Тёплое одеяло

      Всю ночь Джакурая знобило. Он проснулся утром под тяжелым теплым одеялом, но озноб и не думал проходил. Встав с постели и отправившись к шкафу, он отыскал там свой самый теплый свитер, что надевал только, когда температура на улице падала ниже -10°. Потом омега достал из комода три пары теплых носков. Быстро переодевшись в теплые вещи, Джакурай направился на кухню, попутно звоня на работу, чтобы предупредить, что он себя неважно чувствует. Уже зайдя на кухню, он закончил разговор, достал с верхней полки кухонного шкафа чай и заварил его. Джакурай, попивая горячий чай, прислушивался к своей внутренней омеге.       Уже пару лет как его внутренняя омега подбрасывала ему такие меланхоличные дни, когда хочется согреться под теплым одеялом в окружении мягких подушек и обнимать что-то тёплое, но что именно — он не знал, поэтому иногда обнимал диванную подушку. Чувствует, что чего-то не хватает ему в такие периоды, но чего — он не догадывался. Хоть он и был одним из лучших врачей Японии и мог излечить чуть ли не все ментальные и физические болезни, по мнению всех. Но он понимал, что знает меньше половины, чтобы спасти всех от всех болезней. Да, что там, мужчина не может сказать, что сможет излечить себя от всех болезней.       Вымыв стакан, Джакурай зашёл в спальню за одеялом и направился в гостиную. Разложив одеяло с подушками на диване, омега завернулся в одеяло клубочком и включил телевизор.       Время близилось к часу дня. За это время мужчина успел вздремнуть часик, посмотреть фильм, после которого остались двоякие чувства, узнать последние новости и перекусить легким салатом. Сейчас же мужчина включил какой-то канал о животных.       Вдруг внутренняя омега обеспокоенно заскулила, появилось чувство паники. Отыскав телефон, Джакурай набрал Доппо.       — Добрый день, сенсей. Что-то случилось? — поздоровавшись спросил Доппо.       — Д-да… Доппо-кун… До… домой… П-прошу… — ответил Джингуджи, слова давались тяжело, он слышал как надломился его голос, слышался страх и какое-то отчаяние. И под конец из его глаз полились слёзы. Омега больше не смог выдавить и слово, он только плакал в трубку.       — С… Сенсей… Простите! Простите! простите меня! Я… Я сейчас же приду с Хифуми, и мы ещё раз извинимся и поможем чем сможем, только не расстраивайтесь, — с шоком и удивлением сказал Каннонзака, поклонившись в извинительном поклоне на рефлексе, и положил трубку.       Джакурай смотрел на телефон, что показывал закончившийся звонок. Слёзы продолжали скатываться по щекам. Он пытался успокоиться, прикрыв глаза и сев поудобнее, стал глубоко дышать, но это не сильно помогало. Этот непонятный липкий страх окутывал и не опускал. Мужчина чувствовал, что запах его феромонов выходит из-под контроля.       Чуть больше чем через двадцать пять минут после звонка, из коридора послышался звук дверного звонка. Услышав звук, Джингуджи подскочил с дивана и побежал открывать дверь.       На пороге стояли запыхавшиеся Доппо и Хифуми. Доппо был в своей привычной белой полосатой рубашке с зелёным галстуком и в темных брюках. Хифуми же был одет в домашнюю жёлтую футболку с яркой надписью, поверх которой накинут пиджак, серые спортивные мешковатые штаны и не зашнурованные кеды.       Увидев их, Джакурай облегчённо улыбнулся и притянул своих сокомандников в объятья, а затем потянул в квартиру по направлению гостиной. Доппо и Хифуми были удивлены таким поведением доктора и даже не шелохнулись, когда их прижал к себе омега, только Хифуми смог ногой прикрыть входную дверь.       Вскоре все трое сидели на диване, а одеяло было где-то за спинами. Джакурай сидел посередине между двумя младшими омегами. Он прижимал к своему правому плечу Доппо, уткнувшись ему в макушку, вдыхая его запах свежей печати, слегка успокаивающе похлопывал по плечу. Хифуми же омега прижимал к груди ближе к сердцу и поглаживал по спине.       Хифуми и Доппо ошарашенно смотрели друг на друга ещё пять минут. Потом, когда шок отошёл, они пытались провести какой-то диалог взглядами, но у них ничего не получалось. Двое младших омег чувствовали себя спокойно, их окутывал густой и плотный, как мягкое ватное одеяло, запах старшего омеги. Аромат сандала в комнате был такой успокаивающий, согревающий и любящий, да и, скорее, оберегающий.       — Доппо-кун, ты слишком бледный. Ты должен сейчас же поспать. Я присмотрю за тобой, пока ты спишь, — заботливым тоном произнес Джингуджи.       — А… Хорошо, сенсей. Но… Но можно попросить Вас? — неуверенно спросил Каннонзаки.       — Да, Доппо-кун. Мне стоит поговорить с твоим начальником. Он слишком плохо с тобой обращается. Скажи, пожалуйста, честно, это старый альфа оставил тебе всю свою работу? Он не приставал к тебе? Если хоть какое-то такое домогательство было или будет, то расскажи мне, я его тут же прибью, да так, что не один врач не соберёт, — уверенно и с заботой говорил мужчина, смотря прямо в испуганно-удивленные глаза рыжеволосого омеги.       — Нет, сенсей. Все хорошо, всё как обычно, ни с кем не надо говорить, — испуганно, чуть ли не пища, сказал Доппо.        — Ох, Доппо-кун, такой добрый ребёнок. Такой взрослый, но я поддержу тебя если тебе будет тяжело, — эти слова доктора заставили рыжеволосого омегу расслабиться и почувствовать то тепло, что он испытывал, когда возвращался домой.       — Сен… Сенсей… — как-то неуверенно протянул Хифуми, привлекая к себе внимание.       — Хифуми-кун, я и тебя люблю и тоже беспокоюсь о твоем самочувствии. Как дела на работе? Не было ли каких-то неприятностей из-за твоей фобии? — сразу же переключился на блондинистого омегу Джакурай, при этом поудобнее расположил Доппо на своём плече. Начавший дремать, Каннонзака уткнулся лицом в изгиб шеи, вдыхая успокаивающий феромон, и слегка помуркивал.       — Ха-ха… Сенсей, у меня все нормульчик. Но что случилось у Вас? — слегка замявшись, сказал Изанами почёсывая макушку.       — Хифуми, что с рукой? — строго, но и с нотками испуга спросил Джакурай, перехватывая руку хоста.       — Ха-ха, сенсей, Вы об этой царапине? Я сегодня, когда готовил ужин для нас с Доппо-чином, слегка засмотрелся в телевизор и задел руку ножом. Но все в порядке, я её обработал, — весело рассказал историю «ранения» Хифуми, немного отодвинувшись от доктора и пытаясь вырвать руку.       — Ох, Хифуми-кун, тебе было очень больно, и ты даже не плакал. Ты такой сильный омега, но не стоит терпеть. Если тебе больно — плачь. Слёзы у нас, омег, заглушают боль, а также помогаю немного сбросить накопившийся стресс. А ещё очищают организм, — поучительно отчитывал сиреневоволосый омега, не выпуская руку Хифуми.       — Но мне не было больно. Рана длинная, но неглубокая, — ответил Хифуми, пытаясь как-то оправдаться.       — Ох, горе ты мое, луковое. А теперь тоже засыпай, — обречённо вздохнул Джакурай, прижимая блондина к своему плечу.       — А?! — как-то удивлённо пискнул Хифуми.       — Доппо-кун уже заснул. И ты тоже закрывай глаза, — тихо ответил доктор, слегка покачивая младших мужчин и тихо напевая какую-то колыбельную.       Вскоре в этой заботливой атмосфере младшие омеги, прижавшись и улёгшись поудобнее, сладко спали. Джакурай тоже устроился в самое удобное для себя положение, насколько ему позволяли двое его сокамерников. Вся гостиная была наполнена уютным и заботливым запахом сандала, через который пробивались доверяющие и уютные запахи горького шоколада и новой печати.       Все трое спали, прижавшись друг к другу, и время от времени даже помуркивали. В комнате была тихая теплая домашняя атмосфера, и только работающий телевизор нарушал тишину. »… в редколесьях Австралии, вы можете услышать пугающие хохот. Не пугайтесь это Кукабарры. Они известны по всему миру своим смехом. Давайте понаблюдаем и узнаем зачем же Кукабарры так пугающе смеются…»       Вещал телевизор слова какого-то орнитолога, как после его слов на всю гостиную раздался громкий цокающий хохот, как будто бы у какого-то клешированого злодея из плохого фильма.       — А-А-А! — испугавшись, подскочили и закричали все трое спавших мужчин.       — Ш… Что. Что это было, черт подери? — слегка заикавшись, спросил Доппо.       — Я… Я не знаю, — испуганно ответил Изанами, тихо поскуливая.       — Оя? Видимо, это был телевизор, — сказал Джакурай, смотря прямо на экран, где продолжалась программа.       — Ха-ха-ха-ха! — засмеялись все трое.       — И всё же, что случилось с Вами? — спросил Доппо, серьезно посмотрев на лидера. — Честно признаться, я не знаю. Просто тогда моя внутренняя омега стала биться в истерике, будто случилось что-то страшное, и я позвонил тебе, — честно признался Джингуджи на вопрос Доппо, а затем извинился. — Прошу прощения за то, что заставил вас волноваться за себя.       — Ха-ха, ничего страшного. Мы же команда. Мы должны поддерживать друг друга, — радостно улыбнувшись, сказал Хифуми.       — И всё же, сенсей. Я думаю, что Вам стоит обратиться к специалисту, вдруг это что-то серьезное. Вы же сами говорили, что находитесь в гармонии с внутренней омегой, — сказал Доппо.        — Нет, нет. Доппо-кун, не беспокойся. Хоть я и не специалист по внутренним сущностям, но я прекрасно знаю все основы и опасные патологии, что могут быть у всех полов. Со мной правда все в порядке, — сказал сиреневоволосый омега, по-доброму улыбнувшись.       — Хм… — задумавшись, протянул Изанами.       — Хифуми, что-то случилось? Ты слишком громко думаешь, — обеспокоенно спросил Доппо.       — Просто то, что описал сенсей, мне что-то напоминает. М-м… — ответил блондин серьёзным тоном, а затем продолжил мыслительный процесс.       — Оя?! Хифуми-кун, ты сталкивался с чем-то похожим? — спросил старший.       — Похожим… О! Точно. Я вспомнил! — повторив последнее слово доктора, Хифуми наконец что-то вспомнил и радостно закричал.       — Эй, не тяни резину. Если что-то знаешь — говори, — сердито сказал Доппо, затем, посмотрев в телефон, истерически стал бубнить.— А-а-а. Уже пять. Я… Я опоздал… Теперь меня точно уволят. Да, ха-ха-хнык, кому же нужен такой работник. Я же всего лишь офисный планктон… Я ничего не могу… Все постоянно сбрасывают на меня свою работу. А ещё этот лысый альфа все время порицает меня, мол, уйдешь же скоро в декрет, отработай до этого времени в пять раз больше. А я даже из-за работы, что он мне сбрасывает, не могу найти партнера.       — Доппо-кун! Приди в себя, Доппо-кун! — громко звал Джакурай слегка тряся Доппо.       — Я… Я… Я… — отчаянно повторял Доппо, глядя в лицо Джинджуги.       — Успокойся. Опять твоя плохая привычка взяла верх. Я лично поговорю с твоим начальником и все объясню, — спокойно говорил доктор.       — Извините, что постоянно помогаете мне. Извините. Извините, — говорил Доппо, пытаясь согнуться в извинительном поклоне.       — Хей, Доппо-чин, успокаивайся. Я вообще-то рассказать хотел. А вдруг это то, что нужно сенсею? — обиженно сказал Хифуми, скрестив руки на груди.       — Хифуми-кун, мы внимательно тебя слушаем. Так, что ты вспомнил? — обратился к блондину Джакурай.       — Ну вот, когда сенсей сказал «похожим», то я вспомнил, что когда мне было лет пять, к нам приехала дальняя родственница с ребенком. Она была омегой. Тетушка была чересчур заботливая, все время опекала меня и своего сына, даже моих родителей. Мне тогда не очень нравилась такая гиперопека, и сказал ей, что я мамин и папин ребенок, а у неё есть свой и пусть она няньчится с ним. Ха-ха… Сейчас мне как-то стыдно за эти слова.       Ну, короче, она мне сказала, что у её внутренней омеги сейчас такой период, когда типа родительский инстинкт требует выхода. Как я понял её, внутренняя омега посчитала, меня своим ребенком. Она ещё называла этот период «гнездованием», — рассказал Изанами.       — Гнездование, — задумавшись, повторил Джакурай.       — Сенсей, Вы что-то знаете про это? — спросил Доппо.       — Да. Гнездование обычно встречается у омег с детьми. Это не опасно. Просто это период, когда омега нуждается в заботе и защите от своего альфы, а также гиперопекает своих детей, — разъяснил доктор.       — Получается я не помог сенсею? — грустно спросил Хифуми.       — Нет, нет. Что ты, Хифуми-кун, ты очень сильно помог. Если бы не ты, то я бы и не подумал о гнездовании, — подбодряюще говорил старший омега.       — Но у Вас же нету детей, — сказал блондин.       — Дурак. Сенсей не говорил, что дети должны быть родными. Да ещё из твоего рассказа можно понять, что достаточно чтобы внутренняя омега посчитала тебя за родного детёныша, — с легким укором ответил Доппо.       — Все верно, Доппо-кун, — согласился со словами младшего доктор.       — Но кого же Ваша внутренняя омега считает за своих детей? — спросил Доппо.       — Хм. А, может, сенсей считает нас за своих детей? Сенсей всегда нам помогает, поддерживает и беспокоится за нас. Он может сказать, где мы ошиблись и направить на верный путь, — говорил свою версию Хифуми.       — Возможно ты прав, Хифуми-кун, — сказал Джакурай.       Доппо хотел что-то сказать, но был прерван тройным криком голодающих волков.       — Оя? Ху-фу-фу, пойдёмте что-нибудь приготовим, — слегка рассмеявшись, сказал старший.       Все трое направились на кухню и приготовили кацудон.