Lost with the wind

      Хэ Сюань прожил долгую жизнь. Слишком долгую. Время окутало смутой его воспоминания еще до того, как он это осознал. Лента судьбы вырвала его из размеренной жизни и окунула в чан страданий. Он больше не человек, а всего лишь призрачная тень, живущая в отчуждении общества, наполненного страхом. Хэ Сюань несет на себе бремя мудрости и истины, которое становилось все тяжелее и тяжелее с каждой прожитой минутой.       Однако единственная истина скрылась от взора Хэ Сюаня - он никогда не мог и не сможет овладеть своей судьбой. Лишь один человек был в ответе за его жизнь и его смерть. Хэ Сюань потратил годы на то, чтобы возрастить в себе чувство мести, вскипятив котел гнева, что мог в любой момент взорваться неконтролируемым пожаром или угаснуть клубом пара. Ничто не имело значения до тех пор, пока он не сможет сломить дух того человека, развеяв пепел по ветру. День за днем кровь, бегущая по его венам, сильнее пульсировала от нарастающей ненависти.       В конечном счете тот человек действительно умер от его рук. Хэ Сюань подумал: «Теперь моя судьба принадлежит мне. Ветер больше не сможет сковать меня. Я волен идти любой дорогой, которую выберу, с ясным умом и легким сердцем».       Однако Хэ Сюань не был свободен. Его преследовал отсвет человека, которого он ненавидел и любил больше всего. Сердце, которое, как он думал, обретет легкость, покрылось сталью и кануло в бездну, недосягаемую для солнечных лучей, что проглядывали над черным горизонтом. Оковы, что должны были спасть, сдавливали его сильнее прежнего. Свобода и рассудок продолжали сквозь пальцы ускользать от него.       Просыпаться на рассвете, волочить собственное усталое тело к песчаному берегу, недалеко от обсидианового замка, стало для него своего рода ритуалом. Он стоял так близко, что запах соли раздражал его нос, и так далеко, что чернильная вода не могла добраться до его бледной кожи.       После начиналась игра в ожидание. Иногда Хэ Сюань замечал, что было достаточно и нескольких минут. В иных случаях требовалось так много времени, что костяные рыбы начинали беспокойно кружить в воде, вызывая водовороты, словно отражая нетерпение хозяина.       Сегодня хватило мгновения, чтобы Хэ Сюань окончательно лишился рассудка.       Среди мягкого плеска волн виднелась человеческая фигура в бирюзовых одеждах. Они скользили по водной глади, оставаясь сухими, несмотря на близость с морской бездной. В этом окружении одежды, отражая на себе все оттенки восходящего солнца, действительно напоминали о его божественной природе. Лицо человека завораживало еще больше. Мраморная кожа, розоватые губы, растянутые в улыбке, и красивые глаза, блестевшие от влаги и какого-то неведомого для Хэ Сюаня чувства. Длинные волосы обрамляли неземной облик, и Хэ Сюань задался вопросом, как он мог считать его ложным божеством. Он был очарован им, не в силах отвести взгляд. Казалось ироничным, что единственное подобие покоя, которое Хэ Сюань мог так редко чувствовать, настигало его именно тогда, когда он поддавался своему безумию.       - Здравствуй, Хэ Сюань. – сказал человек, и все внутри Хэ Сюаня сжалось. Он никогда не сможет привыкнуть к отсутствию былого тепла между ними. Не имело значения, что «Мин И» было не более, чем ложью. Всякий раз, когда Ши Цинсюань звал его не полюбившимся «Мин Сюн», Хэ Сюаня охватывало сожаление.       - Ши Цинсюань…- неуверенно начал он.       Однако слова казались излишними. Язык словно наливался свинцом, когда Ши Цинсюань навещал его. Он был не в силах сказать этому человеку хоть что-то, что могло бы изменить сложившуюся ситуацию. Вернее, он не мог признать, что от него ускользнула еще одна истина.       После короткого приветствия они наслаждались тихим обществом друг друга. Хэ Сюань не хотел ничего менять, а Ши Цинсюань терпеливо ждал слова, в которых он нуждался больше всего.       Если вы спросите, что останавливало Хэ Сюаня, то на этот вопрос было слишком много ответов. Сколько лет он потратил впустую, тая в себе желание отомстить? Сколько времени он корчился от мучительной боли, пронизывающей все его тело без остатка, когда рядом с ним находилось противоядие? Его гордость была слишком велика или, наоборот, ничтожна, чтобы признать свою неправоту.       Но больше всего Хэ Сюань не хотел отпускать Ши Цинсюаня. Он недостоин жизни в умиротворении. Как он может спокойно жить после того, что сделал? Это было оправдание, выдуманное Хэ Сюанем. Его сердце жалобно заныло при одной только мысли о том, что он может навсегда потерять и то немногое, что теперь у него осталось от прежнего Ши Цинсюаня.       От чего-то сегодня все было по-другому. Ши Цинсюань не рассеялся с заходом солнца и прервал тягучее молчание.       - Хэ Сюань, почему ты убил меня? – голос Ши Цинсюаня не дрожал от гнева или страха, слышалась лишь легкая печаль, мягкая как опавший лист.       Внезапно Хэ Сюань почувствовал, что от этого вопроса у него перехватило дыхание.       - Я не виню тебя, - продолжил он непринужденно. – Да и как я могу после всех тех дней, когда я умолял тебя сделать это? Но, как бы это сказать…Хэ Сюань, ты ведь не хочешь, чтобы я уходил?       Хэ Сюань осторожно склонил голову и с нежным трепетом коснулся ресницами его щек. Он не хотел об этом говорить. Он лишь желал провести время в тишине со своим богом ветра. Когда-то он считал себя благочестивым, однако сейчас он видел юношу, ослепленного безрассудством.       За все его многовековое существование его единственным упущением было то, что он не подпускал к себе этот нежный и полный преданности ветер. Пролитая кровь Ши Уду навсегда сделала глаза Ши Цинсюаня стеклянными, будто непролазный лед, сквозь которое не виднелось ничего, кроме всепоглощающей скорби. Его лучший друг лишил его последнего, дорогого ему члена семьи. Ничто больше не могло принести Ши Цинсюаню былого счастья. Он был полностью сломлен без остатка.       Хэ Сюань должен был обрести свое долгожданное счастье. Так почему теперь лишь изничтожающая пустота заполняла его сердце? Он достиг своей цели, но почему? Почему?       Из-за своего неуклонно растущего негодования он даровал, как ему тогда казалось, заслуженную смерть богу ветра. Уничтожить его душу и развеять прах над черными бездонными водами рядом со своим тоскливо возвышающимся замком.       Никто не пришел спасти его. Ни его друзья, ни брат, ни тот, кого он с улыбкой называл лучшим другом.       Хэ Сюань, не отрывая взгляда от песка, поймав ритм пляшущих волн, вошел в воду.       Морская пучина окутывала его лодыжки, колени и торс до тех пор, пока Ши Цинсюань не поманил его, постукивая сложенным ветром по губам.       Хэ Сюань не мог управлять своей судьбой. Долгое время он был слеп, стремился к ложной цели, обманывая себя пустыми обвинениями. Только по истечении времени он увидел то, что с самого первого приветственного поклона бога ветра было очевидным.       Его жизнь всегда принадлежала Ши Цинсюаню.       Зеленые одежды в последний раз слились с морской пеной. И сквозь нежный шелест ветра и тихий смех послышалось печальное «прости».