Это не в духе Сузумии

Филин был не в ладах с Ратмиром. Об этом в школе знали все. Одногодки, учащиеся в параллельных классах, недолюбливали друг друга. Один считал Ратмира тупым задирой, а другой Филина — спесивым зазнайкой. За последние два часа повторяющегося ада, в котором оказался Филин, его просто задрала эта навязчивая песенка «Лав ин ю», громко и настырно звучащая в голове. Возникли подозрения, что это были признаками деменции от перегрузки знаниями, потому что иного объяснения происходящему не было. Знакомый коридор школы длился бесконечно, как долго бы Филин по нему не шел. Лестницы, что вверх, что вниз, вели на тот же самый этаж. За каждой дверью его ждал тот же самый класс, где за партой в одиночестве сидел Ратмир со своим насмешливым взглядом, от которого у парня все начинало кипеть изнутри. — Ну? И когда ты успокоишься? Удостоверился, что все зациклено или еще нет? — Что, твою мать, здесь происходит? — процедил Филин, как ему виделось, грозно нависая, над другим старшеклассником. — Это твоя работа? — Нет. И я не знаю чья. Но я слышал, как такое происходило с другими парнями из нашей школы. — Правда? И почему ты все время молчал?! Я уже битый час шатаюсь по этому чистилищу! — Забавно наблюдать, как твой хваленый острый и тренированный ум не в состоянии осознать, что в этом лабиринте нет простого выхода. — Но он есть, так? Иначе ты не болтал бы языком так усердно. Или решил и эту мышцу накачать? — А тебе бы не помешало пару тренировок с какой-нибудь другой мышцей, кроме языка. — Ладно, хватит. Ты говорил, что есть выход, который я не вижу? — Ага. И он тебе не понравится. — Я сам буду решать, что мне нравится, а что нет. — Как скажешь. В общем, как говорят, в эту ловушку попадают только парни — обычно по двое, но иногда и больше, знакомые или нет, одногодки или нет, одноклассники или нет — и других условий для нахождения здесь нет. А разрушить ловушку можно только одним способом. Наверняка, ты уже заметил эти переливчатые нотки мелодии, что звучит у тебя в голове? — Да, не пропустил за те часы, что бегал по проклятой школе. — Отлично. Это знак того, что мы в ловушке. Но в то же время и подсказка о том, как из нее выбраться. — И о чем тебе это говорит? — Дай руку. Филин неуверенно протянул ладонь к сидящему Ратмиру и дернулся, когда тот ухватился за запястье. Парень заставил себя стоять на месте, пока другой медленно, не сводя глаз с Филина, наклонился вперед, развернул его ладонь и прикоснулся губами к ее внешней стороне. Музыка тут же стихла, а в воздух будто стал легче. В ушах появились иные звуки, кроме глупой песенки и тишины ненастоящей школы. Теперь пустая школа жила жизнью, как и город за окном, где застывший день сменился на вечер. — Что?.. — вырвав руку из слабой хватки Ратмира, парень удивленно огляделся, убеждаясь, что они вернулись в реальный мир. — Добро пожаловать в чью-то гомосексуальную фантазию. Надеюсь, в следующий раз, когда ты попадешь в эту ловушку, то больше не станешь тупить и терять время. Удачи. Смотря в проем открытого кабинета, куда вышел парень, Филин только смог поднять голову к потолку и сильно зажмуриться, пытаясь утихомирить расшумевшееся знакомым ритмом сердце. — Бля.