Say you want me
Say you need me
Tear my heart out slow
And bleed me…
— Раунд начнётся через, пять, четыре, три, два, один… удачи! — вновь из динамиков раздаётся этот женский голос, вновь на поле боя выбегают две команды, и всё это лишь для того, чтобы схватить дипломаты друг друга. Бессмысленный бой, бессмысленная война. Каждый чёртов день этот мост между двумя базами ощущает на себе шаги бойцов, следы от ножевых порезов, осколки снарядов, гранат, пуль, шприцов и всего прочего, на что только хватает оружия. Бесконечные ранения, вездесущие возгласы «МЕДИК!» и бегающие санитары, что спасают каждого от различных повреждений. Кто-то скажет: зачем ребятам всё это? А действительно, зачем? Вопрос отличный, только все про него забывают сразу после того, как услышат сирену о готовности к бою. Сегодня на кону Туфорт, а значит, роли распределены на годы вперёд: снайперы на балконы, пироманы в канализации, разведчики за чемоданами и так далее. Знал бы кто, как несладко живётся каждому из них, когда они убивают друзей. «Красные против синих». Этот статус действителен только на территориях боя. А то, что происходит по вечерам, называется «красные вместе с синими». Обе команды всегда не прочь завалиться в общую гостиную да отметить чью-нибудь маленькую победу. Правда, есть и исключения в виде снайпера красной команды, шпионов и медиков. Если последних легко понять, — они больше получают удовольствие от экспериментов над чьими-нибудь телесами, чем от алкоголя — так других понять сложнее. Французы запираются в своих курилках, начисто игнорируя общую пьянку, а снайпер и вовсе испаряется. Редко, но бывали и те случаи, когда необходим ночной контроль. Пока весёлая и шумная компания допивала последние капли ядовитых напитков, те, кто успешно уходили от них, охраняли базы от хитрых трезвых или наглых бухих, что могли бы посягнуть на важные документы. Немцы не спешили выходить из своих лечебниц, поэтому на страже были самые ловкие. Сидя на балконе красной команды, снайпер оживлённо беседовал со шпионом, что удостоился почтить своим визитом новозеландского австралийца. — Не раз говорил ему, чтобы этот немецкий пёс не совал свои латексные ручонки куда не следует, но бестолку. Прикрывается старыми ранами, мол, они не зажили до конца. Конечно, так ему и поверил. Я давно разрушил его блядские планы. Чертюга херов, — эмоционально докладывал снайпер улетевшему в прострацию шпиону, что медленно потягивал сигарету. — Не бесись, mon ami. Я бы сказал, что они резиновые, но боюсь, сейчас ты прав. Ему просто не на ком экспериментировать. Пулеметчик его уже давно не интересует как объект для опытов. Готов поспорить, что следующей целью будет разведчик, — устало прохрипел француз. — Сказал бы я ему с кого начинать, но тем поганым позёром займётся скорее всего синий док. Ненавижу его. Я лучше лягу под нож к нашему вундеркинду, чем буду главной целью у этого ебучего шпика! — Такого же мнения обо мне и снайпер синих, — шпион с ухмылкой качал головой старому другу, понимая, как никого другого. Затушив докуренную сигарету, он тут же полез за следующей, уставившись на подходы к базе противника. Вдалеке слышались стрекотание сверчков и еле уловимый гул воды под мостом. Всё веселье шумело где-то в стороне, а на поле битвы царила гармония и порядок, чего нельзя наблюдать днём. Тем временем в канализационной трубе, незаметной для всех, началось странное движение. Словно из воздуха, стоя по колено в воде, материализовался шпион синих. Оглядываясь по сторонам в поисках непрошенных пироманов, он убеждался, что опасности нет. Ловко и тактично пробравшись на второй этаж, он благополучно смог выцарапать нужные документы. Можно было уходить со спокойной душой, но не тут-то было. — Ооо, merde… — со спины француза послышалось длительное рычание. Стоило ему обернуться, как он увидел хозяина столь знакомого голоса. Снайпер с винтовкой в руках был схож разве что с фурией, что готова была сожрать свою жертву в ту же секунду, как найдёт. Синего, кажется, начала забавлять гримаса на лице снайпера, что злило красного наёмника ещё больше. В этом безмолвном диалоге было сказано всё: вся ненависть, всё презрение, но столь душещипательный момент был оборван красным, что орудовал ножами куда лучше своего коллеги. Холодный клинок, погрузившийся в тёплое тело, резко вышел из него, оставляя свою жертву бездыханно лежать на полу. — Désœuvrés. А вот и твой, как ты говоришь, долбаный шпион, — с праздничным окрасом сказал француз, победно ухмыляясь трупу. — Я знал, что в нём нет ничего святого. У нас удачная смена, документы защищены, — снайпер, искривив лицо, нервным шагом подошёл к своему злейшему врагу, но, по привычке, из вежливости снял шляпу. — Всё на месте, но он тут что-то явно искал, — подал голос лягушатник, как ласково называл его друг. Осмотрев мёртвую жертву, тот выдвинул не самое радужное, но полезное для снайпера мнение, — Мой совет: будь с ним осторожнее.***
Солнечное утро на Туфорте. Петухи запели рано, а значит, начнётся новый день с пролитой крови. Раскрытие настежь двери респавна и беговой шаг на балкон для занятия привычной позиции. Пока всё должно идти, как по маслу, а ещё австралиец обязан сейчас вырубить вот того громилу, что так торопливо бежит к мосту. Да, безусловно так и было бы, если не пятнадцатый по счёту нож за сегодня и шестнадцатое возрождение. Снайпера это всё порядком подзаебало — так он и выразился сегодня красному шпиону в перерыве, но это ничего не изменит. Взяв в руки вместо родной и привычной винтовки лук, мужчина рванул на поле битвы. Он уже достаточно раз убивал сегодня этого мерзавца в пиджаке, но сейчас у него возникло желание сделать это собственными руками. Горячая кровь выжившего в суровых условиях и холодный рассудок — это настоящее орудие убийство каждого на свете, но ещё хуже бывает тогда, когда этот человек в бешенстве. Пробираться по сырым трубам, покрытым мхом на линии соприкосновения с водой, преодолевать леденящую до костей сырость — и этот путь только ради того, чтобы найти этого подонка и убить, убить и ещё раз убить. Медленные движения и тихий шаг. Будь мистер Манди не снайпером, то скорее всего из него получился бы неплохой шпион. «Чёрт», — подумал про себя мужчина с отвращением от предыдущей мысли. С непривычки находиться в таких помещениях в горле начало першить. Хотелось в срочном порядке набрать кислорода в лёгкие, но он был предательским токсином, таким же предательским, как и кашель. Пролезть до цокольного помещения базы синих было счастьем… для орудующего сковородой, что оглушил охотника, которого выдала одна неточность.***
Синие стены, прокуренный туманный воздух, тусклое свечение одинокой лампы, направленное на него, пищащие приборы и работающие компьютеры. Все эти шумы в единый миг начали давить на мозг и раздаваться жутким эхом в черепной коробке. Оглядевшись по сторонам, Манди понял, что находится в одной из комнат рядом с дипломатом противника. Он был привязан к стул,у и пошевелить руками или развести ноги ему не удалось. Тем временем из тени перед его лицом начал вырисовываться статный и стройный силуэт. Еле заметный огонёк в темноте мгновенно дал понять снайперу, кто перед ним стоит и кто его оглушил, считая, что убийства мало. — Насколько мне известно, ты не куришь, так что предлагать не стану, — до боли знакомый картавый голос порвал шум вокруг, заставляя внутри всё съёжиться от отвращения. Снайпер, нахмурив брови, исподлобья смотрел на врага. На самом деле, он курил и порой хуже шпиона, но сейчас это было не столь важно. Следом за фразами последовал звук раскрывающегося ножа-бабочки. Синий агент медленно подходил к связанному пленнику, вгоняя того в ещё большее отвращение. Теперь австралиец мог видеть носителя круассанского языка. Его рука приблизилась, и нож точным движением резал ткань рубашки. В голове проскочили мысли наподобие «Какого, блять, Сакстона этот хер со мной творит», но озвучивать их сейчас себе дороже. От приближающегося лезвия мужчина машинально откинулся на спинку стула и запрокинул голову. — Я прочитал твоё досье, — хрипло, без прелюдий выдал шпион, — и я порядком восхищён, — снайпер взглотнул, стараясь не выдавать эмоции. Он понял, что нужно было этому мажору вчера на их базе, но по какой причине ему ничего не сказал их шпион? Ведь он скорее всего знал, что происходит. — Так что мне бы действительно не хотелось ранить тебя, — продолжил тот, дорезав рубашку снайпера, раскрыв его грудь и подставляя нож к подбородку. — Мне нужно только имя. В комнате снова повисло молчание. Снайпер был поражён тому, что услышал, и это вызывало недоумение. Зачем такому коварному человеку его имя? Шпион спустился перед ним на колени, продолжая держать нож у горла. Кажется, что он готов был ждать ответа вечность, тогда почему бы и не наградить его ответом. — Один из тех фактов, которые они не включили в досье… — австралиец выдержал театральную паузу, хотя он не умел никогда говорить красиво, -…мне вроде как нравятся подобные вещи. Зачем кому-то знать моё имя? — Отлично, — шпион хитро улыбнулся, — я рад, что ты сказал это. Значит, у меня будет больше поводов для того, чтобы занять твой сегодняшний вечер. — У меня и так есть планы. Спасибо за заботу, но проводить время в твоём чертовски скучном обществе в них не входило, — огрызнулся снайпер пытаясь ослабить верёвки, натягивая их со всей силы. — Как жаль, — с ухмылкой проурчал француз у самого лица своей жертвы, — а ведь я знаю довольно интересное занятие, — шпион спустился к голому торсу стрелка, легонько проводя лезвием ножа по коже. Одна рука была уже почти свободна. Благодаря навыкам выживания снайпер знал, как можно высвободиться из пут, так что оставалось улучить момент, который не заставил долго себя ждать. Казанова в синем благополучно выцеловывал живот австралийца, спускаясь ниже, при этом что-то бубня в нежную кожу. Красный наёмник в ужасе и агонии вопил про себя все известные ему маты, но здравый смысл победил. Пока оба были заняты странным, по мнению снайпера, делом, шпион снял путы с ног снайпера и расставил их пошире. На этом моменте терпение стрелка лопнуло, и Манди оттолкнул блядского шпика ногой так, что тот отлетел в стену. Какое опрометчивое действие со стороны доминирующего ещё секунду назад француза. Единственной освободившейся рукой он схватил выпавший нож и срезал оковы со второй руки. Времени нет, чтобы медлить. Снайпер, вскочив на затёкшие ноги, резко прижал мучителя к ближайшей стене. — Хоть ещё раз подойдёшь ко мне, и тебе не поздоровится, — прорычал шпиону мужчина, держа того за лицо, распяв его руку его же ножом. — Головы лишишься точно, а дальше на усмотрение нашего медика, — он резко отпускает шпионскую голову, тем самым оставляя на его щеке ссадину. В полумраке сложно найти выход, но эта задача была по силам австралийцу. Шпион простоял в том же положении ещё минуту после ухода стрелка. В голове собралась вся нужная информация, чему тот не мог не радоваться. Выдирая нож из своей руки, он чувствует острую боль, а на щеке начинает саднить рана. Несмотря на такую реакцию Манди, шпион был явно доволен исходом их встречи. Бой закончился достаточно давно, поэтому высокая и до чёртиков злая фигура двигалась по направлению в безлюдный уголок базы красных. Без каких-либо приличий австралиец, распахнув перед собой знакомую дверь, зашёл в комнату хозяйственным шагом. — Почему ты не сказал, что он видел мои личные данные? — Я скажу тебе больше: он их не видел, он забрал эту папку себе и ещё не вернул. Её до сих пор нет в картотеке, — спокойно ответил хриплый голос, который доносился с центра шпионской курилки. — Какого хера? Ты… ты знал и не сказал ни слова? — продолжал тот, сняв очки с лица, потирая переносицу. Шпион лишь сидел в своём излюбленном кресле и качал бокал с виски. Излишняя грация товарища сильно действовала на нервы и без того злого мужчины, но это не хуже, чем аристократия синего, и на том спасибо. Француз перевёл взгляд на объект столь негативной реакции, и с успокаивающим выражением лица заявил, что это был его план, как будто это в порядке вещей. — Слушай сюда, либо ты помогаешь мне вывести его на чистую воду, либо мы убиваем его так, чтобы не было ни единого шанса на выживание, — снайпер был очень серьёзно настроен, и шпион понял его с первого слова, как это и бывает обычно. То, что знал француз о синих, не должен был знать его приятель. Сильно наблюдательный и внимательный шпион давно замечал что-то неладное не только от своего коллеги по профессии, но и от всей синей команды. Безусловно, ярость и азарт — это обычное дело в боевом запале, но не тогда, когда вся нешуточная её часть направлена исключительно на одного человека. Все эти действия не могли не напрягать и не настораживать. Протянув второй бокал своему другу, шпион лёгким движением предложил ему сесть в соседнее кресло. — Разумеется.