Грешный Лондон

Лондонская воровка Ирэн возвращается вместе с Холмсом к нему домой. Зло побеждено — но радости это не вызывает. С чего это Холмс решил, что они с Ирэн вместе? Дом разгорался все сильнее — даже промозглый лондонский дождь не мог бы его потушить. — Все кончено… — прошептала Ирэн, глядя как огонь жадно пожирает остатки того, что было убежищем Бист Вилаха. Очередная балка с шумом обрушилась под ноги воровке, в этот самый момент ее схватили крепкие мужские руки. Холмс силой развернул ее лицом к себе. Ирэн не слышала его слов — все звуки доносились до нее как из-под толщи воды. Но его глаза. Они пылали не хуже гнезда чудовищ за их спинами. Холмс все кричал и кричал. А девушка видела его злое лицо, его колючий взгляд и дыра в ее сердце все ширилась и ширилась. — Приди в себя! — звонкий удар по щеке помог ей очнуться, — какого черта, Ирэн?! Нам нужно уходить, ну же! Он схватил ее за руку и потащил по грязным трущобам. Все оставшееся позади, стало казаться жутким сном, если бы не воспоминания о Грее… Утро в квартире Холмса встретило пасмурной, сырой погодой и тупой болью в висках. Ирэн приподнялась, осматривая себя — раздета… Она даже не помнила, как они добрались. Ночь какими-то болезненными всполохами прочертила воспоминания. Вот Грэй уговаривает ее никуда не ходить, злится. Вот она вдвоем с Шерлоком готовится к атаке. Вот красные, налитые гневом глаза выскальзывают из тьмы. Взмах меча, голова Бист Вилаха катится по грязи, смешанной с кровью. Миг — все пылает, Грэй выталкивает ее из этого ада… Грэй. От воспоминаний о погибшем друге начинает щипать в носу. Это все не сон. Хочется накрыться одеялом и продолжать лежать, зарыться в подушки и разрыдаться. Но Ирэн не позволяет себе расслабиться им в эту минуту. Ей досадно, что Холмс видел ее в таком состоянии вчера. Девушка одевается, долго и кропотливо собирает прическу, аккуратно делает макияж. Все эти рутинные действия помогают ненадолго отключиться и забыть о ночной трагедии. Однако, как только девушка заканчивает, мысли с новой силой обрушиваются на мозг. Противная и ужасающая мысль выбирается на поверхность: «Это Я должна была там погибнуть». — Мне можно войти? — Холмс бесцеремонно открывает дверь в спальню, однако не решается переступить порог. — Зачем спрашиваешь? — говорит Ирэн и не узнает собственного голоса: она осипла и теперь звучит глухо и неприятно. Произошедшее ее подкосило, но она старается до последнего это не показывать. Она прокашливается и снова с вызовом смотрит на Холмса: — Как будто бы тебе когда-то нужно было мое разрешение. Холмс стискивает зубы, сдерживаясь, чтобы не сказать что-то обидно в ответ на эту колкость. Мужчина проходит в комнату под пристальным взором ее печальных серых глаз. Он старается не смотреть на Ирэн: невыносимо видеть ее потухший взгляд, ссутулившуюся фигуру. Хочется сгрести ее в охапку, закрыть собой от целого мира, не дать никому обидеть. Но есть кое-что, что стоит теперь неразрушимой преградой между ними. — Скажи, — наконец решается Холмс, — ты спала с Грэем? — Ты не хочешь знать, — моментально отвечает Ирэн. — Просто ответь, — жестко отвечает Холмс, — мне нужно знать. Но с голове теплится крохотная мысль-надежда: «Соври, пожалуйста, соври. Я уже все знаю, тебе же ничего не стоит сказать неправду». — Да, — она гордо вскидывает подбородок, глаза жалят, — я с ним спала. «Я не буду тебя жалеть, Холмс» На секунду мужчина будто бы задыхается, но в тот же момент губы расплываются в горькой ухмылке, сами собой сочатся ядовитые слова: — Какая же ты шлюха, Ирэн. — Да, — девушка печально улыбается в ответ, — думаешь, ты первый мне это говоришь? Я шлюха, но я никогда не была лгуньей. Ни разу я не говорила тебе что люблю. И если ты думал, что я буду за тебя цепляться, то ты очень сильно ошибался. Еще минуту назад совсем разбитая и погасшая, сейчас она словно надела маску. Как будто бы и не произошло ничего. Тот же что и всегда надменный взгляд и полуулыбка. Гордая осанка, снисходительный тон. — Черт, нет, — Холмс почувствовал себя глупым мальчишкой рядом с ней, — я не хотел, Ирэн. Он быстро подошел к ней, хотел дотронуться, но не решился. — Я не то имел ввиду, прости. — Ты сказал что думаешь, — горько констатировала она. — Нет… — Холмс все же протянул к ней руку, попытался дотронуться, обнять. — Не трогай меня! — почти брезгливо она отшатнулась, — достаточно. Буря эмоций отразилась на лице бывшего сыщика. Негодование, злость, разочарование, раскаяние. Он решительно шагнул к ней, не давая опомниться, притянул к себе, обхватил ее лицо ладонями: — Ирэн, дорогая, любимая. Ну пожалуйста, прекрати вынимать мне душу! Скажи, что я хоть капельку тебе не безразличен! — он принялся осыпать ее лицо поцелуями, пока она не могла сопротивляться, ошеломленная его поведением. Он стал гладить ее по волосам, безжалостно портя аккуратную прическу. На глазах выступили слезы: — Ирэн, милая, мне больно видеть, как ты убиваешься по нему, мне больно осознавать, что он был тебе дороже меня. Пожалуйста, не заставляй меня соревноваться с его призраком, прошу. Дай мне шанс. — Хватит! — закричала девушка и с силой оттолкнула от себя мужчину. Он даже не стал сопротивляться, отшатнулся, словно тряпичная кукла. Безжизненно повисли руки, по щекам покатились слезы. Он рухнул на пол, на колени, не беспокоясь о ом, что она о нем подумает. — Шерлок, — она подошла к нему, подняла голову за подбородок. В ее глазах отразилась печаль и… сочувствие? — Ирэн, — он взял ее руку и прижал к мокрой щеке, — не покидай меня. — Я не спасательный круг, — печально и нежно ответила она, — я только что потеряла близкого мне человека, а ты просишь от меня чего-то невозможного. Я так не могу, мне нужно время. Она наклонилась и коснулась его губ своими — невесомо, почти незаметно. А он и не посмел требовать большего. Дверь закрылась, на улице послышались звуки удаляющегося экипажа. Шерлок Холмс продолжал сидеть на полу. Лондонская воровка Ирэн уезжала, пока не знала куда, но подальше из этого места. У обоих остались только эта ночь, разделившая жизнь на «до» и «после».