И даже здесь разные

Отпуск — наверное лучшее, что можно придумать в качестве подарка на годовщину, особенно людям, которые работают буквально сутки напролет, без перерывов на еду и сон, что уж говорить о каких-то праздниках вроде Нового Года или дня Святого Валентина. Чаще всего, со временем, вторая половинка таких трудяг либо остывала к ним и уходила, либо же нетерпеливо ждала их дома, думая как бы не перенапрячь возлюбленных и дать им лечь пораньше. Совместный отпуск — еще лучше, очень уж редко могут совпасть свободные от работы деньки, даже если вы работаете в одной компании. Поэтому, точно нет прекраснее вещи на свете, чем время, которое можно провести с близкими людьми. — Я сейчас все это здание снесу нахер! — Накахара-сан, подождите, пожалуйста! — Чуя, остановись! Не бей меня, успокойся! Или нет?... Рюноске устало смотрит на бунтующих взрослых, поглядывая время на экране телефона. Ему одновременно и смешно наблюдать за Дазаем и Ацуши, страстно пытающихся привести эспера гравитации в чувства, и страшно, ведь если Осаму выпустит ситуацию из-под контроля, то их отдых превратится в попытку замести следы и еще не огрести от боссов за такое поведение. Огромной проблемы в общем-то и не было, просто случилась какая-то ошибка, когда они регистрировались в отеле неделю назад, поэтому сейчас администратор встретила их с абсолютно непонимающим взглядом и виноватой улыбкой. Так что им не только Чую успокаивать, но и еще искать место, где можно остановиться на две недели. К слову, этим он и занимался, чтобы не тратить время впустую. Было бы очень хорошо влезть в их конфликт, показывая свободные номера в другом отеле или вовсе недорогие виллы (хотя портовая мафия могла вполне позволить себе немного роскоши, но Накахара, еще когда они только завели об этом разговор, предложил быть солидарными с их друзьями из агентства) около берега. И — вот же Ками-сама решила подбросить удачных карт! — по счастливому совпадению Рюноске находит именно такие, сразу же проверяя на сайте их внешний вид и в принципе отзывы о людях, сдающих дома. Он вновь поднимает глаза на, испуганного чересчур бурной реакцией старшего, Ацуши и подходит, успокаивающим жестом касаясь его плеча. — Я нашел вариант. Бывший самый грозный дуэт мафии одновременно оборачиваются, даже смотря одинаково — ничего не соображающе. Парень шумно выдыхает, но ни раздражения, ни какой-то злости не испытывает. Напротив — его эта ситуация забавляет, каждый из них далеко не самый хороший человек (Ацуши явно является исключением, пусть и Акутагава такого сам себе никогда не признает), но сейчас все до одного выглядят так...обычно, что ли. Они приехали на самый обычный отпуск, они занимаются самыми обычными делами и решают самые обычные проблемы, а не пытаются спасти мир или уничтожить организацию. Впервые за последние несколько лет, что Рюноске работал без длительного отдыха, он почувствовал связь с миром. Обычно такое проявлялось только дома, когда они с сестрой оставались наедине, однако ненадолго и редко, ведь и Гин мафия изменила слишком сильно. Да, без маски хладнокровной убийцы из Черных Ящериц она выглядела весьма мило, да и манера ее речи выдавала ту маленькую девочку, которую любит вспоминать Дазай. Но все же она — одна из псов мафии, ничто этого факта не затмит. И все же Акутагаве куда спокойнее спится с осознанием того факта, что сестра может проснуться от любого шороха и приставить нож к горлу зазнавшегося ублюдка, решившего убить ее во сне. — Не так уж и далеко, к слову, — воодушевленно замечает Накаджима, почти носом тыкаясь в телефон. — Закажем такси? — Да-да! Отличная идея, верно, Чуя? — шатен выжидающе смотрит на экс-партнера, которому не остается ничего, кроме как сложить руки на груди и проворчать себе что-то под нос, явно будучи недовольным найденным решением. И хотя разносить здание с кучей людей внутри он бы точно не стал, но вот порушить пару-тройку улиц можно. Без лишних жертв, разумеется. Путь до вилл и регистрация не заняли так много времени, что, собственно, не дало Накахаре разбушеваться еще больше. Да и Дазай ловко его отвлекал, вспоминая о чем-то или просто обговаривая места, в которые можно будет сходить. Чуе его болтовня, за несколько лет совместной работы и в принципе жизни, стала чем-то вроде белого шума, под который можно заснуть или просто расслабиться, так что успокоить его было легче легкого. — А... Ты взял две? Акутагава отводит взгляд от экс-партнеров, с ходу натыкаясь на удивленные глаза Ацуши. Хотя, нет, он не был особо удивлен. Скорее смущен или взволнован. — Можешь сам оплатить еще один дом, если какое-то время со мной под одной крышей тебе так не нравится, — едко предложил брюнет, с легкой забавой наблюдая за испугом парня. Сейчас на лице тигра можно, даже совершенно не зная его, прочитать прямым текстом — «Я сделаю все, что угодно, но только платишь ты». — Нет, нет, меня все устраивает! Накаджима даже руками замахал для пущей убедительности. Рюноске расщедрился на глухой смешок и взял ключи у женщины за стойкой, отдавая два комплекта старшим, которые успели уже устроиться на диванчике, что-то смотря в телефоне, и еще один Ацуши, умудрившегося едва не выронить их на пол. Но раздраженного взгляда от временного напарника из портовой мафии он не получил, только услышал тяжкий вздох и короткое прощание Акутагавы с администратором. После все четверо вышли, сразу же договорившись вызвать разные такси (что в принципе не особо логично, ведь дома находились в каких-то пяти минутах друг от друга), чтобы не тратить времени больше, чем нужно. Показалось Рюноске или нет, но Накаджима точно всю дорогу на него косился. Вообще у них отношения странные — то ли встречаются, то ли просто чересчур близкие друзья. Да, могли спокойно поспать вместе если того требуют обстоятельства, но никаких утренних поцелуев или долгих объятий, как любили делать Дазай с Чуей (на самом деле один только Дазай), и не всегда только наедине. Иногда Ацуши с Акутагавой, вместе с которыми экс-партнеры плевали на конспирацию, приходилось наблюдать сцены проявления бурной любви в виде облапывания Накахары шатеном или чересчур страстных поцелуев в шею. И навряд ли новый двойной черный хотел схожих отношений — очень проблемно и трудно скрываться, да и у них все же весь процесс протекал куда медленнее и спокойнее.

***

— Рюноске! Вставай давай, уже девять! Акутагава недовольно морщится от слепящего глаза солнечного света и удивленно охает от непонятной тяжести на животе. Он хмурится и руками обхватывает непонятное, мгновенно слыша хихиканье сверху. Четырех секунд достаточно для полусонного разума, чтобы вспомнить тембр голоса и определить, что за бессовестный человек решил будить его таким способом. — Тигр, — зевнув заключает он, приподнимая веки и с несдержанной улыбкой глядя на сияющего с утра пораньше сожителя. — Девять дней отдыха и ты уже такой бесстрашный? Верните мне моего старого тигра, который шугался каждый раз, что я звал его по имени. — Ну, не ворчи, — Накаджима валится на кровать рядом, с довольным полу-урчанием, к которому пришлось мафиози привыкнуть, чувствуя мимолетные поглаживания по волосам. — Чуя уже позвонил, они встали давно, так что... — ...так что Дазай-сан сейчас похож на ходячего мертвеца, — заканчивает за него Рюноске. Ацуши смешно морщит нос и покачивает ногами, пока его собеседник неспешно встает, потягиваясь, и берет с комода рубашку с джинсами, идя в ванную. Накаджиме же, уже одетому, остается ждать, валяясь на кровати и просматривая диалог с Накахарой. «Еле из спальни его вытащил, господи. Неужели со времен мафии он стал еще ленивее...» «Мы уже успели сходить позавтракать, неужели вы там еще дрыхните? Нет, Ацу, это перебор. Буди Рюноске и тащите свои задницы на набережную, сегодня какой-то праздник» «У вас ровно час, после этого не могу ручаться за целостность вашего дома» Губы складываются в улыбку, когда вспоминается кое-что — Чуе он кажется милым. И они довольно неплохо общаются, по крайней мере пока организации заключили перемирие после победы над Пушкиным и Гончаровым. Это одновременно пугает и заставляет гордиться — Накахара как-никак состоит в исполкоме. Если бы он только захотел, то Ацуши бы уже давно не было. Однако, похоже, в его поимке не был заинтересован никто кроме Акутагавы. Который, в прочем, даже сейчас постоянно пускал взгляды, подразумевающие под собой что-то вроде «только попробуй убежать от меня, засранец». Было спокойно, если это происходило где-то в толпе людей, но если же парень смотрел так, просто пока они ужинали...то становилось не по себе, по крайней мере до тех пор, пока всепонимающий Чуя-сан не начинал подливать подчиненному саке с воодушевленным «хватит его мурыжить, давай, пей, малец». Накаджима ойкает от прилетевшей в него кепки и роняет телефон на подушки, поднимая глаза. Рюноске смотрит на часы и стоит в дверном проеме. — Иду, — детектив рывком поднимается и подлетает к сожителю, в полной готовности выходить. — Я ничего не говорил. — Ага, но собирался. — Я думал, что вы померли уже! Накаджима неловко поводит плечом, чувствуя странную вину перед Чуей, пока тот, видимо уже успокоившись, отпивает лимонад из стакана. Дазай — на удивление не мертвый и даже без синяков — сидит на перилах ограждения набережной здесь же, обмениваясь с экс-партнером многозначительными взглядами. За время, проведенное вместе с этими тремя Ацуши успел научиться пропускать почти всю болтовню Осаму мимо ушей, особенно если в его речи фигурировали вопросы на счет неоднозначных отношений Двойного Черного. Потому что в первые дни приходилось жутко краснеть и прятаться за спину Рюноске, который владел невероятнейшей способностью уворачиваться от таких тем и переводить их на что-то более нейтральное. Конечно становилось хуже, если Накахаре было скучно — тогда уж младшим приходилось объединением сил тащить и его, и Дазая в бар, чтобы те переключились на выпивку и злосчастное «кто быстрее наклюкается». — Ладно, не надо делать глаза как у двухмесячного котенка. Мы приехали отдыхать, а не спать днями напролет. — Чуя, тебе бы посмотреть значение слова «отдых», — со вздохом замечает Осаму, потирая затылок. Однако одного движения бровей экс-партнера хватает, чтобы он закатил глаза и повержено поднял руки. — Молчу–молчу, давайте пойдем уже. Ацуши уже не раз видел подобное понимание между старшими, но все никак не мог перестать удивляться. У него в голове не укладывалось, что они могут клясться убить друг друга, а через секунду одновременно говорить одни и те же вещи. За все время совместной работы в мафии у них каким-то невероятным образом сложились схожие вкусы и представления. Хотя, как говорил Акутагава, в мафии говорили что это все Дазай со своим навыком манипуляции и внушения. Говорили те, кто осмеливался, разумеется. Ведь если бы Чуя это услышал — для всех это закончилось бы плачевно. Вот и за все эти дни отпуска Накаджима успел стать свидетелем синхронных вздохов, усмешек, презренных взглядов в сторону женщины с чересчур короткой юбкой, следующей за каким-то богатым мужиком, и конечно же классического «еще одну!». — Эй-эй, мальцы, вы куда? Ацуши чуть вздрагивает, когда Рюноске сдержанно приобнимает его за плечи, чтобы тот не начал вновь заикаться и соглашаться на все, что бы Накахара не предложил. Они буквально весь день спустили на гулянку по главной набережной, где как раз проходил праздник в честь Басан. Вообще для всех, кроме, судя по всему, Накаджимы, это звучало максимально не интересно, однако традиционный алкоголь, который делали специально для этого мероприятия, смог соблазнить Осаму и Чую. Именно поэтому сейчас эти двое, влив в себя, наверное, несколько литров, сидели, совершенно ничего не соображая. И пытались довести новый двойной черный до такого же состояния. — Спасибо за вечер, но мы, пожалуй, домой, — вежливо и четко отзывается Акутагава, приподнимая уголок губ, крепче сжимая пальцы на плече спутника. — А-а-а, понятно, — Дазай кое-как приоткрывает один глаз, наваливаясь на Накахару и утыкаясь носом ему в шею, игнорируя недовольное ворчание. — Сладкой ночки, голубки! Ацуши требуется буквально пять секунд, чтобы осознать сказанное наставником и залиться ярким багрянцем, пряча лицо в ладонях. Далее он слышит лишь прилетевший Осаму от Чуи подзатыльник и его ойканье вместе со смехом, а также тяжкий выдох сдерживающегося в выражениях Рюноске. Видимо ему эта ситуация нравилась ничем не больше Накаджимы, хотя стоило ему поднять глаза и увидеть легкий румянец на скулах — становится страшновато. Он же не планировал ничего подобного правда? Нет, нет, не смотря на то что и Чуя, и Дазай продолжали спорить из-за их отношений, охарактеризовать их любовными было сложно. И Ацуши редко вдавался в раздумья, потому что последний раз, когда он решился спросить Акутагаву об этом, то в ответ не получил ничего, кроме раздраженного вздоха и отмашки «сам подумай». Не особо виделось желание Рюноске состоять в подобной связи с детективом, хотя оно и понятно. Навряд ли детективное агентство долго пробудет в перемирии с мафией, так что поддаваться розовым нежностям будет ошибочно. Хотя, конечно, это если вы не бывший самый грозный дуэт мафии, который грациозно балансирует на презрении и вечной привязанности друг к другу. — Тигр? Накаджима моргает, смотря на уличную рубашку в своих руках, а после поднимая голову на сожителя в кровати. Обычно он не слишком обращал внимания на заморочки Ацуши, его тормознутость и все подобное. Но сейчас даже книгу с очками отложил, подтягивая ногу к себе. Детектив складывает вещи в комод и спешно подходит к постели, садясь на край. — Что опять? — почти равнодушно интересуется брюнет, склоняя голову набок и укладывая руку на плечо детектива. — Не увиливай, будь так добр. — А, я просто устал сегодня, ничего такого! Да и я же часто торможу в любом случае, так что ничего странного, верно? В принципе это не обычно, но и не так уж ненормаль... — Стоп–стоп–стоп, у меня голова сейчас взорвется, — Акутагава закрывает рот собеседника рукой, хмурясь. Что за пулемет из слов. — Медленнее и по существу. Ацуши испуганно таращит глаза и быстро кивает, опять-таки натыкаясь на недовольство в черных зрачках напротив. И ведь он правда не решится спросить снова. Просто потому что сейчас у них все так спокойно. Они спят вместе, просыпаются вместе, могут без пререкательств пообедать, наблюдая за старшими. И все, что происходило за эти дни отпуска — будто в раю находятся, а не на курорте. И рушить это лишними вопросами так не хочется. Накаджима так ушел в свои мысли, что даже не заметил, как машинально обхватил пальцами чужое запястье, губами крепче прижимаясь к ладони. Осознание пришло только тогда, когда Рюноске удивленно расширил глаза и приоткрыл рот, явно собираясь сказать что-то малоприятное. Однако — судя по всему — Чуя и правда слишком много ему наливал этим вечером. Ведь вместо естественного «прости, прости, прости, прости» он подается вперед, опрокидывая парня на спину и упираясь лбом в изгиб между шеей и плечом. На большее его не хватает даже под алкоголем — инстинкт самосохранения и боязнь расемона все еще активны. Наверное, придется обколоться наркотой и выпить пару десятков бутылок чтобы осмелеть настолько. Секунда — и на затылок опускается рука, бесцеремонно сжимая белесые пряди и оттягивая их, тем самым отнимая Ацуши от себя. Такой Акутагава — с растрепанными волосами, чуть потерявшимся и абсолютно точно злым взглядом — нравился ему еще больше, заставляя сердце в груди трепетать. Детектив шумно сглатывает и почти решается попросить прощения, но, увы, не успевает. — Идиот, — парень сжимается, зажмуривая глаза. Пора ждать удара. — И на этом все? Накаджима очухивается и поднимает веки только тогда, когда лицо сожителя оказывается в непростительной близости к нему, а по губам ненавязчиво проводят языком, вновь укладывая на себя. По телу проходит крупная дрожь, пока Ацуши бессознательно жмется губами ближе, кусая чужие и тая от приглушенных смешков, перекрывающих звуки поцелуя. Кажется, уже прошло четыре дня с последней их подобной близости. Наверняка именно поэтому бросает в жар, а дыхание спирает, заставляя почти прохныкать от беспомощности в подобной ситуации. У парня уже горят легкие, но он лишь рвано вдыхает в перерывах, пока мафиози отрывается и очерчивает пальцами линию подбородка, чтобы через мгновение вновь дернуть Накаджиму за волосы на себя. — Погоди минутку... Ацуши жадно глотает воздух, смотря на стянутую простынь рядом с головой Рюноске, но только не на него самого. И если раньше тот игнорировал этот факт, то сейчас обхватывает лицо ладонями и приближает к себе, разглядывая переходы в глазах напротив. Проходит тридцать секунд, минута — поцелуя не следует и детектив как-то неловко ерзает. Сейчас, наверное, стоит уже лечь, завтра их наверняка рано поднимут. — Извини, это случайно было, — бормочет он, приподнимаясь и садясь на сожителе, пока тот поджимает губы и сводит брови к переносице. — Нам наверное надо закончить... Завтра Чуя-сан опять будет злиться, что мы долго спим. — Ты правда сейчас думаешь об этом, — сквозь зубы цедит парень, прикрывая глаза рукой. — Ну, просто...э? Ацуши удивленно опускает глаза, после покрываясь красной коркой смущения. — Я-я-я! — Умолкни, — Рюноске недовольно рыкает, скидывая детектива с себя и приглаживая волосы. — Выключи свет. Накаджима щелкает выключателем, на какое-то время замирая, привыкая к темноте. Разглядев в ней очертания уже лежащего сожителя, он осторожно подползает к нему, нависая сверху. У того плотно закрыты глаза, но по искривленным губам понятно, что он чувствует почти все чужие движения рядом. И Ацуши просто безумно неловко сейчас говорить что-либо — просто до такого еще не доходило. Хотя когда он уверял в этом Дазай-сана тот только усмехался и ехидно повторял «Верю-верю, наша ты невинность», но между ними правда никогда подобного не было. Даже думать об этом было странно, тем более без явных намеков Рюноске на продолжение действовать не хотелось. Было куда легче, когда вел мафиози. И легче, и проще, потому что он казался таким опытным, хотя весь этот опыт заключался не то в уверенности, не то в наплевательском отношении на чужое мнение о его действиях. — А, Аку...Рюноске. Тяжкий вздох. — Что? — Может тебе... — Нет. — Но я же не договорил! — Ацуши упирается руками в кровать по обе стороны от голову сожителя, вынуждая того открыть глаза и устало глянуть на доставучего детектива. — Тебе этого не хочется, Ацуши. Так что успокойся и ложись спать. Мори-сан не намерен пока разводить конфликты, уверен что и ваш Фукудзава-сан думает точно также. Время еще будет. Понял? Сердце, как бы это ванильно и очень даже в стиле BL манг не звучало, пропускает удар, после буквально готовясь стартануть из груди прямо в космос. Ацуши вспоминает, что хотел уточнить их отношения в начале этого всего, но все же решает — это правда ни к чему. Так что парень угукает и ложится рядом, скромно улыбаясь на движение Акутагавы, подтягивающего его ближе. Но заснуть с чересчур радужными мыслями ему не дают. — Я не Дазай-сан и не смогу сказать, что люблю тебя или что-то подобное, — тихо и довольно спокойно начинает Рюноске. — Он разбрасывается этими словами точно так же, как и раньше — от этого и их смысл теряется, Чуя-сан говорит, что даже половине его слов сейчас не верит особо, Дазай-сану приходится постараться, чтобы он верил ему. Мне не нравится говорить то, в чем я не уверен. Тем более тебе. Привязанность я ощущаю, но еще я прекрасно знаю, что бросить мафию и пойти против босса, как сделал бы Чуя-сан, ради тебя я не смогу. Ты вроде не глупый и прекрасно это понимаешь, так ведь? — Понимаю. Поэтому повторять очевидное было необязательно. Акутагава умолкает, прекрасно зная что хорошего в его словах было немного. Мало того — Ацуши эти высказывания однозначно расстроили и обидели. И причина была до отвратного грустной — он его любит. Потому что Накаджима маленький ребенок, который страстно желает кинуться в объятия любимому человеку, получить поддержку и теплые слова. Это печально осознавать даже самому Рюноске — вовсе не такой уж он монстр, чтобы не уметь сочувствовать и испытывать жалость. Дать настолько сильных ответных чувств он не сможет — хотя бы потому что когда-то придет время, когда организации снова начнут враждовать. И прикрываться столь же искусно, сколько и двойной черный они не смогут. Накаджима тоже это осознает, но он именно тот тип людей, которые наивно полагают, что добившись возлюбленной или возлюбленного горы смогут свернуть, а это в большинстве случаев совершенно не так. В конце концов, даже здесь они разные. Ацуши предпочитает сладкий обман, а Рюноске соленую от чьих-то слез правду. Песок и море под лунным сиянием выглядят волшебно, хоть и слишком холодно, чтобы сейчас зайти в воду. Просто полежать на берегу тоже вовсе неплохо, особенно если на груди будет кто-то пьяно хихикать от твоих глупых шуток и комментариев проходящих мимо людей. Осаму расслабленно прикрывает глаза, зарываясь пальцами в мягкие рыжие пряди, успевшие порядком растрепаться за всю их пьянку. Время давно перевалило за три ночи, но, кажется, они потеряли его счет еще на пятом шоте виски, ведь здешним традиционным алкоголем было невозможно напиться. Чуя приподнимается на локтях и подпирает щеку ладонью, с несдерживаемой улыбкой рассматривая лицо шатена. Конечно, они грызутся каждый день и нормальными отношениями это не назвать, но это — то, чего им обоим не хватало, когда Дазай ушел из мафии, оборвав все связи с бывшими коллегами. Это длилось не год и не два. Накахара его не искал — напротив, как мог старался забыть. И к чему это привело? Они вновь, пьяные, валяются на ночном пляже. Чуя переставляет руку по другую сторону от лица Осаму, наклоняясь, и нетерпеливо целует, чтобы тот наконец замолк и занялся чем-то более продуктивным. Шатен ухмыляется в поцелуй, тянет за волосы, облизывает чужие губы и кусает, слушая тихий выдох и смотря в мутные от алкоголя глаза. Сейчас он правда не вспоминает, что редко выдается время, когда поцелуи нежные и неспешные. Чаще это прокушенные губы, следы от ногтей на плечах и шее, иногда даже порванная одежда. И много, много колкости в зрачках напротив, отражающих твое собственное лицо. — Х-ха, не торопись, — Дазай мелко проводит по чужой щеке, вслушиваясь в прерывистые вздохи. — Нам некуда спешить. — Хочу домой, — уложив голову на мерно вздымающуюся грудь бывшего напарника бормочет Накахара, довольно жмурясь, ощутив поцелуй на макушке. — Сейчас вызову такси. Чуя одним глазом смотрит за движением пальцев в пластырях и сонно моргает, пока слова Дазая расплываются, не донося своего смысла. С моря дует освежающий бриз, однако из-за него глаза слипаются еще больше, хотя возможно это благодаря стольким часам на ногах. Наверняка Ацуши с Акутагавой уже спят не один час. — Поднимайся. Накахара медленно садится и стягивает с запястья резинку, собирая отросшие волосы в короткий хвостик. Вообще он собирался сходить к парикмахеру перед отъездом, но слишком привык к себе такому, чтобы так быстро что-то менять. На секунду Чуя тормозит, через плечо оглядываясь на луну. Осаму тоже приостанавливается, беря его за руку. — Что-то не так? Накахара с мгновение разглядывает лицо напротив, но после пожимает плечами и, поднеся чужую ладонь к губам, сжав крепче, невесомо касается губами пальцев в пластырях. После глаза уже проясняются, а на губах появляется легкая ухмылка. — Абсолютно ничего.