Такая разная зима

О Джеке Фросте думают по-разному. Пасхальный Кролик закатывает глаза и хватается за бумеранги, если Фрост оказывается где-то поблизости. И что с того, что последний снегопад на Пасху был давно и Фростом уже забыт, зато Кролик его оччень хорошо помнит и прощать не собирается. Но даже Кролик не может не признать, что нет ничего прекраснее первоцветов, что проглядывают по весне сквозь белое покрывало снега. Николас Северянин тяжело вздыхает, когда йети докладывают ему об очередной попытке Фроста пробраться в мастерскую, и плотней закрывает окно. Он против товарища по стихии ничего не имеет (кроме тех случаев, когда он своими метелями лишает людей возможности добыть ёлку), но способность того сеять бардак и хаос всюду, где появляется, делает Фроста последним в списке нежеланных гостей в особняке рождественского духа. Песочник встречается с Фростом регулярно - у окон детских спален и глубоко в лесу, и уже не помнит, скольким счастливцам дарил сны о дневном снежном веселье и скольких несчастных утешал в предсмертный час снами о тёплых солнечных странах. Песочник не злится на Фроста. Песочник понимает, что зиму невозможно приручить. Только иногда Песочнику вспоминается ещё один такой же - отчаянный, эгоистичный и независимый дух, и тогда Песочник беззвучно просит Луноликого не позволить Фросту захотеть всеобщего внимания, как это сделал тот, другой. Луноликий молчит в ответ - как всегда. Он не видит, но знает, что там, на другом краю земли, где ещё не наступила ночь, Фрост участвует во взятии снежного городка и собственного азарта ему вполне хватает, чтобы не придавать значения тому, что сквозь него смотрят и проходят, как сквозь пустое место. Дети не видят Фроста и никогда не увидят, но он не сомневается, что дни, когда он принимает участие в их играх, помнятся им как время самых метких снежков и самых лучших снежных трасс. И что с того, что после, помахав недавним союзникам и противникам на прощание, Фрост несётся из Бёржесса в Лондон и устраивает там такое резкое похолодание и такой буран, что лопаются трубы и рвутся провода, а дети закутываются в одеяла так, что наружу торчит только край подушки, и зубным крохам приходится постараться, чтобы вытащить зубы и оставить монетку, и при том самим остаться незамеченным. Тем не менее, зубные крохи Фроста обожают: он никогда не пролетит мимо, не поиграв с ними. А потом, оставив их хвастаться друг другу ледяными бусами, Фрост взмывает в небо и, случайно задев посохом задремавшую на ветке синицу, примораживает её лапки к заиндевевшему дереву и даже не останавливается: у него ещё столько дел... Да, столько дел у зимы! Она дарит радость и она же грозит смертью, она - это искры снега на рукавицах, она - это острые сколы наста, она - это Рождество и Новый Год, она - это самые долгие ночи, когда минус сорок и ниже, иней внутри подъездов, сугробы до самых крыш... и ей всё равно, какие воспоминания останутся после. Зубная Фея грустно качает головой, когда в руках у неё оказывается зуб мальчика, чей отец-альпинист без вести пропал в горах, но сделать ничего не может. Фрост никогда не против поболтать с ней, как и со всеми другими духами, но начни его учить жить - тут же сбежит, и ищи его потом где-нибудь в Антарктиде... Нет, это бесполезно. Он не изменится. Он не хочет меняться. А тот единственный, кто смог бы объяснить ему что-то, не задев ни гордости, ни свободолюбия Фроста, не имеет ни малейшего желания связываться с тем, от чьего прикосновения самые лучшие кошмары с пугающей лёгкостью обращаются в осколки льда. Нет, Кромешник не боится юного духа зимы. Он просто слишком хорошо понимает, что может произойти, если Фрост подпустит его к себе. При таком характере... любое прикосновение тьмы может нарушить непрочное равновесие в душе пока нейтрального духа, и тогда, возможно, придётся объединяться с Хранителями, чтобы остановить зиму, не способную более созидать. Так пусть всё идёт своим чередом... пусть Джек Фрост ни к кому не привязывается - люди живут слишком мало, а духи слишком долго, чтобы он позволил себе это. Пусть носится, беспечный и вольный, оседлав дикий северный ветер, не видя разницы между добром и злом. Пока ещё он помнит, что в календаре есть не только его время года - пусть.