Солнечный Прожектор

      — Хей, Рудольф? — парень неловко перебирается с ноги на ногу перед сидящим вампиром и держа что-то за спиной. За окном большими воздушными хлопьями сыпет снег, из далека на соседских территориях горят и переливаются цветные огоньки, на улице веет рождественская атмосфера. Не секрет, для мальчиков это первый совместный праздник.       — Да, Тони? — тот, укутавшийся в мягкий плед, сидит у камина. Рудольф долго не испытывал тепла от него, ведь он ему никогда был не нужен, вампиры не чувствуют холода, но тепло от ласкового, трескающего букета огненных лепестков ему довольно понравилось. Он просидел рядом довольно близко, что теперь температура тела поднялась, сопровождая жаром на щеках и мягких ладонях. Золотоволосый мальчик медленно садится рядом, продолжая держать руку за спиной.       — Знаешь, это наше с тобой первое Рождество, — и направляет взгляд туда, куда смотрит бессмертный, в резвящийся горящий хоровод, — и я бы хотел чтобы оно запомнилось тебе на долго, — потом Тони пододвигается ближе к другу, соприкасаясь плечами, — поэтому, прими от меня этот…необычный подарок. Из-за спины Томпсон вытаскивает белую красиво упакованную коробочку среднего размера, а сверху красовался пышный алый бант. Бледное лицо брюнета разливается в широкой стесняющей улыбке. Затем он берёт подарок, положив себе на колени.       — Мне жалко его открывать, Тони, — кончиками пальцев Секвиллбекк тронул бант, ощущая приятную шёлковую текстуру, — я уже верю, что сам подарок превосходный.       — Поверь, Руди, ты, как вампир, будешь невероятно удивлён — блондин подмигивает.       — Оу, это что-то со мной связанно? — вампир спрашивает, бросив взгляд в чужую сторону. Голубоглазый усмехается, располагаясь поудобнее рядом, беря за кончик плед, накрывая им и себя. Теперь оба мальчика сидят в тепле.       — Просто открой уже — на полушёпоте говорит Тони, обняв друга за плечо. Он вовремя не осознал что сделал, но вот когда осознаёт, то понимает, что раньше не был к Рудольфу так близко и тесно.       — Хах, ладно — брюнет находит конец ленты и медленно тянет за неё, замечая как карминовый бант понемногу уменьшается. Рядом Томпсон довольно улыбается, краем глаз наблюдая за чужим лицом, и не в силах дождаться его реакции, ведь подарок и вправду необычный для бессмертного. Одно лёгкое движение, и красная ленточка уже сползает, когти брюнета аккуратно разрывают белую обёртку, а под ней виднеется чёрная коробка с какими-то рисунками. Секвиллбекк не спускает улыбку, конфузно сдвигает брови к переносице, читая что на ней написано.       — П-прожектор…эээм…прожектор заката?! Он резко поворачивает голову к Тони, имея на лице непонимание и шок, но также можно было разглядеть некую радость. Радость получить в подарок то, что он считал не может и существовать. А смертный довольно улыбается. Восхищённо выдохнув, Рудольф полностью вытаскивает подарок из обёртки, рассматривая его с каждой стороны.       — Тебе нравиться? — вопросительно протягивает блондин, нежно потерев чужое плечо. Бессмертный давно был не холодный, более тёплый, что хотелось к нему прильнуть.       — О Луна, Тони, — он откладывает коробку в сторону и поворачивается всем телом к другу, крепко обняв его, — хоть я и не знаю как им пользоваться, но спасибо, космическое тебе спасибо. Секвиллбекк не получал подарков на Рождество уже очень долго, триста лет, и почти не мог вспомнить каково это, сидеть под ароматной украшенной ёлочкой и распаковывать подарки. Но Тони ему напомнил это.       — Хахах, пожалуйста, дружок, и я обязательно покажу как. Блондин отвечает на объятия, положив щеку на бледную шею, чувствуя мягкую кожу и приятный свитер рядом, который пропах пряниками и горячим шоколадом, а грудь чувствует стуки чужого сердца. Счастливая улыбка сама растёт на лице полном веснушек, и кажется, что всё, никакие проблемы и передряги уже их не достанут. Всё хорошо. Всё кажется идеальным и непоколебимым. Спустя пары минут чтения краткой инструкции, Тони собрал все части прожектора вместе, а Руди сидел перед ним и наблюдал, какой же его смертный друг умный. Сам прожектор был похож на стеклянный шар, держащийся на трёх ножках, и который, как Томпсон понял, управляется от пульта.       — Ну что, как там, работает? — вампир берётся за колени, любопытными глазками смотря на него и на небольшой пульт.       — Минуточку, — бубнит тот, размещая батарейку в него и защёлкивает крышку, и вертит в руке, — вот теперь, Рудольф, я думаю, теперь ты сможешь наслаждаться солнцем не выходя на улицу днём. Агрегат был направлен на стену, и удостоверившись вот всём, Тони нажимает на кнопку и на неё падает жёлто-оранжевый круг довольно большого радиуса. Ничего себе! Брюнет не замечает но его челюсть явно отвисает в шоке.       — Оу…звёзды… — а свет то выглядел почти как самый настоящий закат, окунув комнату в приятные тёплые тона. Голубоглазый улыбается и смотрит на друга, который стоял на месте как ледяная фигура, но глаза его исследовали всё что происходит перед ним. А произошло почти невозможное.       — Я всегда хотел тебя увидеть на солнечном свете, — и даёт ему руку, сам поднимаясь на ноги, — и сейчас прекрасный и безопасный шанс это сделать. На что Рудольф, не глядя сжимает чужую ладонь, левитируя вверх. Вот, спустя почти четыре века он осуществит свою мечту, хотя, можно ли это назвать мечтой? Это просто желание вернуть то, что у него отняло бессмертие: просто выйти на свет.       — Боишься? — мило улыбается блондин, — если да, то просто закрой глаза и позволь мне тебя довести, — его рука сжимает чужую покрепче, а вампир послушно захлопывает глаза, отдав себя другу, доверяя ему с собой. Перед глазами чёрное, пустота. Они делают пару медленных шагов, а сердце забилось. Но вскоре чёрное сменилось на красноватое, почти оранжевое перед глазами, заставляя брюнета вздрогнуть. Потом Томпсон разворачивает его перед собой держа за плечи, теперь Рудольф стоит боком, прожектор освещает только одну его сторону, словно Луна, тёмная часть которой ещё неизвестна. Свет подчёркивает в нём то, что раньше Томпсон почти не замечал: мышцы тонкой шеи, скулы, блестящие тёмные волосы, и пушистые ресницы, а всё из-за нахождения в тени веками. Он казался таким невинным, свет делает его…святым.       — Рудольф, — блондин приблизился к нему, замечая как глаза колеблются из стороны в сторону под бледными веками, — можешь открывать. Вампир тихо выдыхает, медленно открывая глаза. Рождество — время когда порой самые сумасшедшие мечты могут стать явью, иногда уж очень неожиданно и прекрасно. Когда очи полностью открылись, в алые радужки вливается свет, зажигая их словно огоньки, из-за чего у Томпсона перехватило дыхание. Секвиллбекк смотрит на свою руку, которую обнял тёплый свет от прожектора, не замечая никаких ожогов, язв, не чувствуя боли. Это действительно происходит?       — С Рождеством тебя, Руди — Тони поддаётся к нему, запуская в объятия. Как тепло, и телу и душе, но что Рудольфу подарить Тони? Выходя из крепких объятий, он стеснительно посмотрел на него снова, потом на чужие розоватые губы. Какие они притягательные.       — Как тебе подарок, Руди? — голубые стеклянные глаза также заполнены светом, были похожи на два маленьких океана, в которых брюнет чувствует что утопает. И естественно, ему нравится подарок! Но кажется что обычного «спасибо» и объятий не хватит, чтобы отблагодарить. Вампир достаточно промолчал, чтобы нагнать на блондина лёгкую тревогу, но когда он хотел что-то сказать, Рудольф берет его за лицо обеими руками, поддавшись вперёд и накрывая те розовые губы, задерживаясь в невесомом поцелуе, следом чувствуя как в ответ чужие руки обвивают его талию. Рождество — пора, когда мечты становятся явью, и эти мечты не всегда бывают материальными. Ведь любовь — это тоже подарок, который в руках не повертишь, а принимаешь сердцем.