расскажи мне о любви.

– почему? – глупо по-ребячьи переспрашивает тот, под презрительный тяжёлый взгляд. будто бы не замечая никакого давления, он разглядывает лицо учителя, так влюбленно, что кажется, будто он готов прямо сейчас отдать ему свою жизнь, да что жизнь, пусть берет весь мир. – какой геморрой,– шота нервно потирает переносицу, вздыхая и выдавливая с наигранной вселенской усталостью,– не неси чепухи. он продолжает смотреть, словно самый настоящий домашний пес – в его глазах преданнность и искренняя любовь, но его хозяин не хочет это понимать, поэтому абстрагируется от него полностью, выказывая лишь откровенную ненависть вперемешку с мгновенно выявившейся неприязнью. шинсо продолжает настаивать своим чуть ли не умоляющим взглядом, он хочет услышать положительный ответ или все те трудности и постоянные мечты были зря? говорят же, что мечты сбываются, блять. каждый божий день он думал о нем, представлял с ним вечера, планировал жизнь за городом, теплые пледы, целую тонну кошек и огромный дом, полный тишины и любви, но все это – его небольшой выдуманный мирок, в котором он продолжал жить лишь благодаря своей нескончаемой надежде. это было его самым большим желанием, даже мечта стать героем сместилась немного, только бы остаться с ним, остальное – подождет. шинсо неоднократно наблюдал за учителем, за его отношением, поступками, словами, вниманием. посчитал – пора, однако совершил глупейшую ошибку. он не учел одного: айзава очень избирателен в этом плане и какого-то школьника точно не предпочтет. да и вообще. как можно влюбиться в него? шинсо не такой сильный, как например бакуго или тот же тородоки, он с ними даже рядом не стоит. учитель уделяет им отдельное дополнительное внимание, хоть и не скажешь на первый взгляд. подросток это просек сразу же, как он привел их в пример на одной из тренировок. ненависть к этим ребятам появилась автоматически, он даже не понял как. – почему чепуха? – все также смотрит, очень хочет схватить чужую руку, но подавляет это в себе, как подавлял всегда, – это не чепуха, сенсей. айзава лишь закатывает глаза перед тем, как повернутся к нему спиной. – завтра после уроков тренировки не будет, остынь дома,– без единого сожаления в голосе говорит, болезненно отвергая даже своим поведением, – и не разбрасывайся подобными бредовыми высказываниями. мерзко. хитоши молчит. слова сенсея впервые не хочется воспринимать от слова совсем. он опускает полупустой взгляд в пол. нет, все так просто не должно закончится. только не так! – сенсей! – выкривает отчаянно, делая пару крохотных шагов за ним,– почему вы так говорите? я абсолютно уверен и серьезен в своих словах, пожалуйста, не говорите, что это чепуха, я хо.. его слова игнорируются в ноль и это становится серьезным ударом по хрупкой душе. – послезавтра тренировки тоже не будет,– он поворачивается, шинсо замирает моментально, хотя до этого собирался что-то сказать, но его прерывают резко, – заткнись. учитель уходит мучительно медленно и все это время хитоши смотрит ему вслед, постепенно угасая, выворачиваясь наизнанку от напряжения и дрожи в руках. он так долго хотел это сказать, так мучительно долго. шинсо бурчит себе под нос что-то невнятное, по типу извинений, сожалений и всего, что люди говорят оказавшись в такой ситуации. он типичный отвергнутый мальчик и пора бы уже принять это как должное, но не удается. вернее, не хочется. – сенсей..– подрагивающим голосом шепчет хитоши, глядя на проход, где только что был учитель, а сам чувствует, что вот-вот готов сорваться на слезы. парень вспоминает почему-то, как шота всегда учил его, мол «ныть – это последнее дело», и шинсо, сжав кулаки, прикусив язык, чудом сглатывает комок в горле, отчетливо шмыгая носом в тишине пустого коридора. отвратительно. и на что он только надеялся? шота для хитоши все равно что глоток свежего зимнего воздуха: он дает ему мотивацию, учит различным комбинациям причуды и всегда заменяет друзей, в которых парень-то и не нуждается особо, но иногда выговориться хочется – человеческий фактор, как никак.. а еще сенсей прекрасный человек. шинсо понял с самого первого для, что он только с виду такой, казалось бы, хмурый и суровый, на деле же, сотриголова практически заменил подростку родного отца, внимания которого всю жизнь так не хватало. мужчина по-своему мягок и проявляет заботу не так, как другие. этот человек просто.. необычнайно прекрасен. парень не представляет как бы сложилась его судьба, если бы сенсей не заметил его способностей и не взял под свое надежное крыло. за несколько месяцев он успел научить его очень многому, тому, чем сам подросток не достиг бы никогда. хитоши ему очень благодарен за все. шинсо дает себе слово, что попытается еще раз. да, он обязательно это сделает. может быть он еще подумает? сенсей не дал точного ответа и в голове формируется глупое детское самовнушение – надежда. она подавляет львиную долю навязчивых переживаний. только что-то в душе отчего-то по прежнему больно и невыносимо тошно. мысли никак не хотят собираться в кучу. хитоши даст ему время на раздумья. точно также, как учитель ему, а затем, неожиданно, как и сегодня скажет это на очередной обычной тренировке, притянув айзаву за «шарфик» из лент, прошепчет чуть ли не в губы, о том, что чувствует и насколько сильно любит. парень продумывает в деталях каждую мелочь, смотря в белесую стенку и ненароком улыбается крашеному бетону. – ты че тут стоишь то,– умиротворенный грубый и до мозга костей знакомый голос заставляет вздрогнуть из-за неожиданности,– домой вали. шинсо реально пугается. первый раз он чуть ли не подрыгивает от страха. второй раз подпрыгивает от радости. неужели это шанс? так сразу? да не может быть. – а ну,– парень мнется, отчего-то краснея и классическое интенсивное почесывание затылка выдает, что он очень переживает,– просто так? хитоши не решается повернуться, боясь показать красноту обычно бледных щек. айзава отчетливо хмыкает, а шинсо вздрагивает еще раз, опять от неожиданности. вот раскисать сейчас как раз некстати. и где же вся его смелость? айзава ухмыляется незаметно, и отворачивается, снова куда-то собираясь уйти, но он уже смотрит по направлению к длинной цепи ведущей к выходу из академии. – ну, тогда стой,– никаких эмоций мужчина не выражает, делает несколько шагов вперед и приостановившись, прислушавшись к малейшим измениям звуков, добавляет,– здание полностью заблокируют на ночь через пол часа-час. юношеская глупость всё-таки заставляет повернуться и осознать, мол, надо давать заднюю – сидеть в одиночестве в закрытой школе не есть хорошо. и повезет, если не поймают, а если поймают – без утомительного разговора с разузнаванием того, чем парень тут занимался не обойтись. лишний шум и одна исписанная строчка в досье не нужна никому. шинсо неохотно поворачивается, поглядывая из подлобья на сенсея. максимальная неловкость сковывает движения и он снова ведёт себя, как глупый влюбенный мальчик, что тешит внезапно оглянувшегося на него айзаву. он играет с ним, будто кот с загнанной в угол мышкой, и ему становится интересно, что тот будет теперь делать. хитоши сам на себя не похожим становится, почувствовав взгляд вылупляется и встает по стойке смирно, типо не приделах и ничего особенного никому не говорил. да-да. мужчина про себя смеется и мальчишка нутром чувствует насмешку. – че?– бубнит, слегка грубя, не решаясь посмотреть в лицо собеседнику. айзава молчит, кивнув вперед, с типичным: «пошли давай». парень безоговорочно слушается и выдвигается за ним, наблюдая за чужим затылком, дабы учитель больше не смог ввести юношу в подобное неудобное положение. дорога до выхода даётся нелегко. в спине айзавы чудом не образовывается дыра, от вечного рассматривания, а вечная тишина только больше пугающая мальчишку, не давала ему морального покоя. весь путь он раздумывал. возможно, учитель ему сейчас скажет, чтобы тот больше вообще не приходил к нему на тренировки или что-то в таком роде, а может и еще хуже! хотя, что может быть хуже этого.. в этом случае рухнет не только мир хитоши, но и сам. юное сердце, ещё не успевшее познать боль от отказа, ненадежнее любого хрусталя – это подтвердит любой, даже самый неопытный ювелир. мужчина это понимает прекрасно, не только как учитель, но и как человек испытывший однажды тоже самое. только вот.. его сломил этот случай, и теперь на протяжении всей жизни обречен на вечное одиночество из-за боязни показывать и говорить то, чего требует его душа. это ужасно. ему мерзко от самого себя, потому что бояться своих чувств – удел слабейших героев. шота нагрубил пареньку не подумавши, из-за собственного эгоизма и нежелания разбираться не только в своих чувствах, но прежде всего в чувствах своего дорогого ученика. и да, шинсо ему по-прежнему дорог. не потому что шота вложил в него тонну времени и сил, а потому что он его ценит. ценит больше, чем кого-либо другого. и как ни странно, не ищет этому никакого логического объяснения. почему? да потому что все остальное требует самокопания и раздумий. замкнутый круг образовывается на нежелании айзавы принимать тот факт, что хитоши понравился ему не просто как ученик уже давно, ещё тогда, на отборочных айзава заметил его. – сенсей,– зовет хитоши спокойно откуда-то сзади и аккуратно дергает за рукав черной куртки, притормаживая. мужчина смирно выдыхает, игнорируя слова, но вслушиваясь в дрожащий голос. его ученик занимает слишком много места в мыслях и он прекрасно понимает, к каким последствиям это может привести. и ему не нравится данный исход, ведь он не намерен открываться. и вообще, учителю давно уже надо быть дома, там его ждет кот, которого надо бы покормить. – простите меня,– ткань сжимается, а голос парнишки становится на тон тише, но былую серьезность не теряет,– я очень долго думал над этим и не хотел вас беспокоить, но это чувство внутри меня живёт и сейчас, оно переполняет и заставляет меня испытывать это к вам, простите, мне правда жаль. шота замирает, уставившись в дверь перед собой. этот парень, практически скопировал его собственные слова, скомканные нескольких месяцев назад, где-то глубоко в потаённых мыслях. мужчина оборачивается, в надежде, что это как-то отпугнет мальчишку и тот перестанет давить словами, иначе сотриголова просто с ума сойдет. – я больше не побеспокою вас по этому вопросу,– он поднимает расстроенный взгляд, видно, что вот-вот расплачется, но держится из последних сил и простой пацанской гордости. айзава поворачивается всем телом к нему, про себя умоляя того помолчать. – пожалуйста, давайте не будем отменять тренировки..– хитоши шмыгает носом, отпуская рукав. превеликий всемогущий, какие к черту тренировки? шота смотрит на него сосредоченно, ища какой-то подвох, будто бы его сейчас обманут, как пятнадцать лет назад. изучает каждое изменение лица, смотрит на руки. трясутся – переживает. разглядывает глаза. в них вот-вот выльется последняя надежда в виде слез. опускает взгляд на рот. губы поджаты – мальчик напряжен. смотрит на его сжатый образ в целом. однако, ничего не находит, перед ним стоит только его драгоценный шинсо и он, как всегда не несет в себе никакой лжи. он излагает свои чистые мысли, совершенно искренне, без всякого дурного умысла. айзаве это в новинку. он не может осознать почему к нему так относятся. кстати, что насчет него? айзаве тошно, но он думает о шинсо. ему, наверное в разы хуже стоять здесь и раговоривать с тем, кто отверг его совсем недавно, так болезненно и жестоко, что мужчина впервые в жизни настолько сильно винит себя. поджимает сухие потрескавшиеся губы, отодвигает несколько прядей с глаз. ему тяжело не меньше. – хитоши,– усталый взляд опускается на его глаза, мешки в последнее время еще больше стали, а заметил он только сейчас,– ты же понимаешь, что творишь, а?– айзава глубоко вздыхает под заметно занервничавшего парня. ему никогда прежде не приходилось говорить такого человеку, который взаимен по отношению к нему и его чувствам, поэтому сейчас в полутемноте пустого серого коридора, они с хитоши равны, как никогда. айзаве сложно подобрать слова, он оттягивает, долго молчит, пока шинсо на него смотрит преданно, с надеждой и полным доверием, все, что скажет сенсей будет принято, как должное. учитель знает это, потому что знает шинсо далеко не первый день. – я тоже..– выдавливает он неожиданно, медленно проговаривая каждую букву, нарушая тишину и его слова отдаются эхом в ушах их обоих,– чувствую нечто подобное, что и ты. шинсо своим собственным ушам не верит по началу, откровенно краснеет и накрывает лицо ладонями, дабы скрыть нескрываемое от внимательных глаз. – вы серьезно?– снова глупо переспрашивает, чтобы убедиться точно и отбросить все сомнения, хотя, куда уж дальше то их бросать. шота кивает молча, смущаясь по-ребячьи и отводит взгляд в сторону. лицо хмурит, будто ему все равно, и это – обычный урок. все что угодно, но не происходящее сейчас. хитоши внутри загорается ярким фиолетовым огнем, разгоняющимся по всему телу с бешеной скоростью и он уже не понимает, чем забиты его внутренности: огромными стаями мелких бабочек или же поражающим каждую клетку пожаром. но ясно одно – его кровь сейчас на 90% состоит из эндорфина. айзава стоит, как обычно, словно он все такой же серый комок, только внутри играет тоже самое, что и у шинсо, благо, что сотриголова мастер для подавления абсолютно любых эмоций, и это помогает сохранять ему непринужденность. хитоши готов плакать, и слезы сами лезут наружу. тянет руки к чужой шее, уклыдывая ладони около широких плеч. он все еще крайне неуверен, потому что личные границы айзавы уважает как свои собственные, пусть только скажет и парень безоговорочно отпустит и отойдет чуть дальше. никогда не станет настаивать. прикосновение оседает приятным грузом на плечах, обогревает слабым теплом через ткань и легкий румянец становятся ответом для шинсо, правда в темноте он не видит этого. мужчина немного скованно себя ведет. его много лет так просто никто не трогал, может где-то в юношестве обнимался с друзьями разок-другой. никаких ощущений это не доставляло. с хитоши ситуация иная. шота прислоняется к нему немного, давая знак, мол, делай че хочешь, и шинсо, искринне улыбнувшись за последние несколько лет прижимается во всю, зарываясь лицом в чужих жестких волосах. он так смущён. он так неопытен, но ему так нравится. на спину медленно и очень неуверенно опускаются чужие грубые ладони – айзава повторяет его жест. им обоим становится невыносимо тепло и спокойно на душе, хочется стоять так вечно, и пожалуй, они так и простоят пока им не надоест – минимум пол ночи, а то и всю, а может быть и все утро. уловка про закрытие школы до сих пор вертится на языке и айзава ни на миг не жалеет о своем маленьком обмане, а шинсо, уткнувшись носом в грудь учителя думает о том, что его мечта потихоньку начинает сбываться.