Tag, You're It

Ноэ плохо помнит своё детство. За его немалую вечность события первых лет жизни почти стёрлись, оставив между белыми пятнами только важное и травмирующее. Родители, их улыбки, голоса и объятия, тот самый поганый день в саду и время, проведённое с дедом. Будь на то воля Ноэ – про адитума он бы тоже с радостью забыл, погрузившись в сладкий морок утраченной любви своих единственно близких. Но увы, всесилен он не был. Ноэ плохо помнит своё детство. Разве что отдельные факты, сложенные на полки вместе с многочисленными рабочими рукописями и свитками. Например, он терпеть не мог летние фрукты и расчёсывать волосы. Ножниц при этом боялся сильнее Божьего слова, купался только после того, как мама повышала голос и грубил любому, кто требовал от него манер. Сверстников среди Тёмных у мальчика не было, так что во Флоренции ему приходилось иногда водиться с гадкими людьми, что целыми днями играли с тупым обручем, кривлялись, как обезьяны и гонялись друг за другом в ненавистные салочки. С возрастом все эти глупости, конечно, ушли сами по себе – Локид просто вырос. А некоторые так вообще, словно в отместку самому себе, обратил в увлечения. Мастер иллюзий, самых сладких и достоверных. Плут и хитрец, за чьими образами таится не просто труд ремесленника – настоящее мастерство. Всегда одет по моде, ухожен и обходителен с теми, с кем это выгодно. Смогли бы родители узнать его таким? Одобрили бы этот путь? Игры Ноэ полюбил особо, придумав для них свои собственные правила, будоражащие разум и развлекавшие скучающего от серости и однообразия беса. Оставил, правда, презрение к детским забавам. Салочки, вот, занятие совершенно дурное. Носишься друг за другом и касанием передаёшь ведущую роль. Смысла, кроме растрачивания энергии, во всём этом не было никакого. Ещё и перессориться со всеми можно было в процессе. Эта гонка не давала ничего, кроме короткого тактильного контакта, не приносила выгоды или пользы. Очередная человеческая глупость, не иначе. – Ты водишь! На плечо ложится аккуратная девичья ладонь, пахнущая духами и масляной краской. Пальчики отстукивают быстрый ритм, словно его пиджак – тарелка барабанной установки. Лайя обходит его, застрявшего в дверях Замка, и оборачивается через плечо, даря короткую улыбку. Рыжий Нолан рядом с ней заходится смехом и морщит свой конопатый нос. Эти двое переглядываются между собой и с улыбками на лице уходят, словно вместе с прикосновением тайком приклеили ему на спину стикер с надписью «ударь меня». Ноэ непроизвольно косится вбок и даже проводит ладонью по белоснежной ткани. Чисто. Но фантомная тяжесть и еле ощутимый шлейф запахов остаётся. Обычно Ноэ почти передёргивает от подобных игрищ. Но в исполнении Лайи произошедшее выглядит доброй шуткой и невинной провокацией сродни тех, от которых сбивается дыхание и пульс. Чувствуя себя странно обязанным, он впервые принимает подобный вызов. Чтобы уже вечером, когда они пересекаются в его кабинете, между делом нарушить её личные границы и боднуть несколько раз костяшками пальцев по запястью. Стоящий рядом Влад это движение замечает и косится в его сторону с немым вопросом во взгляде. Ноэ делает вид, что не замечает этого. – Остальное уже формальности, Бёрнелл, не засоряй ими свою прелестную голову. Кстати, ты водишь. Лайя не сразу понимает к чему были сказаны последние слова. Но, осознав, косится на «осаленную» руку и расплывается в улыбке, будто рада временному проигрышу. Она беззаботно пожимает плечами и говорит: – Временные трудности. Будь готов к новому раунду. Спокойной ночи. Забрав у него бумаги, она перебрасывается парой слов с Владом, разворачивается на носочках и уходит к себе – немного поработать перед сном. Как только дверь за Лайей закрывается, Басараб смотрит на него вновь, в этот раз ожидая ответ на свой незаданный вопрос. Отмахнувшись от него, Локид раздражённо морщит нос. – Это просто детская забава. – Ты ненавидишь детские забавы. Что ты задумал, Ноэ? Ни злости, ни подозрения – просто любопытство. Ноэ хотел бы ответить на его вопрос, честно. Но отчего-то не находит слов, не впервые за последние короткие недели. Серьёзно, зачем он вообще занимается подобным? Кто бы помог ему найти ответ. Странная игра против воли захватывает его. Они пересекаются по нескольку раз в день, незаметно даря друг другу короткие прикосновения. По спине, по предплечью или животу, скользя пальцами вдоль ткани или похлопывая ладонью, насмешливо бросая вызов. Не выискивая специально встречи, но и не избегая её, в страхе оказаться проигравшим. Каждый раз, стоит Ноэ заметить Лайю или застать её, пытающуюся тайком осалить его, Ноэ ловит себя на непривычном нервном возбуждении. От ответных улыбок и простых, но таких искренних насмешек внутри всё начинает распирать от странного довольства. Каждое прикосновение к ней отзывается неуместной радостью и покалыванием в кончиках пальцев. Лайя словно провод, к которому подведено напряжение, а Локид всё норовит схватиться за него посильнее, чтобы получить в ответ разряд в пару сотен вольт. Пострадать он не боится – всё же не человек, оттого руки чешутся с каждым днём сильнее. А касания становятся смелее. В какой момент безобидный розыгрыш перерастает во что-то большее, Ноэ сказать не может. Но точно помнит, когда Лайя, отошедшая от первого путешествия в Тёмный мир, решает взять инициативу в свои руки. За завтраком, когда они уже заканчивают обсуждать дела на день и собираются расходиться по своим делам, она окликает его и просит ненадолго задержаться. Бёрнелл достаёт свой смартфон и указывает в его сторону техникой, словно пытается переключить канал на телевизоре. Ноэ знает – втайне Бёрнелл порой хочется сменить его ухмылки и защитную ершистость на более приятное шоу. Например, стенд-ап концерт или документальный фильм о Владе. Жаль, он не работает по заявкам, если только сам не имеет с этого какую-то выгоду. – Чем могу помочь своему арт-директору? Лайя моргает, и её густые ресницы тенями ложатся под глаза, подчёркивая усталость, старательно маскируемую консилером и тональной основой. Она подходит к нему почти вплотную, запрокидывает голову вверх и доверительно сообщает: – Сегодня я осознала, что ты скрываешь от меня кое-что. Ноэ фыркает и прикладывает ладонь к груди в фальшивом раскаянии. – Ох, каюсь, мой свет. Совсем забыл сказать: я дописал невидимыми чернилами в договоре пункт об обязанностях массажистки. – Так и знала. – Кивает она спокойно, словно подобный исход совсем не удивит. – Надеюсь, туда же ты вписал и доплату за эти услуги. Но я о другом. У меня до сих пор нет твоего номера телефона. В связи с последними событиями было бы неплохо держать связь. Она как никогда права. Таинственный злодей, что расставляет вокруг них вьетнамские ловушки и мешает Владу скорее избавиться от проклятья, начинает всё чаще высовывать свой длинный нос. И отсутствие связи между членами их небольшой команды однажды сыграет с ними злую шутку. Забрав телефон из её аккуратных пальчиков, Ноэ быстро вносит свой контакт в адресную книгу, не забыв написать в графе «должность» лаконичное «босс», приправленное эмодзи демонёнка. Он блокирует смартфон и протягивает его обратно девушке. – Готово. Не теряй меня, мне могут понадобиться твои услуги. – Разумеется. Не забудь только согласовать эту переработку с Владом. Маленькая язва. Он обожает её, если не больше. Ох, намного больше, иначе не стирал бы её слёзы своими поцелуями. Лайя тянется к своей технике, но вместо этого скользит ладонью чуть ниже и обнимает его ладонь своей, поддевает ногтем манжету пиджака и забирается внутрь, касаясь тонкой кожи запястья. Короткий миг его замешательства и она отстраняется, с ловкостью маленькой мошенницы забирая смартфон. – Ты водишь. – С её улыбки стоило бы писать иконы. Лайя прикладывает пластиковый корпус к губам и подмигивает ему. – Спасибо за номер. Это уже не провокация – откровенный флирт. И виноват в этом сам Ноэ, посадивший её к себе на колени во Флорентийском саду. Передавший воздушно-капельным путём вирус насмешки и дерзости. Лайя быстро учится, с удовольствием подхватывая его манеру общения и позволяя себе куда больше, чем могла бы со своими правильными друзьями. Лайя уходит, оставив за собой последнее слово. Ноэ тянется поправить чересчур тугой ворот рубашки и понимает, что тот расстёгнут на три пуговицы. Улыбается сам себе и, разворачиваясь на пятках, спешит в кабинет. Локид любит играть, но только по собственным правилам. И если мисс Бёрнелл считает, что он поддастся на подобное, то она ошибается, пусть и не так глубоко, как хотелось бы ему самому. Лэствилл любит благотворителей и бизнесменов, щедро оплачивающих налоги в городскую казну. Потому спустя день их скромная компания выбирается из берлоги, чтобы посетить благотворительный ужин, организованный мэрией. Строгий дресс-код, официальный стиль, натёртые до блеска туфли и отражающие искусственный свет драгоценности на изящных девичьих шеях – вид нетипичный для тех, кто совсем недавно старательно обваливал себя в грязи подвалов Сонной Пустоши. Ноэ впервые за долгое время изменяет себе и надевает чёрное. Сандра же, идущая под руку с Лео, наоборот облачается в белоснежное платье, смотрящееся на её загорелой коже до того соблазнительно, что впору бы заглядеться. Если бы рядом с ней не шла, опираясь на галантно подставленный локоть Влада, Лайя Бёрнелл. У Ноэ порой случались проблемы с принятием правды. Но в этот раз бодаться со своей гордостью не хочется – подруга юности Влада накинула на него невидимый ошейник ещё в тот день, когда поблагодарила за помощь в коридорах Чёрного замка. Как бы банально и пошло это ни звучало. В простых, но элегантных босоножках на тонком каблуке, чернильном макси с целомудренным разрезом до колена и глубоким декольте, она похожа на героиню боевика. Юркую шпионку, агента под прикрытием, что должен отвлечь врага своей внешностью и вытянуть из него полезную информацию. Локид на их месте рассказал бы всё, включая коды активации ядерных ракет. Но вместо этого он решает вернуть Лайе должок. Когда обмен любезностями, торжественная часть и вручение обрамлённых в дешёвый пластиковый багет благодарностей завершены, все разбредаются пить шампанское и вести праздные диалоги ни о чём. Бёрнелл направляется подышать свежим воздухом и Ноэ, подождав ровно сорок секунд, следует за ней, привычно спрятав ладони в карманы брюк. Он застаёт её в гардеробе, где девушка принимает своё пальто из рук краснеющего от смущения прыщавого портье. Лайя поднимает голову, бегло оглядывая его с ног до головы, и молча протягивает свою одежду, намекая на помощь. Ноэ с ухмылкой подходит ближе и расправляет плотную ткань, пока женщина, укравшая его покой, разворачивается к нему спиной и откидывает со спины свои густые каштановые волосы. В нос ударяет ароматом её фруктовых духов. Яблоко, роза, гранат и жасмин, дьяволово Burberry. Ноэ помнит, что в детстве ненавидел яблоки и беззвучно смеётся над этим, пока накидывает на обтянутые шёлком платья плечи осеннее пальто. Скользнув ладонью вверх по её плечам, он еле ощутимо оглаживает костяшками чувствительную кожу за ухом, наклоняется к ней ближе и обхватывает свободной рукой поперёк талии. Лайя замирает, Ноэ жадно ловит взглядом дёрнувшееся горло и застывший на выдохе беззвучный стон. Он выдыхает, опаляя дыханием покрасневшую раковину, прикипает губами чуть ниже и шепчет, отстукивая ритм по затянутому поясу пальто: – Ты водишь. Отступив, Ноэ протягивает ей руку и улыбается. Он старательно делает вид, будто не замечает, что собственные пальцы мелко подрагивают. – Кажется, ты хотела подышать свежим воздухом. Лайя выглядит так, словно готова его убить. Она одёргивает смятую ткань пальто и гордо проходит мимо, игнорируя поистине джентльменские манеры и обворожительную улыбку. На подобную мишуру она действительно не ведётся. А вот на его невинные розыгрыши – раз за разом. Хохотнув, он выходит за ней следом, чтобы проконтролировать безопасность их маленькой мисс солнце. Ноэ думает, что Лайя решится отомстить не сразу. Но она делает это уже на утро. За общим столом она наливает себе кофе и мирно размешивает в чашке сахар, пока Локид рядом мажет маслом тост и размышляет о трудностях, связанных со снятием второй части проклятья. У него немало работы, весь кабинет завален книгами, расчётами и прикидками для заклинания, которым нужно будет хорошенько приложиться по Владу. Время поджимает, тучи над ними чернеют настолько, что впору начинать молиться, обжигая собственный длинный язык. Взмахнув ножом в воздухе, словно волшебной палочкой, Ноэ мысленно проговаривает формулу и обрисовывает один из знаков, когда чувствует прикосновение к собственному бедру. Сначала ему кажется, что Лайя просто задела его коленкой, когда, отвернувшись, переключилась на беседу с Сандрой о прошедшем вечере. Она так увлечённо делится эмоциями о танцах с комиссаром и инструментальном квартете, исполнявшем классику, что подумать о ней дурно смог бы только совсем испорченный человек. Тряхнув головой Ноэ возвращается к собственному завтраку и делает первый глоток чая. Он заканчивает с первым тостом, когда чувствует, что прикосновение повторяется. А затем снова. На четвёртый раз он осознаёт, что Лайя бодает его не коленкой. Потому что её наглая ладонь попросту ложится на его бедро и медленно, с нажимом проводит вниз. Ноэ рад, что в этот момент не жуёт ничего, иначе он попросту задохнулся бы. Поперхнувшись воздухом, он кашляет в кулак и делает вид, что еда пошла не в то горло. Набрав полные лёгкие воздуха, Локид пытается унять подскочивший пульс, когда слышит совсем рядом брошенное невзначай: – А тебе как прошедший вечер, Ноэ? Эрджи не доставила хлопот? – Ни капли, – отвечает он с еле ощутимой заминкой. Вдох-выдох, и Ноэ снова держит себя в руках. – Она хотела знать больше о галерее. Подозреваю, хочет продать нам что-то повыгоднее. Он смотрит на Лайю спокойно, слегка подняв одну бровь. Во взгляде немой вопрос: «и это всё, на что ты способна?» Она открывает рот, чтобы ответить, но в разговор вмешивается Влад, сидящий по другую руку от него. – Не уверен, что нам стоит сейчас уделять этому много времени. Вчерашний визит вежливости убедил всех, что мы занимаемся делом. А дальше у нас свои заботы. – Ты прав, – легко соглашается Лайя, наклоняясь ближе к другу. Её рука оказывается зажата между их телами, а ладонь скользит дальше, спускаясь на внутреннюю сторону бедра. – Но Винсент вёл свои дела активно. Будет подозрительно, если мы просто начнём всем отказывать. – Нет ничего странного в небольшой паузе. Ноэ ведь только принял руководство. – И тут же упускает выгодную покупку? Нужно хотя бы посмотреть. Замечание справедливое. Басараб задумывается над ним, делая глоток своего обожаемого двойного американо. В образовавшейся тишине Ноэ почти слышит, как шуршит ткань светлых брюк, по которым шаловливые пальцы Лайи начинают медленно ползти вверх, туда, куда им пока не было хода. Первый, второй, снова первый. Она будто шагает ими, немного надавливая на чувствительную кожу ногтями. Ноэ не шестнадцать лет, чтобы гореть от подобного, но в животе всё же бухает зарождающимся возбуждением. Незаметно опустив руку под стол, он перехватывает чужое запястье и переводит на Бёрнелл предупреждающий взгляд. Она улыбается ему и, приоткрыв рот, отчётливо, по слогам проговаривает, не произнеся при этом ни звука: «Ты-во-дишь!» В этот момент Ноэ понимает, что не встанет из-за стола в ближайшие полчаса точно. Чтобы не опозориться перед единственными существами, которых мог бы назвать своими друзьями. Спустя те самые полчаса он забывает об инциденте на несколько дней. В наступившей реальности ему не до игры в догонялки – защитить бы беспокойную мисс Бёрнелл и убедиться, что она не пострадает в новом витке демонических разборок. Ноэ, прикусив язык, изготавливает небольшой амулет, что должен завопить на весь Чёрный замок, если девушке будет угрожать опасность. Вместе с Лео он перевозит в гостевые комнаты Кэти и Милли, помогает заказать тур за границу старшим Бёрнеллам, якобы выигравшим поездку в лотерее. Вокруг замка кружит Сандра, по видеосвязи с Илинкой осваивающая защитную магию. Влад с каждым часом всё сильнее темнеет взглядом, Лео начинает повышать голос на своих подчинённых. У Нолана всё сейчас неспокойно и непросто, но он старательно делает вид, что его проблемы не должны касаться окружающих. В галерею они всё же едут – Лайя настаивает, а Ноэ не может ей отказать. Эрджи, одетая слово на модный показ, небрежно, чуть ли не кончиками пальцев, держит в руках два полотна и требует за них неизмеримо большие деньги. Откуда у молодой невесты мэра такие запросы и где она вообще взяла картины? Пока Лайя надевает хлопковые перчатки и аккуратно берёт масляные пейзажи в руки, чтобы оценить подлинность, Локид решает спросить: – Вы так и не сказали, зачем продаёте такую прелесть. Это Испания? – Она самая, – Эрджи поправляет уложенные волосы, ненароком пробегаясь по нему оценивающим взглядом из-под полуопущенных ресниц. Будь Ноэ веков на семь моложе – купился бы, ещё на ужине. Но вместо этого он просто натянуто улыбается. – Времена сейчас непростые, мистер Локид. Не все могут позволить себе инвестировать, как Вы и мистер Басараб. Так и не возьму в толк, откуда у него столько денег? Семейный бизнес? – Можно сказать и так, – пожимает плечами Ноэ, косясь в сторону увлечённой работой Лайей. Та производит странные манипуляции с увеличительным стеклом и фонариком. – Порядок? – На первый взгляд – да, – Бёрнелл складывает пейзажи на стол и снимает перчатки. – Раз сертификатов о подлинности у Вас нет – нужно заказывать полную экспертизу. Но пока могу сказать точно: картинам и правда почти две сотни лет. По крайней мере, насекомые постарались на века вперёд. Где Вы хранили картины? – На чердаке, – беззаботно отвечает Эрджи, игнорируя шпильку Лайи. – Готовьте экспертизу. – Включу её в счёт Вашей покупки, – расплывается в улыбке Ноэ. Не дав невесте мэра опомнится, он наклоняется к ней и целует наманикюренные пальчики. – Мы позвоним Вам. Хорошего дня. Когда девушка уходит, цокая каблучками туфель, Лайя кривит свой аккуратный носик и снова смотрит на картины. Вид у неё почти печальный: девушка и правда души не чает в искусстве. – Как так можно! – вздыхает она. – На чердаке, подрамник весь изъеден. Я замотаю всё в плёнку и протравлю, или жуки найдут себе новую еду. – Как скажешь, – только и соглашается Локид. – Не увлекайся сильно, нам нужно вернуться в Замок в течение часа. Лайя кивает. Она подхватывает испанские пейзажи и убегает в мастерскую, оставляя его наедине с собой. Ноэ, спрятав руки в карманы, лениво обходит собственные владения, почти безучастно рассматривая выставленные на продажу картины. Галерея, кто бы мог подумать. Дед, наверное, лопнул бы от смеха, и поделом ему. А мама была бы счастлива. Когда всё закончится – займётся этим серьёзно. В качестве терапии. Лайя заканчивает свои дела быстро. Она звонит знакомому эксперту и договаривается о встрече на следующий же день, избавляет багет и подрамник от инородных форм жизни и даже приносит ему список материалов для закупки, поигрывая при этом стикером так, словно на нём написано непристойное предложение. – Я могу купить сама, как арт-директор. – Произносит она спокойно, между делом дёргая обнажённым плечом. Сегодня на ней неприлично открытое платье, сбивающее Ноэ с мыслей. – Или мне нужно передавать список моему боссу? Как будем срабатываться? – С пользой и взаимным удовольствием, – отвечает он в тон, протягивая руку. Лайя уже привычно принимает её и подступает вплотную, позволяя себя обнять. Надо же, в первый раз она чуть ли не брыкалась, а теперь прижимается ближе сама, обхватывая руками его шею. Ноэ сказал бы ей, что для комфортного перемещения ему достаточно куда меньшего, но запах духов Бёрнелл, её аккуратная вздымающаяся грудь, вжимающаяся в его рёбра и тёплое дыхание у шеи – это слишком большое искушение, чтобы добровольно отказываться ради мнимых приличий. Тем более, когда между делом она запускает одну из ладоней ему в волосы, массируя затылок. Ведьма. Мир вокруг на доли секунд перестаёт существовать, чтобы схлопнуться и вернуться вновь, паркет под ногами сменяется ковровым покрытием. Они мягко становятся на пол его рабочего кабинета. Лайя привычно выдыхает, раз за разом отчего-то задерживая на перемещении дыхание, и делает аккуратный шаг назад, чтобы удержать равновесие. Ноэ плотнее обхватывает её талию. – Добро пожаловать домой. Спасибо, что воспользовались нашими авиалиниями, – любезно сообщает он. Бёрнелл зажмуривается, а затем несколько раз моргает. Всё же смертным к таким прогулкам привыкать непросто. Хмыкнув, она смотрит на него с вызовом. – Я заказывала бизнес-класс. – Ох, любезнейше прошу прощения. – С губ срывается смешок. – Какие услуги я должен был в него включить? Бокал шампанского и свежие фрукты? Лайя снова дёргает плечом, отводя взгляд куда-то в сторону. Будь Ноэ лет на семьсот… Ладно, он ведётся на это. Просто потому, что это Бёрнелл, всё также обнимающая его за шею, в этом своём платье с открытыми плечами и оленьим взглядом. Обманчиво целомудренным. Пальчики вновь касаются его затылка, ногти оцарапывают кожу и сжимаются, тянут за загривок. Ноэ любит, когда она касается его волос и знает, что Бёрнелл знает об этом тоже. Верхняя губа сама по себе ползёт вверх, обнажая ровную кромку зубов. Лайя поднимается на носочки и шёпотом информирует: – Я была бы не против комфортного размещения на коленях или руках пилота. Что. Она. Делает. – Пилот не может бросить штурвал, – она вновь сжимает ладонь, позвоночник прошибает волной удовольствия. – Он ведёт самолёт для того, чтобы его очаровательный пассажир не разбился и не пострадал. – Бедный, – это что, сарказм? – Какая ответственная работа. И что, даже не передать на автопилот? Ноэ хохочет. Поворачивает голову и целует её запястье, придерживая девичью руку своей. Целует ладонь, каждую фалангу тонких, трудолюбивых пальцев. Ведёт носом вверх, едва касаясь губами тонкой кожи. Оставляет влажный след на загорелом плечике и вдыхает носом уже въевшийся в носоглотку парфюм. Ноэ не любит врать самому себе – у него зависимость. Он хочет её так, что перед глазами порой темнеет. Раз за разом ведётся на её провокации также, как она – на его розыгрыши, дёргает за косички и выводит из себя, потому как в гневе Лайя прекраснее всех картин, что когда-либо реставрировала. Дразнит, подхватывая её инициативу, каждый раз всё более смелую. Проверяет невидимые границы, за которыми могут оказаться как мягкие перины, так и отвесная пропасть. Он упал бы в неё вместе с ней не раздумывая. Если бы у них было немного больше времени. Если бы не чёртово проклятье. Если бы не… Да пошло оно всё, с него хватит. Наклонившись, он молча подхватывает хохочущую Лайю под колени, пинком ноги отодвигает рабочее кресло, и падает в него, усаживая её сверху. Подлокотники больно упираются в предплечья, Бёрнелл елозит на нём, испытывая и так далеко не железное терпение. Отодвинувшись немного, она перекидывает через него согнутую в колене ногу и устраивается поудобнее. Юбки задираются вверх, обнажая подёрнутые загаром колени и бёдра. Ноэ помнит, как исследовал их губами и языком, когда приходил в себя после сражения с Карниваном. Ноэ обещает себе, что сделает это ещё грёбанные сотни тысяч раз. – Желание пассажира – закон, – сообщает он, с трудом стягивая с себя пиджак. Пальцы едва слушаются, тяжёлые от нетерпения и странного, незнакомого ему волнения. Лайя припадает к его губам в поцелуе и подаётся бёдрами вперёд, задевая пряжку брюк. Нетерпеливая, почти дикая, раззадоренная их затянувшейся прелюдией. Маленькая ведьма, демоница в человеческом теле. Икона, написанная самыми грешными праведниками из ныне живущих. Пока он, презрев застёжки и крючки, попросту стягивает вниз лиф её платья, обнажая аккуратную круглую грудь, Лайя ловко расправляется с ремнём и молнией. Ноэ чувствует отчётливо, как она мелко подрагивает всем телом и пытается скрыть это за сбивающей с ног инициативностью. Он понимает её, как никогда ранее, а потому не пытается помешать или сбить с мысли – просто целует снова, ныряя обеими ладонями под юбки, подхватывая под ягодицы и прижимая к себе сильнее. Выпивает её стон, спускается ниже, к выпирающим ключицам и еле заметным родинкам, созвездиями рассыпанным по коже. Ноэ чувствует себя одержимым. В ушах шумит, он не слышит ничего, кроме собственного дыхания и чужого сердцебиения, бьющегося под губами так сильно и быстро, что сомнений в искренности порывов Лайи не остаётся. Выпутавшись одной рукой из тяжёлой ткани, он обводит подушечкой большого пальца ореолу соска и шипит сквозь зубы, когда Бёрнелл снова начинает нетерпеливо двигать бёдрами. Она запускает ладони в его волосы, тянет, почти кусает, задевая зубами мочку уха и висящую в ней серьгу. Дышит тяжело, срываясь на еле слышные стоны, горячая, почти взмокшая, дрожащая от возбуждения. Открытая, честная, его. Весь мир сужается до них двоих, прижавшихся друг к другу на скрипящем рабочем кресле. Зайди сейчас кто в кабинет – Ноэ даже не отреагировал бы. Скользнув ладонью, между её бёдер, он запускает ладонь под бельё и выдыхает в губы, сдвигая его в сторону: – Будешь хорошим пассажиром – выпишу тебе карточку вип-клиента. Постоянную. Лайя по-девчоночьи хихикает в ответ, раскрасневшаяся, с налившимися красным губами и чёрными безднами зрачков. Красивая до рези в глазах и боли в ссохшемся за века сердце. – С радостью воспользуюсь вашей авиакомпанией снова. Она опускается на него одним аккуратным, медленным движением. И голова Ноэ пустеет окончательно, оставляя его наедине с рефлексами, голыми инстинктами и желанием довести её до беспамятства. – Кстати, – сообщает он чуть позже, любуясь тем, как разомлевшая Лайя обмахивается его расчётами, сидя перед ним прямо на рабочем столе – с приспущенным лифом и разодранной к демонам юбкой. Её босая ступня упирается ему в плечо, пока он лениво покрывает лодыжку поцелуями и растирает сведённые судорогой оргазма мышцы. – Ты водишь. Бёрнелл тихо смеётся и улыбается ему, смотрит сверху вниз. Ноэ напоминает себе немного поколдовать над её кожей – на шее и плечах девушки расцветают красные пятна. – Верну тебе эту роль, возможно, завтра? Ноэ прячет улыбку, вжимаясь губами в кожу. Он ненавидит детские забавы. В особенности салочки. Но при должной переработке и хорошем партнёре по игре, наверное, готов пересмотреть своё отношение. В конце концов, у него на это впереди очень много времени.