Да поцелуй меня, ты, жид!

      Никто, особенно Кайл, не предполагал совместные посиделки, выпивку, а тем более игру в бутылочку, в конце концов, уже не маленькие легко возбуждаемые подростки. Вся старая компания выросла, учится в старшей школе, но тем не менее…       — Почему бы и не поиграть как в старые добрые, а, а?       Рыжеволосому было до тошноты, особенно в пьяном бреду, слышать по прежнему противный, мерзкий и скользкий, как слизняк, голос Картмана, который вертел в своих пухлых руках опустошенную бутылку из-под вишневого «Гаража» — это пойло только он с Кенни распивал, но Маккормик предпочитал больше с грушей, ибо в его халупе (Эрик заменял х на з) постоянно несколько бутылок да прозвенит. Стэн и Кайл же довольствовались более приличным алкоголем. Стэн похлебывал сидр, а Брофловски — еле откопанное кошерное вино. Семья Кайла были единственными иудеями в Южном Парке, так что с кошерными товарами была напряженка.       Правда Эрик тупой, как пробка, или просто любит доебаться до еврея, поэтому с усмешкой спросил:       — А тебе, жиденыш, разве можно пить? Мамочка разрешила или религия, не дай Боже, разрешает?       — Заебал, жирдяй… — буркнул Кайл, тряхнув головой в зеленой ушанке под пьяный хохот Стэна и Кенни. — Вино кошерное, так что можно… А мама… — он махнул рукой. — Срать на нее. Уже не маленький.       — Ой, наш Каел вырос, теперь без мамочки под ее жирными сисяндрами! — записклявил толстожопый, заливаясь после диким и противным гоготом, получив сильный щипок за ляху от тощих еврейских пальцев, переходя резко со смеха в почти поросячий визг от боли и злости.       Ух, этот евреишка!..       — Чувство юмора у тебя нет, еврей! — раздраженно воскликнул шатен, потирая место нехилого такого щипка.       — А ты у нас комедиант, прям обоссаться! — Кайл аж покраснел от раздражения, но благо они не были тут наедине: Стэн похлопал друга по спине, Кенни принялся успокаивать Картмана.       — Лан ребят, все, успокойтесь… — пробормотал пьяный Стэнли, чувствуя рукой, как у рыжего приятеля медленно перестает вздыматься спина, после чего убрав руку. — Давайте просто поиграем, только вот… На что?       Тут у их друга — блондина возникла идея.       — На кого укажет горлышко, тот с челом напротив пойдет сидеть в шкафу. — радосто сказал Кеннет, выхватив бутылку у Картмана и положив в центр, между ними.       — А насколько? — поинтересовался рыжик.       — А что, хочешь с Эриком посидеть подольше? — хихикнул Маккормик, дернув белесыми бровями и заливаясь смехом, пока Картман и Брофловски краснели, то ли от смущения, то ли от злости, прописав приятелю подзатыльники. От них Кенни чуть не напоролся на бутылку глазом.       Договорились парни на 10 минут.       Успокоившись, парни начали играть. Крутанув бутылку, Кайл зажмурился, дабы протянуть до последнего тот момент, на кого укажет горлышко. Открыв глаза, он выдохнул: горлышко указало на Стэна.       — Ну, идите, голубки, в шкаф. — Кенни вспорхнул с пола и открыл дверь, как швейцар, пропускающий в отель. С хихиканьем парни сели в шкаф, и блондин их закрыл, сев с Эриком и похлебывая пивас с новой бутылки.       Эрик будто был не в своей тарелке, как заметил Маккормик: пухлый перебирал пальцами, закусывал губы, в целом —нервничал пиздец как, и похоже…       — Че ревнуешь? — усмешка блондина вызвала ожидаемую реакцию: красные хомячьи щеки, фырканье и наглый смущенный пиздеж:       — Ага, да, смешная шутка, Кенни…       — Ревнуешь. — глотнув пивка, сказал блондин, смотря на все большее и большее покраснение Картмана и, после минуты звонкого молчания, он спросил:       — И чем тебе так тобой ненавистный жид понравился?       — Да хер его знает… — пробубнил Эрик, после осознав, что неподобающе себя ведет и хлопнул Кенни по макушке. — То есть СХУЯЛИ ТЫ ВЗЯЛ ЧТО ОН МНЕ ПОНРАВИЛСЯ?!       Тут Кеннета порвало от смеха и он катался по полу в истерике, а вскоре из шкафа выпали Марш и Кайл, смотря на Кенни и хихикая в непонимании от того, чего это братана прорвало.       Через несколько прокруток опять выпало на Кайла и Стэна. Оба были недовольны.       — Блин, опять я что ли? — недовольно выдал брюнет, сведя брови. — Я заебался там 10 минут сидеть. Тем более Кенни покушается на мою жопу.       — Не бойся, Стэнли, ты, увы, занят. — прощебетал Кеннет под «хихи» Кайла и свинячий визг Эрика. Но рыжий и шатен мигом замолчали, когда Марш выдал:       — Пусть Кайл с жиртрестом туда идут. На них обоих не разу не выпало. Как ни странно.       Названные Стэном аж подпрыгнули на ноги и в унисон сказали:             — Я не пойду с этим жиробасом!             — Не мое дело с жидом сидеть!       — Да ладно вам, пацаны, просто посидите там 10 минут, а мы с Кенни пока фильм выберем.       Кенни закивал и попихал рыжего к шкафу, приговаривая «Залезай, не трахнут», а Эрика даже не надо было пихать, он пошел сам.       Когда за парнями закрылась дверца шкафа, Стэн и Кеннет, переглянувшись, проговорили:       — Лишь бы не ебнули друг друга. ***       В шкафу было душно и полутемно. Кайл и Картман сидели по разные стороны клозета, слушая приглушенный пиздеж Кенни и Стэнли и копание в кассетах.       Парни просто жгли друг друга взглядами, краснея и тяжело дыша от духоты внутри шкафа Картмана, где пахло чем то приторным до пизды сладким. Кайл поморщил нос.       — Жиртрест ты чего так пыришь? — прошептал парень, легко пнув того в колено. Будто подушку пнул. Глаза Эрика и правда прям приковались к Брофловски, рассматривая рыжие спиральки, выглядывающие из-под зеленой ушанки, звездное небо из веснушек на носу, и зелёные, как 10 миллионов баксов, глаза с медными ресницами.       — Картман… Пугаешь. — рыжий и правда знатно подосрал в штаны, пытаясь увести взгляд от разноцветных глаз Эрика, один его, карий, как чай, другой — голубой, как летнее небо. Он ходил так с недавних пор, говорят, это глаз взяли у Кенни. Еврей и не заметил, как он стал сам рассматривать Картмана, точнее его каштановые локоны, выплывающие из-под шапки, милый нос, с определённого ракурса напоминающий пятак свинки, пухлые губы, которые растянулись в язвенной улыбке, когда жиртрест заметил, куда устремлен взгляд Кайла.       — А сам то заглядываешься, евреишка… — хихикнул Эрик, придвинувшись к рыжему, а тот аж в стену шкафа вжался, даже протрезвев от такого.       — А соснуть не хочешь, жирный?       — Харе жирным звать!       — А ты меня жидом!       — Не честно! — Картман хлопнул Кайла по тонкой ляхе, сжав ее. Кайл же вжался рукой в его волосы на затылке, оттянув назад.       — Тогда хуй тебе, я не перестану звать тебя жирным! И убери руку с ноги!       — А не уберу. — резкий переход Картмана на шёпот заставил Кайла самого осесть, смотря в смеющиеся щенячьи глаза Эрика.       — Че притих? В штаны наложил?       Кайл не обращал внимания на его ехидные поросячьи хрюканья, он смотрел ему в лицо, видя как краснеют его хомячьи щеки, и чувствуя, как краснеют его собственные.       — Н-нет… А ты хуль краснеешь, как текущая девка?       Картман нахмурился. Кайл прям чувствовал первородный жар от Эрика, ибо от их лиц было максимум сантиметров пять.       — Да потому что ты мне нравишься, жиденыш.       Слова прорезали слух Кайла, пусть это был и шепот в ухо. Рыжий с круглыми глазами смотрел на шатена, думая, что он шутит.       Но лицо Картмана говорило обратное.       Рыжего накрыла паника. Как такому придурку и сволочью, как Картману, может понравится он? Рыжий, еврей… Полный набор ненависти, в общем.       — Что ж, ты мне нет. Какая жалость да?       — Ну, поцелуй же ничего не сделает верно?       Кайло прорвало. Он был краснее даже свои волос.       — Совсем спятил, жирный?!       — Жа ладно тебе, Каел…       — Нет!       — Каааааааееееел…       — Нет!       — Да поцелуй меня, ты, жид!       Раздался хлопок. Не было видно следа пощечины от красных щек, но Картман ощутил щипающее чувство на щеке, поглаживая ее пухлой рукой.       Кайл был зол. Он часто дышал, багровел, а брови были слишком близко друг к другу. Как?! Как такое могло только быть?! Все эти издевки, подколы, драки… Эта сволочь решила, что охмурит его внезапным признанием и чуть ли не насильным желанием поцелуя?! Да с каких пор?!       Кайл увидел слезы в глазах Картмана. Похоже, у него на душе сейчас кошки не то что скребли, они еще и срали там до кучи.       Кайла затрясло. Да будь он проклят, этот пидорас!       А пусть все будет проклято!       Рыжий буквально навалился на жиртреста, заставив того ухнуть и ахуеть от происходящего. Но он тут же забыл про это, когда Брофловски по хищному вцепился в губы Эрика, защемив его щеки в своих пальцах. Каштановвые брови свелись и теперь Эрик навалился на Кайла, прижав его в угол шкафа, сдирая с него ушанку и вплетая свои пальцы в его волосы.       Картман и представить не мог, что рыжие волосы такие мягкие, губы — тем более.       — Не лезь в волосы… Жиртрест… — еле как произнёс Кайл сквозь поцелуй, прикусив губу Картмана и заставив этим Эрика на него посмотреть и прошипеть:       — А ты в мои залезь, жид.       Но только рыжий запустил свои паучьи пальцы в волосы Картмана и сжал их до нельзя, как в шкаф проник свет. Открыли дверь.       Похоже, время вышло.       Кенни и Стэн смотрели на Кайла и Эрика с распахнутыми глазами и открытыми ртами, наблюдая, как их друзья, которые терпеть друг друга ненавидят, дерутся в десна, как страстные любовники.       Стэн почувствовал, что протрезвел за рекордные секунды, а Кенни с яростными криками радости хорни, что с него взять побежал за телефоном, дабы снять стыдливые красные рожи Картмана и Брофловски: растрепанных, красных, пышущих жаром, потом, феромонами и пылким, пылким стыдом.       Об этом происшествии никто не знал, кроме них. А Кайл и Эрик знали еще то, что это было далее не последний раз.