***
Если серьезно, Вэй Ин был уверен на все сто процентов, что мог позвонить Лань Чжаню в любой момент, и тот обязательно ответил бы ему, но он же не изверг какой-то, чтобы прервать драгоценный, отточенный годами режима, сон. Они дружили, кажется, с самого раннего детства: Вэй Ин уж точно подружился с мальчиком в белой футболке, когда ударил его лопаткой по голове в песочнице, и если Лань Чжань согласился с тем, что они действительно друзья, уже после переходного, подросткового, возраста, — это его личные проблемы. Но да, Вэй Усянь, подорвавшийся ночью из-за яркого кошмара, всё еще сидел на своей маленькой кухоньке и пялился на исчерченный царапинами айфон, с открытым диалогом в Weibo, ожидая когда закипит чайник, и он наконец выпьет свой горький кофе и не будет спать уже до самого утра. Чайник звонко щелкнул, оповещая о готовности кипятка, и он отдернул руку от смартфона, чтобы встать и подойти к чашкам. Вэй Ину так часто снились кошмары, что действия после них были заучены назубок: сначала нужно было дышать и повторять себе, что с мужем шидзе всё хорошо, что Вэнь Цин никогда бы не пожертвовала собой, чтобы спасти его несчастную тушу, и что Лань Чжань никогда не слышал от него что-то типа: «посторонний человек»; после — подняться с кровати и выйти на балкон, покурить. Сигареты были тем его увлечением, о котором не знал никто, кроме Цзян Чена, естественно, так и порывающего растрепать всему свету, но, у него все еще оставалось немного братской жалости (и чувства самосохранения), потому что сердце шидзе явно не было готово к таким новостям, а до ужаса правильные Лани, с которыми повезло связаться не только Вэй Ину, все мозги чайной ложечкой расковыряют, поэтому-то они оба затыкали рты и скрывались. Когда же никотиновый рубеж был пройден, можно было идти на кухню и заваривать себе растворимый кофе (да, самый дешевый, но выбора-то всё равно особо не было, кстати, денег тоже), а после открывать ноутбук, чтобы сделать какое-то ненужное задание в универ — всё равно спать страшно. Где-то между сигаретами и кофе Вэй Ина захватывало желание защититься и написать Лань Чжаню, спрятаться от всего этого, но он всё равно оставался здесь: на кухне с чашкой кофе и легкой дрожью в пальцах. Вэй Ин снова взял в руки телефон и снял блокировку, открывая всё тот же диалог, чтобы увидеть информацию о последнем появлении друга в сети: в 21:42, как и обычно. Усянь даже открыл текстовое окно с желанием набрать какое-нибудь глупое сообщение и унять лёгкую панику в переписке (довольно интересным открытием для самого Вэй Ина оказалось и то, что Ванцзи мог его успокоить одним своим «мгм», но он ещё пару месяцев назад пообещал себе покопаться в воспоминаниях и найти причину позже). Слова никак не хотели формулироваться в предложения, поэтому он просто отправил Лань Чжаню точку и закрыл мессенджер. Ну и пусть на часах стрелки приближаются к четырём утра, Ванцзи в праве думать, что угодно.***
Вэй Ин отчетливо видит, как его приёмная мать и отец тянутся руками друг к другу, лёжа на земле, а всё вокруг плывёт красными пятнами крови, вызывая приступ противной тошноты, пробирающийся куда-то к горлу. Ему страшно, панически страшно, особенно когда до ушей доносится звук выдоха тетушки Юй, а следом оглушающий всхлип справа, куда инстинктивно поворачивается его голова: Цзян Чэн рыдает совсем рядом, а его руки так крепко сжимают черепицу крыши, что, кажется, он её просто вырвет, и они покатятся вниз, прямо в кровь и мертвые тела. Его сердце заходится в бешеном ритме, перебивая окружающий шум пульсацией. И Вэй Ин слышит свой вскрик, когда открывает глаза в кровати. Ни подушки, ни одеяла рядом не оказывается, зато он чувствует влажные дорожки слёз, что так противно и холодно стекают к ушам, потому юноша тяжело выдыхает и тянется рукой их вытереть. Телефон он находит на полу, прямо около подушки, видимо, скинутой во время беспокойного сна. На экране светится три пропущенных от тетушки, которые он смахивает в сторону: сегодня она звонила явно для того, чтобы отругать за тройку по «Праву» на экзамене, но, правда, не сейчас. Вэй Усянь поднимается и выходит на балкон. Диалог с Ванцзи так и маячит перед глазами на экране, но тот в прошлый раз устроил ему допрос по поводу точки в четыре утра, поэтому писать что-нибудь в половину третьего — полнейшая глупость, лишь обеспокоит его лишний раз. Хотя он хотел бы. Потому что ему нереально страшно и противно после таких снов, но чат закрывается как-то сам собой. Вэй Ин так дико устал от всего этого — его последняя нормальная ночь была около двух месяцев назад, когда он уснул у шидзе на диване. Тяжелая голова раскалывается, и ее хочется положить на оконную раму, чтобы охладиться. Вэй Усянь смотрит вниз с четырнадцатого этажа, и вид завораживающий, навевающий легкость и крепкий, очень-очень крепкий сон. На подкорке снова проносятся реалистичные картины кошмара, он вздрагивает, отталкивая себя к стене дома, прокручивает телефон в руках несколько раз и всё же нажимает на вызов. — Совсем стыд потерял, ребёнок? — голос Госпожи Юй сонный, по-женски низкий, даже слегка хриплый, и явно недовольный ночными звонками, но из глаз Вэй Ина брызгают слёзы, когда он всего лишь слышит его, а из груди вырывается слабый и постыдный всхлип, — Вэй Усянь, слышишь меня? Ты плачешь? — она будто просыпается, начинает звучать взволновано: так, словно ей в трубку плачет Цзян Чэн, а не сын подруги ее мужа — и Вэй Ин захлебывается в слезах сильнее. — Матушка, — он приседает на ледяной кафель балкона, дрожащими руками удерживая телефон возле уха, — можно я приеду к вам, пожалуйста? — А-Ин, что случилось? — Юй Цзыюань последний раз слышала от него такие обращения, когда тому было пять, и она действительно переживает, когда один из её детей плачет ей в трубку в три часа ночи, — почему ты вообще спрашиваешь о таких вещах? Говори со мной, пока отец будет вызывать тебе такси, слышишь меня? Ты в квартире? Они не разрывают связь всю дорогу, продолжая перекидываться лёгкими: «я не хотел» и «все хорошо, ты почти дома», а когда Вэй Ин приезжает — домой, к родителям, — тетушка Юй долго гладит его, почти обессиленного после неожиданной истерики, по волосам, убаюкивая на своих руках, и поет детскую колыбельную. И хотя никакое сообщение Лань Ванцзи так и не было отправлено, Вэй Ин высыпается впервые за долгое время. И просыпается намного позже положенного, чтобы получить нагоняй и за тройку, и за кошмары, но ему легче. И Юй Цзысюань тоже.***
В этот раз Вэй Ин вглядывается в глаза Вэнь Цин, когда та крепко удерживает его, прижимая к твердой, похоже, из природных материалов, кровати за плечи. Он даже не может четко рассмотреть ее лицо: то ли поволока слез, то ли помутневшее сознание — будто марево перед глазами, но он точно слышит, как она повторят вновь и вновь, что Вэй Усянь многое сделал для нее и теперь ее очередь помочь, она защитит его и пойдет на верную смерть, продолжает благодарить его за что-то абсолютно непонятное. Вэй Ин почти впадает в панику во сне снова, потому что не может дёрнуться («кажется, так чувствуется сонный паралич» — пролетает в его беспокойной голове), но из сна его вырывает громкий крик Цзян Чена: — Вэй Усянь, проснись же ты! — когда он открывает глаза, вырываясь из кошмара, шиди удерживает его плечи на манер а-Цин из сна, поднимая с влажной постели, и успокаивающе шикает на ухо, когда притягивает к себе для объятий, — это сон, только сон, — и только этого хватает для того, чтобы руки сами потянулись к брату и сжали в крепкий объятиях. — Спасибо — неразборчиво шепчет Вэй Ин, опадает на крепкое плечо, чтобы усмирить непрошеные слезы, — оно снова об А-Цин. — Да, я слышал, — это так странно для них двоих: обычная человеческая поддержка, в которой оба «не нуждались», но оно повторяется из раза в раз, с тех пор, как мать приказала пожить вместе, напуганная снами приемного сына. И Цзян Чен почти каждую ночь вырывает его из мрачных оков, прижимая к себе и успокаивая. Забавно. Особенно если учитывать, что ему было побоку до тех пор, пока Тетушка Юй не рассказала. Ну, или именно так придумалось Вэй Ину — им бы поговорить, — покурим? Они встают как-то синхронно, выбираясь из путанного постельного, идут на кухню, так и сохраняя атмосферу молчания, пока Вэй Ин не протягивает сигареты брату. Его телефон в руках Цзян Чена мигает экраном, обращая на себя внимание. — Это твоя любовь беспокоится, — и когда шиди произносит это, глаза Вэй Ина закатываются, потому что был бы это Цзян Чэн, если бы не съерничал? — мама и ему сказала, чтобы следил за тобой, я уверен на все сто. — Прекрати так называть его, боже, Цзян Чэн! — легкая поволока кошмара, преследующая его еще из комнаты, медленно отходит на второй план, замещаясь обыкновенным взаимодействием с социумом, и Вэй Ин тянет руку к телефону, чтобы увидеть сообщение. Это действительно Лань Чжань, и да, сомнений, что он догадывается, никаких: от Гэгэ♡ «Вэй Ин, ты хорошо спишь сегодня?» отправлено в 01:43. — И не спится же, — фыркает Цзян Чен, туша окурок о пепельницу, — хватит мерзнуть, пошли в кровать, еще можно пять часов спать, — он хватает его за ворот футболки, оттаскивая с мороза, — нет, Вэй Усянь, ты не будешь сидеть на кухне до утра, а потом засыпать на парте в универе, — И Вэй Ину приходится перебирать ногами, когда его тянут в комнату, — иди спи, я разбужу, если снова приснится твоя ересь, — ему даже чудится, что Цзян Чен хочет обнять его, чтобы успокоить перед сном, но тот только хлопает по плечу, — спокойной ночи. — Спокойной ночи, Цзян Чен, — кивает Вэй Ин в ответ, крепко сжимая руку, упавшую на его ключицы в который раз, — спасибо. Когда Цзян Чен выходит из комнаты, первым занятием становится, конечно же, ответить Лань Чжаню, потому что другу давно необходимо спать, должно быть случилось что-то серьезное. от Ин-Ин «Лань Чжань, ты чего не спишь?» «У меня всё норм, я писал эссе, уже в кровати ;)» отправлено в 01:56. от Гэгэ♡ «Переживаю» «Доброй ночи, Вэй Ин» отправлено в 01:57. от Ин-Ин «Лань Чжань такой милый, когда волнуется о своем друге))» «Сладких снов, Гэ» отправлено в 01:57. Ожидаемо, ответа не приходит, но Вэй Ин даже чувствует себя легче: в соседней комнате его шиди, готовый прийти на помощь в любую минуту, а в напускное спокойствие и веселье для Лань Чжаня почти верится и ему самому, поэтому Усянь откладывает телефон подальше и притягивает к себе плед. Может, удастся поспать еще пару часов сегодня.***
Когда Вэй Ин просыпается от горького взгляда шидзе в похоронном доме, он больше раздражён, чем напуган. — Да какого черта? С ума сойти можно, история прошлой жизни через сны, — он обреченно ругается сам с собой, выбивая пыль из подушки кулаком, но вовремя вспоминает про Цзян Чэна в соседней комнате, который должен был бы крепко спать, поэтому тянется к телефону и ложится уже с ним обратно. На часах все ещё проклятая ночь, в которую Вэй Ину, видимо, выспаться не суждено, но значок Лань Чжаня светится в сети, и это достаточно странно. Очень-очень странно. Вэй Ин порывается спросить, почему тот не спит в такое время, но Ванцзи каждый день осматривает его мешки под глазами и уже оценивает состояние, как одну из стадий утомления. Да и вообще, Вэй Усянь странно краснеет, когда друг подходит слишком близко или шепчет ему быть тише, или ругается из-за бессонницы, или… да из-за всего, что связано с Лань Чжанем, Вэй Ин начал очень странно краснеть! У них сейчас странные отношения, потому что все думают, что они парочка, но, на самом деле, они друзья, но ведут себя как самая настоящая пара, но это вообще не важно. Важно то, что Вэй Ин путается в своих мыслях, убивает во снах Цзисюаня, кричит и плачет, когда просыпается, и ходит словно мертвец, удерживаясь на ногах только благодаря Ванцзи и Ваньину. Вообще, можно было бы написать лучшему другу и узнать рецепт какого-нибудь снотворного чая или отвара, но тогда была бы вероятность, что он бы приехал вместе с рецептом и отпаивал страдающего сам. По этой причине Вэй Ин выбирает звонок Вэнь Цин. — Что тебе нужно, ужасный человек? — она явно спала, но, к сожалению, других медиков Усянь не знал. — Здравствуй, самая прекрасная подруга на свете. Твоему бедному младшему нужна помощь в снадобьях для крепкого сна. Молю тебя, только так я могу справится с проблемой, — девушка на линии громко вздыхает и ворочается в своём одеяле, что заставляет Вэй Ина глупо улыбнуться. — За что ты мне? — а-Цин зевает, после чего продолжает свою начатую речь, — смешай пустырник, мяту и мелиссу, этого уже должно хватить, но если ты найдёшь ещё боярышник и душицу, эффект будет лучше, — Цзян Чен заглядывает к нему в комнату, возмущённый ночным разговором, тем самым прерывая врача, — вообще, ты мог бы просто попросить Цзян Чена вырубить тебя, — она хихикает, даже когда получает гневный комментарий от младшего Цзян. — Не, мы пробовали, это не сработало, — сдаёт Вэй Ин, ногами уже находясь на кухне, рассматривая свои травы, — нашёл все, кроме боярышника, надеюсь, поможет, спасибо, а-Цин. — Ещё раз разбудишь меня так рано, я иголку тебе в уретральный канал воткну, и я не шучу, — Вэй Ин слегка вздрагивает от морозящего ощущения и кривит губы. — Прости-прости, отпускаю спать, спасибо тебе, самая великолепная целительница моего сер… — впрочем, договорить Вэй Ин не успел, его перебили «усни уже» и гудки на противоположной стороне телефонной линии. Цзян Чен рядом вздыхает и отбирает у него травы, чтобы заварить это в чай. Выглядит он неожиданно домашним настолько, что Усянь невольно тянется взъерошить его волосы, — да ты просто хозяюшка. — Пошёл бы ты, — брат звонко ставит чашку на стол, — спать, как все нормальные люди. Пей свою жижу и вали в кровать, — он садится на стул, внимательно рассматривая кухонный стол, — тебе бы или ремонт сделать, или переехать, не живут так люди из нашей семьи. — А я и не из, — Вэй Ин осекается под строгим взглядом и падает на стул напротив, — ладно, из, но у меня нет денег на ремонт, ты же знаешь, — чашка приятно греет руки, — я перебиваюсь от стипендии до подработки, какая квартира, Цзян Чен? — Мама уже тысячу раз сказала тебе снять нормальное жилье на те деньги, что они отсылают тебе, — быть младшим в семье — это тоже сложно: тебе приходится делать вид, что ты не знаешь то, о чём ты знаешь. И слушаться. Вечно прислушиваться к родителями, чтобы быть порядочным. Утомительно, — но ты же у нас самый гордый, живешь в каком-то подвале, спишь раз в неделю и нормально есть начал только тогда, когда приехал я, ты кому и что доказываешь? — Мог бы и не приезжать, я не хотел тебя беспокоить, — Вэй Ин нервно дергает ногой, пиная скатерть, ухватывается взглядом за балкон, чтобы не сталкиваться с братом, явно недовольным и уже открывшим рот для комментария, — я же знаю, что тебя тетушка Юй заставила, поэтому ты мог просто соврать и не помогать мне. Цзян Чен долго и многозначительно молчит, вглядываясь в лицо старшего брата. С этими ночными скачками сил на споры не было, но то, в каком состоянии находится его шисюн — выводит его из колеи: — Я не знаю, кто вбил в твою голову, что тебя нельзя любить, но это лишь твоя глупая идея. Ты важная часть для нашей семьи. И я здесь, поскольку беспокоюсь о тебе, а не потому что меня заставили приехать, Боже. Ты такой дурак, — он встаёт со своего места, проходя мимо притихшего Вэй Ина, забирает его почти пустую чашку и ставит в раковину, — и напиши уже своему Лань Ванцзи, он скоро будет спать у тебя на коврике под квартирой, если ты не прекратишь его избегать. — Цзян Чен, сам напиши а-Цин первый, — Вэй Ин дуется и думает, много-много думает. Мысли прерывает его младший брат, пихнувший в плечо: — Откуда ты вообще знаешь про А-Цин, горе? — Вэй Ина даже забавляет то, насколько Цзян Чен смущается этого факта, — ничего у нас нет, мы сами разберемся. — Ага, молчу-молчу, — он поднимает руки в сдающемся жесте и хихикает на раскрасневшиеся щеки шиди. — Вали спать, придурок, — Цзян Чен пытается толкнуть его еще раз, но Усянь оказывается проворнее, поэтому ускользает из-под руки. Он идет в сторону комнаты, останавливаясь на пороге перед тем, как войти: — Цзян Чен, спасибо.***
В этот раз он просыпается от того, что ему больно. Такое ощущение, что у него разрывается душа на тысячу мелких осколков. Ему страшно. Каждая мышца дрожит, потому что мозг запускает слишком много адреналина в его организм, и сердце начинает колотиться с бешеной скоростью. Даже странно, что он не свалился с кровати. Вэй Ин снова прикрывает веки, чтобы успокоиться, но перед глазами всё ещё лицо Цзян Чэна всё в слезах и агрессии. Вокруг так много крови и шума. Он открывает глаза снова. Что вообще только что произошло? Вэй Ин встает с кровати, чтобы переодеться. Футболка вся мокрая и противно липнет к телу. Он случайно задевает тканью лицо и ощущает, что смазывает что-то жидкое. Из носа течет кровь. — Дожили, теперь еще и это? — Вэй Ин быстро меняет футболку и идет в ванную, чтобы не заляпать кровью все вокруг. Цзян Чен сегодня у шидзе, остался с Цзинь Лином, чтобы дать возможность его молодым родителям прогуляться вдвоем. Очень вовремя, потому что ему бы не удалось избежать поездки ко врачу, увидь шиди кровотечение. Вэй Ин берет в руки телефон, на часах почти три. Он открывает диалоги и первым светится диалог с шидзе, которая писала, чтобы уточнить о его самочувствии ночью. от А-Сянь💕 «Шидзе, спишь?» отправлено в 02:57. от Шидзееееее «Кормлю А-Лина, снова кошмар?» отправлено в 03:00 от А-Сянь 💕 «ничего такого, просто проснулся» отправлено в 03:00 от Шидзееееее «Поговорить с тобой?» отправлено в 03:01 Вэй Ин не успевает ответить, потому что шидзе уже звонит ему, поэтому остается только принять вызов. — Не стоило, шидзе, я в порядке. — Я знаю, ты всегда в порядке с твоих слов, — он слышит, как на фоне ворочается его племянник, и это несомненно греет душу, — что приснилось? — О, кажется, Цзян Чен меня убил, — Янли не нравится его нервный смешок, но она ничего не говорит по этому поводу, — он был страшен в гневе. — Отругаю его с утра, что дерется с тобой во снах, — Вэй Ин хохочет, потому что голос девы Цзинь звучит угрожающе. — Правильно, отругай его, шидзе. Они болтают еще двадцать минут, пока малыш Жулань не засыпает, а Вэй Ин не торопит уснуть и сестру. Когда разговор прекращается, он чувствует себя спокойным и пробует уснуть снова. Всю оставшуюся ночь Вэй Ин спит спокойно.***
Цзян Чен оказывается прав на все сто процентов. Лань Чжань, не понимающий постоянного сокрытия его месторасположения, сначала начинает писать ему много сообщений в своём, поистине Ланевском стиле: «Вэй Ин, ты в порядке?», «Вэй Ин, ты поужинал?», «Вэй Ин, ты спишь по девять часов за ночь?». Но, осознав, что все подобные вопросы заканчиваются шутками, он пробует звонить. Телефонные звонки, особенно ночные, чаще всего сбрасываются или заканчиваются слишком быстро, потому что Вэй Ин переживает нагрузить Ванзци своим обществом слишком сильно, а ночью чаще отправляет его досыпать, чтобы не сталкиваться со слишком раздражительной частью личности друга. Когда же мешки от недосыпа появляются и у Лань Ванцзи, он не выдерживает, хватает Вэй Ина на выходе из института за локоть и тащит в сторону своей белоснежной иномарки на парковке: — Эй, Гэгэ, ты чего? — Вэй Усянь послушно шагает следом за другом, рассматривая его плечо, — я надеюсь, ты меня не кодироваться повезешь? — Лань Чжань фыркает и открывает перед ним дверь автомобиля, вынуждая сесть в салон, — какой джентельмен, — следует за закрытой дверью, — ну и чего ты хотел? — Ванзци пристегивает его ремень безопасности, сразу как только оказывается на водительском сидении, — да ладно, я сам могу, ну, чего ты начинаешь? — Вэй Ин не любит следовать технике безопасности, — отворачиваясь к дороге, он проворачивает ключ зажигания и выжимает педаль сцепления, — мы едем ужинать, а далее ты расскажешь мне, почему пренебрегаешь своим сном, — они уже отъезжают с парковки университета, направляясь к какому-то ресторанчику с более ли менее здоровым фастфудом. — Хочу курочку, — тянет Вэй Ин, удобнее усаживаясь на сидение, — раз ты украл меня на целое свидание, тогда вези, мой принц, за курочкой. — Хорошо, — Лань Чжань смиренно кивает на предсказуемый флирт и продолжает поездку молча, пока не поворачивает во дворы, к тихим, но крайне уютным, кафе и ресторанам, — «Siji Minfu» пойдет? Подают курицу гунбао с чили и есть вегетарианское меню, — Лань Чжань отвлекается от дороги только тогда, когда припарковался возле ресторанчика, следит за реакцией Вэй Ина, но тот тихо дремлет, оперевшись головой об окно. Мужчина рассматривает друга, отмечая слишком усталый вид кожи, синяки и болезненную бледность; Вэй Усянь хмурится во сне и крутит головой чуть в сторону, будто избегает чьих-то прикосновений, уже через мгновение он отшатывается от окна и резко раскрывает глаза. — О, мы приехали? Гунбао и чили, да? — он сразу натягивает на свое лицо веселую улыбку и почти выскакивает из машины, хлопнув пассажирской дверью, — Ну, ты идешь там или завис? — нетерпеливо дергает Ванцзи, проверяющего все окна и двери машины, — Пошли уже, хватит занудствовать с машиной. — Вэй Ин, тебе что-то приснилось в машине? — Лань Чжань подходит к нему и протягивает руку, чтобы ухватить за кисть, — Расскажи мне, пожалуйста. — А? О чем ты, Гэ? Мне снилась курочка и голодный я, пойдем скорее, — он тянет их во внутрь, перехватывая ладонь Лань Чжаня, — столик на двоих, подальше от скопления народу и можно, пожалуйста, одно обычное, а второе вегетарианское меню? — Вэй Ин улыбается хостес и игриво подмигивает миниатюрной официантке, заинтересованно поглядывающей на пару парней, держащихся за руки, — вон тот у окна нам подойдет, — указывает он, — ты же за, Лань Чжань? — Ты выбираешь, — спокойно следуя за Вэй Ином, произносит он. Когда они отпускают официантку, сделав заказ, Вэй Ин начинает рассказывать о тысяче и одной мелочи, случившейся с ним за день, перескакивая с темы на тему, — Вэй Ин, ты нарушаешь покой других людей, — тихо указывает Ванзци, когда друг говорит слишком громко, — твои эмоции — это великолепно, я был бы рад услышать тебя так громко, когда мы не мешаем другим, — поспешно добавляет он заученную с Вэй Ином фразу, когда видит нахмуренное лицо. Вэй Усянь смеется, но понижает громкость своего голоса до допустимого уровня: — ты такой послушный, Гэ, — их разговор перебивает официантка, принесшая кувшин с водой, курочку, винный бокал с соком и рис с овощами, — почему вот у меня сок? — Алкоголизм не лечится. — Занудство тоже. Ужин, как и всегда, когда они вдвоем, проходит спокойно и умиротворенно: Вэй Ин много болтает, Лань Чжань много слушает и задает лишь уточняющие вопросы. А когда видит, что сытого Усяня клонит в сон, спешит оплатить счет и вывести их обратно к машине: — напиши Цзян Чену, что будешь ночевать у меня, чтобы он не волновался. — Я собирался спать дома, — возмущенно ворчит Вэй Ин, сам пристегивая ремень безопасности, — вези на квартиру. — Подозрительный: избегаешь меня, у тебя синяки от недосыпа и тремор рук. Вэй Ин пытается что-то скрыть от меня, потому что не доверяет мне? Я переживаю, поэтому напиши, что ты останешься у меня. — Гэгэ, все хорошо, я просто много учусь, — Вэй Ин все еще пытается выкрутиться из этой ситуации, но когда видит уверенные глаза Лань Чжаня, просто сдается, — ладно, сейчас напишу. — Спасибо. Когда они доезжают к дому Ванцзи, время близится к половине девятого. Вэй Ин надеется быстро сходить в душ и уснуть на диване в гостиной, чем и занимается, переступив порог: — Лань Чжань, дашь мне что-нибудь из одежды? — он ожидает, что Ванцзи принесет ему шорты и футболку, которую они купили специально, чтобы можно было оставаться на ночь, но в итоге, после душа, он сидит в своих шортах и светло-голубой толстовке Лань Чжаня, потому что «здесь достаточно холодно ночью». Лань Ванцзи уверенно отстаивает сон Вэй Ина на нормальной кровати в гостевой комнате вместо дивана. Это крайне сильно расстраивает Вэй Ина, поскольку он надеялся уснуть не в полном одиночестве. Однако показывать он это всё равно не собирается. Приняв полное поражение в этом вопросе, идет в выделенную ему комнату. Здесь всё привычно: светлые обои, мягкий бордовый ковер, лаконичный письменный стол белого цвета с красными полосами декора, небольшой комод, в котором хранятся, в основном, вещи Вэй Усяня, и двуспальная кровать с ортопедическим матрасом. Даже постельное, которое Лань Чжань успел застелить, выглядит уютным и привычным (потому что именно его они купили последним среди всех постельных комплектов и то, только потому что: «Лань Чжань, смотри, здесь лотосы нарисованы, красиво, правда?». Да и в целом, весь ремонт этой комнаты откликается в Вэй Ине нотами ностальгии по тому времени, когда Лань Чжань брал его с собой по строительным и мебельным магазинам, чтобы подобрать в эту комнату всё установленное. Наверное, даже естественно, что Лань Сичень называет эту комнату не гостевой, а комнатой Вэй Ина. Вэй Усянь забирается под украшенное цветами одеяло, испытывая небольшое облегчение от того, что с приходом в квартиру Лань Ванцзи они успели обсудить только одежду и спальное место. Остальное предусмотрительный Лань Чжань оставил на завтра, когда «Вэй Ин наберется сил на разговор». В комнате пахнет сандаловым деревом от увлажнителя воздуха с эфирными маслами, слегка ходит прохладный воздух, видимо, после проветривания. Это просто идеальные условия, чтобы уснуть. Да и Вэй Ин так вымотан последними неделями кошмаров, что, как только его голова касается подушки, он засыпает. Картинка перед глазами плывет и размазывается: всё в кровавых разводах, крике и грязи. Он не может разглядеть четко всю сцену, разворачивающуюся перед ним, только ощущает, как небольшого размера рука толкает его в плечо, а следом, заменяя его тело, появляется Цзинь Янли. Мозг разрывает от головной боли, но глаза все равно сосредотачиваются на расплывающемся красном вокруг острия меча. В один момент будто затихают звуки вокруг. Становится совсем безшумно, безмолвно. Именно тогда он слышит собственный крик: «Шидзе». Именно в этот момент его перекрикивает еще один родной голос. Вэй Ин кричит, подрывается вверх на кровати, сразу попадая в плен рук. Пугается еще больше, пока не чувствует запах Лань Чжаня — родной, успокаивающий. Он падает в сильную грудь и рыдает, отпуская себя, громко, словно ребенок. Пытается связать слова, чтобы объясниться, но получается только «Шидзе» и «там». Лань Чжань шикает на него, не выпускает из своих рук, зарывается пальцами в волосы, покачивает в объятиях. Дает прийти в себя. Проходит не так много времени, когда Вэй Ин, весь заплаканный, снова отключается, скорее от полного истощения, чем от реального желания уснуть. Лань Чжань продолжает удерживать его в объятиях, почти шепотом напевает успокаивающую мелодию. Только когда убеждается, что Вэй Ин уснул достаточно крепко, а дыхание его ровное, Ванцзы укладывает его обратно в подушки. Но бросать в таком состоянии его одного Ванзци всё равно опасается, поэтому остается с ним, гладит волосы и думает. Думает о том, что стоит утром позвонить брату, чтобы проконсультироваться по этой проблеме. Лань Сичень, как опытный психотерапевт и главный председатель клиники «Облачные глубины» может дать направляющий толчок для преодоления этого кошмарного состояния. Думает об ужасающих последствиях таких ночей, свидетелем одной из которых стал он. О том, насколько, наверное, сложно было ложиться спать, зная, чем может это закончится. О том, как себя чувствует Вэй Ин в последние недели, скорее всего, проведенные в компании ужасных недосыпов. Думает, что хочет поговорить с Цзян Ваньином: спросить, как они вообще боролись с таким состоянием, почему не сказали раньше, почему не попросили о помощи. Почему Вэй Ин вообще ему ничего не сказал? Разве он не был хорошим другом, поддержкой, чтобы довериться? Почему он узнает об этом только сейчас, когда от Вэй Ина скоро только тень останется? Конечно, Лань Ванцзи не спит до самого рассвета. Не может сомкнуть глаз, размышляя над утренними действиями. Только когда по его ощущению близится к 6 часам утра, он осторожно оставляет спящего Вэй Ина и идет готовить завтрак. Он звонит брату, как только в глаза падает телефон, рассказывает обо всех своих предположениях, наверняка тараторит, потому что Сичень порицает его: «А-Чжань, ты торопишься, спокойнее». Конечно, выслушав только версию Лань Ванзци, что-то говорить о лечении невозможно, но Лань Сичень настоятельно рекомендует попасть к одному из специалистов психо-неврологического отделения, предлагает найти запись. Лань Чжань решает дождаться Вэй Ина и его слова. Вэй Усянь просыпается ближе к восьми утра, поднимаясь с подушек сквозь ужасную головную боль. — Вэй Ин, останься в постели пока, — Лань Чжань оказывается рядом совсем скоро, поднимает подушки к бортам, укладывает его, — я принесу воды. — Лань Чжань, — Вэй Ин зовет его еще охрипшим после сна голосом, — извини. — Никаких извини между нами, — Ванцзи ставит бокал рядом на тумбочку, — Почему Вэй Ин не сказал раньше? — Лань Чжань, со мной всё хорошо, что ты? — Вэй Усянь слабо улыбается, — это просто кошмар, ничего сверхъестественного, Гэгэ. — А-Ин, — Лань Чжань тянет ладонь к его волосам, — ты уснул от собственной истерики, я переживаю, — легко приглаживая волосы, переходит пальцами ко лбу, — ты бледный, с мешками под глазами, практически не спишь долгое время, потому что просыпаешься в криках, как только переходишь в быструю фазу сна, — проводит большим пальцем по щеке, стирая остатки ночных слез, — Вэй Ин, люблю тебя, хочу тебе помочь, могу я? — Лань Чжань, — Вэй Ин всхлипывает снова, как ночью, тянется обнять его, — да, пожалуйста, Лань Чжань, я так устал, пожалуйста, — хватается за одежды. Предстоит еще долгая работа с психиатрами, поддерживающее лечение, психологи, витамины, огромное количество переживаний Лань Ванцзи, четы Цзян, самых близких друзей, десятки бессонных ночей, прежде чем Вэй Ину действительно станет легче. Конечно, в итоге, он сможет спать, не подрывая Лань Ванцзи криками каждую ночь, научится говорить о своем состоянии, ценить себя и здоровье, ответит Лань Чжаню на его признание. А до того времени, Лань Чжань и остальные будут рядом, чтобы Вэй Ин мог в любую минуту тяжелой ночи спросить: «спишь?» и спрятаться в объятиях от самого себя.