Reunite, and be together again

И где-то хлопнет дверь, И дрогнут провода… Привет! Мы будем счастливы теперь И навсегда…

      Снег крупными хлопьями падает на дорогу, мостовую, деревья, украшая лишённые листвы ветви белым кружевом и припорашивая нарядные фонарики, развешенные по улице в честь приближающегося Нового года. Я наблюдаю за всем этим великолепием из окна небольшой уютной кафешки, вполуха слушая болтовню своей спутницы и отмечая про себя, что не чувствую такого предвкушения праздника, какое чувствовал раньше. Возможно из-за того, что у меня неизбежно портится настроение после общения со всеми этими потенциальными невестами, заботливо подсовываемыми мне моей мамулей. А я продолжаю с ними знакомиться, снова и снова, потому что не хочу расстраивать маму, как бы меня ни выводило из себя её стремление поскорее меня на ком-нибудь женить. Впрочем, мне пока везёт — ещё ни одна девушка не захотела со мной встречаться. Одним не нравится то, что я альбинос, других пугает метка, оставленная четыре года назад проклятой пчелой. Я тогда едва не умер… Но он спас меня, буквально вытянул с того света. А я… Я и сам не заметил, как привязался к нему, а вскоре и полюбил…       Четыре года прошло с тех пор, как мы расстались. Он пообещал, что мы обязательно встретимся ещё, и я уже четыре года жду этой встречи, как чуда. Поэтому меня не интересует ни одна девушка, будь она хоть тысячу раз умницей-красавицей-мастерицей, поэтому я не хочу жениться, как бы моя мама ни хотела внуков. Моё сердце давно принадлежит тому, из-за кого я четыре года не сплю по ночам, продолжая верить, что он сдержит своё обещание…       — …а ты как думаешь, Шион? Э-эй, Шион! Фи, да ты меня совсем не слушаешь…       Долетевший до моего сознания обрывок нескончаемой речи моей спутницы на миг вырывает меня из размышлений.       — Извини, задумался, — натянуто улыбаюсь ей, почесав затылок. — О чём ты говорила?       Девушка (как там её зовут?) обиженно выпячивает не в меру пухлую (сколько же силикона она туда напихала?!) нижнюю губу, явно недовольная тем, что ей придётся снова повторять сказанное, и чуть ли ни по слогам произносит:       — Я говорила о том, что было бы неплохо, если бы мы встретили Новый год у меня. Мои родители уехали на Мальдивы, так что мы будем только вдвоём… Ну, ты понимаешь…       О господи, за что мне это? Хотя, я догадывался, что если её не смутила моя внешность, значит ей не нужно от меня ничего, кроме того же, что когда-то потребовала Сафу… С другой стороны, мне её даже жаль. Ни один нормальный парень не заинтересуется типичной гламурной куклой, вот она и согласна уже с кем угодно… Чёрт, с каких пор я стал таким циником?       Снова плавно ухожу в свои мысли, отводя взгляд к окну, и застываю, заметив мелькнувший в толпе снующих по улице людей знакомый силуэт. Сердце в груди сделало сальто-мортале, а губы сами по себе расплылись в идиотской улыбке. Срываюсь с места и выбегаю из кафе, ношусь по улице, распихивая локтями людей и выкрикивая изо всех сил его имя. А в ответ — только гневные окрики прохожих… Неужели просто показалось? Ну, докатился… Так зациклился на его обещании, что он мне уже мерещится…       Бесцельно послонявшись по улице ещё несколько минут, возвращаюсь в кафе. Гламурёны уже и след простыл. Единственным доказательством её присутствия здесь была оставленная на столике салфетка с нарисованным на ней ядовито-розовой помадой гневным смайликом.       — Ну, как прошла встреча с Наоми? — сразу с порога спрашивает мама, когда я возвращаюсь домой.       — Так же, как и все предыдущие, — тихо ворчу, снимая пальто и отряхивая его от снега. — Мам, я устал. Может прекратим уже этот цирк?       — Ну-ну, что-то ты совсем раскис… — мама ободряюще улыбается, ероша мои волосы. — Не грусти, всё равно найдём девушку, которой ты понравишься. Обязательно найдём!       Тяжело вздыхаю, с трудом сдержавшись, чтобы не ляпнуть, что я грущу совсем по другой причине, бормочу что-то о том, что хочу выспаться и на праздничный ужин, скорее всего, не спущусь, и удаляюсь в свою комнату. Честно говоря, мне действительно нужно отдохнуть. Не хотелось бы снова словить какой-нибудь галюн. Не переодеваясь, растягиваюсь на кровати и моментально засыпаю. Вижу замечательный сон: я всё-таки догнал его на улице. А он совсем не изменился… Улыбается мне, говорит, что скучал… обнимает, наклоняется к моему уху и… пищит?       Просыпаюсь и резко сажусь на кровати, кое-как соображая, что писк, который я услышал во сне, донёсся до моего подсознания из реальности. Лихорадочно верчу головой по сторонам, зачем-то спрашивая, кто пищал, и внезапно натыкаюсь взглядом на сидящего на моей подушке до боли знакомого чёрного мышонка. Осторожно протягиваю к нему руку, дабы убедиться, что это не очередной глюк. Грызун, словно прочитав мои мысли, ощутимо цапнул меня за палец, вмиг прогоняя остатки сна и сомнений, заменяя их на что-то радостное и светлое, и, спрыгнув с кровати, побежал на выход. Медлить нельзя, я должен довериться ему…       — Шион, ты куда? — обеспокоенно спрашивает мама, когда я проношусь мимо неё, чуть не выбив из рук поднос с её фирменным вишнёвым пирогом.       — Потом объясню! — бросаю на бегу, выскакивая из дома, даже не потрудившись надеть пальто. На улице темно, но земля уже сплошь покрыта снегом, поэтому разглядеть резко выделяющегося на нём чёрного мышонка мне не составляет труда. И я бегу за маленьким грызуном, как за путеводным клубочком, спотыкаюсь, а иногда и падаю, зарывая носом в пушистое снежное покрывало, но бегу, бегу без остановки, пока он наконец не приводит меня на то самое место, где когда-то возвышалась стена, отделяющая Шестую зону от остального мира. Четыре года назад… Мы разрушили эту стену вместе и, казалось бы, должны были и сами стать единым целым, но почему-то вновь оказались порознь… Но я помню наш последний поцелуй, помню обещание встретиться вновь. Я все эти четыре года верил, что ты сдержишь своё обещание, Недзуми!       — И я сдержал… — тихий голос за спиной, такой знакомый и любимый… Я что, сказал последнюю фразу вслух? Ай, неважно…       Резко разворачиваюсь и замираю, нос к носу сталкиваясь с тем, кого я так долго ждал. Как я и думал, ничуть не изменился… Тот же старый шарф, разве что чуть больше потрёпанный, та же кожаная косуха, разве что слегка потёртая, те же волосы цвета воронова крыла, собранные на затылке в хвост, разве что ставший длиннее, и те же серые глаза-льдинки, разве что мигом оттаявшие, встретившись с алым пламенем моих глаз.       — Так и будем стоять и молчать? Я, между прочим, скучал… — тихо усмехнувшись, произносит Недзуми, разводя руки в стороны. От его голоса, взгляда, усталой улыбки внутри меня что-то срывается, и я без лишних слов кидаюсь к нему на шею и реву как девчонка. А он сначала впадает в ступор, не зная, как реагировать на такой приём, но потом снова усмехается и обнимает меня, поглаживая по голове.       — Я тебя больше никуда не отпущу! — выкрикиваю срывающимся голосом, цепляясь за плечи Недзуми как за спасательный круг.       — А я и не уйду… — от этих слов становится невероятно тепло на душе, истерика тут же утихает.       — Правда? — поднимаю на него глаза, быстро стирая рукавом слёзы. — Обещаешь?       — Обещаю, — тепло улыбается, поглаживая меня по щеке. — Ты мне лучше скажи, чего в такой мороз без пальто на улицу выскочил? Замёрзнешь ведь, цветочек…       — С тобой не замёрзну, — улыбаюсь в ответ, крепче обнимая Крыса. А он бережно прижимает меня к себе и накрывает мои губы своими. И в этот самый момент на городской ратуше начинают бить часы, а тёмное небо озаряется разноцветными фейерверками.       Кажется, я снова верю в новогодние чудеса…