Северный янтарь

      Постель была настолько мягкой и теплой, что, даже когда утренние лучи солнца коснулись закрытых век, просыпаться совсем не хотелось. Может, потому что рядом спал тот, кто согревал сильнее одеяла. Но всё же пришлось, — солнце уж слишком ярко светило и резало глаза сквозь полудрём. Зрачок моментально сузился, давая простор аквамариновому цвету. Чайлд тут же перевернулся на другой бок. Желание вставать так и не появилось. Увернувшись от вездесущего солнечного света, можно было продолжить дремать, если бы Чайлд не увидел умилительную, но на вид наигранную картину: Чжун ли, подперев ладонью щёку, улыбался от подобного зрелища. Его зрачки тоже были узкие. Может именно поэтому его поза казалась неправдоподобной, или, как только что подумал Тарталья, похожей на хищника, наблюдающего за жертвой. Лёгкая ухмылка в таком случае придавала чертам лица хладную очаровательность и внушала ненавязчивую мимолётную тревогу.       — Смотришь на меня, как на обед. — высказал мысли вслух рыжеволосый юноша.       — Скорее, как на завтрак. Кстати, сегодня твоя очередь готовить.       Чжун Ли хмыкнул и опустился на подушку, наконец отведя взгляд в сторону. Если он думал, что эти слова сподобят Чайлда быстрее подняться, то сильно ошибался. Юноша вновь закрыл глаза и натянул одеяло до носа. Вновь погрузиться в спокойствие сна не удалось. Сначала его тыкнули в плечо, затем легонько пихнули, потом и вовсе начали расталкивать.       — Чайлд, я серьёзно. — раздался басистый голос Чжун Ли, — Вставай. Я такими темпами могу опоздать в Бюро. Там много работы.       — Я смотрю, из нас двоих, ты самый бодрый. Так почему тебе не заняться завтраком, пока я досматриваю сон? И вообще, мне больше нравится, когда ты зовёшь меня «милый». — лениво подмигнул Чайлд.       — Я никогда тебя так не называл. — вздохнул Моракс.       — А мог бы!       — Зная тебя, сон был неприличным. Вставай.       После этих слов, Чжун Ли поднялся и направился в душ.       Так они жили уже полгода. Бытовые вопросы хоть и могли приводить к словесным перепалкам, но быстро заканчивались либо благодаря настойчивости Чжун Ли, либо коварному проворству Тартальи. Часто бывало, что на полуслове Чайлд обрывал своего собеседника, примкнув к его губам. Потом нехотя отстранялся и улыбался, не оставляя ни единого шанса продолжению конфликта. Как после света улыбки и аквамариновых глаз можно сердиться? Конечно, Чжун Ли ещё какое-то время дулся. Однако рабочая и житейская рутина развеивали его негодование. У них была хорошая совместная жизнь, как считал Чайлд. Если он просыпался раньше, то всегда поддавался порыву поцеловать, прежде чем разбудить Чжун Ли. Ему нравилась эта стабильность. Пожалуй, она была единственной в его жизни.       Их знакомство вышло совершенно случайно. Чайлд часто бывал в Ли Юэ по рабочим вопросам. В тот раз он прибыл на корабле поздно ночью, когда все лавки и заведения уже были закрыты, а улицы освещались тусклыми оранжевыми фонариками. Спать он всё равно не собирался, ведь предстояло выяснить информацию, которую и так тяжело разузнать. Пришлось бы приложить кучу усилий, чтобы разведать обстановку и отсеять лишнее. Для этого необходим план действий. Чайлд неспешно прогуливался вдоль набережной и вдыхал запах морского бриза, что напоминал о семье и родине, мысленно прикидывал, куда пойти утром и с чего вообще начать. Его задача — найти Гео Архонта и забрать его сердце. Не самая простая миссия, но всё же по сути всего-то надо кое-кого найти и кое-что украсть. Звучит довольно просто! Уж сколько краж он совершил, сам толком не помнил. Тарталья крал вещи, информацию, похищал людей. Всего и не перечислить. Но Сердце Бога…       «Радует то, что если меня отправили за этим сюда, значит Архонт уже в Ли Юэ. Либо скоро появится.» — размышлял юноша. Он не заметил, как вышел к массивному древу, под которым находилась скамейка. Листья медленно опадали, кружась в огненно-рыжем вихре. Чайлд протянул руку и схватил один листочек. Потом покрутил его между пальцами и вздохнул. «Кажется, я действительно устал, раз обращаю внимание на такие мелочи.»       — Первый раз? — раздался среди ночной тишины приятный мужской голос.       — Что? — переспросил Чайлд. Незнакомец застал его врасплох, это мало кому удавалось. Более того, Чайлд попросту не заметил его под тем самым деревом, у которого в данный момент стоял.       — Проездом у нас первый раз? — повторил мужчина и, наконец, полностью явился взору.       Перед Тартальей стоял стройный и красивый молодой человек со светлой кожей и строгим выражением лица. Глаза яркие и острые, янтарного цвета, отдающие золотом. Его тёмно-каштановые волосы были уложены в развевающуюся на ветру прическу с длинной чёлкой и длинным хвостом, доходящим до талии. Ближе к кончикам локоны выцветали и становились похожими на руду кор-ляпис. Незнакомец был одного роста с выходцем из Снежной. Левое ухо было проколото, и там красовалась серёжка, которая едва ли касалась плеча. На мужчине были чёрные подчёркивающие фигуру брюки, белая рубашка, распахнутая на две пуговицы от горла, и чёрный галстук, чуть приспущенный до уровня первой застёгнутой пуговицы. Вид был официальный и в то же время небрежный, будто после тяжёлого трудового дня. Чайлд про себя отметил привлекательность этого человека, затем ответил:       — Нет, я частенько бываю в городе. С чего вы взяли?       Чайлд заметил заинтересованный взгляд своего собеседника. Видимо, тоже разглядывал черты лица и основные особенности внешнего вида иностранца. В отличии от Тартальи, ему потребовалось меньше времени.       — У вас был потерянный вид.       — Ч-чего? — тихо переспросил Чайлд.       Уж никто никогда в его жизни не говорил ему, что он выглядит потерянно. Слова брюнета ненадолго вывели из строя душевное равновесие. Чайлд неоднозначно хмыкнул.       — Раз вы хорошо знаете город, то, несомненно, найдёте ночлег. Уже поздно. Холодает. — продолжил незнакомец.       Размеренная речь сопровождалась паузами и в совокупности с приятным звучанием голоса, была похожа на музыку. Это не создавало ощущение затянутости, а наоборот — эффект, при котором непременно хотелось узнать, что он скажет дальше. Чайлд до этого момента никогда не встречал человека, который так разговаривал. Этот мужчина начинал его волновать. Казалось бы, просто прохожий, который заговорил с иностранцем, причём о какой-то ерунде! Интуиция подсказывала, что он нечто большее, чем обычный обыватель Ли Юэ. Чайлд не мог понять, почему разбушевалось предчувствие, но мысли гнал прочь: «Не может же такого быть, что первый, кого я встретил, сойдя с парома, оказался Архонтом.»       — Найду, сэр. — после небольшой паузы произнёс Тарталья.       Он уже собирался уходить, но его остановили.       — Вот Вы и выдали себя. — Мужчина подошёл ближе, почти вплотную. Наклонившись к уху, он прошептал, — В такой час в Ли Юэ закрыты абсолютно все гостиницы. Вам некуда идти.       — Проницательно, — усмехнулся Тарталья. — Но это не значит, что я солгал. Я действительно хорошо знаю город.       — Но Вы солгали. Вы не собирались искать ночлег.       Чайлд не думал, что в городе контрактов найдётся кто-то такой… Он не мог подобрать правильного слова, которое бы полностью описало незнакомца или ситуацию в целом. Он так же не знал, почему согласился пойти вместе с ним после фразы «Если Вы позволите, то я отведу Вас в более тёплое место». Действительно, прохлада начала ощущаться явственнее. В конце концов, Тарталья ничем не рисковал. Убить его всегда было нелегко, и уж какому-то светлоглазому брюнету это не удаться. Даже во сне.       Дом мужчины был обставлен со скромностью, но изысканностью, присущей традиционному стилю.       По дороге они обменялись парой фраз, подразумевающие под собой политес, но так и не представились. Когда о погоде говорить больше было нечего, вкус в отделке интерьера отмечен, а неловкость никуда не делась, Чайлд не нашёл себе места.       — Присаживайтесь. — произнёс мужчина, указывая на небольшой столик.       Юноша сидел, чувствуя себя не в своей тарелке. Немое ожидание не особо затянулось. Мужчина вернулся с подносом, на котором стояли чайник и пара чашек. Хозяин дома разлил чай и сам сел за столик. Взяв чашку в руки, Чайлд отхлебнул. Горячий напиток разлился по телу теплом.       — Кажется, я не представился. Меня зовут Чжун Ли. Прошу прощения, если моя настойчивость ввела Вас в неловкое положение. — заговорил мужчина, прервав тишину.       — Не стоит. Мне даже приятна такая забота. — глаза Чайлда сверкнули, и он ехидно ухмыльнулся. — Можете звать меня Тарталья.       — А на самом деле как Вас зовут? — и дабы прервать череду недопониманий, Чжун ли тут же уточнил, — Когда человек говорит «можете называть меня так», обычно это не является его настоящим именем.       — Вы очень проницательны, Чжун Ли. — юноша запустил пальцы в свои рыжие волосы. Решив, что это ни коем образом не отразиться на исход чего бы то ни было, он ответил, — Меня зовут Чайлд. Давайте на «ты»?       Их самая первая ночь под одной крышей. Кровати у Чжун Ли тогда не было, и пришлось спать на футоне. Чжун Ли приобрёл кровать по просьбе Чайлда, который никак не мог привыкнуть спать на полу.       Пока Тарталья предавался воспоминаниям, Чжун Ли уже вышел из душа. Чайлд уже знал, что означает, когда сосед хмурил брови. Он не злился, но был недоволен. А как иначе, когда попросил приготовить завтрак, а на столе увидел лишь кружку кофе? К своему удивлению, Тарталья понял, что никаких нравоучений не будет. «Это что-то новенькое…» — подумал он. Темноволосый мужчина забрал из его рук чашку и бесцеремонно отпил оттуда. Чайлд заглянул туда, где ещё недавно находился ароматный кофе. Теперь же там было пусто.       — Это был мой кофе. — сделал юноша замечание. На что опять не получил никакого ответа.       Чжун Ли, с присущей ему педантичностью, уже поправлял галстук. Он снял пиджак со спинки стула, накинул на плечо и мельком взглянул на парня, который за это время не сдвинулся с места. Как ему удавалось так быстро собираться, Тарталья никогда не мог понять. Появилось ощущение, что Чжун Ли хотел что-то сказать, но передумал. Тарталья окликнул соседа, когда тот стоял на пороге, открывая дверь:       — Чжун Ли… — голос звучал немного обеспокоенно. Но что сказать дальше, юноша не знал. Он выпалил первое, что пришло на ум, — Всё в порядке?       Вопрос был глупым и неуместным, он будто бы усугубил полу гнетущую атмосферу между ними. Чжун Ли помедлил в дверях, ненадолго задумался, потом ответил, не поворачиваясь лицом к Чайлду:       — Я опаздываю на работу.       Он ушёл. Если бы Тарталья знал, что будет с ними дальше, с их отношениями, наверное, он бы приложил все усилия в то утро, чтобы то, что случилось, никогда не воплотилось в жизнь. Он бы приготовил этот чёртов завтрак, перестал бы отвешивать свои двусмысленные шутки, не отлынивал от своих обязанностей по дому. Всё, что было бы в его силах. Хотя, никто не может утверждать, что его усилия оправдались и изменили бы хоть малую часть случившегося…       Ему уже тоже настала пора спешить. Юноша впопыхах застегнул свой серый пиджак и выбежал наружу.       На небе ни облачка, вопреки сияющему солнцу, не было знойной духоты. Всё способствовало предпраздничной суете на улицах: со стороны прилавков доносился запах жаренной рыбы-тигр, шариками с креветками, миндальным тофу и прочими деликатесами Ли Юэ; на площадях мастера готовили свои шедевры-фонари, по форме напоминающие животных и мифических существ; простые обыватели озаряли прохожих улыбками. Идиллия. Церемония сошествия при подобном раскладе должна была пройти великолепно, с присущей ею блеском и весельем.       Поднявшись по лестнице из красного дерева, Тарталья на мгновение замер перед входом в банк Снежной. Стоящий на входе член Фатуи поприветствовал его кротким поклоном. Рыжеволосый юноша вдохнул полной грудью и направился внутрь.       Он застал момент, когда Синьора заканчивала разговор с кем-то из своих подчинённых. Заметив Одиннадцатого Предвестника, она нахмурилась и отвернулась от прежнего собеседника. Она смерила коллегу взглядом. Потом, цокая каблуками и не проронив ни слова, зашагала гордой походкой вглубь помещения. Тарталья последовал за ней. Спустя непродолжительную прогулку по коридору, они зашли в уединённый кабинет, служивший укрытием от любопытных ушей. Не то, чтобы в рядах Фатуи были предатели, но даже среди своих присутствуют любители почесать языком там, где это совершенно недопустимо.       Освещение по сравнению с холлом, и уж тем более с улицей, было тусклым. Синьора вальяжно села за стол. Значит, Чайлду было уготовано место напротив. Незначительная манипуляции ради демонстрации её превосходства. Тарталья поджал губы. Эта особа внушала ему лёгкую неприязнь подобными выходками. Однако, несоблюдение субординации могло повлечь за собой лишние хлопоты, потому юноша поддался ей. Женщина нарушила абсолютную тишину первая:       — Думаю, нет нужды объяснять, почему ты сейчас здесь.       «Молчи. Не смей язвить.» — подавляя наглую усмешку думал Тарталья, и сохранив внешнюю невозмутимость кивнул.       — И что ты можешь сказать в своё оправдание? — продолжила Синьора. — Полгода в этом городе, пропавшим тухлой рыбой, и никакого результата. Не этого Царица ожидала от тебя.       Тарталья не стал отвечать. Он не первый год работал с ней и знал, что от ответа ничего не изменилось бы.       — Твоё самоволие начинает меня раздражать. Удивительно, что Она ником образом не порицает тебя за твою нахальность.       — Сомневаешься в Царице, Синьора? — прыснул Тарталья. Язвительность, как-никак, являлась неотъемлемой частью его характера. — Поаккуратнее. Это тонкое лезвие, и ходить по нему опасно.       — Сегодня твой последний шанс доказать, что ты стоишь Её ожиданий. — отвечала она. Тарталья наблюдал, как в гневе её верхняя губа приподнялась, оголяя зубы, а нос сморщился. — Не упусти его.       Юноша поднялся с места и поспешил удалиться от неё и её нравоучений, которые действовали на нервы. Обратная дорога казалось длиннее.       Чувство эйфории, что царило в городе, уже не могло перебить испорченное настроение. Тарталья знал, его не убьют. Скорее всего не понизят, доверять меньше не станут. А вот репутация, создаваемая годами, будет подмочена. Это стало делом принципа. Он обязан завершить миссию. Церемония сошествия — это идеальный момент, чтобы украсть Сердце Бога. Толпа, суета, предшествующий восторг создадут необходимые условия. Никто даже не заметит…       Следующие два часа юноша бродил под солнцем, в деталях продумывая каждое своё движение в момент будущей кражи. Собранная по крупицам информация за эти полгода прокручивалась на повторе. Тарталья чувствовал себя уверенным. Но зерно тревоги поселилось в душе.       Народ потихоньку начал сгущаться на главной площади, где всё и должно было случится. Чайлд в это время находился на пристани. Он, сливаясь с местными, шагал к ступеням. Как вдруг, небо затянулось свинцовыми тучами. Поднялся небольшой ветер, предзнаменующий нечто нехорошее. Ничего не предвещало резкое ухудшение погоды. Появилось дурное предчувствие.       Произошло то, что инстинктивно заставило юношу отделиться от маскирующей его толпы. Высь разразилась громом, в тучах сверкнул ярко-жёлтый свет. Чайлд стоял ошарашенный. Прорезая облачную дымку, на землю грузно падало тело дракона. Медленно и неслышно, как падает дерево. Завораживающее зрелище… Тарталья никогда не видел ничего подобного. Парень ощутил, что должен, обязан поймать величественное существо, если не предотвратить, то замедлить его падение. Он ринулся, что есть мочи к центру площади, не обращая внимание на тяжесть в ногах.       Прошло несколько минут, когда Чайлд, запыхавшись, оказался там. Массивные клубы пыли провоцировали панику, мешали что-либо разглядеть. «Не успел.» — подумал Предвестник, и тут же себя отдёрнул, — «А что бы я сделал?» Пыль потихоньку улеглась, и всеобщему обозрению предстала поистине ужасная картина.       — Архонт мёртв. — донёсся голос, обладатель которого боязливо стоял рядом с телом.       Окружение застыло, будто его, как фильм, поставили на паузу. Мир перед глазами Тартальи пал в кромешную тьму.       Дальше — сплошные обрывки воспоминаний, не соединяющиеся в целостную картину событий. Вот он на пути в Золотую палату, куда непременно должны были перенести тело архонта. Следующий фрагмент — Тарталья подходит к мёртвому дракону и пробивает его грудь, ища Сердце. Его нет. Темнота. В неистовстве юноша не находит себе места. Его поглощает фиолетовая дымка порчи. Он делает то, чего не должен. Древнее божество явилось на его зов, готовый уничтожить Ли Юэ, сравнять его с землёй. Тогда Сердце Бога найдётся…       Сознание возвращалось неохотно. От беспамятства Тарталья очнулся лишь дома. Он лежал на кровати. Прохлада простыней, которые юноша оставил не застеленными утром, была усладой для изнеможённого тела. Сообразив, где находится, Чайлд окончательно проснулся. Как он оказался в их совместной с Чжун Ли обители, юноша не помнил.       Так или иначе, ему нужно было вернуться к Синьоре. Если спутанные образы в голове являлись правдой, то Тарталья совершил непоправимое. Город, однако, возвышался над морем, как ни в чём не бывало. Лишь дождь омывал дома и каменную кладку под ногами. Чайлд поскользнулся и ушиб колено, когда впопыхах поднимался к банку. Но это не шло ни в какое сравнение с тем чувством, которое появилось, когда юноша распахнул входные двери.       Посреди зала стояли двое, однако взгляд Чайлда был приковал лишь к одному. Он смотрел, как Чжун Ли отдавал Сердце Бога Синьоре. В немом крике он осознал, что именно этот мужчина с прямой и гордой осанкой, с которым он жил последние полгода и с которым спал, всё это время был его целью. Тарталья должен был втереться к нему в доверие и предать. В голове лишь одна мысль: «А на деле одурачили меня…», в груди защемило, ноющая боль резала сердце, в желудке завязался узел горечи. Всё сжалось. Никак не укладывалось, что всё это время человек, чьи губы стали самыми желанными на всём свете, притворялся. Юноша гнал это от себя. «Я же тоже никогда ему не говорил, кем являюсь на самом деле! Тем более, не может же такого быть, что Чжун Ли — Архонт?!» С уст сорвался нервный смех. В этот момент Чжун Ли обратил на него внимание.       По коже побежали мурашки от той холодности, которую Чайлд увидел в его янтарных глазах.       Мужчина подошёл к рыжеволосому вплотную и склонился над его ухом. Голос Чжун Ли не дрогнул, и впервые за всё их знакомство Тарталья уловил угрозу и хладную сталь.       — Ты пытался уничтожить мой город. — когда Чайлд пытался что-то возразить, Чжун Ли не позволил. — Я раскусил тебя сразу же, как только впервые увидел. Всё ждал, когда ты поймёшь и сделаешь то, зачем приехал. Но ты медлил, Чайлд. Сегодня моё терпение лопнуло. Думаю, ты и сам понимаешь, что лучше тебе не возвращаться в мой дом.       Это были последние слова, которые Чайлд от него слышал. Чжун Ли ушёл, растворившись в плотной завесе дождя. А юноша остался наедине со своими двойственными чувствами, совершенно разбитый. Он ещё долго смотрел в одну точку, пока не прошептал:       — Ты всё знал, пока я целовал тебя. Пока спал с тобой, ты знал, что я должен украсть твоё сердце. Ты подставил меня…