The happiest New Year

Красивое, светлое обычно небо затянуто сейчас плотной пеленой серебристых облаков. Кажется, будто все оно состоит из отдельных, крепко-на крепко сшитых между собой воздушных мягких лоскутов. В ярком свете витрин красочных магазинов, где расположились самые разнообразные товары, отражаются сверкающие украшения, раскачивающиеся на сильном морозном ветре. Повсюду слышен смех и музыка — на широкой улице нашлось место даже небольшому оркестру. То и дело разносится голос юноши, продающего газеты, а повозки, приукрашенные к празднику, проносятся на всех парах, заставляя разбегаться зазевавшуюся толпу. Господа гуляют и радуются, их не пугает ни непривычное для Северной Каролины похолодание, ни снег, большими хлопьями монотонно спускающийся с неба и будто бы старающийся захватить все в свои объятия. Впрочем, искусные снежинки быстро исчезали, будто растворяясь в воздухе, и лишь редкие из них долетали до земли. Белые люди ждут праздника, закупаются продуктами к столу и подарками для близких. В воздухе витает атмосфера счастья и волшебства. Многие прогуливаются, неторопливо разглядывая витрины, а за ними поторапливаются слуги, нагруженные многочисленными покупками. Букер наблюдал за всем этим шумным суетливо-неторопливым великолепием из-за угла одной из сувенирных лавочек. Мальчуган с жадностью вглядывался в яркие витрины, судорожно перебирая несколько монет в маленьком холщовом мешочек. Здесь были все его скромные сбережения, добытые кропотливым трудом где случится. Он открыл мешочек и начал перебирать монеты. Вот эти три совсем новеньких блестящих кругляша он получил от одного молодого джентльмена. Честно говоря, это был самый странный заработок в его жизни. Он, однажды вырвавшись, совсем как сейчас, в город, уговорился с местным сапожником, дряхлым неопрятным мужчиной, которого все называли «Дядя Сэм». Букер предлагал господам почистить их ботинки и забирал себе одну треть от всей суммы что ему давали — остальное уходило к сапожнику. Когда же он обратился к очередному джентльмену, тот сначала разглядывал мальчишку какое-то время, а затем протянул эти три совсем чистых кругляша и, отказавшись от услуги, ушёл. Эту совсем старую монету он нашёл ещё летом, когда однажды шёл на плантации, к отцу. Отец… Парнишка задумался. Он ничего не слышал об отце уже несколько месяцев, с тех пор как тот сбежал от своего нового хозяина. Мальчик хорошо помнил этот день. Тогда к маме на кухню прибежала какая-то женщина, кажется, Букер прежде видел её на плантациях, и что-то быстро зашептала. После мама велела ему бежать к запасному выходу и ждать её там. Они отправились в сторону плантации, а в небольшом лесочке перед развилкой из-за колючего кустарника к ним вышел отец. Он сказал, что новый хозяин очень жесток и держит их в просто невыносимых условиях. Поэтому отец решил бежать с друзьями на север. Он надеялся устроиться там на нормальную работу и стать свободным человеком, а позже забрать и их с Букером. — Послушай, Луиза, у нас все образуется. Мы сможем наконец то жить нормальной жизнью. Неужели ты не устала от всего этого? — он обращался к своей жене. — Не переживай, старик, заботься о матери, ты у неё пока один, мы вскоре снова увидимся, а пока держи, — поцеловав сына в макушку мужчина аккуратно вложил ему в руку пару старых монет. Мама тогда много и долго плакала, и даже чуть не получила взбучку от хозяина, едва успев накрыть обед ко времени. А Букер… Он не знал, что происходит. Все чаще и чаще ему доводилось слышать, как темнокожие говорили о каких то людях, правах… Молодые люди утверждали, что скоро все будут равными, прямо как на севере страны. Не будет ни рабов ни господ, ни чёрных ни белых. Букер не совсем понимал, что они имели ввиду. Как может такое быть, что он вдруг будет таким же как и семья его господ? Кто-то говорил что-то о войне, каких то загадочных словах — «декларации», «президент» и других, сложновыговариваемых и непонятных. Но некому было объяснить мальчишке что к чему. А этот кругляш ему как то вручил хозяин. Тогда он вошёл на кухню, и не застав своей кухарки, матери Букера на месте, сначала было очень рассердился, но потом заметил мальчишку, притаившегося за печкой. — Что, боишься меня? — спросил хозяин Букера. — Никак нет, сэр, — мальчишка откровенно врал, конечно, он боялся. Только вот нет, не самого хозяина. Он боялся скорее той взбучки, которую он мог устроить за то, что Букер помогал матери на кухне, а не прислуживал младшему господину. Но хозяину понравился такой ответ. Он нетвёрдой походкой направился к углу, где сидел Букер, потрепал мальчишку по голове, и обдав несвежим дыханием, всунул в ладонь мальчишки монету. Паренёк ещё раз перебрал все имевшиеся у него сбережения, и, собравшись с духом припустил в сторону лавки барахольщика. Он долго стоял, разглядывая блестящие мелочи, стараясь не попасться под ноги кому либо из более состоятельных покупателей, ведь тогда он скорее всего получил пару затрещин и уж точно пришлось бы забыть про покупку. В один момент его заметил пожилой хозяин лавочки. — Хэй, малёк, а тебе чего здесь надо? Нечего толпиться просто так, проваливай! — хмурого мужчину можно было понять — он беспокоится за свой товар. Букер знал, что некоторые мальчишки, толпясь среди покупателей частенько подворовывают, однако сам никогда так не делал — не хотел расстраивать маму. Она всегда с отвращением говорила про воров, и частенько напоминала сыну, что воровство — не выход. «Всё должно зарабатываться собственным трудом». — Нет, сэр, я не просто так, я… — Что ж ты, и вправду покупатель? — Да… Надеялся найти что нибудь в подарок своей матери. — Правда? Что ж, посмотрим, что у меня найдётся для тебя… — продавец выглядел несколько озадаченный и сразу подобрел, услышав, зачем мальчишка пришёл. Он казался очень задумчивым, и ему явно понравилось, что мальчишка решил порадовать близкого человека в преддверии праздника. — Смотри, нравится? — он протянул на ладони одну замысловатую и очень красивую брошь. Выражение его лица уже не было столь грозным, старик задумчиво провёл рукой по бороде и, кажется, на его лице на мгновение даже промелькнула улыбка. — Да, сэр, она безусловно прекрасна, но боюсь, у меня нет столько денег, чтобы заплатить вам. Может, вам нужны подмастерья? Я могу какое-то время отработать… — неуверенно протянул Букер. — Бери. Что ты смотришь на меня? Я говорю забирай и иди к матери. Скоро она заметит что ты ушел, и тогда тебе несдобровать, Букер. — Что? Но откуда вы знаете моё имя?  — Помню твоих родителей. Они были хорошей парой в молодости. Беги домой. Мальчишка едва помнил, как преодолел путь домой. Он несся со всех ног, счастливо придерживая рукой нагрудный карман, в котором покоилась брошь. Настоящий подарок. По пути паренёк представлял, как обрадуется мать, возможно, она даже на минуту забудет о своей вечной усталости и, конечно же, улыбнётся сыну той самой тёплой улыбкой, которой может улыбаться только она, только мама. Да, она безусловно очень обрадуется, и, наверное, даже не будет ругать его за то, что Букер сбежал в город без спроса. Нет, конечно, как же она будет ругаться, когда узнает зачем он уходил? Наконец он добрался до дома, и сразу же, с чёрного хода, минуя всю предпраздничную суету и шум, пробрался в кухню, к маме. Там сейчас шли всё основные приготовления: в кастрюлях что-то кипело, в печи румянились пироги, прислуживающие поварята носились из угла в угол, а его мама стояла посередине всего этого хаоса и спокойно раздавал приказания, успевая при этом следить за самой большой кастрюлей, постоянно помешивая что-то деревянной лопаткой. — Мама! — негромко позвал паренёк. — Букер! Негодный ребёнок, где ты был? — мальчишка знал, что Луиза сильно переживала за него. — Я был в городе… Прости, что убежал и не помог тебе, но, мам, не ругайся послушай, у меня кое что для тебя есть, — мальчишка торопливо расстегнул куртку. — Вот, мам, с новым годом. — Что это, где ты это взял? — Луиза была потрясена, ведь сын сейчас протягивая ей красивейшую брошь. Женщина пригляделась…нет, не может быть. — Мама, я купил ее у барахольщика, не ругайся, я сам заработал, я бегал в город, чтобы подрабвтывать… Я хотел порадовать тебя. Она красивая, правда? — ребёнок беспрерывно тараторил, заглядывая матери в глаза. — Да, да, сынок, она действительно, очень красивая, — у женщины на глазах выступили слезы, и она с дрожью в руках приняла подарок, в сотый раз проводя пальцами по замысловатому узору своей броши. Да, той самой броши, которая много лет до этого принадлежала ее бабушке. Той самой броши, которая всегда утешала совсем ещё юную Луизу, даря уверенность в том, что как бы не было тяжело, когда нибудь обязательно станет легче. Той самой броши, которую полгода назад она сама заложил барахольщику, чтобы муж смог выкупить свою свободу… Но она стоила вполне приличных денег, откуда же ее маленький сын смог заработать столько? Поистине, это было настоящее чудо, и Луиза никак не могла поверить своим глазам. — Мама, не плачь, я больше не буду убегать. — Нет, нет, сынок, это я от радости, спасибо тебе, родной. А сейчас иди, хозяин сказал, что ты можешь побыть на празднике, вместе со всеми детьми. — Правда?! — казалось, счастью мальчика не было предела. Подумать только, он увидит настоящую ёлку, вышиной до самого потолка, украшенную миллионом разноцветных игрушек… Он увидит настоящее волшебство, и, конечно, сможет загадать свое самое заветное желание… С горящими глазами мальчишка побежал в сторону гостиной, где всё уже было к празднованию. Не помня себя от радости, он встал подле маленького господина, который разглядывал праздничное убранство с не меньшим восторгом и блеском детских ястных глаз. Безусловно, это был самый счастливый день в его жизни, и уже засыпая, перебрав в голове всё яркие воспоминания прошедшего дня, мальчик счастливо улыбнулся и загадал свое самое заветное желание, еле слышно прошептал: «Я хочу, чтобы в новом году все наладилось. Хочу жить с мамой и папой, чтобы они были счастливы, чтобы не уставали так сильно… Хочу, чтобы все было хорошо.» В тишине кухни, заканчивая уборку, мама этого маленького мальчика, зажимая в руке подаренную сыном брошь, смотрела в окно, зная, что это обязательно сбудется. Возвращенная вещь словно говорила ей о том, что в скором времени их жизнь определённо изменится к лучшему. А где то, за многие тысячи километров, одинокий мужчина также смотрел в небо и, словно маленький мальчишка, загадывал желание. Он тоже мечтал о переменах, хотел простой, самой обыкновенной и тихой жизни, воссоединения со своей семьёй.