Связанные ритуалом

      Лавка Ю Джимин странным образом отличалась от того разнообразия магазинчиков, что тянулись вдоль тихой улочки небольшого всеми забытого близкого к морю городка. Здесь жило мало людей — колючий зимой и слишком сухой летом ветер в этой местности заставлял всех собирать свои скромные пожитки и уезжать, затем скучая по родным краям, но не имея возможности вернуться. Городок легко выпускал из себя жителей, но недоверчиво принимал обратно, если вообще позволял всем пересекать свои границы: окольцованный магией со всех сторон ещё издревле, будто живое существо, он имел сознание, мысли и собственные чувства. Ю Джимин, лавка которой находилась в самом сердце небольшой площади, пропахшей солью и рыбой, контролировала эту колыбель спокойствия и безмятежности, что позволяла ей насытиться энергией и, как ни странно, колдовать.       Всплеск силы почувствовался в районе главного въезда: Карина ощутила лёгкий электрический ток, прошедший по груди и опустившийся вниз, на кончики пальцев. Девушка вскинула голову, амулет, висящий на шее, слегка завибрировал, как и некоторые другие предметы, ощутившие силу новой ведьмы, что ступила на неизведанную для её магии территорию. Ю нахмурилась, привстав из-за прилавка и оправив лёгкое платье, что могло показаться неуместным в зимнюю стужу, и вдруг задрожала, когда за дверями показалась худая высокая фигура в ореоле рыжих длинных волос. Она знала, кто это был, потому что раньше они уже пересекались, только не здесь, а за пределами города с таинственной атмосферой, в котором солнце показывалось редко, лишь тогда, когда у самой главной ведьмы было хорошее настроение.       Звякнул колокольчик на входной двери, в помещение ворвался холодный ветер, что мог запросто простудить, и в лавку вошла юная девушка, стряхивая с рыжих локонов снег, падающий за окнами. Щелчком пальцев она избавилась от тяжёлой зимней куртки, потопала ногами в сапогах по коврику и вскинула взор на владелицу магазинчика, сердце у которой слишком звучно ударилось о рёбра. Не помогли долгие месяцы в одиночестве, когда в маленькой лавке, пропахшей сушёными травами и порошками, заходили лишь люди, которым нужен покой и добро, но не сильные маги, которым помощь не нужна — они способны сами изменить свою реальность, мир вокруг себя. Девушка, нарушившая границы тихого городка, относилась как раз к способным уничтожить и перестроить всё, что её окружает, и ей незачем приезжать к Джимин в глубинку, вгрызаясь в голову своим образом.       — Привет, — первое слово, и время восстановило свой ход, Ю выдохнула, выходя из-за прилавка полностью и всматриваясь в вошедшую. — Как ты?       Хван Йеджи могла согреть в зимнюю стужу, заморозить в летний зной, заставить ненавидеть и любить себя до дрожи, разукрасить мир цветами или же, наоборот, влить в него чёрно-серые краски страдания и тоски. Всё это сполна ощутила Карина пару лет назад, когда они пересеклись взглядами в толпе мегаполиса, ещё неизвестные друг другу, но обоюдно почувствовавшие магию, древнюю силу, что связывает всех колдунов Земли. Потом они повстречались в Нижнем мире, не признали друг друга, так как у Йеджи глаза янтарём горели, а на лице закруглялись символы воздуха, в то время как у Джимин на щеках и лбу обозначились руны земли, будто орошённые кровью. Тогда они, две повелительницы, две ведьмы, и познакомились; такие разные, но не как огонь и вода, и в то же время похожие, будто от одного источника берут силы, — им же сейчас выступала лавка Ю, впустившая в себя странницу с рыжими волосами.       — Ты не рада меня видеть?       В Нижнем мире произошло не только знакомство, не только разговоры до самой ночи, взаимная учёба колдовству и показ успехов, но и кое-что ещё, что Карина утаила от девушки, что со страстью её губы целовала. Обряды там — не редкость, тем более для ведьм, обладающих силами стихий, и девушки не были удивлены тому, что их имена оказались достоянием общественности и через день уже случились танцы у огня. Завораживающие языки пламени лизали нежные женские ноги, тёплый ветер вздымал лёгкие одноцветные, бежевые без вышивок и украшений, платья, и пляски продолжались целый день, в конце которого Джимин просто упала на землю, ощущая, как Йеджи прилегла рядом, прикрывая глаза.       Ритуал проклятой пляски пользовался успехом у публики за зрелищность и у самих ведьм за страстность — они любили вскидывать руки вверх, обращаясь к божествам, а потом резко опускать их, перепрыгивая через костёр, обнимаясь и разделяя кислород на двоих. Насыщенные энергией девушки не могли пошевелиться, сжимали ладони друг друга, а потом уже Хван себя не сдержала: погладив скулы своей напарницы, впилась в её губы, смело их открывая и сплетая языки. Всё это транслировалось в прямом эфире, каждый житель Нижнего мира, заинтересованный магией ведьм и желающий развить в себе их способности, наблюдал за тем горячим поцелуем, и в том, чтобы все всё увидели и узнали, помогали людские технологии — обычная зачарованная камера и подобие интернета. Этого всего в Нижнем мире было мало, но они потихоньку проникали, а потом старые жители пугались, слыша непонятные для них звуки и сразу же говоря, переплетая слова заклинаний, — и вскоре некоторые изобретения смертных вылетали из строя.       Йеджи потом поцеловала нос и лоб Джимин, улыбнулась ей и выпорхнула из её жизни, как бабочка улетела с цветка; покинув цветоложе, Хван исчезла из Нижнего мира, ни одного упоминаний о ней не было нигде, и как бы Ю не искала её с помощью магического имени, Люси, она не могла её найти. Она помнила её пронзительные янтарные глаза, её мягкие губы, голос, будто выпила много вина, и в тот момент больше всего хотелось найти её, и в голове возникла лишь одна мысль: «я хочу её увидеть». Поисковая магия — одна из самых редких и сложных, соответственно, и плата за неё была слишком высокой — Карина сидела в пещере перед старой ведьмой, вновь в зрачках плясал огонь, а её кровь из ладони оказалась в миске. Закружилась голова, перед глазами прошлись яркие картинки, а потом она упала на пол, содрогаясь и понимая, что нитка, повязанная на языке и тянущаяся к пальцам госпожи Тиффани — неспроста. Она дёрнулась, и внезапная пустота в полости рта сказала о том, что Джимин должна сохранять обет молчания до того, как Люси сама её не найдёт, — и это была самая большая цена за поиск, что, она думала, не сработал.       «Тёмный владыка говорил ждать, и ты обязана покориться, — проговорила ведьма и ухмыльнулась, завязав узел на одном из крючков. — А теперь возвращайся в мир людей и будь там».       Дыхание спёрло вновь, как только Карина устремилась к Йеджи; девушка еле сдержала себя, чтобы не броситься в объятия, не упасть на грудь и не заплакать, и именно сейчас, отмерев от шока, поняла, что вновь обрела способность говорить, и кажется, что она готова кричать, показывать свою радость всему миру. Шаг, новый шаг, и вот они оказались лицом к лицу, рассматривали веснушки, маленькие родинки, пигментные пятна, и ничего прекраснее в этом мире не было, кроме глаз и губ напротив. Ю вдохнула полной грудью, её голова закружилась, а потом на щеках заблестели слёзы, тонкий всхлип вырвался из груди, и руки оплелись вокруг талии той, которую так давно хотелось обнять.       — Йеджи, — впервые за эти года вырвался хоть один звук изо рта ведьмы-травницы, у которой всё же сработало поисковое заклинание, а это значит, что можно спокойно выдохнуть, оставаться при той, о которой думала все эти бесконечные тёмные ночи, — ты вернулась…       В хрониках Нижнего мира сказано, что если после ритуала проклятой пляски танцующие поцелуются, то их союз будет закреплён тёмными силами и разрушить его невозможно — ни у какой ведьмы нет такого запаса магии. Йеджи совершила ошибку, что исчезла, скрылась, побоялась, что эта девушка, притягательно-тонкая и такая нежная, просто побоится её силы, её возможностей, вот и допустила такую разлуку, хотя всё время хотелось найти её, обнять, прижать к себе. Пока где-то в Тибете один из людских монахов не сказал, что на душе Хван клеймо расставания и печали, девушка и не поняла, что надо выдвигаться, пускай уже была зима, не позволяющая тёплым чувствам греть грудь. Зато, пробравшись через все невзгоды, найдя брешь в защите небольшого городка, что был подобен огромной открытой усыпальнице ведьмы, что решила закрыться от всех, похоронить себя под серым небом, полным туч, сжимала сейчас в объятиях плачущую от облегчения девушку.       Завтра морской городок, что можно не найти на картах Республики Корея, озарит свет солнца, а всё из-за Йеджи, которая всё-таки нашлась спустя несколько лет.