За туманом прошлого

      Белла шла босиком по темному лесу. Каждый раз, делая новый шаг, она чувствовала сильную боль. Но девушка не издавала ни звука. Пробираясь сквозь темноту, Белла молила Бога о том, чтобы этот чертов лес быстрее кончился. Но, казалось, темнота только сгущается. На нее накатила истерика. Она с ужасом начала звать папу, Эммета, Элис… Но никто не отзывался ей на помощь.       Сделав очередной шаг, она кубарем скатилась вниз. Больно не было, скорее очень холодно. Девушка не в силах встать, легла на рыхлую землю и свернулась в клубок. Ей хотелось спрятаться и ждать, когда ее найдут. Ее ведь обязательно найдут…       Тут она услышала чьи-то шаги. Тяжелые, уверенные. Девушка невольно представляла, какие четкие следы оставляют сапоги этого человека на рыхлой земле. — Эммет, — тихо позвала она шепотом, — Эммет, помоги мне… Белла попыталась приподняться, ожидая, что брат обнимет ее, согреет своим теплом. — Тихо, Белла, тихо… — произнес кто-то, коснувшись ее плеча.       Но этот успокаивающий шепот разбудил в ней страх. Казалось, что тысяча кинжалов вонзились ей в грудь. Она закричала. Неистово, со всей силой, опасаясь того, что больше кричать возможности у нее не будет.       Девушка с криком вскочила с кровати. Сон кончился, но казалось, она все еще не проснулась. Впечатление от кошмара было настолько сильным, что она ощущала вкус рыхлой земли, чувствовала озноб. Она боялась этого сна, этого шепота. Ее легкие все еще были наполнены запахом рыхлой земли, пыли…       Белла ворвалась в ванную и включила воду. Она надеялась, что шум воды заглушит ее рыдания. Забившись в самый дальний угол ванной комнаты, девушка запустила руки в волосы. Это было похоже на сумасшествие, но она словно чувствовала, как ее злость, боль просится наружу. Девушка знала, что это мучительное чувство шевелиться в ней, сбрасывает ее в самое пекло терзаний. — Оставь меня, — пролепетала она тихо, — пожалуйста.       Это было мучительно, говорить чему-то внутри себя успокоиться. Хотя Белла понимала, что это ее не отпустит. Хуже того, оно росло, забирая у девушки все больше и больше силы. Ужас в душе усиливался, и, пытаясь хоть как-то успокоиться, она начала качаться вперед-назад…       Элис проснулась от того, что в ванной шумела вода. Ее сердце екнуло в предчувствии чего-то плохого, и она вскочила. У них с Беллой были смежные комнаты, и ванна была одна на двоих. Девушка осторожно подошла к двери и постучалась. — Белла, ты тут? — спросила она тихо. Ответа не было. Девушка приложила ухо к двери, но сквозь шум воды не смогла ничего понять. — Белла, открой дверь, — строже проговорила она.       Тишина напрягала ее. В груди Элис всколыхнулся огонь. Несмотря на то, что в семье она была очень милой, девушка всегда вспыхивала как спичка. Злость и нетерпимость всегда брали над ней верх. Вот и в этот раз, когда уже ее требование проигнорировали, она ужасно разозлилась. — Твою мать, Белла, — прокричала она, барабаня рукой по двери, — открой дверь, я сказала!       Затем, пристыженная тем, что накричала на сестру, с силой пнула дверь и сползла на пол. Девушка спиной прижалась к двери, мысленно надеясь, что она вот-вот откроется. Откровенно говоря, она устала контролировать все, что происходит вокруг, приживаться со своими страхами. Это казалось довольно нелепо. Выстроить свой дом, фундаментом которого является болото.       Тут замок двери щелкнул и Элис быстро встала. — Ты совсем охренела! — воскликнула она, увидев Беллу. — Я же говорила, не закрывать дверь, я же просила, не запираться…       Элис буквально душила злость, она, словно гнетущая волна, с каждым разом набегала на нее сильнее. — Прости, забыла, — проговорила Белла тихо.       Элис тут же пожалела о своих словах. Ее сестра казалась, такой бледной усталой, и девушка посчитала это эффектом ее слов. — Прости, — проговорила она, — прости меня, пожалуйста. Девушка обняла сестренку. Белла не обижалась, она понимала, почему Элис так реагирует. — Я не хотела кричать на тебя, — проговорила Элис. — Знаю, я не хотела тебя напугать, — прошептала Белла. — Просто засиделась допоздна. Хотела освежиться перед сном, — солгала Белла. Она не хотела посвящать сестру в свой кошмар. Но Элис будто чувствовала ложь. — Все нормально? — уточнила она, внимательно взглянув на сестру. — Да, все хорошо. Эл, уже поздно я хочу спать. — Да, конечно, только обещай, что… — Эл, все, я говорила, что с этим покончено. Помнишь? — Да, конечно, — уступила сестра и еще раз обняла Беллу. — Спокойной ночи, — пожелала Элис и ушла в свою комнату.       Только после ее ухода Белла смогла облегченно выдохнуть. Она отдернула рукав махрового халата и, поморщившись, посмотрела на свежую рану на запястье. Рана получилась глубокой, и девушка боялась, что кровотечение не остановится. Ей пришлось заклеить рану пластырем.       Она прикусила губу от обиды. Она так много дней стойко держалась, чтобы в итоге полоснуть руку лезвием так, что рана будет заживать примерно неделю. ***       Виктория вышла рано. Теперь, когда они с Эмметом расстались, она ездила в школу автобусом. В этом не было никаких проблем. Остановка находилась недалеко, и она могла бодро до нее прогуляться.       И все же ее сердце разрывалось от тоски. Она так привыкла к Эммету. Девушка была рада хоть тому, что Элис ее не оттолкнула. Подруга была уверена, что ее брат перебесится и примет Викторию обратно. Что глупо обижаться на человека, чьей вины в случившемся нет. Но Виктория боялась анализировать тот поцелуй, который случился в библиотеке. Он был таким хитросплетенным вопросом, что распутывая причину, Виктория рисковала лишиться подруги. Emily Wells and Jeremy Sole’s Musaics — Joan of Arc       Ее мысли прервал громкий сигнал машины. Она испуганно обернулась и удивленно уставилась на автомобиль, что ехал за ней. Черное БМВ Джеймса, спровоцировало у нее не самые приятные воспоминания. Девушка решила не обращать на него внимания. Она упрямо шла вперед, но парень не переставал сигналить.       Наконец он не выдержал. Отъехав немного вперед, он перегородил тротуар, по которому шла Виктория. Девушка испуганно замерла, пока Джеймс выходил из машины. — Привет, красавица, садись, подвезу! — проговорил он, улыбнувшись. — Боюсь, мой автобус комфортнее твоей кареты, — проговорила Виктория. — Правда? — усмехнулся Джеймс. — А если я покажу тебе вот это?       Парень потихоньку приближался к девушке, разжигая любопытство. Наконец осталось несколько шагов между ними, когда он вытащил из-за спины ремень девушки. Лицо Виктории тут же стало красным от стыда. Она тогда даже не подумала о ремне, который отбросила в сторону, от злости. — Откуда… — Эрик притащил, этот мальчик умеет заметать следы, — усмехнулся Джеймс. Девушка разозлилась его веселью. — И что ты задумал? — гневно спросила она. — Да так, хотел вернуть, — проговорил парень, но Виктория ждала подвох. Ее недоверчивый взгляд отразился в душе парня болью. — Возьми? — протянул он ремень.       Виктория хотела было отказаться. Ремень и так стал частью позорных воспоминаний, но оставить его Джеймсу ей показалось ужасной глупостью. Уж кому-кому, но этому парню, она не собиралась ничего отдавать. Она осторожно шагнула вперед, ожидая, что Джеймс обязательно что-нибудь выкинет. Но парень оставался спокойным. — Иди уже, пока я не передумал, — насмешливо проговорил он. Виктории оставалось только взять ремень, но парень внезапно поднял руку вверх. — Отдай! — прокричала девушка со злостью. — Ну, все вы девушки такие, сначала не хочу, не надо, — дразнил ее Джеймс, заставляя Викторию сильнее прижиматься к нему в попытках дотянуться до его рук. — Отдай, придурок! — громче прокричала девушка. — Ну, и ты туда же. Боже, Джеймс, отдай, отдай же мне кусочек себя, еще, еще… — спародировал Джеймс женский голос.       На что глаза Виктории потемнели от злости. Она с размаху влепила парню пощечину, ясно понимая, о чем он заговорил. В ней закипела ярость, но мысли были странные. То ли она смутилась от того, что он сравнивал ее со своими женщинами, то ли от того, что она представила его с ними.       Внезапно парень обхватил лицо Виктории и рывком притянул к себе. Виктория чувствовала металлический узор ремня на своем лице, того самого, который она хотела отобрать. А еще она чувствовала руки, за которые пыталась ухватиться. Виктория чувствовала жаркое дыхание, которое уже не раз волновало ее.       Не в силах бороться со своим влечением к этому парню, Виктория зажмурилась, ожидая очередного поцелуя. Но Джеймса это не устроило, ему не хотелось, чтобы она морщилась и отворачивалась. Парень стремился вбить клеймо в ее сердце, чтобы она сама хотела его. И никого больше. Пересилив искушение, он усмехнулся. — Что, тебе тоже нужен кусочек меня? — проговорил он.       Виктория от этих слов сразу очухалась. Она разочарованно вздохнула и, увидев ухмыляющееся лицо Джеймса, грубо его оттолкнула. Она выскользнула на дорогу и быстрыми шагами поспешила на остановку. — Твой ремень, миледи! — крикнул вслед довольный Джеймс. — Удавись им, кретин! — выкрикнула в ответ девушка, при этом ее волосы взметнулись, как языки пламени. *** — И что, ты будешь здесь учиться? — проговорила блондинка, осторожно поправляя волосы. — И не говори, — усмехнулась девушка, затянувшись сигаретой. — Мой папа тот еще мудак, если решил, что это дыра меня устроит.       Ренесми Дуаер была дочерью Фила Дуаера. Она училась в пансионате Святой Елены, но после того, как этим летом в прессе появились откровенные фотографии, отец был вынужден вернуть ее домой.       Ренесми была яркой представительницей золотой молодежи. Знала себе цену, не лишенная самоиронии, она не упускала возможности посмеяться над другими.       Если Виктория несмотря на свои рыжие волосы была воплощением скромности, то Ренесми была ее противоположностью. В ее ушах блестели бриллиантовые сережки, в носу маленький гвоздик.        Ей нравилось быть роковой дамой. К ней в кавалеры не мог пробраться парень, который был не в состоянии порадовать девушку какой-нибудь дорогой безделушкой. Конечно, все, что она хотела, Ренесми могла купить и сама, но в ее мире все измерялось деньгами. Чем дороже подарок, тем сильнее стремление парня быть с ней.       Несмотря на то, что Ренесми высмеивала это место, в глубине ее души воскрес теплый огонек. Она даже отсюда хорошо могла разглядеть то дерево, которое часто видела во сне. Они с братом часто под ним съедали свой ланч. Девушка нервно пригладила свою цепочку и вытащила сигареты. — Несси, чертова сучка, не кури в моей машине? — проговорила недовольно блондинка. — В твоей? — усмехнулась девушка, выдувая струю дыма в сторону подруги. Ее слегка припухлые губы скривились в ухмылке. — Гарольд купил тебе эту машину потому, что ты разрешаешь ему трахать себя гораздо чаще, чем его жена? — Ты слишком много о себе думаешь, — со злостью проговорила ее подруга. — Вали уже из моей машины. Ренесми это не понравилось. Она вышла и потушила сигарету об панель автомобиля. — Дрянь! — завопила блондинка. — Эй, Сисси, это всего лишь сигарета, — нагло проговорила Несси. Затем она очаровательно улыбнулась, обнажая свои белые ровные зубы. Она улыбнулась так заразительно, что Сисси забыла, из-за чего злилась. — Иди уже, — проворчала она, кинув в Ренесми ее сумку.       Несси и не поняла из-за чего такой ажиотаж, но парни бегали перед ней как мартышки, стараясь показать себя, а девушки настороженно на нее поглядывали. — Привет, Несси, покажешь мне свои сиськи, — прокричал ей Бен.       Несколько девчонок класса помладше вспыхнули от смущения, а вот Несси наоборот ухмыльнулась. — Скажи, разве это возможно? — пропела она, подняв парня на смех перед его друзьями. — Шлюха, весь Нью-Йорк твои фотки видел, — проговорил Бен уже со злостью. — Так это Нью-Йорк, — съязвила Ренесми, — а не деревня, вроде тебя, но если хочешь поглазеть, вот смотри. Бен с победной улыбкой посмотрел на друзей. Но вместо того, чтобы задрать свою футболку, девушка демонстративно сложила руки в фак. — Держи мой средний палец! — рассмеялась Несси, просто уничтожив парня в глазах друзей.       Но ее вовсе не собирались оставлять в покое. Как только она прошла пару шагов, ее снова окликнули. — Несси, привет! — воскликнула Таня. — И тебе привет, шлюха, — проговорила Несси. — Что, трон под тобой пошатывается? — С чего это? — буркнула Таня. — Так будет, — заявила Несси, подавшись чуть ближе к ней, — Сучки, я вернулась! Угроза показалась Тане как никогда реальной. ***       Из-за бессонной ночи Элис даже не смогла как следует потренироваться. Под водой головная боль только усиливалась. Но все же из воды она вышла последняя. На носу соревнования, и она старалась показать лучший результат. Она смотрела на плавание, как на еще один шанс, который может преподнести ей стипендию и старалась из последних сил. Emily Wells — Becomes the Color I became the color I became the daughter and the son When the feast is over Welcome to another one       Девушка стояла лицом к шкафчику, когда почувствовала на своих плечах чьи-то руки. Она резко обернулась и увидела перед собой Джаспера Хейла.       Его черная рубашка делала его еще более соблазнительным. Джаспер сглотнул, он считал, будет забавно напугать ее, но эта шутка оказалась опасной. Он смотрел на ее мокрые распущенные волосы, на тоненькие лямки купальника на ее голых плечах. Его нервы щекотала мысль, что под полотенцем, у нее только купальник, который полностью повторяет все изгибы молодого тела. — Решил сделать расслабляющий массаж, — хрипло проговорил он. — Я не просила, — нагло возразила девушка.       Элис смотрела на парня, не решаясь, что-либо сделать. Выбор у нее был скромный: она могла уйти, могла остаться. По его жадному взгляду на ее обернутое в полотенце тело девушка поняла, о чем он думает.       Джаспер снова сглотнул, наблюдая, как по ее плечу стекают капельки воды, и посмотрел девушке в глаза. Вся эта атмосфера обоих сводила с ума. Джаспер немного подался вперед, и Элис отступила. Босыми ногами она отходила от него, пока с грохотом не врезалась спиной в свой шкафчик.       Джаспер расставил руки по ее бокам. Она, конечно, все еще могла уйти, но не захотела. Девушка осторожно коснулась его щеки, и парень потерял самообладание. Судорожно вздохнув, он впился в губы девушки своими.       Элис не растерялась, она обвила его шею, запрещая себе сдерживаться. Казалось, поцелуи парня обрушились на нее, как ураган. Ничего подобного, до этого она не чувствовала.       Устав терзать ее губы, Джаспер начал осыпать поцелуями ее шею. Девушка судорожно вдыхала воздух, сильнее опаляя его желание. Полотенце оказалось на полу.       Но все это внезапно развеялось, и парня захлестнула паника. Он пытался понять, что происходит, но его руки скользили по мокрому купальнику девушки, воскрешая в нем события прошлого. Он чувствовал холод, шум, крики, плач детей, скользкий кафельный пол. Он потерялся. Парень, казалось, не понимал, где находится. — Джаспер? — тихо позвала его девушка. — Что случилось? Тихий горячий шепот начал заполнять его сознание. Как свежий ветерок он растворял плохие ощущения. — Джаспер, — Элис еще раз повторила его имя, и в этот раз парень посмотрел ей в глаза. Казалось, он был растерян. Парень бессмысленно смотрел на нее, но постепенно его губы снова скривились в усмешке. Он убрал руки с ее тела и снова уперся ими в шкафчик.       Джаспер прижался лбом ко лбу девушки. И облегченно выдохнул. Затем резко отстранился и поспешил прочь. — Встретимся завтра? — спросил он ее уже возле двери. — Козел! — прокричала ему в ответ девушка. Но это не было следствием злости. Она была слишком опалена его поцелуем, чтобы злиться. ***       Белла аккуратно прижимала левую руку к груди. Она все еще болезненно ныла, и это настораживало. Она боялась, что могла случайно занести в рану какую-нибудь заразу. — Привет, Белла!        Эдвард, казалось, появился из ниоткуда. Белла даже не успела правильно среагировать. Точнее, она не успела спрятать забинтованную руку. Он тут же заметил неестественное положение руки, и понял в чем дело. — Опять? — разочарованно спросил он. — Тебя это не касается! — прокричала девушка. Ей было безумно стыдно, но она выбрала не самую удачную попытку сказать ему об этом. — Но я твой друг, Белла, — проговорил он настойчиво. — Ошибаешься, Хейл, — возразила девушка, — ты мне никто! У меня не может быть друзей!       Сказав это, Белла поспешила уйти. Девушка боялась увидеть в его глазах облегчение. Не хотела видеть, как разочаровала его. Am I too lost to be saved Am I too lost? EvaneScence — Tourniquet