Храм духа на двоих

* * * * *

Локи проснулся от того, что его двигали. Вернее, не так - от того, что сам он каким-то образом двигался, менял положение. Тело двигалось... А, ну да, он же не единственный в нем хозяин. Забавно, даже глаза открывать не надо, только присмотреться немного. Сидит на кровати, таращится на простыню, напряжение во всем теле. Ну-ну, сотворишь так что-то, как же, когда все энергии пережаты. Простыня... Как же она ему надоела. Волосы же хотели покрасить, а не... Ладно. Так что простыня? Просто замечательная. На одну треть белая, потом радужно-полосатая и в конце чернильно-черная. Впрочем, радужные полоски почти сошли. А одежда? Изменилась тоже: носки посветлели, теперь они были темно-серыми, брюки почти вернули изначальный цвет и смотрелись разве что грязноватыми, а пятен на рубашке вообще не было. Понятно, действие заклятия ослабло за ночь, можно было бы и совсем не мучиться, в конце концов пропадет само. Черный кусок простыни, правда, практически не изменился, неплохо так мелкий магии плеснул. Или... не только мелкий. - Напрягаться здесь надо, - Локи указал на голову, - а не здесь, - и он специально еще больше напряг мышцы. - Там, конечно, тебе тоже тренировать надо, но все же лучше по отдельности. - Не получается, - с досадою признался Гарри. - Заметил. Оставь, само сойдет, не с этого лучше начинать. Предмет неживой, сторонний, на расстоянии... Слишком много затрат требует, нужно либо заклинание точное знать, либо инструмент получше карандаша иметь, а лучше и то, и другое. - Волосы? - Да, волосы, одежда. Намного легче. - Одежда тоже неживая... - Одежда... - Лафейсон задумчиво прищурился, думая, как бы получше объяснить то, что он просто чувствовал, не задумываясь, как и почему в действительности это так. - Она как бы продолжение тебя, ее легко почувствовать, она... составляет твой облик, твое представление о себе. Хотеть изменить одежду - это хотеть изменить себя, это естественно... это почти, как волосы. Он слегка потряс головой и развел руками - мол, большего объяснить не могу. Все же магия этим сильно отличается от науки, не везде годится логика, чувствовать надо. Особенно, если никаких вспомогательных средств нет. - Я понял, Локи. Наверное, понял. Раз это, как с прической... То можно посмотреть на себя в зеркало, ткнуть и сказать: "Мне это не нравится!" - Нуу... примерно, - усмехнулся бог. - На самом деле лучше представлять, как нравится. И хорошо представлять. - Тогда... Тогда я сейчас попробую, - решительно заявил Гарри и, нырнув под кровать, извлек припрятанное недавно приобретенное зеркало. Он собрался, прищурил глаза и резко ткнул пальцем в свое отражение. - Белый! Хочу белые волосы! Ну же! Колор! Ладно... Рыжий! Хочу быть рыжим! Колор! ... Серый! Колор! ... Колор! ... Колорес! Лафейсон расхохотался. Гарри остановился и неуверенно спросил: - Может, взять карандаш? - Да хоть Гунгнир*, - фыркнул бог. - Ничего не изменит. Ты глуп. - Нужно разозлиться? - Ты еще глупее глупого. - Но ты же сказал... Это как с прической. Нужно хорошо представить и захотеть и... - он опять уставился в зеркало: - Мне это не нравится! Не хочу черный! Белый хочу! Колор! Результат был все тот же, а именно никакого. Лафейсон давился издевательской ухмылкой. - Ты безнадежно глуп. Гарри было обидно. Локи знает что-то, точно знает, отчего у него не получается, и не хочет сказать, а только издевается. Может, опять специально? - Мне нужно обидеться? - Ну да. На все Мироздание. За то, что ума не дало. Перекись есть? - Что? А, да, в аптечке. Локи улыбнулся кисло-снисходительной улыбкой: - Пошли. Аптечка оказалась на кухне. Стеклянный шкафчик над холодильником, где (уже даже не удивительно) всё было аккуратно разложено и подписано. Вот не были бы Дурсли такими магоненавидящими сволочами, так даже вполне с ними можно было бы жить. Хотя, кто его знает, может, тут и не только магия, их семейных скелетов в шкафу Лафейсон не знал, зато хорошо знал, насколько эти скелеты могут быть неприятными. Он взял небольшую бутылочку в руки, кинул взгляд на этикетку, откупорил и с равнодушным видом уставшего от всего фокусника обильно полил голову. Так же равнодушно завинтил и поставил на место. Было еще очень рано, за окном кухни еще только занимался рассвет. - Полчаса. А пока подготовимся к школе. - Но у нас нет домашних заданий, - растеряно возразил Гарри, который от непонимания смысла происходящего был не в своей тарелке. - Немного не это имел в виду. Мне как-то индифферентно, если бы они и были, - и он открыл ящик с кухонной утварью. - В школу нельзя брать ножи! - испуганно воскликнул Гарри. - Да? Не заметил, чтобы там кого-то обыскивали. А вилку? Замечательно, законов не знаешь, правил не знаешь, ничего не знаешь. Где можно почитать? Не удивлен. - Он швырнул вилку обратно в ящик. - Ладно, в ванную пошли, кое-что интересное там видел. Интересным оказались баллончики со спреем - пена для бритья, дезодорант, туалетная вода и лак для волос. Побрызгав из каждого, рассмотрев и понюхав, Лафейсон остановился на лаке. - Сейчас испробуем, - довольно заявил он, возвращаясь на кухню. Он поджег спичку и брызнул из баллончика через пламя. В воздухе вспыхнула огненная струя. Ну да, ну да, неплохо полыхнуть таким в гнусную рожу кого-нибудь из обидчиков. - Локи... нельзя в школу брать спички, - упавшим голосом сообщил Гарри. Ему было жаль Локи, и жаль столько прекрасных идей, и очень огорчало то, что, по всей видимости, защититься опять не удастся. - И палку тоже нельзя... и камень. - А портфель можно? - ядовито-мрачно поинтересовался трикстер. * * * Гарри был весьма удивлен, когда бог, вернувшись в чулан, действительно взял портфель и с самым решительным видом отправился в подвал. Причем не через их новый лаз, а самым нахальным образом из коридора. Действовал он очень быстро, прищурившись и упрямо сжав губы, так что Гарри даже не решался его о чем-либо спрашивать. Бегло окинув взглядом имеющийся в мастерской инвентарь, Лафейсон отцепил ремешок от одной из сумок с инструментами и пристегнул по краям ручки портфеля. - Вот только попробуй сейчас сказать, что это запрещено! - со злостью прошипел он. - Треть школы так ходит. Видел. Он взял отвертку и двинулся к стоящей в гараже машине. Дальше Гарри и вовсе не мог понять, что делают его собственные руки. Вот он отколупывает свинцовые грузики от колесных дисков, вот просовывает куда-то в середину нового ремня, закрепляет. Дальше шли уже и вовсе немыслимые движения, потому что Локи, держа портфель за новый ремень, начал по-всякому им вращать - над головой, вокруг руки, вокруг туловища, над полом, перекидывать из одной руки в другую и снова вращать, а в конце запульнул им, сбивая стоящий посередине помещения стул. Гарри раскраснелся и запыхался, но разошедшемуся богу, казалось, было на все наплевать. Он то подтягивал ремешок, что-то прикидывая, то удлинял его и снова кружил по подвалу с портфелем, запускал его, сшибая различные предметы. Пару раз он вытаскивал и снова докладывал книги. И снова вертел и кидал. Гарри устал, портфель был достаточно тяжелый, столько книг он в школу никогда не носил. А еще ужасно хотелось пить, но он терпел. Он мог долго терпеть жажду: когда его запирали, дядя с тетей очень не любили, чтобы он их беспокоил, особенно ночью. Тогда он просто старался не двигаться, и жажда немного отпускала. Но сейчас пить хотелось сильней и сильней. Придется терпеть. Локи точно так же чувствует жажду, и раз продолжает... значит, так надо. - Ладно, - было непонятно, доволен бог или просто смирился с тем, что тренировку придется закончить. Он критически огляделся, оценивая урон, нанесенный безупречному до этого порядку. Не то, чтобы какой-то разгром, все легко устранимо, но немного поработать нужно. Быстро вернув на свои места стул, сбитые коробки, валяющуюся канистру и еще кое-какие мелочи, он покинул подвал, прощально ухмыльнувшись в сторону автомобиля. * Позже, спешащий на работу в Лондон, Вернон Дурсль будет всю дорогу отчаянно проклинать этих халтурщиков, работающих на шиномонтаже, столь отвратно ему отбалансировавших колеса. Треклятое биение раздражало и не давало нормально разогнаться даже в местах, где не было утренней пробки. Еще позже, уже в шиномонтажной мастерской, он будет вовсю разносить фирму-производителя бракованных грузов, которые сами отлетают с колес, не проходив и трех месяцев. А вопросы насчет езды по дорогам без покрытия или наездов на бордюр доведут его до степени озверения, во много раз превышающей обычную. * Локи взбежал наверх и направился в ванную. То есть это он хотел взбежать, а на деле с усилием доковылял. О, да, полчаса движений для этого тела, наверное, сумасшедший рекорд. Пустое. Еще займемся. Он с удовольствием умылся холодной водой и напился, потом осмотрел себя в зеркале. А вот это уже то, что надо - волосы окрасились пятнами в рыжий самых разнообразных оттенков. Потрясающий вид. - Так хотел? - с усмешкой поинтересовался он. Дважды повторять Гарри было не надо. Как и убеждать, что это вот цветасто-рыжее безобразие увидят Дурсли и в школе - тоже. - Ни в коем случае! - он наставил на изображение указательный палец. - Не нравится! Черный! Даже усилий никаких не потребовалось - по волосам будто бы прошла волна, равномерно и гладко окрашивая в привычный цвет. Совсем легко. Ну совсем. - Это... Это потому... потому что мне так нравится, да? А белый и рыжий не нравятся, да? - Свершилось. Конечно. Магия - одна из немногих вещей, которые обмануть нельзя. Ты пытался изменить то, что на самом деле менять не хочешь. - А это невозможно? Я... не смогу стать рыжим? - Тяжело, не при твоем навыке. И не за счет силы желания, потому что желания на самом деле нет. Ты пытаешься помочь себе ничем. Без желания вообще трудно чего-либо достичь, против желания - практически невозможно. Кстати, не только магии касается. Лафейсон замолчал. Он никогда не мог делать то, что не любил, не хотел... Просто не мог. Все боялся, что присудят ему делать что-то такое... Монотонное, нудное, бесполезное... Годами, десятилетиями, веками... Страшно было... Очень. Но даже не представлял себе, насколько тяжело будет не делать н и ч е г о. Ладно, все позади. Теперь все должно быть по-другому. - Так что, надо хотеть. И тогда, - он уверенно-ободряюще кивнул мальчику, - тогда все получится. * * * - Поспим, что ли, сколько там осталось? Они вернулись под лестницу, и Лафейсон сделал беглую ревизию. Одежда очистилась, хорошо, а то даже не хочется представлять реакцию тетушки, которая с таким скрипом пожертвовала почти новую рубашку взамен им же испорченной. Хотя нет, носки вроде еще темнее, чем надо, но если не знать, то практически незаметно. Простыня... ну, тут еще нужно подождать, возиться с перекраской сейчас некогда и не хочется, тяжело действительно... и нудно. Навыка практически нет, заклинание плохо подобрано, это он просто чувствовал, слишком малая помощь, уменьшающее и то работало лучше. Движение... Он повел ладонью над тканью от края к краю, за рукой с все увеличивающимся отставанием потянулась неширокая белая полоса. Хель, вчера и то лучше получалось. Ну да, на остатках такого выброса. Так что, к цвергам. Оно и не к спеху, раз сюда никогда не заходят. Если только... Привычка предвидеть проблемы до их возникновения не позволила ему на все махнуть рукой и расслабиться, не перестраховавшись, и на этот раз. - Гарри? Когда и как у вас меняют белье? - Как это было поставлено во дворце Асгарда, Лафейсон имел вполне четкое представление, потому что... Ну да, тоже различные случались казусы. - В среду. Тетя считает, что в прачечной по будням гладят аккуратнее - у них намного меньше заказов. Ой, сегодня же... Локи! И по округлившимся глазам Гарри, по вдруг задрожавшим губам, он понял - расслабиться не удастся. - И что? - даже ругаться не хотелось, кто вообще должен об этом думать и помнить, и кто тут живет десяток лет, а не пару дней. - Ну скажи теперь, давай. Скажи: "Локи, придумай что-нибудь". Всегда стимулирует. - Локи, придумай что-нибудь, - немного виновато рассмеялся мальчик. - Я же знаю, ты можешь. И было в этом "я знаю" столько веры в него, столько доверия, что Лафейсон не выдержал и рассмеялся тоже. Он прищурился, глядя на чернеющую простыню, и, улыбнувшись, кивнул: - Могу.