Последняя война

За последние часы Дженни натерпелась страха. Бандиты, а по-другому этих людей не назовешь, желающие вернуть независимость Вальверде, оставили четырнадцатилетней Дженни страшную эмоциональную травму на всю жизнь. Запертая в той комнате, она прислушивалась к своему дыханию, отсчитывая секунды до своей гибели, но все же слепая вера в то, что папа придет за ней, была на первом месте. Оказывается, папа не так всесилен, как ей казалось. Оказывается, может этот сильный человек бежать по краю бритвы и терять при этом как кровь, так и силы. Она видела своими глазами, как в последней схватке со своим предателем-сослуживцем Беннетом, тот падал, харкая кровью, как пропускал удары. Ей было ужасно страшно за него, а мозг отказывался воспринимать то, что происходило прямо перед ее носом. Драка сливалась перед ней в одно ужасающее варево. Лицо отца было чем-то чужеродным в этой драке. Сейчас она прижимается к нему на борту гидроплана и думает о том, что если бы не сняла ручку с двери, то была бы уже мертва. Папа спешил, но все равно успел ровно за секунду до трагедии. Он сейчас гладит ее по волосам, ничего не произнося. Дженни жмется к нему, не зная плакать ей или смеяться. Состояние ее не самое лучшее. Мысль о том, что папа ради нее истребил целый город, поражает, восхищает и греет одновременно. Она ни секунды не сомневалась, что будет нечто такое, после чего ее жизнь не будет прежней, но не думала, что это будет смерть сотни людей. Сейчас ей абсолютно все равно, куда они летят, главное, что папа рядом. Он все равно для нее самый сильный, самый лучший, самый-самый. У нее никогда не было сомнений, что даже на войне папа истреблял плохих людей. А сегодняшний день — тому подтверждение. В какой-то момент папа обращает к ней взгляд, подмечая, что дочь смотрит куда-то в пустоту совершенно затравленным взглядом. — Эй, малыш, — тихо произносит он, желая привлечь внимание. Дженни тут же смотрит на него. — Плохие люди, которые тебя похитили, больше не вернутся. Не зацикливайся на них. Дженни вздыхает, на секунду ее взгляд касается Синди, сидящей за штурвалом. На миг она думает, до чего же папа удачливый, раз смог привлечь ради своего дела самого настоящего пилота. Мысли ее по-прежнему разрознены, запутаны и сумбурны. Она слишком притихшая. — Я так боялась, что ты не успеешь, — грустно произносит она. Отцовская рука по-прежнему в ее волосах. Он возражает с жаром: — Для меня не существовало преград, когда я шел за тобой, Дженни. Оставь все дурные мысли. Я бы пришел, даже если бы сломал ноги. — Такого точно больше не повторится? — всматриваясь в него, спрашивает Дженни, дрожа. Отец обнимает ее. — Конечно нет, — куда-то в макушку произносит он. Дженни на миг задумывается над тем, что говорил генерал Франклин Кирби, о том, что говорили бандиты. У нее это не укладывается в голове. Сколько крови нужно пролить, чтобы стать настоящим солдатом. И сколько крови нужно пролить, чтобы остаться хорошим человеком. — Почему ты не захотел вернуться в спецотряд? У тебя неплохо получается истреблять людей, — шепчет Дженни. Папа тяжело вздыхает, после чего берет голову Дженни обеими руками, смотрит ей прямо в глаза и четко произносит: — Это была моя последняя война. Сейчас у меня есть дело поважнее. И это дело ты. Поняла меня? Дженни медленно кивает, а после тянется обнять отца. Она верит ему на слово. Человек, который пришел убивать виновных, не сказав ни слова угрозы, заслуживает того, чтобы ему верить.