Говорящий со льдом

      Лиис всеми силами старался терпеть холод. Мама сняла с него шкуры, и осталась только краска, ритуальными узорами нанесённая на тело. Она не грела. Но нельзя было показать, что ты замёрз, иначе обряд инициации сразу завершат — считается, что холода боятся только дети. Лёд прилипал к босым ступням, затрудняя шаг, но ещё хуже было бы поскользнуться и упасть, даже не дойдя до Проруби — на смех поднимут, и долго ещё будут припоминать всей деревней.       Лиису сегодня исполнилось двенадцать, а значит, он должен будет окунуться в Прорубь и стать полноправным взрослым. Ему будет позволено иметь жену, вырубить изо льда собственный дом и охотиться под водой. Как другие мальчики, Лиис всю свою жизнь с нетерпением ждал этого момента.       Он, мама и остальные жители деревни подошли к краю Проруби.       Вырубленная в многометровом слое льда крупная дыра была огорожена шестами, на которых висели черепа длиннохвостов (считалось, это сулит удачу в подводной охоте), а путь к воде вёл по ступеням, украшенным камнем. Раздобыть камень было очень трудно, как и вообще любой материал, кроме льда — ведь деревня была на льду, и лёд, насколько было известно Лиису, был везде. Жизнь была только под ним, в воде, и ещё там, где обитатели поверхности смогли сделать Проруби.       Лиис немного боялся Проруби. Когда ему было шесть, отец ушёл на подводную охоту, и длиннохвосты утащили его на дно. Мама стала ходить на охоту вместо отца, чтобы они не умерли от голода. Она была одним из лучших охотников деревни, убивала по два-три длиннохвоста за одно погружение, и благодаря ей они с Лиисом голодали редко.       Лидер деревни шел впереди всех, держа в руках факел – кость длиннохвоста, на которую были намотаны горящие сушеные водоросли. Спускаясь по ступеням, Лиис смотрел на воду. Как и всегда, она была покрыта водорослями и пеной, за которыми ничего не было видно.       Остановившись на последней ступени, лидер деревни повернулся к Лиису.       – Дитя, настало время тебе занять место в нашей общине, – он присел на корточки, и стал водить пальцем вдоль нарисованных на теле Лииса узоров. – Ты войдёшь в Прорубь ребенком, и выйдешь из нее взрослым.       – Я готов, лидер, – Лиис чувствовал, что скоро начнет дрожать. И бояться. Чем раньше он окунется в Прорубь, тем лучше.       Лидер деревни взял его за плечи и начал шептать ему на ухо:       – Нырнув в воду, сразу открой глаза. Не бойся, под водой ты будешь видеть даже лучше, чем на льду. Не запутайся в водорослях, и плыви вниз. Ты увидишь большие пузыри, поднимающиеся к поверхности — оказавшись внутри одного из них, и вдохнув воздух, что находится внутри, ты закончишь обряд. Сразу же плыви обратно.       Лиис кивнул. Мама уже говорила ему, что делать, но не будет лишним, если лидер ему об этом напомнит.       – И самое главное, Лиис, – не отпуская его плечи, лидер немного повысил голос. – Если ты вдруг увидишь длиннохвостов — плыви вверх изо всех сил.       Время для наставлений подошло к концу. Настало время ритуала.       Вдохнув как можно глубже, Лиис прыгнул в Прорубь.       Погружение. В воде теплее, чем наверху, и она приятно обтекает его тело. Лиис впервые в жизни оказался под водой. Иногда их купали в Проруби под охраной охотников, но только лишь возле самих ступеней, и не разрешали нырять.       Лиис открыл глаза. Вокруг были одни водоросли, и он поплыл вниз, совершая движения, которым его учила мама. И вот водоросли остались позади. И перед мальчиком предстала тьма.       Глядя вверх, он видел бескрайную ледяную поверхность, водоросли, покрывавшие Прорубь, и пробивавшийся сквозь них свет. Но глядя вниз, кроме тьмы, не видно было ничего. Мама его и об этом предупреждала. В Проруби темно. Нужно плыть глубже, чтобы глаза привыкли в темноте. Так что Лиис поплыл глубже.       И, стоило ему погрузиться на два-три его роста ниже, как он начал различать зеленоватое мерцание. Он помнил все, что говорила мама. Он знал, что это пузыри с воздухом, которые поднимаются наверх. И, чтобы знать, какие из пузырей достаточно близко, нужно посмотреть на них через перепонки между пальцами. Если свет достаточно силен, чтобы просвечиваться через них, значит он совсем скоро будет рядом. Лиис поплыл к одному из таких пузырей.       Когда пузырь стал полностью виден, то мальчик был поражен его размерами. В таком пузыре он мог бы поместиться раз пять или шесть. Лиис почувствовал, что ему нужно дышать, и, выпустив весь воздух из легких и разместившись над пузырем, дождался, пока тот достигнет его. Как только пузырь покрыл его тело, Лиис сделал глубокий вдох.       И тут же едва на закашлялся. Воздух в пузыре имел отвратительный запах, словно пузырь был наполнен гнилым мясом и фекалиями. Он был настолько неприятен, что мальчика сразу начало тошнить, и он лишь силой воли заставил себя не выдохнуть. Несмотря на ужасную вонь, этот воздух был пригоден для дыхания. Охотники держались под водой долгое время, дыша исключительно воздухом из этих пузырей. Поговаривали даже, что можно бесконечно плыть под водой, и никогда не задохнуться, настолько часто появлялись эти пузыри. Но, сколько он не спрашивал у взрослых, никто не мог ему ответить, откуда они брались. Что интересно — над прорубью вонь не стояла, потому что водоросли отфильтровывали пузыри и впитывали их содержимое, по-видимому, питаясь им.       Как бы там ни было, Лиис был в восторге. Обряд инициации закончен. Сейчас он поднимется на поверхность, все начнут его поздравлять, будет праздник, ему позволят выбрать место под постройку дома и жену. Лиис очень хотел выбрать Мару — самую красивую и самую веселую из девушек. Вместе с ним она пройдет уже свой обряд инициации — для женщин он состоял в том, чтобы быть выбранной инициированным мужчиной в жены и провести с ним первую ночь.       Все это наполняло сердце мальчика радостным предвкушением. Но, вспомнив, что он все ещё под водой, Лиис развернулся к поверхности и начал плыть вверх.       Однако, поверхность почему-то не приближалась.       В недоумении, Лиис начал грести сильнее. Но поверхность не приблизилась ни на каплю, и вдруг дыра Проруби начала уменьшаться. Удаляться. Мальчик почувствовал внезапную боль в правой ноге и посмотрел вниз.       Вонзив ему в щиколотку около пятидесяти острейших зубов, длиннохвост, одноглазый, чешуйчатый и очень смертельный хищник, тянул его на дно. Лиис в испуге крикнул, но лишь пузырьки драгоценного воздуха вышли из его рта. Он ударил длиннохвоста второй ногой по морде. Это только усилило боль. Лиис ударил еще раз, целясь в глаз. Дернувшись, длиннохвост выпустил его, и немного отплыл, отряхнувшись. Лиис смог полностью разглядеть существо.       Голова длиннохвоста напоминала формой наконечник гарпуна. Снизу была расположена пасть с двумя рядами несущих смерть зубов, сверху — крупный, сильно торчащий жёлтый глаз. За головой виднелись жабры. Само тело было серо-зеленоватое, покрытое пятнистой крепкой чешуей, и невероятно длинное. Бесконечно длинное. Голова переходила сразу в хвост. А хвост был настолько длинным, что уходил в самую глубину, и терялся из виду. Никто никогда не видел второй конец тела длиннохвоста.       Лишь долю секунды потратив на разглядывание хищника, Лиис тут же отвернулся и поплыл вверх. Укушенная нога болела, плохо слушалась, но он греб изо всех сил, чувствуя, как сердце стучит где-то в шее, отдавая в уши. Он приблизился к водорослям, и перед его глазами возникла пасть длиннохвоста, зубы которой в следующее мгновение вонзились ему в плечо. Вскрикнув, мальчик непроизвольно глотнул воды. Беспомощно махая руками, он схватился за водоросли, но их лишь потянуло вниз вместе с ним.       В груди начало болеть, даже сильнее, чем в ноге или в плече. У Лииса уже не было сил, чтобы даже ударить длиннохвоста. Свет, пробивавшийся сквозь водоросли на поверхности Проруби, начал становиться все темнее и темнее.       И тут же гарпун вонзился в жабры длиннохвоста. Знакомые руки подхватили его и понесли вверх, к поверхности. Но в глазах Лииса уже была только тьма.              Лиис был в каком-то странном месте, помещении, не похожем ни на один дом. Стены были не ледяными, а красными, очень ровными. В помещении находилось много людей, одетых в желтые чудаковатые мантии. В центре помещения стояла статуя, изображавшая шар, из которого в разные стороны росли щупальца. Люди в желтых одеждах, судя по их позам, поклонялись статуе. Один из них подошел к ней и снял капюшон. У него было лицо отца. Еще двое подошли к нему сзади. Достав какие-то длинные острые палки, они отрубили отцу руки. Подойдя к Лиису, эти двое вложили отрубленные руки отца ему в ладони. Глядя ему прямо в глаза, отец еле слышно произнёс: «Лед все расскажет.»              – Лиис! Лиис, очнись, сын мой, прошу тебя! – голос матери вырвал его из видения.       Тьма отступила, и Лиис увидел небо. Тут же ребра его словно загорелись внутри, мальчик задрожал и вода хлынула из его рта. Кто-то крепко сжимал его сзади, надавливая на грудь, выталкивая воду из легких. Наконец Лиис смог вдохнуть.       Десятки лиц смотрели на него с облегчением. «Живой, спасен, живой», - перешептывались они. Мать тут же повернула его голову к себе.       – Лиис, ты видишь меня? Можешь говорить?       Сделав несколько вдохов, Лиис кивнул.       – Да, мать. Вижу. Могу.       Его опустили на землю. Обернувшись, мальчик увидел державшего его лидера деревни, который улыбался.       – Ты молодец. Если бы ты не потянул за собой водоросли, никто бы не понял, что тебе нужна помощь, – сказал он.       Лиис вновь повернулся к маме.       – Мать… это был длиннохвост, он…       – Я видела, Лиис, – кивнула она, и Лиис заметил стекавшие по её мускулистому телу капли воды. – Я успела спасти тебя. К счастью, длиннохвост был лишь один. Похоже, он укусил тебя сначала за ногу, и ты смог вырваться. Лидер деревни прав — ты большой молодец.       – Я… – мальчик закашлялся, и десятки лиц с любопытством приблизились, ожидая его слов. – ...я вдохнул воздух из пузыря, – Лиис вопросительно посмотрел на лидера деревни. – Это ведь значит, что я прошел обряд?       После молчания, которое длилось не дольше пары ударов сердца, толпа взревела от хохота. «Ты посмотри на него, чуть не умер, и больше переживает за обряд», – жители деревни смеялись, опираясь друг на друга. Даже мать улыбалась, что случалось крайне редко.       – Да, Лиис, – сказала она, поднимаясь в воздух. – Ты прошел. Ты… А…       Смех тут же прекратился. Лиис и остальные с ужасом смотрели, как впервые на памяти любого из них вылезший из воды длиннохвост поднял мать Лииса на четыре её роста. Он держал её в воздухе, злобно вцепившись в ее руку. Из жабр длиннохвоста торчал гарпун.       «Это тот, что пытался утянуть меня на дно!», – пронеслось в голове у мальчика.       Мама быстро пришла в себя, и, извернувшись, свободной рукой схватилась за гарпун. Она начала дергать его, вырывая из плоти, разрывая внутренности, и длиннохвост в агонии замотал головой, двигаясь от одного края Проруби к другому. Из воды он вылез, наверное, на десять человеческих ростов.       - Бросайте гарпуны! - крикнул глава деревни, метнув свой.       За ним последовали остальные. Но привыкшие бросать гарпун в воде охотники не рассчитали сил и перебросили, и ни один из снарядов не достиг цели. Тем временем мама вырвала гарпун, но длиннохвост продолжал держать ее руку в своих зубах, ещё сильнее мотая головой.       Из воды показалась вторая одноглазая голова. Словно заранее зная, что нужно делать, второй длиннохвост вцепился матери в ногу. Улучив момент, она смогла обезглавить первого, но еще два длиннохвоста показались из воды.       – Бросайте ещё, лёд вас забери, бросайте гарпуны, спасите Ихрону! – кричал лидер.       Но, прежде чем охотники смогли еще раз атаковать, длиннохвосты, держащие мать, скрылись под водой.       – Только не это… Мать! Ма-а-ать! – Лиис бросился к проруби, но его задержали взрослые. – Мать, не бросай меня! Мать! Мама! Мамочка!       Охотники прыгнули в воду. Лидер деревни повернулся к толпе.       – Длиннохвосты никогда не высовывались из воды… – с ужасом произнёс кто-то. – Возле Проруби больше не безопасно.       – Когда показывались длиннохвосты, то обычно либо мы их всех убивали, либо они утаскивали кого-то на дно. Впервые кто-то смог уйти, и разозленный длиннохвост, наверное, последовал за ним, – подняв руки в попытке успокоить паникующих жителей, ответил лидер. – Сейчас главное, чтобы наши охотники успели спасти Ихрону. Что делать с тем, что длиннохвосты могут вылезать из воды, мы решим потом. Бросьте в воду ещё гарпунов, охотникам могут понадобиться лишние, – указал он нескольким из женщин.       Лиис перестал пытаться вырваться из рук взрослых и просто стал с тревогой смотреть на Прорубь. Все ведь будет хорошо? Мать не могут утащить на дно, она, возможно, самый лучший охотник во всей деревне. Охотники догонят ее и этих длиннохвостов, и они вместе убьют всех.       Охотники вернулись без матери.       – Когда мы оказались в воде, её уже не было видно, Ранта, – сказал один из них лидеру. – Мы плыли вниз так быстро, как только могли, но достигли опасных глубин, так её и не увидев.       Лиис обмяк и упал на лёд. Для него это был конец. Сначала отца утащили на дно, теперь мать… Может, ещё есть маленький шанс. Может, мама сможет отбиться от них, и, дыша воздухом из пузырей, поднимется наверх. Может, случится чудо…       Раздалось громкое мычание. Тут же разговоры стихли, и жители повернулись к источнику звука. Лиис повернулся вместе с ними.       Очень старый, заросший, скрюченный и болезненный мужчина шёл к Проруби, держа в руках хребет длиннохвоста, на который он опирался при ходьбе. На груди его был подвешен его же собственный отрезанный язык.       Говорящий со льдом.       Нередко бывало, что в Проруби пропадали охотники. Редко, но бывало такое, что они возвращались. Причины были разными — кто-то оказался в затяжной схватке с длиннохвостами, кого-то пузыри воздуха увели слишком глубоко, кто-то решил исследовать предел. Но, когда охотник пропадал, к Проруби, из своего самого далекого дома, всегда приходил Говорящий со льдом.       И сейчас он тоже пришел. И все знали, что он будет делать.       Подойдя к месту, где начинались ступени, Говорящий со льдом, продолжая время от времени мычать, опустился на колени и прислонил ухо к поверхности. Никто не знал, что говорит ему лед, и почему он его слышит. Любой другой житель деревни слышал только лишь треск и шум. Но Говорящий слышал иное. Он мог слышать, вернет ли вода охотника.       Помычав, Говорящий со льдом встал. Все в нетерпении повернулись к нему.       Окинув усталым, ничего не выражающим взглядом толпу, немой старик отрицательно покачал головой. Грустные вздохи раздались со всех сторон.       Лиис просто упал на лёд и закрыл глаза. Он представил, как они с мамой катались на льду, полив его водой. Мама учила его крепко стоять на ногах, и кататься было так весело. Лиису казалось, что, если покрыть водой весь лёд, можно будет быстро путешествовать в другие деревни. Мама говорила, что, если для него не будет достойной жены, они отправятся в другую деревню искать её, и он сможет опробовать свою идею. Лиис думал, что ему надо будет обязательно научить его жену кататься на мокром льду.              Его укусы покрыли водорослями, благодаря чему Лиис мог ходить и шевелить рукой. Боль ослабла, но не ушла, и сильнее всего болело в груди. Его обряд инициации был омрачен смертью лучшего из охотников, но все равно должен был быть продолжен. Ему указали место, в котором он построит свой дом. Предложили выбрать жену из семи незамужних девушек. Лиис выбрал Мару, и та радостно согласилась. Дали несколько гарпунов и пояс для них, смыли остатки краски с тела, дали выпить крови длиннохвоста. Детям запрещалось её пить, потому что от неё становилось весело в голове, но Лиис теперь был взрослым.       Устроили праздник. Хоть сегодня и был день обряда инициации, которые бывают довольно редко, для всех это был прежде всего день смерти Ихроны, охотницы и матери. Больше женщин-охотниц в деревне не осталось.       Лидер деревни сидел рядом с Лиисом, не позволяя тому пить слишком много крови. Женщины пели, мужчины танцевали вокруг костра из водорослей. Мара держала его за руку, но Лиису было совсем не весело. Он бы с радостью обменял это все на то, чтобы вернуть маму.       – Вы с Марой пока будете жить в том доме, в котором ты жил с матерью, – сказал лидер деревни. – Мы могли бы и не просить тебя строить свой дом, но, у Илина и Ракамушмы родилось слишком много детей, так что, сам понимаешь…       Лиис кивал в ответ словам лидера, но совсем его не слушал и не запоминал ни слова. Ему просто хотелось выпить ещё крови длиннохвоста. И быстрее пойти на охоту, чтобы убить, а потом съесть как можно больше этих тварей, отнявших у него маму.       Ощутив прикосновение шероховатой ладони, Лиис вздрогнул и повернулся, и увидел стоявшего за его спиной Говорящего со льдом. Лиис встал.       – Чего тебе, Говорящий? – устало спросил он.       Говорящий лишь промычал в ответ. Затем он прислонил к своему уху кусок льда, и промычал что-то снова. Он разломал кусок льда пополам, и вложил в ладони Лииса, жестами указывая мальчику приложить их к своим ушам. Лиис, с недоуменным выражением лица, сделал то, что от него просил старик.       Ушам стало холодно, и лед стал плавится, водой стекая внутрь. Неприятное ощущение почти заставило Лииса убрать кусочки льда и уйти прочь от старика, как внезапно он в ужасе замер, когда четко услышал слова:       «Лёд все расскажет».              Той ночью, впервые будучи внутри Мары, Лиис любил её очень грубо. Он не злился, но грусть и боль заполнили его голову. Закончив, он расплакался, словно дитя, и Мара нежно обнимала его до самого восхода солнца.              Очередная охота. Лиис, сидя на краю Проруби, выдохнул облако пара и почесал голову. Шесть лет назад он пошёл на свою первую охоту, и на ней же впервые убил длиннохвоста — несколько раз пронзив того гарпуном, и, наконец, отрезав ему голову. Это было чуть ли не худшее убийство, ведь почти всё мясо находится в хвосте, и, чем большую часть от него ты отрубишь, тем больше еды принесешь на поверхность.       Что ж, за шесть лет Лиис научился рубить гарпуном настолько ловко, что стал новым лучшим охотником деревни, унаследовав статус своих родителей.       Не дожидаясь остальных, он прыгнул в Прорубь. Прикосновение воды взбодрило его, и он начал грести, погружаясь глубже. Ловко попадая в пузыри, он быстро добрался до привычного ему места охоты.       Длиннохвосты каким-то образом чуют людей в воде. В зависимости от глубины и количества охотников, нападает и различное количество тварей. Чем больше охотников и чем они глубже — тем больше придет этих хищников. На той глубине, на которой сейчас находился Лиис, обычно приходилось по длиннохвосту на охотника, несколько ростов глубже — уже по две твари, и так далее. Мама Лииса могла биться сразу с тремя, а его отец, как рассказывали в деревне — сразу с пятью.       Лиис поднял это число до семи. Вся деревня безмерно уважала его за силу и храбрость. Хотя, пожалуй, их хорошее отношение прежде всего было вызвано тем, что благодаря парню голодных дней давно не было. Лиис убивал столько длиннохвостов за охоту, что остальным приходилось чаще поднимать отрезанные части тварей наверх, чем убивать их самим.       «Они просто обуза, носильщики», – с презрением думал он про остальных охотников, опускаясь глубже, – «без них мне только проще».       Лиис увидел в глубине блеск глаз приближающихся длиннохвостов и крепко сжал свой гарпун. У каждого охотника был один основной гарпун — для защиты и обезглавливания — и несколько метательных. Последние служили для быстрого сокращения расстояния между охотником и длиннохвостом, и потому снабжались веревкой, за которую, в случае удачного попадания, можно было притянуть себя к добыче.       Одно из существ оказалось стремительнее остальных, и Лиис различил его очертания. Длиннохвост плыл прямо к нему, извиваясь и обходя пузыри воздуха. Охотник занес гарпун за спину и приготовился.       Эти твари вовсе не глупы — они знают, как выглядит гарпун и для чего он нужен. Если они его увидят, то все равно атакуют, но в последний момент извернутся и укусят в самое неожиданное место. Длиннохвосты ведут себя куда более предсказуемо, если спрятать гарпун за спину.       Когда первый из хищников приблизился и разинул пасть, чтобы укусить, Лиис вонзил ему в нёбо гарпун, пробив череп и глаз изнутри. Затем он продолжил резать существо вдоль его тела, пройдясь лезвием около метра, и только после этого отрубил хвост. Он делал так всегда, когда оставался один или далеко от других — вспоротое тело длиннохвоста можно теперь разместить над пузырем, и, наполнившись воздухом, оно само поднимется на поверхность.       Как только первое из существ было убито, остальные бросились врассыпную, и начали кружить вокруг парня. Их излюбленная тактика — так охотники начинают ждать атаки со всех направлений, и защита ослабевает. Но Лиис не собирался долго оставаться окружённым. Прицелившись, он запустил один из метательных гарпунов в ближайшего из длиннохвостов. Попасть было не так уж трудно — в конце концов, у них бесконечно длинные хвосты. Впившись в плоть твари и заставив её извиваться от боли, гарпун плотно в ней закрепился. Веревка натянулась, и потянула Лииса вслед за чудовищем. Парень наматывал веревку на руку, приближаясь на расстояние удара.       Обезглавив длиннохвоста, Лиис вспорол ему брюхо и метнул гарпун в следующего. Если все делать правильно, охота — довольно рутинное занятие. Вскоре около дюжины вспоротых тел чудовищ поднимались к поверхности. Пока что он убил всех. У него есть пара минут на отдых — затем придут новые, столько же. Тех зверей, что он успел убить, должно хватить деревне по крайней мере на сегодня.       Лиис почувствовал движение сверху. Остальные охотники тоже погрузились в воду. Некоторые из них доставали на поверхность убитых Лиисом длиннохвостов. Ракар, второй по силе среди охотников, со злобной гримасой яростно грёб в направлении Лииса. Его единственный глаз — второй он потерял ещё в детстве — выражал самую искреннюю ненависть. Ракар недолюбливал Лииса, и это было видно всей деревне — а сам Лиис догадывался, почему. Он не раз замечал, как тот подолгу и с тоской смотрит своим противным глазом на Мару.       Приблизившись, Ракар жестами выразил недовольство тем, что Лиис не дождался остальных. Лиис просто отмахнулся от него. «Я буду убивать, а ты носи трупы наверх, хоть какая-то польза с тебя будет», - подумал он.              Мара ещё раз обернула вокруг него шкуры.       – Переставал бы ты так далеко заходить по вечерам, – вздохнула она. – Вокруг, конечно, никого нет… Но что, если ты под лёд упадешь? Никто ведь не услышит и не поможет.       Чтобы успокоить жену, Лиис обнял её и поцеловал в лоб. Супруга теснее прижалась к нему и закрыла глаза.       – Мне просто иногда нужно подумать в одиночестве, – прошептал он Маре в волосы. – Звуки деревни мешают. Обещаю, что не буду отходить слишком далеко.       Ему не мешали звуки деревни. Они просто ему не нравились.              Придя на свое привычное место, Лиис лег на лёд.       Каждый вечер он приходил сюда, и любовался блеском бесчисленных звёзд и туманностей в небе. Многие в деревне верили, что каждая звезда что-то означает, но для Лииса это просто красивое зрелище, которое успокаивало его и расслабляло.       У них с Марой не получается сделать ребенка.       Столько лет прошло, и все без толку. Лидер деревни говорит продолжать пытаться и надеяться, что когда-то это случится, но, скорее всего, Лиису попробуют дать другую жену, а Маре — другого мужа. Дети Лииса должны быть сильнейшими охотниками, лидер деревни не раз это говорил, так что…       Но Лиис не хочет другую жену. Но без детей… В чем смысл всего? У них с Марой уже самый лучший дом, всегда много еды, больше всех шкур и прочих вещей, но для чего это всё?       Наверное, в его жизни только это и будет — убивать зверей, пытаться зачать дитя и время от времени приходить сюда посмотреть на звезды. Не так уж плохо, конечно. Но скука смертная. С ребенком, может, стало бы интереснее, он бы катал его на мокром льду, воспитывал из него охотника, а так… Все слишком просто и однообразно.       Иногда, кроме звезд, на небе появлялись светящиеся полоски. Кроме Лииса, никто их никогда не видел. Сам он замечал их лишь пару раз. Сегодня был третий.       Звезды и правда очень красивые.       Пора домой.       Вставая, Лиис подскользнулся на воде, которую растопил теплом своего тела. Он неудачно приземлился, прямо на ухо. Было очень больно, но он тут же замер. Ведь, кроме боли, случилось кое-что ещё. Он услышал голос матери.       Как будто она была с другой стороны льда и кричала ему:       «Сын, опасность!.. Опасность! Дом… Мара! Опасность… Поспеши!...»       Отпрянув ото льда и не веря произошедшему, Лиис, чуть опомнившись, изо всех сил побежал домой. Может, ему послышалось. Наверняка послышалось. Но лицо Мары стояло перед глазами, сердце натужно грохотало от тревоги и страх сковывал мысли.              Из дома доносились приглушенные крики. Возле входа на льду лежала открытая фляга, из которой лилась кровь длиннохвоста, окрашивая поверхность вокруг в фиолетовый. Задыхаясь от усталости, Лиис ворвался внутрь.       Первое, что он увидел — кровь, хлещущую из шеи падающей на колени Мары, и стоящего над ней пьяного Ракара с гарпуном в руке, который злобно что-то говорил. Схватив свой гарпун, охотник одним ударом обезглавил Ракара. Не успела его голова упасть на лёд, как Лиис бросился к Маре.       Он опоздал. Успев лишь бросить на Лииса короткий взгляд, глазы Мары остекленели. Лиис просто смотрел на её лицо.       В голове у него было совершенно пусто.       Мара умерла. Вот так. Так неожиданно, так… быстро. Она мертва.       – Что… убийца…       Обернувшись на голос, Лиис увидел стоящего на входе Илина с факелом в руке. Тот смотрел на овдовевшего парня с явным ужасом.       – Ты убил их… Мара и Ракар…       Ярость вспыхнула внутри Лииса, и, резко встав, он крикнул на жителя деревни:       – Ты что, идиот?! Ты вообще думаешь, что говоришь?!!       Илин ещё сильнее расширил глаза, и бросил взгляд на окровавленный гарпун, который охотник все ещё держал в руке. В тот же миг он истошно завопил:       – УБИЙЦА!!! ЛИИС УБИЛ МАРУ И РАКАРА!..       Лиис обезглавил Илина. И, только когда тело жителя комком осело на лёд, понял, какую ошибку совершил.       Теперь он не сможет себя оправдать.       Схватив свой охотничий пояс и шкуры, Лиис выбежал из дома и помчался сквозь деревню. Множество огней факелов мелькали в темноте, раздавались крики. Иногда мимо пролетали метательные гарпуны, но Лиис их не боялся, и не сбавляя хода продолжал свой побег.       Если бы охотники умели метать гарпуны на поверхности, его мать была бы жива.              Скорее всего, за ним не погнались – многие поколения уже никто не ходил в другие деревни, и жители боялись неизвестной ледяной пустыни. Они, пожалуй, решили, что он либо погибнет там, либо изголодается и вернется.       Его жизнь окончена. Пути назад нет — его убьют. До ближайшей другой деревни идти без припасов — верная смерть. Задыхаясь от изнеможения, Лиис в отчаянии упал на лёд.       Почему все умирают?       Он вспоминал улыбку Мары, ее глаза, с жалостью и болью смотрящие на него перед охотой... ее сухие, но мягкие пальцы. Они так и не смогли сделать ребенка. Слёзы начали затекать в уши, и Лиис повернулся набок.       «Сын мой, не теряй надежды!»       Вздрогнув, Лиис резко поднялся на ноги.       Лёд снова заговорил голосом мамы. Как это возможно?       Неужели он тоже может слышать лёд, прямо как Говорящий?       Медленно, еле дыша, он приник ухом ко льду.       «Мару ещё можно спасти… Лиис… Приведи её ко мне, и я вдохну в неё жизнь. Лиис, сын мой, мальчик мой...»       Это точно была мать. Даже спустя столько лет, Лиис бы не спутал ни с чём её голос. Значит, мать жива? Она где-то там, подо льдом…       «Отдай Мару тем, кто затянет её на дно», – продолжала мать. – «И плыви за ней, плыви в глубину… Здесь… Здесь тоже есть лёд… Другой лёд… Он всё тебе расскажет».       – Я не понимаю, – сказал он льду. – Мама, где ты? Почему ты не вернулась? Откуда ты…       «Плыви в глубину, Лиис… Глубже и глубже… До самого дна. Я буду тебя ждать.»       Больше мать не сказала ни слова, сколько бы Лиис не звал её.              Если подумать, выбора у него и не было. Куда ни посмотри — смерть.       Лиис пошел в сторону деревни. Приближаясь, он наклонялся всё ниже и ниже, и в конце концов начал ползти. Хоть до рассвета времени хватало, на льду даже ночью можно разглядеть человека. А если его заметят до того, как он войдёт в деревню, то просто забросают гарпунами, и он просто умрёт. Лиис даже не полз, он скользил, плавно сокращая дистанцию между ним и домами. Ему удалось разглядеть дозорных, и он ушел в сторону от их поля зрения.       Бывшему охотнику повезло — спустя некоторое время он добрался до ближайшего из домов. Поднявшись, Лиис начал красться в сторону дома. Похоже, патрулировать деревню никто не догадался — они решили, что смогут заметить его на льду. Все враги деревни жили подо льдом, потому никто из жителей не знал, как нужно защищаться от врагов на льду. Благодаря этому парень до сих пор не обезглавлен.       Добравшись до своего дома, Лиис притаился за углом. Изнутри доносились приглушенные голоса — видимо, готовят тела к погребению, проводят ритуал. Парень поджал губы. Стоит ли ему подождать, пока они закончат и уйдут, и тогда попробовать забрать Мару? Нет, он уже очень сильно замерз. Если он окоченеет ещё больше, то попросту не сможет нормально двигаться. Стиснув зубы, Лиис забежал в дом.       Внутри были только женщины. Каждая из них ахнула, увидев его, и парень направил на них свой гарпун.       – Не кричите, – тихо, но так, что бы все они его услышали, проговорил он. – Я отрублю ваши головы, если вы закричите. Вы понимаете?       Женщины закивали. Каждая из них была абсолютно голой, что подразумевал ритуал, и посмертные татуировки уже были нанесены на лицо Мары. Лиис хотел было поднять её и тут же броситься к Проруби, как в голову к нему пришла злая, но крайне соблазнительная идея. Подойдя к телу Ракара, Лиис начал мочиться на него.       – Ты будешь наказан, – зашипела на него Ракамушма. Точно, он ведь обезглавил её мужа. – Ты умрёшь, Лиис, умрёшь, прямо как твоя мать!       – Если ты не закроешь свой рот, то я отрублю и тебе голову, – спокойно ответил Лиис, заканчивая своё надругательство. – Все сидите тихо. Если вы закричите, когда я уйду, то я вернусь и обезглавлю каждую из вас.       Конечно же, они все равно закричат. Но, быть может, он выиграл себе немного времени. Лиис поднял Мару и вышел из дома. Только холодный воздух вновь окружил его, как парень бегом рванул в сторону воды.       Не глядя по сторонам, не медля ни секунды, Лиис бросил тело Мары в Прорубь и прыгнул вслед за ней.              Лидер деревни подбежал к охотникам, столпившимся у Проруби.       – Что происходит?       – Лиис бросил тело Мары в Прорубь и сам туда нырнул, – ответил один из охотников.       И, действительно, взглянув в Прорубь, лидер увидел спину мертвой девушки, тело которой дрейфовало над водорослями.       – Что, если он уплывет в другую деревню под водой? – ахнул кто-то.       – Это невозможно, – покачал головой лидер. – Пузыри с воздухом есть только там, где Прорубь. Плыть он может либо ко дну, либо к поверхности. Либо, – он вздохнул, – останется на безопасной глубине и будет ждать нас.       Испуганные взгляды устремились в воду. Что ж, как бы там ни было, а без охоты, и, соответственно, погружения в воду, им не прожить. Взвесив варианты в голове, лидер обреченно сбросил с себя шкуры.       – Я нырну и посмотрю, – сказал он остальным. – Если не вернусь, не суйтесь в воду пару дней, и чтоб всегда тут стояло два-три человека с гарпунами.       Не дожидаясь возражений и вопросов, он прыгнул в воду.       Погружение.       Лииса не видно. Неужели затянули на дно? Нет, такого охотника не одолеют длиннохвосты. Решил уплыть глубже или и правда попытаться добраться до другой деревни? В любом случае, здесь его нет.       Лидер развернулся, чтобы начать всплывать. В то же мгновение, как его плечо пронзил метательный гарпун, он увидел держащегося за край Проруби Лииса, который спрятался с другой стороны льда. В приглушенном крике пуская множество мелких пузырей, лидер помчался навстречу смертоносному гарпуну, что был ещё сильнее в воде, чем вне её.       Вложив в удар все свои силы, Лиис рассёк лидера деревни на две ровные, длинные части.       Прикладывая ухо ко льду, Лиис мог слышать разговоры жителей деревни так чётко, как будто стоял рядом с ними. Благодаря тому, что сказал лидер деревни, ему теперь можно без опаски забрать Мару и отправиться ко дну.       Подплыв к своей жене, укрываясь за водорослями, он потянул её тело за руку. Она нехотя двинулась и начала погружение вместе с ним.              Длиннохвосты пришли так же быстро, как и обычно. Отпустив Мару, он позволил одной из тварей вцепиться ей в ногу и утянуть её в тьму.       «Теперь нужно просто плыть вниз», – промелькнуло у парня в голове. – «И постараться не умереть».       Длиннохвосты словно знали, что он направляется туда, куда они утаскивают людей, и не нападали на него. Просто кружили вокруг, даже не поворачиваясь в его сторону. Так было даже страшнее. Лиис продолжал погружение, не забывая попадать в пузыри с воздухом. Тварей становилось всё больше, и бывший охотник уже не знал, смог ли бы он справиться со всеми ними. Становилось все темнее, холоднее, давление воды усиливалось. К счастью, внутри пузырей было тепло, легко дышать и они светились в темноте. Длиннохвосты тоже светились — светились их глаза, пятна вдоль тела.       Теряя плавучесть, Лиис погружался все быстрее и быстрее.       И вот уже ему даже не нужно грести. Кроме пузырей и длиннохвостов, источников света больше не было. Через некоторое время погружение стало неконтролируемым, и очень быстрым. Все вокруг исчезло. Он несся ко дну сквозь кромешную тьму на безумной скорости. Охотник почувствовал, что начинает терять сознание.       Что-то нанесло мягкий удар по всему его телу. Он лежал на чём-то. С трудом открыв глаза, Лиис различил красноватую извивающуюся поверхность, к которой его прижало давлением воды. Эти странные водоросли смягчили столкновение.       Это и есть дно?       Вдруг порыв толщи воды поднял его и отбросил в сторону. Подводное течение? По чистой случайности Лиис попал в пузырь. Сделав вдох, он понял, что внутри пузыря все видно намного лучше.       Но что это…       Как что-то такое может быть… тут… кто такой…       Хвосты не менее сотни тварей двигались в воде. Наконец были видны окончания их тел. Другой конец тела длиннохвоста. Не совсем. Почему так трудно думать?       Сотни хвостов сходились в одном месте. Это место — конец немыслимой толщины тела… хвоста… щупальца… – Лиис не мог различить – высунувшегося из дыры в красноватой поверхности. Все эти длиннохвосты — просто часть одного, неизмеримо огромного существа. Что если, что если и это огромное щупальце… сходится с другими такими же где-то… ещё глубже…       Именно движение этого щупальца создавало волны, одна из которых оттолкнула Лииса. Почему так трудно думать? Движения щупальца были неправильны и неестественны, оно корчилось, извивалось и пульсировало. На какой-то миг Лиису почудились очертания похожих щупалец вдали, но он вышел из пузыря и тьма застелила взор.       Вновь оказавшись на красной поверхности, парень тут же двинулся, точнее, пополз, в сторону щупальца. Почему он не боялся? Почему он шёл туда? Почему так трудно думать?       Вдоль кожи щупальца можно было различить светящиеся полосы. Пузыри с воздухом, по видимому, поднимались из той же дыры, в которой оно находилось, разносимые в стороны движениями колосса.       С трудом добравшись до этой пропасти, Лиис свалился внутрь.       Туннель дыры был очень коротким. Оказавшись на той стороне, Лиис увидел, что та красноватая поверхность была лишь ещё одним слоем мира, подобно корке льда на поверхности. Внизу простиралась бездна, и лишь бесконечно длинное щупальце рядом сопровождало его погружение ко дну мира.              Похоже, сознание все же покинуло его. Лиис очнулся лежащим на странном холодном материале, и, что поразило его прежде всего — свободно дышащим. Он больше не в воде? Он попытался встать, но лишь поднял всё свое тело выше, словно… словно он все ещё плыл.       И действительно, он плыл. Но не в воде — это была какая-то другая жидкость, или газ. Он не мог понять. Лиис в ней мог и плавать, и дышать. И когда он делал выдох, изо рта не выходили пузыри… Словно он плыл по воздуху.       Почему-то думать все ещё было очень трудно.       Тут было светло. Свет шёл сверху, причем со всех направлений, и это даже немного слепило. Материалом, на котором он лежал, оказался камень — камень был везде, куда ни посмотри. Сплошной цельный камень, маленькие камушки, валуны, глыбы, скалы, самый разный рельеф. Взяв с собой лишь горсть, он бы стал самым богатым мужчиной в деревне.       Почему-то он был уверен, что это и есть дно.       Осмотревшись, Лиис понял, что у него больше нет гарпунов.       Шаги.       «Здесь же можно плавать, откуда здесь могут быть шаги», – подумалось парню.       Шаги. Думать трудно. Лиис смотрит туда, где шаги.       Два безруких существа, с огромными тяжелыми ступнями и сотнями глаз, сливающиеся своими вытянутыми на щупальцах ртах в отвратительном поцелуе, тащили Мару куда-то за скалы. Вскрикнув, и почему-то не издав при этом ни звука, Лиис рванул в их сторону.       Послышался голос матери.       «Сын, ты пришел. Мы тебя ждем. Мы ждем Мару. Иди сюда. Мы вам поможем. Мы сделаем жизнь».       Лиис подплыл к скалам. Почему-то ему внезапно стало казаться, что, если он заглянет за скалы, то умрёт. Но там мама. Там Мара. Там то, что он ищёт. Всё там.       Выглянув, парень так и застыл на месте.       Бесчисленное множество пузырей с воздухом поднималось к поверхности. Эти были мелкими, и двое щупалец, извиваясь, сбивали их в крупные пузыри, видеть которые Лиис так привык. Но откуда шли пузыри…       Кто они…       Нет… Почему так трудно думать…       Их были миллионы. Они неустанно делали пузырьки, выпуская их из своих… Они все делали пузыри. Это они делают пузыри. Как… как это…       «Лиис, я здесь».       Остатки его сознания отозвались на голос матери. Она лежала прямо у его ног. Мама была с ними, с остальными… она была… такая же…       Тут не было камня. Поверхность была мягкая, мясистая, живая. И мама росла прямо из неё. Глазницы были давно пусты, нос вдавлен, волосы выпали, губы срослись. Мать смотрела на него невидящим взглядом, прямо на него. Ее конечности были внутри этого… мяса… бесконечного мяса… и она делала пузыри.       Её тело было открыто, словно вспоротые Лиисом тела длиннохвостов. Из дыры в груди и животе вверх, плавно двигаясь, росли мягкие желтые трубки, очень похожие на кишки.       Именно из этих трубок и выходили пузырьки.       Нет.       Нет.       Так вот чем они всё это время дышали.              Так громко Лиис в жизни не кричал. Конечно же, не было слышно ни звука.       Существа опустили Мару на эту поверхность, и тонкая иголка выросла из мяса, пронзив её голову.       «Теперь Мара будет делать жизнь. Как мы. Ты тоже будешь делать жизнь».       Он даже не пытался убежать. Просто позволил существам опустить его так же, как Мару. Игла вошла в его голову без какой-либо боли. Находившийся рядом холм открылся, оказавшись гигантским глазом, который уставился на него.              КАК ЖЕ ВЕЛИК И ПРЕКРАСЕН █████████, ВСЕМОГУЩИЙ И ВСЕСИЛЬНЫЙ. ОН ПОЛЗАЕТ МЕЖ ЗВЕЗД И ЕСТ МИРЫ, ЕГО ЩУПАЛЬЦА ТЯНУТСЯ ВДОЛЬ ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ. ДА БУДУТ ВЕЧНО ПРОКЛЯТЫ ЕРЕТИКИ, ЗАТОЧИВШИЕ █████████ В УСТАЛОСТЬ И ГОЛОД. ЕГО КОЖА ОСТЫЛА И ЩУПАЛЬЦА ОСЛАБЛИ, НО ВЕРНЫЕ СЛУГИ █████████ ОСТАНУТСЯ ПРИ НЕМ И БУДУТ КОРМИТЬ ЕГО СВОЕЙ ПЛОТЬЮ, ПОКА ЕГО СИЛЫ НЕ ВЕРНУТСЯ.       И БУДЕТ ЗАБЫТА ЦЕЛЬ НАШЕЙ СЛУЖБЫ, ДАБЫ ДЕТИ И ВНУКИ И ПРАВНУКИ И ВСЕ СЛЕДУЮЩИЕ ПОКОЛЕНИЯ НЕ ОТВЕРНУЛИСЬ ОТ ВЕЛИЧИЯ █████████ , И НЕ ПРЕКРАТИЛИ КОРМИТЬ ЕГО.       И БУДЕТ ТАК. МЫ БУДЕМ КОРМИТЬ █████████ ПЛОТЬЮ СВОЕЙ, И █████████ БУДЕТ КОРМИТЬ НАС ПЛОТЬЮ СВОЕЙ, ДАБЫ МЫ ПЛОДИЛИСЬ И МНОЖИЛИСЬ, И ДАВАЛИ ЕМУ СИЛУ.       НЕТ СИЛЬНЕЕ ВО ВСЕЛЕННОЙ ЛЮБВИ, ЧЕМ НАША ЛЮБОВЬ К █████████...              «Ты не можешь делать жизнь, сын мой. Твоя служба и твоя любовь — слышать нас. Говорить с нами. Тебе не нужно быть здесь. Тебе не нужно знать, что делать. Иди».       «Лёд все расскажет».              Лиис приходит в себя у края Проруби. Светает. Почему-то никого нет рядом.       Вспомнив все, что произошло, он в ту же секунду едва не сходит с ума.       Нужно всем рассказать. Даже если они его убьют, все должны это знать.       – Мммрггг… – слышится ему.       Медленно, дрожа и пошатываясь, к нему идёт Говорящий со льдом.       – Говорящий… Я был на дне… -– Лиис очень слаб, и думать всё ещё трудно. – Я видел правду о нашем мире. Наш мир, он… живой... Это бог из мяса, костей и щупалец, покрытый льдом… он… что ты делаешь?..       Всунув руку Лиису в рот, Говорящий со льдом ножом отрезал его язык.       Пока парень кричал и дергался от боли, старик продел сквозь ещё теплый язык нить и связал между собой её концы. После чего он повесил амулет на шею Лииса. И боль ушла. Рана во рту перестала кровоточить, и, кажется, зажила.       Они просто смотрели друг на друга. Один наконец встретил того, кто знает то же, что и он. Всю жизнь он провел с этим знанием, и всю жизнь страдал. Наконец узнал ещё кто-то.       Другой начинал понимать, что им суждено вечно хранить эту тайну.       Старик, словно он жил только ради этого момента, безжизненно упал на лёд. Лиис…       Лиис.       Нет.       Говорящий со льдом встал, трогая свой язык на шее.       Теперь все будет так. Жители его не убьют, увидев амулет. Любые их сомнения развеются, стоит ему хоть раз поговорить со льдом.       Почему-то он был даже рад.       Ведь теперь он сможет снова услышать голос Мары.