть сжимая ее в своих руках, покручивая и лаская соски. Лютик задрожал, ощущая, что сейчас его грудь намного чувствительнее, что сейчас он готов буквально с ума сойти от одних только пальцев, ласкающих его соски. Геральт начал опускаться ниже, оставляя короткие поцелуи на скулах, на шее. Он опустился к груди и провел языком по возбужденному соску, лаская рукой другой. — Ты уже так возбуждена, — прошептал Геральт и чуть прикусил возбужденный сосок. Лютик протяжно застонал, и Геральт повторил это снова. Он с нескрываемым удовольствием мял грудь Лютика, наблюдая, как тот буквально изводится от возбуждения, как ерзает на кровати под ним, как прогибается в спине. Грудь уже была влажной, блестящей от слюны Геральта, и тот наконец решил оставить ее в покое. Он опустился ниже, коснулся губами живота Лютика, и тот замер. Снова стало страшно, не по себе. — Мне продолжать? — спросил ведьмак, чуть приподнявшись. — Да, пожалуйста, — выдохнул Юлиан, не давая себе даже секунды подумать. Чтобы не передумать. Геральт еще поцеловал живот Лютика в районе пупка, а затем стянул с него белье, и Юлиан рефлекторно свел ноги вместе. Но сильные руки ведьмака уверенно развели их в стороны. Лютик покраснел от мысли, насколько он сейчас открыт. Он спрятал лицо в руках и постарался отвлечься. — Какая ты мокрая уже, — прохрипел ведьмак, касаясь пальцами влажных от смазки половых губ, скользя между ними, лишь слегка касаясь горячей дырочки. Лютик тихо застонал и мелко-мелко задрожал. Ноги снова словно сами собой пытались светись, но Геральт снова расставил их шире и несильно шлепнул Лютика по бедру. А тот только еще сильнее завелся от такой уверенной грубости ведьмака. — Расслабься, милая, — Геральт продолжал ласкать Лютика пальцами, надавливая пальцами на клитор, массируя вульву, лишь иногда касаясь отверстия. А потом Лютику показалось, что он отключился и проснулся в другом мире. Потому что ведьмак широко провел языком меж его ног, раздвигая губы языком, вылизывая их. Лютик заскулил и запустил пальцы в волосы ведьмака, прижимая его сильнее к себе. А тот старательно вылизывал Лютика, посасывал и ласкал клитор, растягивал дырку языком, проникая все глубже, собирая смазку языком. Иногда он отстранялся и кусал бедра Лютика, отчего того снова прошибала дрожь. Лютику хотелось большего и хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Весь его мир сузился до языка ведьмака, ласкающего его между ног. Скоро к языку присоединились пальцы. Это было ново, странно, не совсем приятно, но все еще возбуждающе. Геральт бережно растягивал его, погружая пальцы глубже. Он подтянулся выше и поцеловал Лютика, отвлекая от не самых приятных ощущений. — Ты очень сладкая, — прошептал он, снова целуя ушко Лютика, — обещаю, в следующий раз я проведу всю ночь меж твоих ног, пока ты несколько раз не кончишь от моего языка. — Да, пожалуйста, — дрожащим голосом выдохнул Лютик. — Черт, как же ты течешь… Ты сводишь меня с ума, — прохрипел Геральт, трахая Лютика уже двумя пальцами. Тот извивался. насаживался на пальцы сам, разводил ноги шире. Его рука сама потянулась ниже, к чувствительному клитору. Он трогал себя, пока Геральт растягивал его пальцами, и горячий, тугой узел внизу живота стягивался все сильнее. — Быстрее, Геральт, пожалуйста, — заскулил он, надавливая пальцами на клитор сильнее, сильнее массируя его пальцами. Геральт послушно задвигал пальцами быстрее, и комната заполнилась хлюпающими звуками смазки. — Геральт, черт, Геральт, быстрее, пожалуйста, — сумбурно шептал Лютик, пока его тело сотрясалось от волн накрывшего его оргазма. Он дрожал, в его голове стоял шум. губы онемели. Он тяжело дышал, силы, кажется, совсем закончились. Но он не хотел, чтобы это закончилось. — Ты как? — с полуулыбкой спросил Геральт, продолжая поглаживать его пальцами между ног. — Чудесно, — прохрипел Лютик и дернул головой, чтобы стряхнуть попавшие на лицо волосы. — Сейчас будет еще лучше, — хмыкнул ведьмак и убрал руку. Он закинул ноги Лютика себе на плечи и приставил член к влажной дырке. Глядя в голубые глаза напротив, потемневшие от возбуждения, он толкнулся бедрами, постепенно погружаясь внутрь. Лютику все еще было неприятно, все-таки член был больше пальцев. Чем глубже был ведьмак, тем больше дискомфорта было, и Лютик нервно заерзал задницей по простыни, Но ведьмак держал его крепко. — Потерпи, малышка, — шепнул он и резко двинул бедрами, проникая на всю длину сразу. Лютик заскулил, было слишком неприятно. Дав ему привыкнуть, Геральт начал двигаться — сначала медленно, но все больше набирая темп. Он склонился ниже, чтобы отвлечь Лютика поцелуями, чтобы сцеловать выступившие на глазах слезинки, чтоб шептать на ушко нежности и пошлости. Скоро Лютик привык, возбуждение снова накрыло его с новой силой. Ведьмак двигался все быстрее, и Лютик сам подмахивал ему бедрами, цепляясь за его плечи. — Какой ты большой, — выдохнул он, довольно жмурясь. — Тебе нравится? — прошептал Геральт и провел языком по виску Лютика, слизывая капельку пота. Он не мог не любоваться девушкой под ним — он тонул в этих голубых, кажется, знакомых глазах, ему хотелось вечно целовать эти сладкие губы. Ему хотелось умереть вместе с ней в этой постели, не выпускать никуда от себя. Геральт мотнул головой, отгоняя совершенно неуместные мысли. Он выпрямился, одной рукой обхватил бедро Лютика, другой ладонью — лодыжку. Он двигался все быстрее, выбивая из Лютика долгие, хриплые стоны. Он целовал и вылизывал стройную ножку, шумно дышал. Ему хотелось оставить следы от укусов на этом теле, хотелось оставить синяки на этих бедрах. — Геральт, — голос Лютика стал ниже, и по его участившемуся дыханию, по его ставшими совсем громкими стонам ведьмак понял, что его девочка скоро снова кончит. Он крепко сжал его бедра, подтягивая к себе ближе. Он вколачивался в ее тело, следя внимательно, чтобы ей было приятно. Он рукой ласкал чувствительную вульву, массировал клитор, из-за чего Юлианна начинала стонать еще громче, начинала буквально метаться по постели и умолять не останавливаться. Ее голос сейчас, низкий, с хрипотцой, казался ведьмаку самым приятным звуком, что он когда-либо слышал. — Давай, малышка, — шепнул он, склонившись ниже, прикусив ушко. По его спине струился пот от слишком быстрого темпа, он готов был вот-вот кончить. — Ты уже готова, покажи папочке, как тебе хорошо, как тебе нравится мой член, — шептал он на ушко, и от этих пошлостей Лютик сходил с ума. Он кончил снова, чувствуя, как все сжимается внутри, как начинают сокращаться мышцы, как снова затягивается голова туманом и немеет тело. Он чувствовал, что Геральт сбился с ритма, что он вцепился в его плечи и скоро кончил, кажется, на живот. Лютик уже мало что соображал, он даже голос Геральта слышал как через вату. — Ты в порядке, м? — этот голос был слишком близко. Лютик довольно зажмурился. — ДА, вполне, — прошептал он, прижимаясь к ведьмаку ближе, — это было восхитительно. Геральт поцеловал Лютика в висок, затем встал с кровати, чтобы принести тряпку и вытереть их обоих. — Завтра нужно будет рано вставать, постарайся уснуть, — прошептал он, прижимая девушку к себе ближе. И уснул. А Лютик еще какое-то время лежал, уставившись в стену перед ним. Геральт был рядом с ним, Геральт обнимал его, Геральт смотрел на него с желанием и теплом. Но… Он смотрел не на Лютика, он смотрел на девушку, что создала Йеннифер. И от этого сердце сжималось слишком больно. Лютик проснулся от шумных, тяжелых шагов в комнате. Он приоткрыл глаза и увидел спешно собирающегося ведьмака. Испугавшийся, что ведьмак решил втихую уйти, Лютик резко подскочил на кровати и сонными глазами уставился на Геральта. — Ты чего поднялась? Рано еще? — пробасил ведьмак, роясь в своей сумке, — я думал через час тебя разбудить. Лютик растерянно посмотрел в окно и увидел, что солнце только-только начало вставать. — Я просто… Ты ходил громко, — произнес он хрипло ото сна. — Извини, не хотел разбудить, — оставив в покое сумку, Геральт взялся за меч, — ладно, раз уж ты проснулась… Лютик с интересом уставился на Геральта, но тот просто взял точильный камень и занялся заточкой меча. — Соседи будут жаловаться, — покачал головой Лютик. — Я вчера со двора этой таверны тварь одну прогнал. Так что потерпят, — хмыкнул ведьмак. Забыв, что он голый, Лютик вылез из-под одеяла и начал искать свою одежду. Взгляд ведьмака он почувствовал даже спиной, но решил не обращать внимания. — Дыру на мне просмотришь, — наконец не выдержал он, наконец найдя свои трусы и спешно натянув их. Ведьмак только фыркнул в ответ и снова занялся мечом. Лютик надел свою рубашку, юбку и подошел к зеркалу, чтобы привести в порядок волосы. И снова застыл перед своим отражением. Он почти забыл, как теперь выглядит. Его взгляд нервно бегал по собственному лицу, по волнистым темным волосам, по женственной фигуре. — Все в порядке? — из размышлений Лютика вырвал голос Геральта. — Да, я просто… задумалась, — ответил Юлиан и отошел от зеркала. — Мы сейчас пойдем искать Йеннифер? — Угу. Лютик поджал губы. Что ж… Совсем скоро Геральт узнает, с кем на самом деле провел эту ночь. Наверное, он прогонит его насовсем и видеть больше не захочет. Юлиан тяжело вздохнул, поправил рубаху и сел на кровать, чтобы удобнее натянуть сапоги на ноги. Когда Геральт закончил собирать свои вещи, он кивнул Лютику на дверь, призывая отправиться на поиски. Перед тем, как покинуть таверну, Юлиан договорился с трактирщиком, чтобы тот оставил за ним комнату и скоро нагнал ведьмака, что терпеливо дожидался его во дворе таверны. — Я примерно знаю, куда она могла пойти, — произнес он, — держись рядом и не отставай. А то ищи тебя потом, если в толпе потеряешься… Лютик фыркнул. — Не бойся, я так просто не теряюсь, — ответил он, прибавляя шаг. Его даже немного забавляло, что ночью Геральт был таким невозможно нежным и внимательным, а сейчас снова стал отстраненным. Наверное, думает о том, что скоро встретит свою ненаглядную. Лютик снова почувствовал холодную ревность, переполняющую его. Геральт останавливался на улице, разговаривал с кем-то, выясняя, к кому могла податься чародейка. Наконец узнав, кому та должна была помочь с недугом, Геральт кивнул Лютику и резко сменил маршрут. Через полчаса они оказались у небольшого поместья. — Есть тут кто? — окликнул Геральт, а Лютик встал сзади, выглядывая из-за его плеча. К ним вышла невысокая старушка с внимательным, цепким взглядом. — Чего хотели? — спросила она удивительно звонким для ее возраста голосом. — Чародейка была тут? Я ее ищу. — Была. Вчера еще. Матушку нашу полечила, трав оставила нам, обещала, что должна с дня на день понести, да еще… — Она здесь? — прервал старушку Геральт. — Так нет. Она сказала, что торопится куда-то. При нас портал открыла и ушла. Выглядело, конечно, жуть как страшно! Лютик готов был завыть от отчаяния. Йен ушла. Она специально ушла поскорее, чтобы не дать Юлиану шанса найти себя. — Спасибо! Доброго здоровья вам, — ведьмак развернулся и посмотрел на Лютика. Тот стоял ни жив, ни мертв. — Куда она могла уйти? В Ринду? — слабо спросил Геральта Лютик. — Да, у нее там… обязательства кое-какие, — хмыкнул ведьмак, — я туда как раз направляюсь. Передать ей что-то? Лютик отчаянно замотал головой. — Возьми меня с собой! Я сама не доберусь! — Лютик жалобно посмотрел на Геральта. — И тащиться с тобой неделю, пока ты на этих каблуках по лесу за мной будешь плестись? — фыркнул ведьмак. Лютик чуть не задохнулся от возмущения. — Да я на этих каблуках могу быстрее тебя идти! — Ты пока мы по дороге шли три раза запнулась. — Ведьмак! То есть ты вчера наобещал мне, что поможешь, трахнул меня и вот так хочешь меня кинуть?! — Я обещал тебе, что помогу найти чародейку в Оксенфурте. Считай, обещание выполнил. Лютик шумно раздул ноздри. — Ты должен мне помочь! Должен, ведьмак! — Юлиан схватился за рукав ведьмака. — У меня остались какие-то монеты, я на рынке себе другую обувь куплю! И штаны! Геральт вздохнул. — Только в таверну зайдем, мне свои вещи нужно забрать. Геральт снова вздохнул. — Давай встретимся у ворот на выезде, рядом с кузнецом которые. Юлиан закивал головой. Он понимал, что конечно Геральт может обвести его вокруг пальца и уйти без него. Но Лютик был готов поверить ему вот так просто. Неожиданно Геральт вдруг полез в свою сумку, вытащил мешочек с монетами и немного отдал Юлиану. — Это что? — удивленно спросил тот. — На штаны и обувь, — коротко ответил ведьмак и, резко развернувшись, ушел, оставив Лютика стоять в недоумении. Лютик чуть не задохнулся от возмущения. Лютик остался у дома с мешочком монет в руках. Если бы он не знал ведьмака так долго, бард бы решил, что тот с ума сошел. Но благо Лютик мог растолковать этот жест — ведьмак явно дал понять, что слово свое сдержит и поможет добраться до Ринды. Велик был соблазн оставить деньги себе и просто надеть свою обычную одежду, но наверняка ведьмак узнает эти рубахи, штаны — как никак, бард приличное время крутился перед его носом. Поэтому на рынке Юлиан нашел какие-то простенькие и мягкие, но прочные штаны, нашел ремень на пояс, к которому можно было прицепить что-нибудь и вернулся в таверну. Он переоделся быстро — башмаки надел свои, так как в долгую дорогу обувь нужна мягкая, проверенная. Штаны оказались чуток маловаты — во всяком случае они не привычно висели, а слегка обтягивали бедра и зад. Бард надел свою рубашку и подпоясался ремнем, к которому прицепил ножны с небольшим клинком. Обычно он такое таскал в сумке — мало ли, что может произойти в пути. Но сейчас, когда на него то и дело бросали заинтересованные взгляды, он решил предупредить всех этих зевак, что с ним шутки плохи. Он перекинул через плечо свою сумку и лютню и снова посмотрел на себя в зеркало. Сейчас ему казалось, что угадать в этих чертах лица лицо барда чертовски легко. Наверное, во всем виновата лютня, только вот оставить ее тут бард не мог. Ладно, лютня в конце-концов в чехле, а доставать ее не обязательно. В назначенное время Юлиан уже был у ворот, где его уже ждал ведьмак. — Не замерзнешь ночью? — усмехнулся он, глянув на легкую рубашку барда. — В сумке плащ, — ответил бард беспечно, — идем? — На коне сидеть умеешь? — А… — Не уверен, что ты такое расстояние пройдешь на своих двоих. Лютик хотел было обидеться, возмутиться, но все же не стал: идти пешком действительно не хотелось. С помощью Геральта он забрался на Плотву и ухватился за поводья. По телу пробежались мурашки, когда ведьмак касался его. А когда тот уселся на плотву позади, прижимая девушку к своей груди чуть ближе, у того и вовсе дыхание перехватило. — Мы всю ночь ехать будем? — негромко спросил он, прикрыв глаза. — Нет, к полуночи до поселения должны добраться. Там заночуем. — Хорошо. Вся дорога для Лютика была словно пытка. Ведьмак лишь один раз спросил про лютню, и к счастью ему хватило ответа барда: он сказал, что дома девушку обучали разным музыкальным инструментам, и она решила взять с собой лютню, потому что она напоминает о доме. Но Геральт был так близко. Очень близко. Лютик даже не заметил, как остыл воздух: от ведьмака исходил такой жар, что Юлиану казалось, что он сгорит заживо. А еще он снова хотел ведьмака, отчего иногда ерзал в седле и шумно, рвано выдыхал, когда Геральт нетерпеливо клал руку на его живот и придвигал к себе ближе — говорил, что иначе можно выпасть из седла. Лютик слышал, как иногда ведьмак шумно втягивает воздух, и бард был готов поспорить, что и сейчас тот чуял, как возбуждена девушка перед ним. Чертова Йен, из-за нее Лютик совсем не знал, куда себя деть и как остудить горячую голову. Это все не было похоже на обычную реакцию организма. Это было похоже на наваждение, на помешательство, на проклятие. Это превратило дорогу в пытку для них обоих. В конце концов ведьмак просто уложил руку на живот девушки и так ехал всю дорогу. Лютик в какой-то момент прикрыл глаза и запрокинул голову назад, прижимаясь макушкой к ведьмачьей груди. Из-за обуревавших его чувств, из-за всей бури ощущений он даже не болтал всю дорогу — так, иногда рассказывал что-то коротенькое и снова затыкался, продолжая концентрироваться на руках ведьмака на своем теле, на том, как меняется его дыхание, на стуке копыт Плотвы об иногда встречающиеся камни. — У тебя остались деньги снять комнату? — вдруг хрипло спросил ведьмак. — Думаю, найдутся, а что? — Нам нужно снять разные комнаты, — наконец произнес он и убрал руку. — Почему? — Потому. Лютик густо покраснел. Точно нужно будет узнать у Йен, какое же проклятие она на него наложила, если даже ведьмаку, выдержке которого можно позавидовать, было не по себе. Но трактирщик не порадовал их — комнат не осталось вообще, но он предложил заночевать в небольшой пристройке: там была какая-то кровать даже, только вот щели были в стенах, из-за чего в пристройке было прохладно. — Но я вам цену сбавлю и одеяло еще одно принесу. Вдвоем согреетесь, поди, — бодро заявил трактирщик. Ни ведьмак, ни Лютик такому повороту событий рады не были В пристройке было действительно прохладно. Лютик скинул свои вещи и закинул подальше под кровать, чтобы лютня не привлекала внимание. — А кинжал тебе зачем? — поинтересовался ведьмак, наблюдая, как девушка расстегивает ремень. — Защита от любителей поглазеть, — ответил Юлиан. Ведьмак снова замолчал, и если бы Лютик не знал его, он бы даже подумал, что тому неловко. Скоро в комнатку зашел трактирщик — принес одеяло и кружку горячего чая. — Вторая в руку не влезла бы! — произнес он, ставя кружку на дряхлый столик, — ну, доброй ночи! И ушел. Лютик кинул неуверенный взгляд на ведьмака. — Можешь пить, я не хочу, — хмыкнул ведьмак и начал скидывать с себя снаряжение. Лютик чай пить не стал — на вкус тот был совсем отвратительный. Но во все глаза смотрел на снимающего портупею с оружием ведьмака, наблюдал за тем, как натягивается его рубаха под крепкими мышцами. — Вот это одеяло вроде потолще, тебе отдам, — произнес он, — и ложись к стене. Мало ли. Лютик кивнул, разулся и нырнул под свое одеяло. Постель была холодной, и по телу тут же прошлась дрожь от изморози. На улице подул ветер, из-за чего в комнате то и дело был сквозняк. Лютик отвернулся к стене и посильнее замотался в одеяло, но это плохо согревало. Он еле заметно дрожал, жмурился и пытался уснуть, но все еще получалось плохо. — Чего ж ты так мерзнешь-то, — вздохнул за его спиной лежащий рядом ведьмак. Геральт осторожно забрался под одеяло Лютика, прижал его к себе накрыл их еще одним одеялом. Лютик тут же обмяк и прижался ближе к горячей груди ведьмака. — Тут сквозняки, — негромко произнес он, прикрывая глаза. Щеки его покраснели, а в голову тут же полезли самые неприличные мысли. Ведьмак немного ерзал, пытался куда-то деть руку, пока наконец не обнял Юлиана и не прижал к себе, перехватив того за живот. Лютик накрыл руку ведьмака своей и сплел их пальцы. От такого интимного, но совершенно невинного жеста на сердце стало тепло-тепло, и Лютик сжал пальцы крепче. — Ну чего ты? Не согрелась еще? — барду показалось, что он услышал в голосе ведьмака ту нежность, которую никогда и не мечтал услышать. — Согреваюсь… Только нос мерзнет правда, — Лютик неловко рассмеялся. А потом, осмелев, развернулся к Геральту лицом и уткнулся носом в его плечо. — Теперь не мерзнет, — пробормотал он глухо. — Чудная ты. — Почему? — Маловато девушек, которые вот так запросто с ведьмаками куда-то отправляются, — произнес Геральт, — да еще и… — Что? — Нет, ничего. Согрелась? — Угу. Ведьмак прижал Лютика к себе ближе, и тот почувствовал, что, кажется, чужие губы коснулись его макушки. Внутри все сжалось. — А можно я тебя поцелую? — произнес он вдруг. Просто Лютик вспомнил, что считанные дни — и они будут в Ринде, и Геральт, скорее всего, прогонит его. Поэтому барду хотелось до дна выпить всю эту ведьмачью нежность, хотелось вдоволь нацеловаться с ним. Пока это можно. Ведьмак смотрел на Лютика как-то особенно пристально. Внимательно, пронизывающе. И у того внутри все сворачивалось от этого взгляда. Он шумно сглотнул и не успел что-то сказать, когда ведьмак сам потянулся к нему и мягко поцеловал. Неожиданно для самого себя тот прикрыл глаза и застонал в поцелуй. Его тело снова горело, снова огнем пораженное. Он тянулся к ведьмаку все ближе, целовал его глубоко, отчаянно, иногда кусая чужие губы. Он гладил руками тело ведьмака, отгоняя мысли, что эти ночи — последнее, что у него есть. — Надо… надо спать, — прохрипел ведьмак, придерживая девушку за талию и глядя прямо в глаза. — Ты… — Просто рано вставать, а тут очень холодно, чтобы… Ты замерзнешь, — произнес он с толикой смущения, как показалось Лютику. И он просто молча смотрел на ведьмака, пытаясь понять, что же ему делать дальше. — Ты странная, — произнес вдруг Геральт, сгребая Лютика в охапку, — ведешь себя так… спокойно, доверчиво. Словно сотню лет меня уже знаешь. — Тебя это пугает? — Скорее настораживает, — признался Геральт, — но я не вижу в тебе опасности. Надеюсь, я не ошибаюсь. — Не ошибаешься, — прошептал Лютик и коснулся губами шеи Геральта. Огонь в теле смешивался с окутавшей его нежностью. Он чувствовал себя так тепло, словно был замотан в кокон теплой, согревающей энергии. Ведьмак был рядом и грел, словно печка. От него привычно приятно пахло чем-то древесным, и возбуждение постепенно стихало. Оставалось только убаюкивающее спокойствие и желание, чтобы это не заканчивалось никогда. Утром Лютик проснулся от холода. Ведьмака уже не было рядом, а второе одеяло он во сне, видимо, случайно скинул на пол. Ежась от холода, он встал с кровати и подошел к собственной сумке, чтобы вытащить свой плащ и укутаться в него. Сейчас он был совсем немного, но великоват, так что в него пришлось почти замотаться. Когда в комнату вошел Геральт, Лютик сидел на табуретке у стола, задумчиво глядя в остывший чай. — Ты снова рано проснулась, — хмыкнул Геральт, — я вроде не шумел. — Холодно стало, — ответил Лютик, — похоже, погода портится. Геральт вдруг замер посреди комнаты, уставившись на девушку с подозрением. — Откуда у тебя этот плащ? — вдруг спросил он. Лютик тяжело сглотнул. Черт, как же он не подумал, что Геральт наверняка узнает вещи Лютика! — Купила у какого-то барда на рынке, — ответил он как можно более беспечно, — он единственный, кто скинул цену только за то, что я согласилась прогуляться с ним по набережной ночью. — И как тебе прогулка? — хмыкнул Геральт, снова возвращаясь к своим делам. — Не знаю. Я в тот же день ушла с тобой из города. — Ну… Уверен, ты ничего не потеряла. Лютик пообещал себе, что припомнит это Геральту, когда все вернется на свои места. — Когда мы продолжим путь? — поинтересовался он, понимая, что больше находиться в этой убогой комнатке не хочется. — Скоро. Трактирщик уже на ногах, можешь пока перехватить чего-нибудь из еды. Мне нужно вещи перебрать. Лютик кивнул, подхватил свои вещи и лютню и ушел в полупустой трактир. Здесь сидел только какой-то пьяница, очевидно, так и проведший тут за столом всю ночь. — Чего пожелаете, милая леди? — учтиво улыбнулся трактирщик. — Чего-то горячего, — ответил Лютик, усаживаясь за массивный деревянный стол, — в этой вашей пристройке было до ужаса холодно. — Говорят, ведьмаки горячие, как печь, — усмехнулся трактирщик. — Говорят, — скривился Лютик. — Не хотите ли чай? И есть еще вчерашний гуляш. Я его разогрею и будет как только что приготовленный. Есть не очень хотелось, но Лютик все же кивнул. В итоге, ожидая ведьмака, он выпил пару кружек горячего чая и так и не притронулся к еде. — Идем? — ведьмак взялся как будто из воздуха. — Доешь? — Лютик посмотрел на Геральта снизу вверх. — Гуляш еще горячий. Я уже заплатила, а есть не хочется совсем… Ведьмак сел напротив и нахмурился. — Все в порядке? — спросил он, глядя слишком проницательно. — Да-да, все хорошо, — Лютик натянуто улыбнулся. Нет, ничего не было в порядке. Все было ужас как плохо. Лютику было до ужаса некомфортно в этом теле, ему хотелось снова вернуться к своему облику. Но от одной мысли, что вместе с этим телом он потеряет и ведьмака, его сердце разрывалось на куски. Хотелось выть, скулить. — Доешь. Я пока пойду Плотву поглажу, что ли. Лютик вышел из таверны и подошёл к привязанной у столба Плотве. Бедная, простояла тут целую ночь на холоде. Бард подошёл к лошади и осторожно погладил ее по носу. Та доверчиво фыркнула, мотнула головой и продолжила щипать траву. Было даже приятно — лютик прекрасно знал, что лошадь под стать своему хозяину: такая же осторожная и недоверчивая. Лютик продолжил гладить Плотву, все больше погружаясь в свои мысли. Интересно, Плотва узнала его? Если да, то как? По запаху? А Геральт тоже так же тонко чувствует запахи? Вряд ли, иначе бы сразу выставил барда вон. — Я смотрю, вы поладили, — знакомый низкий голос вырвал Лютика из собственных размышлений, — Плотва с тобой особенно дружелюбна. Лютик растерянно моргнул. — Наверное, почуяла, что я хороший человек, — наконец произнёс Лютик. — Ты забыла, кстати, — Геральт потряс в руке чехлом с лютней. Бард побледнел. — Мода что ли на эти лютни пошла, — фыркнул ведьмак и начал прилаживать сумки к седлу. Лютик выдохнул. Вроде, ведьмак ничего не заподозрил. — Залезай, — Лютик не заметил, как ведьмак подошёл со спины, а потом резко поднял того и усадил на Плотву. Бард невольно покраснел от этого жеста. Было в нем что-то такое, что-то трогательное с оттенком заботы. Ведьмак забрался следом, уже не стесняясь уложил руку на живот девушки, притягивая ее к себе ближе и погнал Плотву. В этот раз дорога проходила легче. Наваждения не было, было только умиротворяющее спокойствие. Иногда Юлиан что-то рассказывал — в основном какие-то истории о литературных персонажах. Но большую часть времени все же молчал, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. За дорогу они лишь раз остановились — чтобы дать лошади передохнуть и немного поесть. Ведьмак выкупил у трактирщика булку хлеба и вяленое мясо, которое сейчас пришлось им обоим очень кстати. Даже ели в тишине, хотя Лютик в молчании чувствовал себя очень неловко. — Ночевать будем в лесу, видимо, — ведьмак многозначительно посмотрел куда-то за горизонт, — я думал, что мы успеем до Ринды к вечеру добраться, но не ту дорогу выбрал. Так что придётся потерпеть некоторые неудобства. — Ничего страшного, — пожал плечами Юлиан, кусая мясо, — если ты раздобудешь еду, то я сделаю вид, что так и должно было быть. Ведьмак рассмеялся. — Не переживай. Из меня вполне сносный охотник, а в этих лесах много животных. — И монстров. — Ну, этих тварей в любом лесу много. Но не бойся. Я не дам тебя в обиду. Лютик поднял глаза и уставился на ведьмака. Ему показалось, или ведьмак действительно неравнодушен к девушке, что создала Йеннифер? — Спасибо, — Лютик слабо улыбнулся и опустил глаза, — с тобой мне действительно не страшно. Когда с едой было покончено, ведьмак затушил огонь, снова усадил Юлианну на Плотву, забрался следом и они продолжили путь. Лютик к вечеру совсем устал. Он расслабленно откинулся на грудь ведьмака, а тот придерживал его, не давая упасть. Удивительно, что наваждения, которое сжигало их обоих в прошлый раз, почти не было. Точнее, Лютик все ещё хотел Геральта, но это было уже куда проще контролировать. В отличие от желания быть к Геральту как можно ближе. Лес, на опушке которого они остановились, когда начало смеркаться, был пугающе темным. Лютик невольно поежился, оглядываясь вокруг, пока ведьмак разбирал вещи для ночлега. Он соорудил костёр, достал свой плащ, который расстелил на земле и подошёл к Лютику. — Подожди меня тут. Можешь пока доесть хлеб, если проголодалась. Я постараюсь вернуться поскорее. Лютик кивнул, неотрывно глядя в глаза Геральту. А потом смущенно покраснел, отвёл взгляд и ушёл к костру. Геральта не было долго, Лютик даже успел заскучать. Он подумал, что услышит, когда ведьмак будет возвращаться по треску веток, поэтому достал лютню, положил чехол рядом с собой и начал неторопливо перебирать струны, наигрывая медленную, нежную мелодию. Он даже не заметил, как пролетело время. — Очень красивая музыка, — услышал он за спиной, а следом недалеко от костра упала тушка зайца. Лютик испуганно схватил чехол и поскорее затолкал лютню обратно, надеясь, что ведьмак не успел заметить инструмент. Нет ничего проще опознать барда по подаренной эльфами лютне. — Ты напугал меня, я… — нервно заговорил Юлиан, бегая взглядом от Геральта к тушке животного. — Извини, я не хотел. Как ты относишься к зайчатине? — Положительно. Если хочешь, могу разделать тушку. — Неужели умеешь? — Умею. Ведьмак улыбнулся краем губ. — Это было бы очень кстати. Я могу пока заняться мечами. Лютик под звуки натачиваемых мечей принялся разделывать зайца, совершено не заботясь о том, что капли звериной крови попадают на него и на его одежду. Его беспокоило только то, что Геральт, кажется, слишком упорно глазел. Это смущало и отвлекало немного. — Я все, — наконец произнёс Юлиан, — здесь есть водоём? Мне бы умыться. — Ага. В пяти минутах ходьбы за теми деревьями. Тебя проводить? Темно уже. — Я сама, — уверенно произнёс Юлиан. Ему нужно было побыть в одиночестве. Остыть. Небольшое озеро Лютик нашёл быстро. Вода здесь была холодная, но оно было и к лучшему — быстро остужало и приводило мысли в порядок. Лютик то и дело прокручивал воспоминания этих дней. Он упорно не мог выбросить из головы те слишком интимные моменты, что произошли между ним и Геральтом. И он не мог не думать о том, что и сейчас они будут спать друг рядом с другом. Снова ополоснув лицо холодной водой в надежде, что это остудит пыл, Лютик вернулся к Геральту. И только рядом с огнём он почувствовал, как успел продрогнуть, а лицо даже немного онемело от холода. Геральт уже успел устроить над костром зайца, чтобы тот прожарился, а сам сидел чуть поодаль, глядя на огонь. Лютик сел рядом. — О чем думаешь? — спросил он негромко. — Да так, о своём, — ответил Геральт, продолжая гипнотизировать взглядом пламя. — Ты как? Вода холодная должна быть. — Все хорошо. Знаешь, ты первый, кто так обо мне заботится. Хотя я для тебя… ну… навязавшаяся попутчица. Геральт ничего не ответил. — Я до сих пор очень благодарна тебе, что ты согласился разделить со мной дорогу, — продолжал Лютик, — обещаю, что когда мы доберёмся до Ринды, я оставлю тебя в покое. Он неловко хихикнул. — И всё-таки, зачем тебе к Йен? — спросил ведьмак после недолго молчания. — Пусть это останется моим секретом, — ответил Лютик тихо. Ведьмак докучать вопросами больше не стал. Лютик снова погрузился в свои мысли, так что даже кусок мяса в горло не лез. Все же он заставил себя немного поесть, зная, что иначе утром придётся совсем туго. Геральт ещё ел, когда Лютик достал свой плащ и начал расстилать его на земле у костра. — А укрываться чем будешь? — с какой-то усталостью спросил ведьмак. Лютик растерялся. — Ложись на мой плащ, своим укроешься. А мне укрываться не надо, не замёрзну. Лютик схватил свою вещь и подошёл ближе. — А ты… будешь греть меня? Как тогда, в таверне? — спросил он, заглядывая в глаза ведьмаку. — Если ты хочешь, то я с удовольствием, — ведьмак тоже смотрел в глаза Лютику, и от этого контакта снова становилось горячо внизу живота. Ведьмак пересел с плаща на траву, освобождая место Лютику. Тот тут же улёгся и замотался в плащ. Ему больше всего хотелось сейчас провалиться в сон, но сердце стучало как бешеное, не давая уснуть. По сути, это же их последняя ночь вместе. Последняя ночь, когда Лютик не в своём теле. И он до ужаса волновался от одних только мыслей, что хочет, чтобы их близость с Геральтом повторилась. Закончив с едой, Геральт лёг рядом, устроившись со спины, и уверенно обнял Лютика, прижимая его к себе. Лютик ощущал, как ведьмак нервно перебирает пальцами по его животу, как дышит тяжелее обычного. Бард зажмурился, когда чужой нос уткнулся в его макушку, шумно вдыхая запах волос. — Геральт, — набравшись смелости, произнёс бард. — Что такое? — хрипло откликнулся ведьмак. — А ведь по сути это наша последняя с тобой ночь, — он повернулся, так что теперь они лежали нос к носу. — И что ты предлагаешь? — Лютику показалось, что он увидел, как блеснули глаза ведьмака в темноте. — Целоваться до самого утра, — выдохнул Юлиан и подался вперёд, накрывая губы ведьмака своими. И отстранился, осознав, что тот не ответил на поцелуй. — Извини, я просто думала… ох, черт, я не хотела, я… — растерянно заговорил Лютик, пытаясь отодвинуться дальше. Он не знал, куда себя деть от смущения и горечи. Но неожиданно Геральт, до этого лежавший, словно окаменелая статуя, вдруг схватил Лютик, отбрасывая плащ в сторону, притянул к себе и поцеловал сам. — Извини, не ожидал, что ты окажешься смелее, чем я, — наконец произнёс он, на секунду разорвав их поцелуй. Лютик целовал его со всей страстью, кусался, хватался за ведьмачьи плечи. Ведьмак подмял его под себя, и Лютик тут же закинул на его бёдра свои ноги, скрестив их на пояснице. — Извини, мы все-таки не в таверне, так что некоторыми… кхм… вещами придётся поступиться, — проговорил ведьмак, через рубаху оглаживая грудь Лютика. Тот вместо ответа лишь протяжно застонал — больше оттого, как сильно он жаждал прикосновений ведьмака. Его горячие пальцы заставляли кровь кипеть. Геральт сминал аккуратную грудь, пощипывал соски, заставляя Лютика все нетерпеливее ерзать под ним. Бард ощутил уже знакомый жар и влажность между ног. Все, о чем он сейчас мог думать — это ласки Геральта, который как будто нарочно был медлителен. — Геральт… Тут слишком холодно для долгих поцелуев, — наконец прохрипел Лютик, заметив, что Геральт как будто не решается перейти к более активным действиям. И вслед за этими словами аккуратные тонкие пальчики Лютика скользнули вниз по животу ведьмака и сжали через его штаны возбужденный член. Ведьмак хрипло застонал, ощутив прикосновение чужих пальцев. Он отстранился , выпрямился и торопливо стянул с себя штаны. Лютик же, не желая терять время, сам спустил свои штаны, разводя ноги шире, насколько это позволяла одежда. Там, в комнате, было темно, и Лютик только сейчас увидел член Геральта. Он был… Красивый. Немного больше, чем у Лютика, с крупными, выступающими венами. Юлиан шумно сглотнул и облизнулся. Его рука сама скользнула по животу ниже к паху. Он прикрыл глаза, касаясь своих половых губ, раздвигая их пальцами, лаская чувствительный клитор. Судя по всему, Геральт не стесняясь глазел на все это действие, потому что не спешил занять свое место между ног девушки. — Как же я хочу тебя, Геральт, — прошептал Юлиан, погружая в мокрую от смазки дырочку один палец. Прикусив губу, он громко застонал и начал все быстрее двигать пальцами. Скоро внутри был уже второй палец, а стоны Лютика становились все более шумными. Приоткрыв глаза, он увидел, как Геральт жадно смотрит на него, буквально пожирает глазами его тело. Его рука быстро-быстро двигалась по возбужденному члену, и это казалось Лютику настолько красивым, настолько возбуждающим зрелищем, что он начал трахать себя пальчиками еще быстрее, другой рукой интенсивно массируя клитор. — Геральт, пожалуйста, трахни меня уже, — прохрипел Юлиан, потому что пальцев было уже мало. Хотелось быстрее. Хотелось глубже. Хотелось, чтобы его втрахивали в траву под ними, кусали шею, грубо целовали в губы. Хотелось, черт возьми, ощутить ведьмачий член внутри. Геральта долго упрашивать не пришлось. Он торопливо стянул с Лютика штаны, отбросив их куда-то в сторону, раздвинул его ноги и закинул себе на плечи. Затем наклонился ниже, складывая Лютика пополам. Его член дразняще касался мокрых от смазки губ, скользил между ними. Юлиан обвил шею Геральта руками и втянул его в долгий, хищный поцелуй. Ох, ему чертовски нравилось целоваться с ведьмаком, Его губы были жесткие, но вместе с тем очень горячие. Его хотелось целовать, пока губы не онемеют. Осмелев, Юлиан просунул руку меж их животами и обхватил ладонью член Геральта, направляя его к своей дырочке. Геральт толкнулся бедрами и в унисон с Юлианом хрипло застонал, прикрыв глаза. Юлиан был готов задохнуться от возбуждения, чувствуя, как растягивает его член Геральта, как удовольствие электрическим током растекается по всему телу. Он сдержанно стонал, пока Геральт трахал его, набирая темп. И когда тот, крепко схватив Лютика за бедра, быстро и жадно толкаясь в него, тот уже не мог сдерживать стонов и криков удовольствия. — Геральт, боже, какой же ты… Ох, глубже, прошу, Геральт, — голос Лютика был хриплым, слегка вибрирующим от интенсивных толчков. Геральт целовал и кусал его шею, вылизывал чувствительные ушки, доводя Лютика практически до исступления. Он и представить не мог, что может быть настолько хорошо. То ли дело было в новом для него теле, то ли в том, что он был с ведьмаком, которого не один год желал. — Геральт, милый, — шептал он, задушенно, и его шепот и стоны так идеально сливались со сдержанными стонами ведьмака. Юлиан щипал себя за соски через взмокшую от пота рубашку, гладил свою грудь. Ему казалось, что вот-вот, еще немного — и он кончит. — Малышка, я уже… скоро… — прохрипел на ухо Лютику Геральт. Его ритм стал немного сбивчивым, он двигался быстрее. — Да, пожалуйста, сделай это, давай, — шепнул в ответ Лютик, убрал руку от шеи Геральта и потянул его за волосы. Тот только сильнее сжал пальцами бедрами Лютика, несколько раз глубоко толкнулся и с долгим, низким, практически животным рыком, кончил. — Черт, у меня как будто… перед глазами потемнело, — хмыкнул Геральт, обмякая и практически укладываясь на Лютика. — Ты как? Тот расслабленно, лениво улыбнулся и погладил Геральта по волосам. Кончить он так и не успел, но ему все равно было до безобразия хорошо. В кончиках пальцев приятно покалывало, по телу разливалась нега. — Я восхитительно. Правда… начинаю замерзать немного. Воздух холодный, — откликнулся Юлиан. Геральт тут же поднялся, накинул на Лютика лежащий рядом плащ и оглянулся, выискивая штаны девушки, которые сам же куда-то закинул. — У меня плохие новости, — произнес он, глядя на костер. — Что такое? — Лютик сел на расстеленном плаще и и посмотрел в ту же сторону, что и ведьмак. В принципе, можно было уже и не отвечать. В огне задорно потрескивали ветки и штаны, которые закинул ведьмак. Огонь быстро сожрал ткань, остались только кусочки тряпок, до которых огонь еще не добрался. — Мне нечего тебе на это сказать, — произнес Юлиан. — Ну… Я могу дать тебе свои штаны, у меня есть. Правда, они уже повидали не одно сражение с монстрами. — Я лучше юбку свою надену, — хмыкнул Лютик. Геральт же, очевидно, чувствуя вину, тут же кинулся к сумке Лютика, чтобы найти там юбку. Бард замер, боясь, что Геральт найдет там что-то из его личных вещей, что он поймет, что за девушка перед ним. Но ведьмак, кажется, ничего не заметил. Он только нашел юбку и отдал ее в руки Лютику, а сам отошел к костру, чтобы подкинуть веток. Лютик наспех натянул юбку и закутался в плащ. — Все равно холодно, — протянул Юлиан, надеясь, что Геральт поймет его намек и ляжет рядом. А тот только сел рядом, за спиной девушки, и зарылся пальцами в ее волосы. — Сейчас костер разгорится, и будет теплее. — А ты не ляжешь? — Лютик сладко зевнул, млея от массирующих его голову пальцев. — Нет, я пока за костром послежу. С ним теплее будет, — ответил ведьмак. Лютик искренне пытался не уснуть раньше, чем ведьмак насмотрится на огонь, но пламя разгоралось сильнее, обдавая Лютика теплом. И тот сам не заметил, как провалился в сон. Проснулся Лютик тоже в одиночестве — ведьмака рядом не было, но его вещи, все ещё лежащие у кострища, успокоили Юлиана: тот успел напугаться, что ведьмак ушёл, пока он спал. Лютик лениво потянулся и снова свернулся клубочком под плащом. Ему вдруг захотелось, чтобы этот день стал бесконечным. Чтобы они продолжали идти в Ринду бесконечное количество времени. И просто были рядом. Мысль о предстоящей разлуке убивала барда. И даже останься он в этом теле, захочет ли ведьмак связываться с обычной девчонкой? Вряд ли, ведьмак слишком привязан к своей колдунье. — Эй, проснулась уже? — послышался голос Геральта со стороны. Лютик скинул с себя плащ и сел, глядя немного сонно на ведьмака. Тот в одной рубахе, с закатанными по локоть рукавами, отчего-то вымокший, стоял напротив Лютика. — Да. А ты чего мокрый? — Лютик потёр глаза и встал на ноги. Он поправил смятую юбку, заправил рубаху за пояс. — Рыбу хотел поймать, да, видимо, тут не водится, — хмыкнул Геральт. — Боюсь, что поесть сможем только уже в Ринде. Ну или может по пути какие ягоды найдём. — А долго ещё добираться до Ринды? — За пару часов должны дойти до въезда в город, а там ещё часок-другой, чтобы найти Йен. Лютик тяжело сглотнул и поджал губы. — Может, мы зайдём в таверну, поедим? Ну, прежде чем начнём искать чародейку. Просто я не голодна сейчас, но мало ли… — Как пожелаешь, — Геральт мягко улыбнулся, а затем начал собирать вещи. Лютика даже удивляло, как легко ведьмак делает вид, будто ничего не происходило ночью. Будто они все так же просто попутчики. Или для ведьмака это и правда ничего не значит? Эти мысли разъедали Лютика изнутри. Он попросился сесть на Плотве позади, чтобы обнять Геральта и прижиматься щекой к его спине всю дорогу. Ему нравился запах ведьмака, ему нравилось быть рядом, обнимать его, касаться его кожи. Он запоминал каждую секунду этой поездки, подозревая, что это последнее, что у него останется. Даже если Лютик не расскажет сам, то Йен наверняка разболтает. В любом случае, ведьмак узнает, что за девушка была рядом с ним, и прогонит барда насовсем. Время в дороге пролетело преступно быстро. Лютику показалось, что прошло не больше получаса, когда перед ними появились немного ветхие городские ворота. — Ну вот мы и прибыли. Осталось найти таверну. Думаю, Плотву лучше вести за поводья, — произнёс ведьмак, останавливаясь чуть не доезжая до ворот. Они спешились с Плотвы, Геральт взял лошадь за поводья и пошёл вперёд. Лютик же шёл позади, озираясь по сторонам. Он действительно боялся, что по пути они встретят Йеннифер, но все обошлось. Геральт нашёл таверну достаточно быстро. — Вот так удача! Ведьмак! — трактирщик определённо был рад этому визиту, — а у меня заказ есть для тебя! Кикимора в лесу завелась. Возьмёшься? — Возьмусь, только покорми нас сначала. Мы для этого тут, — Геральт кивнул на Лютика. Трактирщик закивал головой, пообещал, что даже денег не возьмёт, если ведьмак действительно истребит монстра. Лютику кусок в рот не лез. Он давился варёной картошкой и мясом и ел больше для того, чтобы у Геральта не возникало подозрений. — Ты сама не своя, — наконец произнёс Геральт, — я чувствую, что ты волнуешься и боишься. Что случилось? — Просто… Наверное, я привыкла к тебе, и мне просто очень грустно с тобой расставаться, ведьмак, — Лютик натянуто улыбнулся. — Я уверен, что это не последняя наша встреча, — вдруг произнёс ведьмак, и сказал он это слишком серьезно. Как будто знал наперёд. Как будто собирался сам сделать так, чтобы они снова встретились. — Я… Очень хочу в это верить, но мне почему-то кажется… — на глазах начали наворачиваться слёзы. — Ох, черт. Геральт, давай уже скорее найдём Йеннифер, я тебя умоляю. Лютику вдруг захотелось, чтобы это все закончилось. Чтобы не было больше этого томительного ожидания реакции Геральта. И ему хотелось уже поскорее принять решение. Потому что после слов Геральта он действительно засомневался, стоит ли ему возвращаться к прежнему телу. Да, ему неуютно и некомфортно в чужом теле, но зато рядом с ним его любимый, его желанный ведьмак. Геральт хмыкнул, отставил свою тарелку и встал из-за стола. — Подожди меня здесь. Он ушёл, чтобы поговорить о чём-то с трактирщиком и вернулся, чтобы сообщить, что Йен действительно в Ринде и живет сейчас в доме какого-то вельможи, что любезно согласился предоставить чародейке кров и хлеб. Взамен та вылечила его дочь от недуга, коим была поражена ее кожа. — Отсюда минут 15 ходьбы. А потом… придётся попрощаться. — Мне становится грустно от этой мысли, — честно сказал Лютик. Геральт ему ничего не ответил, да и всю дорогу до нужного дома они шли пешком. Лютик видел, что Геральт что-то обдумывает, но так и не решился спросить, что именно. — Ну что, ведьмак, — Лютик развернулся и встал напротив Геральт, когда они пришли к нужному дому. — Будем прощаться? — Не так скоро, — ведьмак слабо улыбнулся. — Я тоже хочу повидать Йен. Лютик похолодел внутри. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы чародейка увидела их вдвоём. Но Геральт, воспользовавшись замешательством Лютика, взял его под локоть и потащил в дом. Внутри почему-то было пусто, а ведьмака в нужном направлении вело его ведьмачье чутьё. Йен нашлась в столовой. Она что-то варила в небольшом котле, и, увидев геральта и Лютика, вдруг расплылась в широкой, неприятной улыбке. — Оу, я вижу, вы пришли вместе, — она отошла от котла и подошла к своим гостям. — Да. Юлианна встретилась мне в Оксенфурте, попросила помочь разыскать тебя. Не мог отказать, — пожал плечами ведьмак. — Ах, Юлианна. Она же рассказала, с какой просьбой шла ко мне? Лютик густо покраснел. — Йен, давай все решим вдвоём, — произнёс он уверенно, несмотря на стыд и смущение. — Что ж… Тогда тебе, ведьмак, лучше оставить нас. Благодарю, что доставил Юлиану в целости и сохранности, — Йен хищно усмехнулась. Как только за ведьмаком закрылась дверь, Йен начала густо, заливисто смеяться. — Судя по твоей шее, ты ухватил своё от этой ситуации, — наконец произнесла она. — А теперь верни все обратно, — произнёс Лютик немного дрожащим голосом. — А ты уверен, милый? Йеннифер подошла ближе и провела пальцем по шее Лютика, как раз там, где алели засосы ведьмака. — Ведь если ты останешься в этом теле, то у вас с ведьмаком будет шанс, на так ли? Мне кажется, Юлианна ему очень понравилась… Ее лицо было пугающе серьезным, а Лютику становилось все сложнее дышать от переживаний. — Подумай, крошка. Ведьмак все равно узнаёт правду. И тогда вряд ли он будет так же мил с тобой. А я чувствую, как ты боишься его потерять… и чувствую, как ты сомневаешься. — Я не сомневаюсь, — ответил Юлиан и сделал шаг назад. — Что ж, тогда… Чародейка отошла к стене, махнула ладонью — и кирпичики в стене разошлись в стороны, открывая тайный шкаф Йеннифер. Оттуда она вынула небольшую закупоренную колбочку с синеватой жидкостью. — Держи! — она сунула колбочку в руки Юлиану. — когда точно будешь уверен, выпьешь и все станет, как было. Юлиан крепко сжал в руке бутылек и как-то затравленно посмотрел на Йен. Ее лицо мгновенно смягчилось. — Надеюсь, ты усвоил урок, — произнесла она уже более дружелюбно, — и будешь следить за своим языком. И да, не переживай. Я ему ничего не скажу. — Спасибо. Я… Спасибо, Йеннифер, — негромко произнёс Лютик, — я пойду. На пороге Лютик затолкал колбу в свою сумку и, выйдя из дома, не спеша побрел в сторону уже знакомой ему таверны. Он придёт в комнату, переоденется и выпьет. Обязательно. Но в таверне его сомнения стали только сильнее. Он смотрел на себя в зеркало, трогал пальцами следы, оставленные ведьмаком. Вспоминал, как было хорошо рядом с ним. А в той колбе — зелье, что навсегда лишит его даже шанса снова быть с Геральтом. Юлиан и сам не заметил, как по щекам потекли слёзы. Этот выбор казался самым тяжелым в его жизни. Нет, он не хотел оставаться Юлианой до конца жизни, но готов ли он быть таким, если ведьмак будет рядом? Сейчас Лютику казалось, что готов. Внезапно раздался стук в дверь. Лютик не стал никак реагировать, но стук повторился. А после — голос Геральта, полный беспокойства. — Открой, пожалуйста. Я знаю, что ты тут. Нужно поговорить. Лютик вытер слёзы и все же открыл дверь ведьмаку. — Откуда ты знаешь, что я здесь? — спросил он, глядя на ведьмака красными глазами. — Ведьмачье чутьё. Ну и немного следил за тобой. Слушай. Наверное, ты удивишься, но я пришёл к тебе, чтобы сказать, что все знаю. Лютик широко распахнул глаза. В нем смешались тревога, ужас, удивление, злость. — Она сказала? — его голос немного дрожал, — Она же обещала не говорить! — Йен здесь не при чем, — Геральт сел на кровать и потёр виски. — Я сам все понял. — Когда? Почему сразу не сказал? — Я заподозрил неладное ещё когда ты слишком дружелюбно ко мне отнёсся. А потом плащ, сумка, рубаха… — Таких рубак у каждого второго… — Но на твоей ворот подлатан красными нитками. Я помню, что ты сам его зашивал. Лютик слабо улыбнулся. Было приятно, что ведьмак помнил эту маленькую деталь. — Ну и то, что тебе так срочно нужна была Йен тоже навевало подозрения, —продолжал ведьмак. — И почему сразу не сказал? — Лютику вдруг стало нехорошо от мысли, что ведьмак просто воспользовался состоянием Лютика. — Я… не знаю. Я пытался убедить себя, что мне все только кажется, но когда я увидел лютню, то последние сомнения исчезли. Я думал признаться тебе, но… — Но желание потрахаться оказалось сильнее, — хмыкнул Лютик со слабой разочарованной улыбкой. Геральт встал с кровати, подошёл к Лютику и приобнял его за плечи. — Лютик, а ты почему спал со мной? Только ли из-за простого любопытства? Знаешь, ты был как открытая книга, мне казалось, что я все-все мог о тебе прочитать. — Я думаю, что все, что ты прочитал, было правдой. Я пойму, если ты прогонишь меня. Геральт, я все пойму. Лютик снова заплакал от переполнивших его эмоций. — Но если ты хочешь, я могу… могу не пить это зелье. Слышишь? Мы можем так же дальше путешествовать, а я… я останусь таким. Только попроси, Геральт. Ведьмак поджал губы, затем отошёл. Лютик с дрожащим сердцем смотрел, как Геральт шарит в его сумке, затем достаёт ту самую колбу и возвращается к Лютику. — Никуда я тебя не прогоню, — произнёс он негромко. — Наверное, я сошёл с ума, но мне совсем не хочется тебя прогонять. Я как будто с другой стороны тебя увидел, как будто узнал тебя лучше. Даже не знаю, как это сказать, и поймёшь ли ты меня… — Просто скажи: мы останемся вместе, когда я стану прежним? — спросил Лютик, заглядывая в глаза ведьмаку. — Обещаю тебе, — ответил Геральт и, взяв ладонь Лютика в свою, вложил в его руку колбу с синим зельем. Лютик слабо улыбнулся и выпив зелье, повторяя про себя как мантру «только не уходи».

***

Говорят, ведьмака и барда часто видели вместе — ходят друг за другом, как будто намертво прилипшие. А кто-то особенно зоркий заприметил среди всех флаконов ведьмачьих зелий два странных: один с прозрачно-золотой жидкостью, другой — с синей, словно светящейся.